Русский рок

В 1999–2000 годах в Финляндии вышли аж два издания книги «Интересные времена», основу которой составили мои колонки из «Moscow Times» и «Новой Газеты». Книга получилась, естественно, сугубо политическая, однако издатели, памятуя о моем прошлом, попросили меня написать «хоть что-нибудь» о русском роке… Вот я и написал. Хотя текстик этот был сочинен почти девять лет тому назад, добавить мне к нему особо нечего.

Пока-пока!

У русских получается хорошо, только если им плохо. Ницше говорил, что гений — это боль, и вот у нас такой своеобразный ницшеанский народ. Это проявлялось и в истории, особенно в войнах, когда для того, чтобы выиграть, нам обязательно надо было сначала все проиграть, и в искусстве, лучшие образцы которого, как правило, создавались в годы революций, гражданских войн и всяческих репрессий. Репрессий в России всегда было больше, чем где бы то ни было, и не только при тоталитарных режимах XX века (вспомним ссыльного Пушкина, едва не казненного Достоевского…) — поэтому вдохновения у творцов хватало.

Русский рок не стал исключением из этого странного, не очень комфортного правила. В относительно либеральные и веселые 60-е годы наши рокеры радостно и бездумно исполняли cover versions английских и американских хитов, и только по мере сгущения брежневского маразма, тоски и безнадежности их гитары и микрофоны начали издавать какие-то специфически русские звуки. Естественно, что наибольшего креативного накала наш рок достиг аккурат в годы самого мрачного завинчивания гаек, самого жестокого противостояния государственной системы и свободных людей моего поколения — в начале 80-х.

В моем отношении к русскому року всегда было нечто двойственное, почти шизофреническое. Потому что за редкими исключениями («Звуки Му», «Центр», «Поп-механика») мне не нравилась музыка — отсталая, вялая и не очень изобретательная. Меня привлекало другое — отчаянные тексты, рискованная жизнь, атмосфера настоящего глубокого андеграунда. Квартирные концерты под акустическую гитару невозможно было сравнить с оглушительными дисками «Suicide» или «Birthday Party», но в них была своя магия, и в каких-то случаях — скажем, гениального рок-поэта Александра Башлачева — даже более сильная.

С постепенным приходом гласности и свободы эта сконденсировавшая русский рок атмосфера не могла выжить. Она улетучилась, как сказочная красотка Снегурочка с наступлением весеннего тепла. Фактически это была трансформация одной культуры, одной жизни в совершенно другую… Ни одна группа на Западе не проходила через такую ломку: здесь допустимый максимум психологического стресса — это переход из «альтернативы» в «коммерцию». И то Курт Кобейн его не выдержал… В России начала 90-х рок являл картину трагического опустошения. Самые бескомпромиссные и органичные певцы подполья (Башлачев, Янка) добровольно ушли из жизни. Другие, лишившись иллюзий и источника энергии, эмигрировали из страны и/или из рока (Василий Шумов, «Центр»; Антон Адасинский, «АВИА»; Жанна Агузарова, «Браво»; Петр Мамонов, «Звуки Му»; Сергей Курехин, «Поп-механика»), Популярнейшие рок-герои Виктор Цой («Кино») и Майк Науменко («Зоопарк») погибли случайно, но в этой случайности была та же печальная закономерность, что унесла жизни Хендрикса, Джоплин и Моррисона на закате западной рок-револю-ции шестидесятых. Это звучит обидно, но в русском роке остались те, кто выжил и кому больше было нечем заняться. И им необходимо было срочно переквалифицироваться из голодных поэтов в профессионалы.

Сейчас все не так грустно. Болезненный период трансформации позади, и теперь наша рок-жизнь не сильно отличается от обычной европейской. Работает множество клубов, где каждый день можно послушать русский hardcore, русский psychedelic, русский brit-pop и все прочее. Часто на правильном английском языке. Фирмы грамзаписи выпускают CD. На сотнях музыкальных радиостанций среди Ricky Martin'a и Britney Spears можно услышать симпатичные рок-песни «Мумий Тролля» или «Сплина». У насесть русское MTV, а там — «Маша и медведи», «Ногу свело!», «Tequilajazzz». Самой ветеранской русской рок-группе, «Машина времени», президент Ельцин недавно вручил государственные ордена по случаю их 30-летия на сцене… В коммерческом отношении рок явно проигрывает поп- и дэнс-музыке, но по-прежнему существует несколько «легендарных» ансамблей, способных собирать стадионы («ДДТ», «Алиса», «Аквариум»). Вое нормально, и это вовсе не плохо. Я бы сказал, что наша рок-сцена менее интересна, чем финская, — но более интересна, чем греческая.

Есть ли что-то новое и выдающееся? На мой взгляд, нет. Возможно, потому что все авантюрные и амбициозные молодые люди, которых в прежние времена обязательно втянуло бы опасное силовое поле рока, теперь предпочитают более интересные и насыщенные занятия — бандитизм, финансы, информатику… Не случайно именно Россия подарила миру самых отважных хакеров и лучшие компьютерные вирусы.

Иногда я задаюсь вопросом: а стал бы я вникать в рок, будь мне 15 лет сейчас, а не в 1970-м? Попробуйте отгадать ответ сами.

1999 (Публикуется по рукописному оригиналу.)

Р. S. Что еще почитать?

Все мои «главные» опусы периода 1974-го — начала 1991-го вошли в I и II тома этой книги. (Ура! Можно выбросить рукописи! Или кто-нибудь хочет приобрести?)

За бортом осталось много «портретных» статеек о зарубежных «звездах» — «Slade», «Queen», «Kiss», «Eagles» («Ровесник»), Пол Маккартни, Элтон Джон, Боб Марли, Мадонна, Эрик Кпэптон, Стиви Уандер, Челентано и еще куча ребят и девчат в «Музыкальной жизни». При желании можно найти в публичных библиотеках, хотя, насколько я знаю, подобные публикации часто выдирались из журналов брутальными меломанами. Еще в «Новом времени» были какие-то колонки…

Целый пласт статей, практически никак не прихваченный в сборнике, — это мои сочинения для газет «Московский комсомолец» и «Комсомольская правда». Их было довольно много, и в основном на отечественную тематику. Леня Парфенов как-то мне сказал, что его любимой моей статьей была «Час Розовый» в «МК», где я поглумился над несчастными «Верасами». В советское время музыкальная критика «слева» была явлением более чем экзотическим, так что могу его понять… Все эти статейки были довольно мелкие (3–5 страниц от руки) и у меня в закромах не сохранились. Подозреваю, что их уже никто и никогда не прочтет. Если хотите, можете эти подозрения развеять.