Глава 7. С кем идти в разведку?

За те сорок дней, которые прошли с того времени, как евреи покинули подножие Синая, они, как считает ряд комментаторов, дошли до самого края пустыни Паран и стали станом в оазисе Кадеш-Барнеа, находившемся всего в трех днях пути от Ханаана. Именно отсюда Моисей и послал разведчиков с тем, чтобы те доставили ему как можно более подробные сведения о земле, которую предстояло завоевать евреям.

Согласитесь, что с точки зрения нормальной человеческой логики шаг этот представляется не просто вполне разумным, но и необходимым. Ни один полководец не бросит свою армию в неизвестность, не имея хотя бы приблизительной карты местности, ничего не зная о ее ландшафте, не представляя себе, пусть в самых общих чертах, где и с каким противником он может встретиться. Предварительная разведка во все времена была важнейшей частью действий любой армии и сама судьба любого завоевательного похода в немалой степени зависела от достоверности тех сведений, которые приносили разведчики.

Вот почему сам наказ, который дает Моисей перед отправкой разведчиков в Ханаан звучит как предельно четкие указания, даваемые военачальником своим бойцам перед столь важным заданием:

«Идите на север, к Негеву. И продолжайте на север до холмистой страны. Посмотрите, что это за земля и народ, который живет та, сильный он или слабый, мало их или много. Хороша или плоха страна, которую они населяют? Города, где они живут, открытые или укрепленные? И какая там почва, тучная или тощая? Есть ли на земле деревья ли нет? Постарайтесь принести плодов земли» (Числа, 13:17-20).

Из этого текста явственно следует, что Моисей имел о Ханаане не большее представление, чем все другие евреи. Ему были знакомы окраины пустыни Негев – вероятно, он забредал туда, когда был пастухом у Иофора, но вот вся остальная часть этой страны была для него загадкой. В самой постановке задачи разведчикам видно, что, отправляя их, Моисей преследует сразу несколько целей.

Во-первых, ему крайне важно убедить евреев в том, что земля, в которую он их ведет – это поистине благодатное место, земля, «текущая молоком и медом», способная обеспечить зажиточное существование всему народу. Вот почему разведчики должны доставить сведения о плодородности почвы, имеющихся там видах растений и по возможности принести плоды этих растений.

С другой стороны, разведчики должны доставить сведения, необходимые для ведения военной кампании: составить карту местности, нанеся на нее все основные населенные пункты, отметив какие из них обнесены крепостными стенами, а какие – нет; оценить примерную численность населения и армий, которыми располагают местные правители; выяснить, есть ли в этих армиях конница и боевые колесницы и т. д.

Разумным представляется и то, что Моисей крайне тщательно отобрал людей для этой опасной миссии: каждый разведчик должен был представлять одно из колен Израиля; каждый должен был быть замечательным воином, пользующимся огромным авторитетом у своих сородичей – так, чтобы донесение разведчиков вызвало бы абсолютное доверие у народа. И не случайно Библия сохранила для потомков имена всех двенадцати:

«От колена Реувена – Шамуа, сын Закура.

От колена Шимона – Шафат, сын Хори.

От колена Иегуды – Калев, сын Йефунэ.

От колена Исахара – Игаль, сын Йосефа.

От колена Эфраимова – Гошеа, сын Нуна[91].

От колена Биньямина – Пальти, сын Рафу.

От колена Звулуна – Гадиэль, сын Соди.

От колена Менаше – Гади, сын Суси.

От колена Дана – Амиэль, сын Гмали.

От колена Ашера – Стур, сын Михаэля.

От колена Нафтали – Нахби, сын Вофси» (Числ., 13:4-14).

Сегодня нам не составляет труда проследить описываемый Библией маршрут разведчиков. Войдя в Ханаан, будущую Эрец-Исраэль, Землю Израиля со стороны Негева, они дошли до Хеврона, оттуда направились в сторону Иордана, прошли вдоль него на север и уже оттуда вышли к берегу Средиземного моря и повернули обратно.

Нет никакого сомнения в том, что увиденное в Ханаане удивило и напугало их. Населявшие Ханаан народы не были семитами; внешне они были значительно выше и крупнее израильтян, а обитавшие в районе Хеврона представители племен Ахиман, Шешай и Тальман вообще поразили их своим огромным, под два метра ростом – они показались разведчикам настоящими великанами.

Но еще большее впечатление произвели на них многолюдные ханаанские города, обнесенные прочными стенами из натурального камня, ширина которых порой доходила до 10 метров. Не могло быть и речи о том, чтобы взять такие города с помощью армии, не имеющей ни осадных орудий, ни опыта штурма крепостей и вообще состоящей исключительно из легкой пехоты. Лучники, разместившиеся в бойницах стен, легко расстреляют пытающуюся подступиться к этим стенам легкую пехоту, а затем городской гарнизон выйдет из ворот города, чтобы завершить разгром. Если же на помощь осажденному городу подойдет армия другого царя и ударит с тыла, то часть евреев будет перебита, а часть обращена в рабство.

Обо всем этом разведчики и говорили на устраиваемых им в поле или в горах, подальше от глаз туземцев привалах, чем дальше, тем больше приходя к мысли, что завоевание Ханаана евреями невозможно. Если же Моисей все же решит начать военный поход в эту страну, то это обернется гибелью для всего народа. А значит, нужно сделать все для того, чтобы отговорить его от этой затеи – или добиться того, чтобы народ осознал всю опасность этого предприятия и открыто высказал Моисею и его брату Аарону свое нежелание участвовать в этой военной авантюре.

Точнее, к такому выводу пришло десять из двенадцати разведчиков. Один из них – Калев (в синадальном пеерводе – Халев) из колена Иуды – вообще не высказывал своего мнения, предпочитая молчать, и вообще держался наособицу. Зато Иисус Навин открыто выражал свое несогласие с товарищами. Беззаветно преданный Моисею, он вновь и вновь убеждал их, что раз Бог через Моисея сказал, что евреи получат эту землю, значит, так оно и будет. А то, что хананеяне живут в больших и укрепленных городах, то, что у них такие сильные армии – это совершенно неважно, ведь с евреями – сам Бог!

Уже когда разведчики собирались назад, Иисус напомнил им, что Моисей хотел, чтобы они принесли и показали людям плоды их будущей земли. Десять разведчиков заявили, что они отнюдь не собираются выполнять этот приказ, и тогда Иисус обнажил меч.

– Либо вы подчинитесь мне и наберете плодов, либо здесь прольется кровь – моя или ваша! – сказал он.

Сражаться с таким сильным и опытным воином, как Иисус Навин, никто из разведчиков не захотел, и они сорвали виноград, гранаты и инжир, чтобы принести их в стан. Однако в этот момент, говорит мидраш, в их головах окончательно созрел план того, как они поведут себя, вернувшись в лагерь. Поэтому, хотя плоды Земли Израиля и в самом деле отличаются своими крупными размерами, разведчики приложили все усилия для того, чтобы отыскать неестественно большие плоды – сорванную ими виноградную гроздь несли на двух палках восемь человек, да и гранат и инжир были так велики, что каждый из них мог нести только взрослый мужчина.

Когда двенадцать разведчиков появились в еврейском стане, их встретили криками ликования. Народ ждал, что сразу по возвращении они направятся в шатер Моисея, дадут ему подробный отчет, ответят на его вопросы, а уже затем Моисей расскажет народу о результатах их миссии. То, что разведчики призвали всех собираться на центральной площади стана, заявляя, что они хотят дать отчет Моисею и Аарону в присутствии всего народа, было, по меньшей мере, странно.

– Вот они – плоды той земли, в которую хочет вести вас Моисей! – провозгласили разведчики, показывая на гранат, инжир и гигантскую кисть винограда – Вам кажется, что они выросли в благодатной земле, земле, текущей молоком и медом?! Но подумайте сами, могут ли фрукты подобного размера вырасти в климате, пригодном для жизни обычных людей? Нет – они растут только там, в такой жаре и влажности, которые могут выдержать только живущие в той стране великаны. Слышите вы все: великаны населяют эту страну! И живут они в таких огромных и так хорошо укрепленных городах, каких вы никогда не видели! На юге там живут амалекитяне, а кто они такие вы помните и без нас! В горах живут хетты, евусеи и эмореи; в долине у реки Иордан и у моря – ханаанеи. И все это народы сильные и великие! Так судите сами: можем ли мы идти на них войной?!

Ответом на эту речь разведчиков были возмущенные крики. И если разобрать в этом оре слова было почти невозможно, сам смысл воли народа был ясен: никто из евреев не хотел идти на эту, заранее обреченную на поражение войну. Иисус Навин попытался было взять слово, но его никто не захотел слушать: всем было ясно, что он начнет убеждать народ в правоте Моисея.

Но тут слово взял молчавший до того Калев, один из военачальников колена Иуды – самого многочисленного, а значит, и самого влиятельного колена.

– Не верьте этим людям! – провозгласил Калев. – Нас не меньше, чем жителей этой страны! И разве в наших руках нет оружия?! Бог уже столько сделал для Израиля и сделает еще больше! Он даст нам овладеть этой страной!

– Не слушайте этого безумца! – перебил Калева один из разведчиков. – Может быть, нас и в самом деле не меньше, чем их, но они сильнее нас! Сказали же мы вам: великаны живут в той стране! А видели ли когда-нибудь великанов? Знаете ли вы, что мы по-сравнению с ними – как кузнечики по-сравнению с нами?!

Это была уже откровенная ложь, но ей поверили. Теперь весь гнев народа был обращен на Моисея и Аарона – один за другим в центр площади выходили люди, пенявшие Моисею и Аарону за то, что они втянули народ в эту авантюру, вывели его из Египта, где была пусть тяжелая, но все-таки относительно безопасная и налаженная жизнь. А теперь все они вместе с детьми обречены умереть в этой пустыне, или – если и дальше последуют за Моисеем – на рабство и смерть от меча.

Библия, как всегда, предельно кратко и емко передает суть речей этих ораторов: «И зарыдало все общество, и плакал народ в ту ночь. И роптали на Моше и Аарона все сыны Израиля и сказало им все общество: «Лучше умерли бы мы в стране Египетской или в пустыне этой бы… Зачем Бог ведет нас в страну эту, чтобы пали мы от меча, чтобы жены наши и малые дети наши стали добычей?! Не лучше ли нам возвратиться в Египет?!» (Числ., 14:1)

Как видим, плач народа по самому себе, начавшийся днем, продолжился и ночью. С каждым новым таким выступлением страсти накалялись все больше и больше, враждебность по отношению к Моисею с каждой минутой росла. И вот уже в толпе стали раздаваться крики о том, что следует убить Моисея и Аарона за те беды, которые они навлекли на народ, а затем выбрать нового вождя, который поможет евреям вернуться в Египет и уговорит фараона не наказывать их:

«И сказали они друг другу: «Назначим себе нового главу и возвратимся в Египет!» (Числ., 13:14).

Библия говорит, что после этого Моисей и Аарон пали ниц перед народом, демонстрируя тем самым готовность принять любое его решение.

Далее нам сообщается о том, что Иисус Навин и Калев предприняли отчаянную попытку переломить это настроение толпы:

«А Иегошуа, сын Нуна, и Калев, сын Йефунэ, из тех, кто высматривал страну, разорвали одежды свои. И сказали они всему обществу сынов Израиля так: «Страна, которую прошли мы, чтобы высмотреть, страна эта очень и очень хороша. Если благоволит к нам Бог, то приведет он нас в эту страну, которая течет молоком и медом. Не восставайте же против Бога и не бойтесь народа той страны. Ведь они – пища для нас, ушло благословение их, а с нами Бог! Не бойтесь их!» (Числ., 13:6-9).

Однако эти призывы не возымели никакого воздействия, и евреи уже собрались было закидать Иисуса и Калева камнями у Шатра Откровения, но неожиданно яркий свет, хлынувший из Шатра ослепил их и народ в страхе разбежался:

«И собралось все общество сынов Израиля забросать их камнями, но слава Бога явилась в Шатре Откровения всем сынам Израиля…» (Числ., 14:10).

Если мы попробуем воспользоваться домысливанием, этим любимым методом некоторых исследователей и популяризаторов Библии, то нам не составит труда воссоздать логичную картину последующих событий.

Если народ был готов забить камнями Иисуса и Калева, то почему ему было бы не попытаться сделать то же с Моисеем и Аароном? Но тут вокруг пророка и первосвященника смыкается верная гвардия левитов, и даже самые горячие головы решают отказаться от этой затеи.

Тем временем в течение ночи Иисус и Калев обходят шатры семейств своих колен, убеждая их, что десять разведчиков – попросту лгуны; что завоевание обещанной Богом земли возможно; что ее жители только кажутся такими непобедимыми, на самом же деле они побегут, как только увидят на горизонте еврейское войско, а земля та и вправду очень и очень хороша…

К утру уже не только левиты, но и еще два колена – Иуды и Ефрема, состоящее из профессиональных воинов, оказываются целиком на стороне Моисея, и разговоры о том, что надо выбрать нового вождя, стихают сами собой. Однако сам Моисей переживает тяжелый внутренний кризис: он начинает осознавать, что хотя евреи многочисленны, и ему удалось собрать их в более-менее организованную армию, по самому уровню своего сознания они остались рабами. Они еще не готовы рисковать жизнями ради обладания землей, в их душах слишком силен страх, заложенный египтянами, а значит, такая армия и в самом деле вряд ли окажется способной одерживать победы над противником.

И Моисей объявляет народу, что он решил отложить поход на неопределенное время, что вызывает в массах вздох облегчения и внешне окончательно успокаивает страсти. Однако вся эта история сильно подорвала его авторитет как лидера, и это подтвердит весь дальнейший ход событий.

Лишь спустя 39 лет, почувствовав приближение смерти, Моисей вновь решает повести свой народ на завоевание обетованной Богом земли, доходит со своей армией до ее границы и умирает, так и не увидев, как воплощается в жизнь его самая заветная мечта.

Согласитесь, такая трактовка событий выглядит вполне реалистичной.

Однако комментаторы Библии с ней… категорически несогласны, и, думается, будет только справедливо, если читатель познакомится и с их точкой зрения.

* * *

Все комментаторы Библии обычно начинают с того, что обращают внимание на первую фразу повествования о разведчиках:

«И говорил Бог, обращаясь к Моше так: «Пошли от себя людей, чтобы высмотрели они страну Кнаан, которую Я даю сына Израиля…»…» (Числа, 13:1).

Ключевым, по их мнению, здесь является словосочетание «пошли от себя». Бог отнюдь не давал Моисею указание отправить в Ханаан разведчиков. Моисей это сделал «от себя», по своей инициативе, и уже сам по себе с точки зрения религиозного человека являлся проявлением неверия, недоверия к Богу и Его обещаниям, что он отдаст в руки евреев необычайно богатую страну.

Мидраш уточняет: Моисей это сделал не по собственному желанию, а подчинившись настойчивому требованию народа, не желавшего идти воевать неизвестно куда и неизвестно за что. Народ требовал точно выяснить, действительно ли земля, которую Бог обещал их предкам так хороша и можно ли ее завоевать? И уже в самом этом требовании проглядывал изначальный страх перед будущим военным походом, и этот страх не мог не передаться разведчикам еще до того, как они вышли из стана.

Войдя в Шатер Откровения, Моисей, продолжает мидраш, спросил Всевышнего, должен ли он подчиниться требованию народа и послать в Ханаан лазутчиков, или нет? «Если хочешь послать – посылай. Но ты делаешь это от себя. Я в этом не участвую», – ответил ему Бог.

Тот страх, который лишь слегка ощущался десятью из двенадцати разведчиков, когда они выходили из Кадеш-Барнеа, безусловно, многократно усилился, когда они увидели переполненные людьми города, окруженные мощными крепостными стенами. И многочисленность населения, и его физические данные, и сам технический уровень цивилизации, достигнутый ханаанейскими народами – все это приводило их в уныние и навевало пораженческие настроения. Сам уничижительный взгляд на самих себя по-сравнению с ханаанеями («мы были в их глазах как кузнечики») – это вполне объяснимый психологически образ, рожденный людьми, парализованными страхом, в глазах которых даже незначительное преимущество противника многократно увеличивается.

Таким образом, вне всякого сомнения, когда разведчики решили «чуть» гиперболизировать свои и без того гиперболизированные преставления о Ханаане, они были движимы самыми благородными устремлениями – они видели себя едва ли не спасителями нации.

И потому-то они и являются с отчетом не к Моисею и Аарону, зная, что те могут совершенно иначе истолковать результаты их похода, а обращаются через их головы непосредственно к народу. При этом разведчики тщательно продумывают свою речь: они отнюдь не говорят о том, что речь идет о бесплодной и никуда не годной земле. «Нет, – говорят они, – земля эта, возможно, для кое-кого и хороша, но не для нас. А если бы даже она была бы и хороша для нас, завоевать ее невозможно».

Аргументы Иисуса Навина и Калева, если вчитаться в текст, отнюдь не сводятся к тому, что у евреев достаточно сил, чтобы одержать победу над народами Ханаана. Они лишь пытаются напомнить, что и победа, и поражения – в руках Бога. Именно то, что Бог лишил народы этой земли за их развращенность Своего покровительства и обещал евреям отдать эту землю и является гарантией победы последних – вот смысл речей Иисуса и Калева, и именно в эти их доводы не желает поверить толпа.

Но вот в тот самый момент, когда толпа уже готова забить насмерть Иисуса и Калева, происходящее вмешивается сам Бог, возмущенный именно неверием народа – и это после стольких чудес, которые Он совершил у Него на глазах!

Дальше на наших глазах разворачивается диалог между Моисеем и Богом, очень напоминаюший тот, который произошел между ними после греха золотого тельца: Всевышний снова угрожает уничтожить всех евреев, кроме Моисея, а от него произвести новый еврейский народ, а Моисей умоляет его этого не делать:

«И сказал Бог, обращаясь к Моше: «До каких пор будет гневить Меня этот народа и до каких пор не поверят они в Меня – при всех знамениях, которые Я совершил среди него? Поражу его мором и уничтожу Его, и произведу от тебя народ достойнее и многочисленнее его». И сказал Моше Богу: «Но услышат египтяне, из среды которых Ты вывел мощью Своей народ этот, и скажут жителям той страны, которые слышали, что Ты, Бог, в среде народа этого, что лицом к лицу являлся Ты, Бог, и облако Твое стоит над ними, и в столпе облачном идешь Ты перед ними днем и в столпе огненном ночью, – что умертвил Ты народ этот, как одного человека. И скажут народы, которые слышали о славе Твоей так: из-за того, что у Бога нет сил привести народ этот в страну, которую Он обещал им, погубил Он их в пустыне. Пусть же теперь возвеличится мощь Господа, как Ты говорил, сказав: Бог долготерпелив и безмерна любовь его, прощает он грех и непокорность…» (Числ., 14:11-18).

Вот как комментирует эти слова раввин Й. Герц:

«Моисей остается настоящим руководителем, который даже в момент бунта направленного против него, не думает о собственном спасении и мести бунтовщикам. Он с самоотверженной любовью защищает народ, когда ситуация кажется совершенно безнадежной, находит аргумент, который оказывается действенным и успокаивает гнев Всевышнего, хотя суровый приговор и остается в силе. Смысл аргумента Моисея таков: «Какой бы народ ни пришел бы служить Всевышнему после уничтожения первого избранного народа, он не будет предан творцу всем сердцем: его постоянно будут терзать сомнения, не поступит ли и с ними Бог Израиля так, как поступил Он с теми, кто был до него. Эти сомнения не позволят вступить ему в Святую землю, завоевание которой требует полной веры, – и окажется, что правы были египтяне, предрекавшие беглецам неизбежную гибель в пустыне»[92].

И Бог прощает.

Но прощает народ в целом, а не согрешивших перед Ним разведчиков и взрослых мужчин, пожелавших поверить лжецам, а не Ему, обещавшему им победу. Приговор, который Он выносит, кажется поистине ужасным, но справедливым: в течение сорока лет – по числу тех дней, в течение которых разведчики обходили Землю обетованную – евреи будут блуждать по пустыне. За это время умрут все мужчины от двадцати лет старше – ведь они сами сказали, что Моисей вывел их для того, чтобы они умерли в пустыне. Но вот их дети – те самые, о которых они плакали, утверждая, что Моисей обрек их стать добычей ханаанеян, – станут хозяевами Святой земли и вкусят ее плоды. Вместе с ними туда войдут и Калев с Иисусом Навином – единственные, кто не присоединился к панике и клевете на землю.

* * *

Видные еврейские теологи утверждают, что у всего происшедшего после возвращения разведчиков был еще один, весьма важный аспект.

Двенадцать лазутчиков отправились на разведку 29 числа месяца Сивана и вернулись через 40 дней. Таким образом, их возвращение состоялось 9 числа месяца Ав 2449 года (в начале августа 1311 г. до н. э.). Таким образом, именно 9-ого Ава евреи поколения пустыни горько плакали о своей судьбе, за что накликали беду не только на себя, но и на своих потомков. «Сегодня вы плакали зря! – сказал Бог, если следовать одному из мидрашей. – Но у ваших потомков будет повод плакать в этот день!».

День 9 Ава считается у евреев самым черным, самым трагическим днем в их национальной истории – на 9 Ава пришлось разрушение Первого и Второго Иерусалимского Храмов, а также целый ряд других печальных событий, в связи с чем и сегодня он является днем абсолютного поста и скорби.

* * *

Библия также рассказывает, что после того, как Моисей огласил приговор Всевышнего, многие раскаялись в том, что поддались паникерским настроениям лазутчиков. На следующий день несколько десятков видных представителей различных колен явились к Моисею и заявили, что они со своими подчиненными готовы хоть сегодня выступить на завоевание Земли обетованной.

– Нет, – покачал головой Моисей. – Бог произнес свой приговор, и если вы сейчас выйдите на войну, то лишь еще раз нарушите еще волю. Не делайте этого, ибо без помощи Бога и в самом деле мы не можем завоевать эту землю. Первыми, с кем вы столкнетесь, будут амалекитяне – и они разгромят вас наголову.

Однако пришедшие к Моисею военачальники продолжали настаивать на своем, требуя вдобавок, чтобы Моисей дал указание левитам пойти впереди них с Ковчегом Завета. И после того, как Моисей наотрез отказал им в этом, они, собрав свыше 60 000 воинов, все же выступили в поход и вошли в Ханаан со стороны Негева.

Однако уже в тот момент, когда евреи начали взбираться на один из многочисленных расположенных в этом районе холмов, их заметили патрули амалекитян, и вскоре им пришлось лицом к лицу столкнуться с армией последних. Положение амалекитян было явно куда более предпочтительным, ведь они двигались с горы, а не под гору, как евреи, – и это в итоге решило исход боя. Вскоре евреи обратились в бегство, а амалекитяне преследовали их до Хормы, то есть почти до самой границы Синайского полуострова. Лишь несколько человек из 60 000 бойцов сумели добраться назад до стана и рассказать о том, что произошло[93].

Моисей слушал их рассказ с особым вниманием: для него он был подтверждением не только того, что без помощи Свыше евреям победу не одержать, но и того, что входить в Святую землю со стороны Негева не стоит – вторжение надо было начинать с другой, более уязвимой ее границы.

Надо заметить, что с точки зрения историка рассказ Библии об этой неудачной попытке завоевания Ханаана (как и свидетельство мидраша о том, что еще за 30 лет до прихода Моисея в Египет из этой страны попытались уйти тысячи представителей колена Ефрема) подтверждает версию, по которой в действительности завоевание евреями Ханаана происходило не за одну военную кампанию, а шло волнами, растянувшись на десятилетия, а то и на столетия. Причем, судя по всему, говорят эти историки, оно было отнюдь не таким кровавым, как это описывается в «Книге Иисуса Навина». По их мнению, проникая в Ханаан и постепенно завоевывая те или иные его области, евреи не уничтожали местное население, а начинали жить с ним как добрые соседи, постепенно его ассимилируя.

Впрочем, это уже тема совсем другой книги.