Кампания диффамации против Т. Д. Лысенко

"Я уверен, что в истории биологических наук во все времена ни один учёный не подвергался такой травле, охаиванию и шельмованию"

Т. Д. Лысенко

В 1950-х гг. противники мичуринцев и их группы поддержки обогатили свой полемический арсенал новыми приёмами. Кулуарно, а где удавалось и в научных журналах, они принижали или искажали вклад Лысенко в развитие биологии и сельского хозяйства страны; обвиняли его в подделке результатов экспериментов, шарлатанстве и мошенничестве; в "отрыве от мировой науки", в "аракчеевщине" и "диктатуре".

Постепенно эти пропагандистские атаки начали оказывать влияние на общественное мнение. В 1955 году противники мичуринцев организовали коллективное письмо в ЦК КПСС с резкой критикой Лысенко. В этом письме реальные факты смешивались с передёргиваниями и преднамеренной ложью[349]. Тем не менее, свои подписи под ним поставили около трёхсот научных работников, причём среди них были не только представители "демократической интеллигенции", но и видные русские учёные.

Особую активность в деле фальсификации достижений Лысенко и его коллег проявляли в те годы А. Любищев и Ж. Медведев. Любищев в 1950-х гг. направил ряд писем в партийные органы с предвзятой и некомпетентной критикой теоретических взглядов Лысенко и результатов его практических работ[350]. Позже он обобщил эти свои труды в книге-пасквиле "О монополии Лысенко". Жорес Медведев, сын, как пишут в современных справочных изданиях, необоснованно репрессированного при Сталине старого большевика, в 1962 году написал сочинение под названием "Биологическая наука и культ личности", охарактеризованное М. А. Ольшанским как "ворох грязных клеветнических выпадов, имеющих целью скомпрометировать Т. Д. Лысенко как учёного, гражданина, человека".

Между тем, начала приносить плоды деятельность либерально-космополитической группировки по восстановлению своего влияния в идеологическом аппарате, прессе, других СМИ, отчасти утраченного ею в 1930-40 гг., во время правления Сталина. К 1960-м гг. ряд популярных художественно-литературных и общественно-политических изданий оказался под её контролем, в результате чего противники Т. Д. Лысенко получили возможность выносить слухи и сплетни, распространявшиеся ими ранее, в основном, в среде демократической интеллигенции, на широкую общественную трибуну. При этом к предыдущим искажениям научной и исторической истины они добавили голословные клеветнические обвинения Т. Д. Лысенко в причастности к арестам ВИРовцев в 1930-х гг., в том числе, к аресту Вавилова[351].

Сходные диффамационные методы применялись и против коллег Т. Д. Лысенко. Например, в 1964 году таким приёмом был провален на выборах в АН СССР Н. И. Нуждин. Выступивший на собрании Академии А. Сахаров сказал: "Я призываю всех присутствующих академиков проголосовать так, чтобы единственными бюллетенями, которые будут поданы за <избрание Н. И. Нуждина> были бюллетени тех лиц, которые вместе с Нуждиным, вместе с Лысенко несут ответственность за те позорные тяжёлые страницы в развитии советской науки". Двусмысленный грязный намёк о "позорных страницах" дополнился приватными клеветническими слухами об ответственности Лысенко за процессы против ВИРовцев — и Н. И. Нуждина забаллотировали.

Когда Т. Д. Лысенко покинул высокие научно-административные посты, его многочисленные недруги постарались припомнить ему все свои обиды. Начиная с середины 1960-х гг. в научной и научно-популярной печати взгляды Лысенко систематически дискредитировались, осуждались, высмеивались, назывались вредными, ненаучными, шарлатанским и т. д. Дело доходило до смешного абсурда: Лысенко обвиняли в "извращении взглядов Мичурина" лица, которые ненавидели самого Мичурина, как русского учёного, не меньше, чем Лысенко.

В январе 1965 года была образована комиссия Академии наук "по проверке работы фермы "Горки Ленинские"", давшая тенденциозно отрицательное заключение о работе фермы и заодно осудившая теоретические взгляды Лысенко. Этот отчёт был оперативно и повышенным тиражом опубликован в научной печати. Позже работе Лысенко на ферме постоянно мешали административными методами[352].

В центральную печать не пропускались положительные отзывы о научных взглядах Лысенко, о его вкладе в развитие сельского хозяйства страны. Академик, Герой Социалистического труда В. Н. Ремесло публиковал информацию о том, что при выведении своих всемирно известных мироновских сортов пшениц он пользовался методами, разработанными Т. Д. Лысенко, не в газетах "Правда" или "Сельская жизнь" а в сочинской "Черноморской здравнице" (статья "Сорт и урожай", 21 дек. 1971 г.).

Всевозможные препятствия в работе создавались коллегам и последователям Т. Д. Лысенко[353]. Профессор А. Н. Студитский с возмущением писал об установившемся "режиме террора по отношению к учёным, пытающимся в вопросах наследственности и развития опираться больше на свой исследовательский опыт, нежели на навязываемую доктрину"[354]. Велась борьба, как писал сам Т. Д. Лысенко, "в направлении уничтожения всех возможностей для моих сторонников научныхработ и практических предложений"[355].

Регулярно дискредитировалась личность Т. Д. Лысенко. В публицистических статьях и книгах либералов-космополитов он изображался в негативных или карикатурных тонах, обвинялся в организации политических репрессий против своих научных оппонентов.

При этом на всевозможные клеветнические инсинуации ни сам Лысенко, ни лица, знавшие истинное положение дел, не имели никакой возможности ответить. Как писал Ф. Моргун, "в том, что Т. Д. Лысенко — честный, высокопорядочный человек, большой учёный, который много сделал для советской и мировой сельскохозяйственной науки, глубоко были убеждены академики Ремесло, Кириченко, Лукьяненко, Пустовойт, Мальцев — его ученики. Они мне многократно говорили лично, что глубоко уважали Трофима Денисовича, без его поддержки и помощи не состоялись бы как учёные, и когда началась травля Лысенко, они писали письма в его защиту в ЦК КПСС, газеты "Правда", "Сельская жизнь", "Известия", но их не печатали, ни объяснений, ни ответов не давали… Об интересном эпизоде, который случился с ним в 80-е годы прошлого века, рассказал мне директор Института земледелия Украинской академии аграрных наук, академик В. Сайко. Как-то в те времена он в интервью с иностранными корреспондентами одобрительно отозвался о Трофиме Денисовиче. Не успели выйти из печати материалы беседы, как академик получил телефонные звонки от высоких руководителей аграрной науки Москвы и Киева и представителей КГБ <!>, которые предупреждали о недопустимости таких "выходок" в будущем"[356].

В общем, в 1960-70-х гг. против Т. Д. Лысенко велась настоящая тотальная информационная война "на уничтожение", о которой он сам писал: "Я поставлен в положение вне закона. Кто угодно может обо мне говорить и писать, что ему заблагорассудиться, любую ложь и клевету обо мне вбивать в головы общественности как правду".

Развернув кампанию диффамации и морального террора в отношении как представителей мичуринской биологии, так и любых попыток непредвзятого исследования истории генетики в СССР, самозваные "судьи" — многие из которых происходили из семейных кланов "необоснованно репрессированных старых большевиков", организаторов массовых убийств, ГУЛАГа и Голодомора — объявили свои клеветнические инсинуации "приговором истории".

К "делу Лысенко" либерально-космополитическая группировка вернулась в конце 1980-х гг., когда её фальсификации в истории науки в СССР 1930-60-х гг. оказались востребованными в контексте задач пропагандистско-идеологической войны, направленной на уничтожение Советского Союза и захват государственной собственности.

Примечание. Вместе с тем, можно не сомневаться, что если (или, лучше сказать, когда) идеи Лысенко о направленном воздействии внешней среды/условий жизни на наследственность снова станут общепризнанными, то дети и внуки тех, кто травил Лысенко, писал на него злобные пасквили и клеветнические доносы, примутся восхвалять Лысенко, восклицать: "Великий Лысенко! Наш Лысенко!" — подобное тому, как сегодня потомки и родичи клеветников из РАППа славословят Михаила Булгакова[357].

Приложение

I. Протесты против выступления А. Сахарова

Т. Д. Лысенко. Письмо главному ученому секретарю Президиума АН СССР Н. М. Сисакяну.

Глубокоуважаемый Норайр Мартиросович!

Прошу довести до сведения Президента Академии академика М. В. Келдыша и Президиума АН СССР о нижеследующем:

На общем выборном собрании АН СССР 26/VI 1964 г. я просил Президиум представить мне доказательства обвинения, брошенного в мой и Н. И. Нуждина адрес. Теперь, прочитав стенограмму, я снова прошу Президиум АН СССР в письменном виде представить доказательства следующего обвинения: "…Нуждин вместе с Лысенко несут ответственность за те позорные и тяжелые страницы в развитии советской науки, которые в настоящее время, к счастью, кончаются".

Попробуйте доказать, в чем заключаются эти "позорные и тяжёлые страницы в развитии советской науки". В чем моя и Н. И. Нуждина вина в этом деле? Лично меня, отдавшего всю свою жизнь развитию прогрессивного мичуринского направления в биологии на протяжении всей моей научной деятельности, в каких только грехах не обвиняют. Клевещет каждый, кому только охота, причем многие из них не читали ни одной моей научной работы и в то же время обвиняют меня в развале биологической науки. Обвиняют меня также в уголовных преступлениях. С полной ответственностью заявляю, что все это абсолютная клевета.

До сих пор эту клевету распространяли, хотя и в широком масштабе, но так сказать, неофициально, как говорится, за углами. АН СССР как организация официально к этому делу была непричастна. Теперь же с голословным обвинением выступили уже на большом официальном собрании учёных — на сессии АН СССР. Этим теперь АН СССР показала, что тому, кто будет развивать науку в плане теоретических биологических положений, выдвинутых академиком Т. Д. Лысенко, тому нет места в рядах академиков АН СССР. Иначе зачем при обсуждении кандидатуры в академики Н. И. Нуждина выдвинутые против него обвинения связали с академиком Лысенко. Это только для того, чтобы наглядно показать, что кто в своей биологической работе разделяет научные взгляды академика Лысенко, тому будет создана такая же небезупречная научная репутация, какую недруги науки пытаются создать академику Лысенко.

Всё это крайне мешает моей научной работе и подорвало моё здоровье. Поэтому по состоянию здоровья я отказался от выполнения обязанностей директора Института генетики АН СССР. Об этом я неоднократно заявлял президенту, академику М. В. Келдышу, и просил его назначить нового директора Института генетики. Теперь у меня является настойчивая мысль — стоит ли, полезно ли для биологической науки и колхозно-совхозной практики моё пребывание в составе академиков АН СССР.

М. А Ольшанский. Письмо Н. С. Хрущеву[358].

В связи с выступлением академика А. Сахарова на сессии Академии наук СССР считаю своим долгом довести до Вашего сведения о следующем.

Да, действительно, селекционер В. Н. Ремесло и генетик Н. И. Нуждин не были избраны в Академию наук СССР по той причине, что они разделяют в биологии направление, развиваемое академиком Т. Д. Лысенко.

В. Н. Ремесло не только разделяет мичуринское учение, но и умеет им пользоваться в селекционной работе. На основе этого учения выведен сорт озимой пшеницы Мироновская 264, затем еще более зимостойкий и урожайный сорт Мироновская 808; сейчас передан в госкомиссию по сортоиспытанию еще более урожайный сорт Киевская 893, а на подходе в сельскохозяйственных посевах имеется ряд еще лучших сортов. В. Н. Ремесло, как по конвейеру, создает путем направленного изменения наследственно яровой пшеницы новые сорта озимой, один лучше другого. Эти работы вносят существенный вклад в науку. На опыте этой работы академик Т. Д. Лысенко не только ещё раз подтверждает правильность ранее установленных закономерностей направленного изменения наследственности яровых в озимые и зимостойкие, но и раскрывает пути направленного изменения ряда других хозяйственно ценных признаков растений, таких как крупность колоса, крупность зерна, хлебопекарные качества, и других наследственных свойств растений, обуславливающих высоту урожая и качество сельскохозяйственной продукции…

В. Н. Ремесло был провален довольно легко еще на первом этапе выборов — на собрании отделения при избрании членов-корреспондентов[359]. Экспертная комиссия противопоставила ему также достойную кандидатуру — Б. П. Соколова, а на самом собрании ему была противопоставлена еще и третья кандидатура — М. И. Хаджинова. Голоса разделились, ни один кандидат не получил необходимых по уставу 2/3 голосов и в итоге вакансия члена-корреспондента осталась незамещенной.

Член-корреспондент Академии наук СССР Н. И. Нуждин на собрании отделения получил необходимые 2/3 голосов и в качестве кандидата в действительные члены академии был выдвинут отделением для избрания на общем собрании Академии наук. Так как на заседании партийной части академии кандидатуру Н. И. Нуждина никто не отводил и она была рекомендована Общему собранию, то задачу провала его на Общем собрании взяли на себя беспартийные академики. Мотивы этого довольно хорошо изложены в выступлениях академиков В. А. Энгельгардта, А. Д. Сахарова и И. Е. Тамма. Дело в том, что Н. И. Нуждин является учёным мичуринского направления в биологии и неоднократно выступал с критикой формально-генетического направления, которое сейчас превозносится в Академии наук СССР. А для большей действенности отвода А. Д. Сахаров в своем выступлении возвел на Н. И. Ну-ждина и Т. Д. Лысенко чудовищную клевету политического характера. Это и определило провал кандидатуры Н. И. Нуждина на выборах.

Многие противники Лысенко в своей борьбе против его научных взглядов пользуются недостойным приемом — клеветой, восстанавливая против него общественное мнение. Уже несколько лет ходит пущенная молва о культе Лысенко, который связывают с культом Сталина. Распространяют слухи, что якобы по вине Лысенко в период культа личности Сталина погибли видные советские биологи, другие были уволены со своих постов, третьи подвергались всякого рода гонениям.

Более двух лет распространяется перепечатываемая на машинке объёмом в 210 страниц книга Ж. Медведева "Культ личности и биологическая наука" — ворох грязных клеветнических выпадов, имеющих целью скомпрометировать Т. Д. Лысенко как учёного, гражданина, человека. В числе других обвинений здесь на десятках страниц муссируется клевета о виновности Т. Д. Лысенко в гибели академика Н. И. Вавилова и ряда других советских ученых.

И вот теперь на сессии Академии наук СССР академик А. Д. Сахаров заявил о виновности Лысенко в каких-то позорных и тяжёлых страницах советской науки.

Мироновский НИИ селекции и семеноводства пшеницы. И этот крупнейший учёный в 1964 году не был избран даже в члены-корреспонденты АН СССР только за то, что он работал на базе теоретических работ Т. Д. Лысенко и не скрывал этого!

И только под давлением огромного вклада В. Н. Ремесло в науку и народное хозяйство, в 1974 году, за 2 года до смерти Трофима Денисовича Лысенко, он был избран, наконец, академиком АН СССР — прим. П. Ф. Кононкова.

Ни председательствующий на сессии, ни члены Президиума, ни кто-либо из членов академии не отмежевался от этого грубого политического обвинения, наоборот, многие члены академии проводили А. Д. Сахарова с трибуны аплодисментами. Только сам Т. Д. Лысенко заявил протест против такого недопустимого выпада и потребовал от Президиума определить его отношение ко всему этому. Выступление по этому вопросу председательствующего академика М. В. Келдыша нельзя признать удовлетворительным: "Я думаю, — заявил академик М. В. Келдыш, — что выступление А. Д. Сахарова было неправильным и нетактичным, потому что если действительно предъявлять такие обвинения, то надо высказывать причины и их анализировать, а так выступать неправильно". Таким образом, Президиум отмежевался от формы, но не от существа выступления академика Сахарова.

Лысенко угнетён и обескуражен. Ни один голос на сессии Академии не раздался в его защиту, он вынужден был сам заявить на сессии Академии, что он не преступник, что он честный человек. Где же найти защиту от гнусной, оскорбительной, с грязью смешивающей достоинство советского человека клеветы? Ведь есть же Закон, ограждающий советского человека. Почему же он не распространяется на академика Т. Д. Лысенко? Создалось невыносимое, позорное положение.

Зная Т. Д. Лысенко 35 лет, из которых свыше 20 лет по совместной работе, я уверяю Вас, Никита Сергеевич, что Лысенко лично никакого отношения к репрессиям, арестам кого бы то ни было не имел. Он даже никого из своих научных противников не уволил с работы, хотя по своему положению (Президент ВАСХНИЛ, директор института) не только мог, но даже обязан был в отдельных случаях это делать. Это честнейший человек и великий учёный. Нужно защитить Т. Д. Лысенко от потоков грязной клеветы. Это послужит также защите прогрессивной материалистической биологии, молодые ростки которой ныне топчутся разными способами, теперь уже на уровне сессии Академии наук — высшего научного учреждения Советского Союза.

Н. П. Анучин. Письмо секретарю ЦК КПСС В. Полякову[360]

В биологической науке на протяжении нескольких десятилетий ведётся упорная борьба. Нападки на мичуринскую теорию и учёных, отстаивающих это направление, нередко проводятся в такой усложнённой и завуалированной форме, что лицам, непосредственно не связанным с этой борьбой, многое оказывается незаметным, непонятным и трудно объяснимым.

Наибольшим нападкам и организованной травле подвергается академик Т. Д. Лысенко, имя которого и вклад в науку известны не только всем учёным, но и каждому труженику села.

Нельзя пройти мимо того постыдного инцидента для учёных высшего научного центра, который имел место на общем собрании Академии наук СССР, созванном в 20-х числах июня 1964 года в связи с выборами новых академиков.

При обсуждении кандидатур в академики из числа лиц мичуринского направления со стороны известных в науке физиков (Сахаров А. Д. и др.) последовали оскорбительные, клеветнические выступления, направленные в адрес академика Лысенко. К сожалению, председательствующий на общем собрании акад. Келдыш М. В. не отвёл выступление А. Д. Сахарова и не дал ему надлежащей оценки.

Когда ряд биологов, не разделяющих взглядов Лысенко, муссируют разного рода слухи и сплетни вокруг его имени, то мотивы их поступков, хотя и заслуживают осуждения, всё же понятны. Однако встаёт вопрос, какие же претензии к академику Лысенко имеют физики и математики, в чём им помешал Лысенко, какие они нашли ошибки в теоретических концепциях Лысенко?

Для всех очевидно, что физикам и математикам Лысенко не мог помешать в науке и они не могли найти у него те или иные ошибки. Они выступают против Лысенко, что называется, из ложно понятой "товарищеской солидарности"[361]. Такой учёный-биолог как акад. В. Н. Сукачёв и его единомышленники втягивают в борьбу с академиком Лысенко физиков и математиков, внушая последним самые невероятные представления об академике Лысенко и жалуясь, что якобы он мешает им в работе. Интриги вокруг имени Лысенко плетутся так широко и умело, что создаётся впечатление, будто бы они действительно отражают общественное мнение.

Академик Лысенко является выдающимся учёным широкого диапазона, он создал теоретические концепции, дал свои аспекты и решения многим агробиологическим проблемам.

Я не могу квалифицированно судить обо всех научных положениях, выдвинутых академиком Лысенко. По профилю своей работы мне больше знакомы агротехнические предложения, вытекающие из открытого Лысенко закона жизни биологического вида. В частности, я имею в виду гнездовой метод лесоразведения, базирующийся на названном законе.

Акад. Сукачёв, В. Я. Колданов и с ними значительная группа специалистов целых 15 лет плели интриги и клевету вокруг имени Лысенко в связи с гнездовым методом создания леса. Академика Лысенко обвиняли в том, что гнездовым методом он будто бы принёс миллиардные убытки стране.

В 1962 году, по заданию правительства, специальными зональными комиссиями были обследованы защитные лесные насаждения, созданные гнездовым и другими способами. В комиссиях участвовало до 250 человек специалистов, причём к работе комиссии были привлечены и противники гнездового метода посева леса. Обобщение всех материалов комиссии было возложено на меня, также я выступал в качестве основного докладчика на Всесоюзном совещании, рассматривавшим итоги обследования защитных насаждений. На этом совещании, как и на общем собрании Академии наук СССР, не обошлось без выпадов, клеветнических нападок и оскорблений академика Лысенко. Однако преимущества гнездового метода по материалам комиссии оказались настолько очевидными, что никакие ухищрения противников этого метода не могли изменить точку зрения совещания. Пример с обследованием защитных лесных насаждений и проведением Всесоюзного совещания привожу здесь потому, что в ходе их я был свидетелем и очевидцем той травли и клеветы, которые возводились на Лысенко.

Сообщая об изложенном, мне хотелось бы обратить Ваше внимание на следующее обстоятельство. Академик Лысенко, будучи высокоодарённым учёным, отдающим всего себя на служение и развитие науки, не топчется на месте, а ищет новые пути к решению сложных вопросов. Таким образом, наблюдается парадоксальное явление: академик Лысенко работает до самозабвения, он служит примером для всех учёных. Вместе с этим, ни один учёный не подвергается таким нападкам и оскорблениям как академик Лысенко[362].

Каждый объективный деятель науки должен сказать, что Т. Д. Лысенко является тем учёным, которым по праву гордится советская наука. Это тот учёный, у которого теория не оторвана от практики. Однако, к стыду нашему, мы не можем предохранить академика Лысенко от публичных оскорблений, клеветы, травли и возмутительных инсинуаций вокруг его имени.

Это ненормальное положение и привело меня к мысли написать Вам об этом.

II. Комиссия по проверке работы фермы "Горки Ленинские"

"О результатах проверки деятельности базы "Горки Ленинские"[363].

Академик Т. Д. Лысенко утверждал с трибуны Пленума ЦК КПСС (февраль 1964 г.), что за десятилетний период ни одно животное не было выбраковано из стада по причине жидкомолочности. В действительности это не так. Процент выбытия (падежа, забоя и продажи) в стаде очень высок как среди тёлок, так и среди лактирующих коров. Почти во всех случаях на ремонт стада оставлялись тёлки от коров, имеющих продукцию молочного жира, значительно более высокую по сравнению с матерями тёлок, продаваемых на сторону[364]…

Если бы молоко было продано государству по заготовительной цене (по 12,5 руб. за 1 литр), как это происходило в 1964 г. в обычном совхозе, выручка составила бы только 173 тыс. руб., а прибыль не 153 тыс. руб., а 22,5 тыс. руб., т. е. в 7 раз меньше[365]…

Т. Д. Лысенко. Замечания по докладу комиссии[366].

Считаю необходимым начать свои возражения с ответа на злостную клевету, возведенную на меня в докладе комиссии. На стр. 22 доклада говорится: "Академик Т. Д. Лысенко утверждал с трибуны Пленума ЦК КПСС (февраль 1964 г.), что за десятилетний период ни одно животное не было выбраковано из стада по причине жидкомолочности. В действительности это не так".

Выходит, что я говорил на Пленуме ЦК КПСС неправду. Категорически утверждаю, что это обвинение не соответствует действительности. Пусть комиссия назовет хотя бы одну корову из нового помесного жирномолочного стада, которая была на нашей ферме выбракована именно по причине ЖИД-КОМОЛОЧНОСТИ. Такого факта у нас на ферме не было. Нет его и до сих пор, хотя несколько помесных коров с процентом жира в их молоке ниже четырех в стаде имеются.

Чтобы подкрепить обвинение в мой адрес, на той же странице доклада говорится, что: "Процент выбытия (падежа, забоя и продажи) в стаде очень высок как среди тёлок, так и среди лактирующих коров. Почти во всех случаях на ремонт стада оставлялись тёлки от коров, имеющих продукцию молочного жира, значительно более высокую по сравнению с матерями тёлок, продаваемых на сторону. Продуктивность помесных коров (выраженная в килограммах молочного жира), оставляемых в стаде после I, II и III лактации, выше, чем у выбывающих коров".

Даже если бы все было так, как сказано в этой приведенной мною длинной цитате, то и это вовсе ничего не говорило бы о том, что у нас производилась выбраковка помесных коров по признаку их жидкомолочности. Ведь продуктивность, ВЫРАЖЕННАЯ В КИЛОГРАММАХ МОЛОЧНОГО ЖИРА ЗА ЛАКТАЦИЮ, — ЭТО НЕ ЖИДКО-МОЛОЧНОСТЬ И НЕ ЖИРНОМОЛОЧНОСТЬ.

Почему комиссия, бросая обвинение в мой адрес, доказывает это обвинение окольными и совершенно неверными путями, а не прямой ссылкой на средний процент жира в молоке коров, выбывших с фермы и оставшихся на ферме?

Приведу цифры средних процентов жира[367]. Коровы, забитые и павшие на ферме, имели по первой лактации средний процент жира 5,11, по второй лактации 5,05 %. Проданные с фермы коровы для создания дочерних стад по первой лактации имели 5,02 %, по второй — 5,23 %. Оставшиеся коровы помесного стада на ферме имели в среднем процент жира такой же примерно, как и выбывшие с фермы. В прилагаемой нами таблице приведен средний процент жира помесного стада фермы за каждый год. Наиболее высокий процент жира был в 1959 г. — 5,2 % и наиболее низкий в 1964 г. — 4,94 %. В среднем за 10 лет процент жира в молоке помесного стада на ферме был 5,07 %. На основании каких же данных комиссия пишет, что мое заявление на Пленуме ЦК КПСС о том, что мы не браковали помесных коров по признаку их жидкомолочности, является неверным?. любой беспристрастный человек, давший себе труд вникнуть даже в материалы, приводимые комиссией (а тем более в материалы фермы "Горки Ленинские"), без труда придет к выводу о полной необоснованности этого обвинения, т. е. о его клеветническом характере.

Комиссия держится той же неправильной линии по отношению к моим работам, которая высказывается во многих статьях в газетах, в художественно-литературных журналах ("Огонек", "Знамя", "Новый мир") и, в меньшей мере, в некоторых биологических и сельскохозяйственных журналах. В этих статьях голословно, без доказательств, отрицается полезность всех моих практических предложений с целью опорочивания развиваемой мною теории биологической науки. Доклад комиссии по существу ничем не отличается от указанных статей. В нём хотя и приводится большой фактический материал, но он так подается, что получается или явное противоречие (на одной странице доклада говорится одно, на другой — другое, противоположное) или чаще всего после ссылки на хороший фактический материал сразу же следует "Но…" или "Однако…". Эти "Но" и "Однако" голословные, ничем не подкрепляемые, и нередко после них умышленно искажается фактическое положение дела. Например. в этом же разделе "Общая характеристика хозяйства" для того, чтобы принизить хорошие хозяйственные результаты 1964 г. (в небольшом хозяйстве получено чистой прибыли 185 000 руб.), в докладе по этому случаю говорится (стр. 6): "Если бы молоко было продано государству по заготовительной цене (по 12,5 руб. за 1 литр), как это происходило в 1964 г. в обычном совхозе, выручка составила бы только 173 тыс. руб., а прибыль не 153 тыс. руб., а 22,5 тыс. руб., т. е. в 7 раз меньше". Кому же не ясно, что чем ниже будет продажная цена, тем меньше будет выручка?…. А дело в том, что цена молока во всем мире, в том числе и в Советском Союзе, зависит от процента в нем жира. Заготовительная цена 12,5 руб. была у нас установлена для совхозов за центнер молока при 3,2 % жира, а в молоке из "Горок Ленинских" от помесных коров содержится 5 % жира. Поэтому по государственной заготовительной цене за центнер молока с фермы "Горок Ленинских" от помесных коров платили по 19,5 руб. Вот откуда получается прибыль. В этом и заключается ценность созданного в "Горках Ленинских" стада крупных, жирномолочных, высокоудойных коров. Только люди, совершенно не интересующиеся прогрессом сельскохозяйственного производства, могут не мечтать иметь такие же стада на всех колхозно-совхозных фермах. Комиссия же не только не подчеркнула большую ценность указанного стада, а, наоборот, все предприняла, чтобы очернить и стадо, и все наши биологические теоретические работы, исходя из которых оно было создано.

Т. Д. Лысенко. Критика должна быть правдивой[368].

Распоряжением президиума АН СССР от 29 января 1965 года была назначена комиссия для обследования "хозяйственно-финансовой деятельности" экспериментального хозяйства в "Горках Ленинских", научным руководителем которого являюсь я.

Доклад комиссии, проверяющей "хозяйственно-финансовую деятельность" небольшого экспериментального хозяйства оказался настолько необычен, что для его рассмотрения потребовалось объединённое заседание президиума АН СССР, президиума ВАСХНИЛ и комиссии Министерства сельского хозяйства СССР. Заседание состоялось 2 сентября 1965 года.

Больше того, весь этот материал теперь опубликован в двух академических журналах: в 11 номере "Вестника АН СССР" и 12 номере "Вестника сельскохозяйственной науки" за 1965 год. Этому "хозяйственно-финансовому обследованию" посвящён весь номер "Вестника АН СССР" от первой до последней страницы. Причём тираж этих номеров увеличен…

По ходу комиссии быстро обнаружилось, что она не столько занимается проверкой хозяйственно-финансовой деятельности, сколько "проверяет" мои теоретические биологические положения. Но, прикрываясь распоряжением о проверке хозяйственно-финансовой деятельности, председатель и члены комиссии избегали бесед со мной. Им не требовались никакие мои разъяснения тех или иных научных вопросов: "ведь они проверяют хозяйственно-финансовую деятельность". Я же являюсь руководителем не хозяйственно-финансовой, а научно-исследовательской деятельности. Поэтому им от меня ничего не требуется.

В результате такой "проверки", в докладе комиссии всё было подано в утрированном, извращённом виде. Кроме того, на меня была возведена и злостная клевета[369].

Мои аргументированные замечания по докладу комиссии (см. стр. 56 "Вестника АН СССР") и моё письмо на имя президента АН СССР (см. стр. 79) не были приняты во внимание.

Некоторые члены комиссии, в особенности Н. А. Кравченко, будучи работником по племенному делу, а также А. И. Тулупников, председатель комиссии, не брезгуя никакими средствами, стараются и в докладе и в выступлениях показать, что в "Горках Ленинских" создано жирномолочное стадо не на основе наших теоретических биологических положений, а обычным скрещиванием, с применением выбраковки жидкомолочных коров-"выщепецев". Ведь при таком скрещивании, согласно классической генетике, всегда должны появляться "выщепенцы" и жирномолочные и жидкомолочные. Жидкомолочные (якобы) браковались, а жирномолочные оставлялись в стаде. Вот почему на ферме в "Горках Ленинских" получилось жирномолочное помесное стадо. Все теоретические биологические положения Т. Д. Лысенко, и в особенности сформулированный им закон жизни биологического вида, оказались мыльным пузырём.

Теперь читателю должно быть понятно, почему для обсуждения доклада комиссии по проверке хозяйственно-финансовой деятельности небольшого экспериментального хозяйства потребовалось объединённое заседание президиума АН СССР, президиума ВАСХНИЛ и комиссии Министерства сельского хозяйства СССР.

Этим объясняется и то, что постановление объединённого заседания сразу же после 2 сентября было экстренно разослано во все научно-исследовательские и сельскохозяйственные учреждения, а также в учебные заведения и различные сельскохозяйственные органы.

Спрашивается, что же останется от авторитета данного заседания, если окажется, в противоположность заявлениям комиссии, что при формировании жирномолочного стада на ферме в "Горках Ленинских" ни одна корова по признаку жидкомолочности не выбраковывалась? Это во-первых, а во-вторых, если большинство "фактического" материала во многих таблицах окажется вымышленным, грубо фальсифицированным?

Я вновь заявляю, что по признаку жидкомолочности у нас на ферме пока что ни одна корова не забивалась и не продавалась, хотя в новом помесном стаде несколько коров с процентом жирности в их молоке ниже 4 имеется. Несмотря на это, в среднем за 10 лет (с 1955 г. по 1964 г.) процент жира в молоке по этому стаду был 5,07.

Что касается приведённых Н. А. Кравченко (как и А. И. Тулупниковым) примеров с указанием конкретных коров, то их легко опровергнуть. Коровы Сваха и Вероника из стада не выбраковывались, они наряду с другими были проданы для создания дочернего стада в Институт орошаемого земледелия (Тирасполь, Молдавская ССР), % жира в молоке у коровы Сваха был по первой лактации на ферме в "Горках Ленинских" 4,4, по второй и третьей в Тирасполе — соответственно 4,6 и 4,9; у коровы Вероника по первой лактации на ферме в "Горках Ленинских" жирность молока была 4,56 % и дальше в Тирасполе по второй — 4,7 %, по третьей — 4,8 %, по четвёртой — 5,0 %, по пятой-5,0 %. Кто и когда во всём мире называл таких коров жидкомолочными?

Забивали и сдавали коров на мясо у нас на ферме не по признаку содержания жира в молоке. Например, на мясо в 1965 г. была забита корова Фиалка, а она была наиболее жирномолочной среди всех полукровок всех лет рождения. За вторую лактацию в её молоке было 6,17 % жира, а удой 4707 кг. Кому же не ясно, что на мясо эта корова сдана не за низкий процент жира в её молоке?

В общем, ссылка Н. А. Кравченко на этих коров ни в какой степени не является подтверждением заявления комиссии о браковке коров по признаку жидкомолочности.

На эти мои замечания комиссия не обратила никакого внимания. Да и никакие мои замечания ей не были нужны.

Создаётся впечатление, что "фактические" данные в таблице 27 специально подогнаны для доказательства ложного утверждения о зоотехнической выбраковке на ферме молодых коров, худших по продуктивности, выраженной в кг молочного жира. Для показа этого разберём только одну графу табл. 27, относящуюся к полукровным коровам рождения 1953 г. В этой графе указано, что выбракованные после 1 лактации коровы дали на 21 кг молочного жира меньше, чем оставшиеся на ферме. Но сколько коров выбраковано после первой лактации — в таблице не указано. По документам фермы после первой лактации выбракована корова 1953 г. Малинка 258, по ветеринарным причинам. Эта корова за 300 дней первой лактации дала 153,1 кг молочного жира; процент жира в её молоке был 5,26. Всего же на ферме закончили 1 лактацию 23 полукровные коровы 1953 г.р. Следовательно, в табл. 27 продуктивность одной выбывшей коровы сравнивается со средней продуктивностью 22 коров, оставшихся на ферме. Разве статистически правильно делать какие-либо выводы из сравнения показателя продуктивности 1 коровы со средним показателем продуктивности 22 коров?… Если на ферме, как это утверждают Н. А. Кравченко и А. И. Тулупников, браковали в молодом возрасте коров, худших по количеству молочного жира, то почему же забракована именно корова Малинка, давшая 153,1 кг молочного жира, а оставлен на ферме ряд коров той же лактации и того же года рождения с меньшей продуктивностью? Так, оставлена на ферме корова Бодрая, давшая 146,4 кг молочного жира при проценте жира 4,39, Висла — 108,7 кг молочного жира при % жира 4,92. Всё это не подтверждает, а опровергает утверждение комиссии о том, что на ферме проводилась браковка коров по меньшей продуктивности, выраженной в кг молочного жира.

III. Письма Т. Д. Лысенко в Отделение биологии АН СССР

В Бюро Отделения общей биологии АН СССР[370].

Убедительно прошу бюро Отделения срочно принять меры к недопущению гибели хотя бы (и особенно) лучших в племенном отношении животных на молочной ферме Экспериментального хозяйства "Горки Ленинские". Не допустить окончательной гибели очень ценного стада на этой ферме…

Нужно иметь в виду, что всему миру известные ложь и клевета, возведённые на разработанную нами глубокую концепцию мичуринского направления, будут рано или поздно вскрыты и сняты. Этого потребуют интересы социалистического сельского хозяйства. К этому времени я во что бы то ни стало должен сохранить ферму от гибели лучших животных.

Все мои заявления, мои письменные доклады в Отделение общей биологии, к руководству Отделения общей биологии, оставались не только безрезультатными, но и не удостаивались даже письменного ответа.

Сейчас ферма оставлена без кормов. Прошу Отделение помочь снабдить ферму сеном или хотя бы кормовой соломой, потому что кормить молочных, да ещё высокоудойных коров только концентратами, это значит губить их. Никогда у нас, в "Горках Ленинских", не было такой бескормицы как теперь, из-за развала хозяйства.

Я уже неоднократно сообщал бюро Отделения об этом развале. Сообщаю также, что В. П. Постников буквально разогнал все лучшие старые кадры рабочих, механизаторов, работников фермы. Руководители же Отделения общей биологии, учёный секретарь А. В. Колесников и Т. Н. Щербиновская всему этому способствуют.

Уважаемые товарищи! Христом-богом прошу вмешаться в это дело, дальше терпеть нельзя. Поймите, что я не должен допустить, чтобы все лучшие животные на ферме погибли. Мой прямой запрет (6 апреля) давать коровам корм под названием силос зоотехник фермы, назначенный В. П. Постниковым, и сам В. П. Постников не выполнили и продолжают кормить животных этим так называемым силосом, а это не силос, а буквально отрава.

Уважающий Вас академик Т. Д. Лысенко

10/IV 1973 г.

И. о. академика-секретаря Отделения общей биологии АН СССР чл. — корр. К. М. Рыжикову[371].

Уважаемый Константин Минеевич!

10 апреля 1973 года я передал в Отделение докладную записку. Почти в самом начале этой записки сказано: "Убедительно прошу бюро Отделения срочно принять меры к недопущению гибели хотя бы (и особенно) лучших в племенном отношении животных на молочной ферме Экспериментального хозяйства "Горки Ленинские".

К сожалению, прошло уже больше месяца, но наведения административного порядка в Экспериментальном хозяйстве "Горки Ленинские" не предвидится, а ценнейшее стадо коров и молодняка, созданное в результате интенсивного нашего научного труда за последние двадцать лет, продолжают уничтожать, травить негодными кормами.

Весь скот (коровы и молодняк) на ферме, вследствие обильного кормления концентратами при почти полном отсутствии (в особенности для молодняка) грубого корма (хотя бы соломы) будет ещё долго болеть и многие из них будут погибать. Между тем, мои неоднократные указания и заявления директору Экспериментальной базы В. П. Постникову, чтобы он через Ака-демснаб или другие организации достал сено или кормовую солому, он оставляет без всякого внимания. До сих пор продолжают давать молодняку под видом силоса буквально сгнившую солому.

Вчера начали косить рожь, посеянную на зелёный корм. На краю этого посева месяца полтора-два назад были разложены бумажные мешки с аммиачной селитрой. За этот длительный срок много селитры растворилось в дождевой воде, вокруг этих мешков рожь оказалась переудобренной селитрой. Такие растения для скота ядовиты. Больше того, вчера, когда начали косить эту рожь, косилки пустили прямо по мешкам. В ряде случаев зубовья косилок захватывали селитру и она в виде больших и малых комков, смешалась с зелёным кормом[372]. Ведь это же верный яд для коров.

Для чего всё это и многое подобное делается? Я думаю, что это результат выполнения В. П. Постниковым антинаучного постановления Отделения общей биологии АН СССР, основанного на лжи и клевете, состряпанной комиссией 1969 года под Вашим руководством…

Еще раз Вам заявляю, что ценнейшее стадо молочного скота в "Горках Ленинских" гибнет, а руководство Отделения общей биологии не только ничего не предпринимает, но поощряет все эти действия В. П. Постникова и иже с ним".

18 мая 1973 года Академик Т. Д. Лысенко

Заместителю академика-секретаря Отделения общей биологии АН СССР академику В. Е. Соколову[373].

Глубокоуважаемый Владимир Евгеньевич!

Прошу лично Вас и бюро Отделения разобраться в положении моих научных работ на экспериментальной базе "Горки Ленинские" и создать необходимые для них условия.

Руководство академии, в том числе Отделения общей биологии, в недалёкие прошлые годы, приняли все меры, чтобы разрушить мои научные работы. Вместе с этим разрушили и прекрасное экспериментальное хозяйство, как его растениеводческую часть, так и животноводческую. Уже давно меня совершенно отстранили от экспериментального хозяйства и я никакого влияния на его работу не могу оказывать. Развал на экспериментальной базе "Горки Ленинские" начал бывший директор В. П. Постников, а теперь продолжает нынешний директор А. Г. Челищев.

6/V 1975 г. Академик Т. Д. Лысенко

IV. Письмо Т. Д. Лысенко в правительство[374]

Теория стадийного развития и вытекающие из неё различные растениеводческие и животноводческие способы объявлены несуществующими или не мне принадлежащими и разработанными. Оказывается, даже яровизация, как способ предпосевной обработки семян озимых для весеннего посева, не мною разработана. В нашей научной и общей печати появились многочисленные клеветнические утверждения о том, что моя практическая деятельность нанесла колхозам и совхозам миллиардные убытки в пудах хлеба и в рублях.

Вот уже почти шесть лет во всех журналах и газетных статьях, во всех книгах по племенному делу молочного скота и даже в приказах Министерства сельского хозяйства СССР почти совершенно выпал вопрос жирномолочности. Что является причиной этого небывалого в истории животноводства казуса? Единственно одно — академик Т. Д. Лысенко, С. Л. Иоаннисян и другие занимались и занимаются разработкой этого вопроса, поэтому необходима не только ликвидация всех этих важных теоретических работ, не только сдача на мясо наших ценных производителей[375], а во многих случаях и маточного поголовья, генеалогически связанного с "Горками Ленинскими", но и необходимо забыть и разработку самого вопроса жирномолочности. Некоторыми подводится под это даже теория, мол, жирное молоко вредно для здоровья людей. В США, якобы, много говорят и пишут об этом. Но кому же не ясно, что в магазинах всех стран, в т. ч. и в Советском Союзе, продаётся молоко с различными процентами жирности, независимо от процента жирности в молоке, получаемом на ферме. Ведь в магазинах можно покупать сливки 10 %, 20 %, 30 %, и молоко 2 %, 3 %, 6 %. При чём же здесь вредность жирномолочных коров!?

Можно было бы привести ряд других аналогичных примеров, говорящих о том, куда ведёт и уже привела нас так называемая борьба в науке с "вредными биологическими теориями академика Т. Д. Лысенко". Эта борьба разными способами в направлении уничтожения всех возможностей для моих сторонников научных работ и практических предложений.

Я уверен, что в истории биологических наук во все времена ни один учёный не подвергался такой травле, охаиванию и шельмованию, каким подвергаюсь я, причём я не могу, не имею права и в малой степени защищаться. Я поставлен в положение вне закона. Кто угодно может обо мне говорить и писать, что ему заблагорассудиться, любую ложь и клевету обо мне вбивать в головы общественности как правду.

Я часто вынужден думать о том, за что же на меня такая напасть? Ведь я твёрдо знаю, что всё то, что у нас в последние годы обо мне говорят и пишут, всё это злостная клевета. Я же знаю, что я не уголовник, не доносчик, в науке честно с энтузиазмом работал. Я немало сделал для развития биологической науки мичуринского направления, немало практически полезных предложений сделал для колхозно-совхозной практики. В Советском Союзе недруги моих работ пишут, что моя научная деятельность не имеет никакого отношения к мичуринскому учению. Она, якобы, является не развитием биологических взглядов И. В. Мичурина, а извращением их. Но и в данном случае, если бы я извращал учение И. В. Мичурина, этим я не заслужил бы того внимания (хотя и в злобном и отрицательном смысле) наиболее ярых реакционеров в капиталистических странах[376], которое они мне уделяют. Ведь большинство из них никакого отношения вообще к биологии не имеет, так же, как и недруги моих работ в нашей Советской стране — некоторые физики, химики, математики, журналисты, писатели и т. д. Ведь всем этим людям совершенно безразличны биологические науки вообще. Казалось бы, какое всем этим людям дело до биологических взглядов И. В. Мичурина, которые я, якобы, извратил. Ведь нетрудно разобраться в том, что им по настоящему и работы И. В. Мичурина так же ненавистны, как и мои.

Я уверен, что вся эта злобная клевета организована какими-то злобными недругами не только нашей прогрессивной биологической науки, но и недругами всего советского строя[377]. А многие другие, будучи советскими людьми, на меня клевещут по своей душевной простоте, не ведая чьё задание и для какой цели они выполняют. Эти люди, глубоко не задумываясь, считают, что они делают хорошее дело, восстанавливают нарушенную в науке справедливость.

Для поддержания бодрости своего духа я стараюсь уверить себя в том, что если меня реакционеры обвиняют, ругают и натравливают на меня общественность больше чем на Ламарка и других прогрессивных биологов, значит меня в науке будут и вспоминать реакционеры дольше.

В общем, борьба, и нередко весьма жестокая, вокруг качественной зависимости наследственной изменчивости от материальных условий жизни, из которых и в которых строится живое тело организма, длится уже давно. При желании можно убедиться, что в этой борьбе, обычно именуемой дискуссией, главную роль играет идеология. Только с этих позиций и можно понять, почему ведущими в дискуссиях по вопросам биологии, как правило, являются учёные, никакого ни прямого ни косвенного отношения не имеющие к биологической науке как таковой. Они тонкостей этой науки не только не понимают, но и не хотят понимать, для их целей это им не нужно и даже вредно. Им нужно, чтобы в биологической науке господствовали не подлинные, то есть природные, биологические законы, а лже-научные утверждения о независимости природы (наследственности) микробов, растительных и животных организмов от условий внешней среды, независимость наследственности от материальных условий, из которых и в которых строится живое тело организмов.

В общем, борьба в биологической науке — это в большей степени идеологическая борьба. В этом мы убедились, как говорится, на собственной шкуре. Причём в нашем конкретном случае — в разгроме нашей мичуринской биологии, как известно, даже для формы никакой дискуссии не было.

V. О фальсификациях в истории науки или о книге Ж. Медведева "Взлёт и падение Лысенко"

В начале 1960-х гг. Жорес Медведев, сын дивизионного комиссара, как пишут в справочных изданиях, необоснованно репрессированного при Сталине, составил объёмистое сочинение под названием "Биологическая наука и культ личности". Это сочинение, перепечатывавшееся в 1960-х гг. на машинке, а затем изданное под названием "Взлёт и падение Лысенко", было основным источником, откуда немалая часть творческой интеллигенции почерпнула свои "знания" об истории биологических и сельскохозяйственных наук в СССР. В частности, оно явилось одним из источников вдохновения печально известного А. Сахарова в его выступлениях против Т. Д. Лысенко.

Ниже будет показан клеветнический характер этого сочинения, заключающийся как в прямых оговорах Т. Д. Лысенко, выдвижении против него голословных и лживых политических обвинений, так и в фальсификации его достижений в научно-практической деятельности в сельском хозяйстве. При этом не будут обойдены вниманием такие приёмы попыток манипуляции сознанием читателей, применявшиеся автором этого сочинения, как подмены понятий, инсинуации, замалчивания существенных, относящихся к разбираемым вопросам фактов. Также будет показана вопиющая некомпетентность автора этого сочинения в ряде тем, которые он взялся обсуждать.

Прямая клевета политического характера

1. На стр. 21 книги Ж. Медведев пишет: "Ещё до своего объединения, состоявшегося в 1933–1934 годах, И. И. Презент и Т. Д. Лысенко, каждый в своей сфере, активно использовали обострение политической борьбы для сведения счётов со своими научными оппонентами"[378].

Это утверждение является голословным, ничем не обоснованным. Ни одного факта "использования Т. Д. Лысенко до 1933–1934 гг. обострения политической борьбы для сведения счётов со своими научными оппонентами" в книге не приведено. Оно неправдоподобно и по существу, так как конфликтная ситуация в биологии между группой Лысенко и их оппонентами сложилась во второй половине 1930-х гг. Таким образом, это утверждение является клеветническим.

2. Далее, на стр. 31 Ж. Медведев пишет: "Т. Д. Лысенко сумел добиться отстранения директора института профессора А. А. Сапегина и стал научным руководителем института".

Ни одного факта, никаких подтверждений заявления "Т. Д. Лысенко сумел добиться отстранения директора института профессора А. А. Сапегина" в книге Медведева не приводится.

Более того, В. Сойфер, написавший объёмную (более 800 стр.) книгу "Власть и наука. История разгрома коммунистами генетики в СССР", в которой он собрал разные слухи о Лысенко, добавив к ним собственные тенденциозные домыслы, признавал: "У нас нет документальных доказательств, что именно Лысенко постарался убрать с дороги надоевшего директора''[379].

Итак, вышеприведённое утверждение Ж. Медведева: "Т. Д. Лысенко сумел добиться отстранения директора института профессора А. А. Сапегина", является голословным, никаких фактов в его подтверждение не приведено.

Поскольку А. Сапегин был видным учёным-селекционером, обвинение Ж. Медведева Т. Д. Лысенко в "отстранении его (Сапегина) от работы" наносило ущерб репутации Лысенко и, учитывая полностью голословный характер этого обвинения, являлось клеветническим.

Инсинуации политического характера

В ряде случаев Ж. Медведев в своей книге прибегал к инсинуациям — бездоказательным обвинительным намёкам, а также к подбору фактов и компоновке их в тексте таким образом, чтобы у не слишком внимательного читателя создавалось ложное (навязываемое) мнение о происходивших событиях.

1. На стр. 21 Медведев пишет: "Обострение генетической дискуссии, связанное с объединёнными выступлениями И. И. Презента и Т. Д. Лысенко, и её последующее перерастание в борьбу с "врагами народа" также не было случайным".

Прочтя этот и другие аналогичные пассажи книги Медведева, где фамилия Лысенко упоминалась в контексте политических репрессий, читатель мог придти к выводу, что Лысенко, не сумев победить своих противников в научных спорах, перевёл "обострившуюся генетическую дискуссию" в форму "борьбы с врагами народа" — стал обвинять их во вредительстве, писать на них доносы и т. д. — в результате чего те — в частности и в особенности Вавилов, ставший в конце 1930-х гг. главным научным оппонентом Лысенко — были репрессированы по политическим мотивам. Более того, многие читатели книги Медведева, некритически воспринявшие её содержание, подобные выводы и сделали, что предопределило впоследствии отрицательное отношение немалого числа даже непредвзятых людей к Т. Д. Лысенко.

Между тем, в книге Медведева нет никаких примеров обвинений — ни письменных, ни сделанных в ходе дискуссий или выступлений — Н. И. Вавилова во вредительстве со стороны Т. Д. Лысенко. Более того, очевидно, что таковых обвинений Лысенко вообще не выдвигал — если бы они существовали, Медведев, равно как и другие противники Лысенко, не преминули бы их процитировать. Профессор В. И. Пыженков отмечал: "Просмотрите труды Т. Д. Лысенко. Полемических публикаций много, но никогда Лысенко не превращал спор в политические спекуляции. В них нет даже намёка на обвинение Вавилова во вредительстве. Темы споров чисто научные"[380].

Нет в книге Медведева и примеров "доносов" Лысенко на Вавилова — хотя сам же Медведев упомянул, на стр. 113, что со следственным делом Вавилова "ознакомился писатель Марк Поповский", а на следующей (114) странице сообщил, что "в "Деле" Вавилова было обнаружено много разных заявлений, обвинявших его во вредительстве". Медведев (как и Поповский или Сой-фер) не привели в своих книгах примеры "доносов" Лысенко на Вавилова по очень простой причине — как не обвинял Лысенко Вавилова во вредительстве, так не писал он на него и доносов[381]. Об этом свидетельствовала и А. И. Ревенкова, находившаяся одновременно с Вавиловым под следствием, позже его биограф[382]: "В течение 10месяцев (с 10.VIII-40 г. по конец мая 1941 года) я находилась под следствием по так называемому "делу Вавилова". За это время мой следователь знакомил меня с большим количеством гнусных доносов на Вавилова, иногда касающихся и меня лично. И никогда мне не давали читать показания Лысенко Т. Д., и вообще о нём не упоминалось"[383].

2. Сходный характер — политических инсинуаций в отношении Т. Д. Лысенко — имела и фраза на стр. 123 книги Медведева "Николай Иванович Вавилов… герой, отдавший жизнь за свои научные убеждения" (подчёркнуто мной — Н. О.). В сочетании с предшествовавшими — хотя и бездоказательными, но настойчиво муссировавшимися — пассажами о "перерастании генетической дискуссии в борьбу с "врагами народа"" она могла усилить у читателя впечатление, что виновником гибели Вавилова являлся его главный научный оппонент — Т. Д. Лысенко.

Однако утверждение об осуждении Вавилова за его научные убеждения являлось чистой фальсификацией. В документах НКВД и на допросах у следователя Вавилову ставились в вину не его "научные убеждения". Вавилову инкриминировались: организация антисоветской группы, растрата крупных средств, вредительство в сельском хозяйстве, шпионаж, что — по сталинским временам — относилось к категории уголовных преступлений. (Подробнее см. главу "дело Вавилова").

3. На стр. 111 (примечание 1) своей книги Ж. Медведев писал: "Проф. Карпеченко был арестован вскоре после того, как газета "Ленинградский университет", в которой И. И. Презент играл руководящую роль, поместила редакционную статью (1940 13 дек.), развязно критиковавшую лекционный курс Г. Д. Карпеченко по генетике и требовавшую устранения его и его сотрудников от работы в университете, так как они якобы превратили кафедру в "оплот реакционных учений, практически представляющих собой предельческие теории в биологической науке".

Хотя, как известно, "после того — не означает вследствие того", но факты в этом пассаже Медведева скомпонованы так, что читатель может подумать, будто Г. Д. Карпеченко арестовали вследствие статьи Презента.

Однако если этот пассаж из книги Медведева дополнить другими фактами, то картина будет вырисовываться несколько иная. Примерно тогда же, когда И. Презент "развязно критиковал лекционный курс Г. Д. Карпеченко",

Н. И. Вавилов давал такие показания следователю:

"КАРПЕЧЕНКО Георгий Дмитриевич. сосредоточивал всю работу руководимой им лаборатории на методически и отвлечённых от практической селекции темах. В результате работа генетической лаборатории за 15 лет своего существования, несмотря на большие задания по изысканию путей радикального улучшения видов и сортов главнейших полевых культур (пшеница, ячмень) не дала до сих пор никаких практически ценных результатов… Генетическая лаборатория ВИРа, несмотря на продолжительную работу и исключительно благоприятные условия для работы. не дала советской селекционной практике ощутимых результатов.

Кроме того, у КАРПЕЧЕНКО резко проявлялись симпатии к буржуазно-демократическому строю капиталистических стран". (Показания Н. Вавилова от 5 ноября 1940 г. См. выше "Дело Вавилова").

Г. Д. Карпеченко был арестован, как сообщают справочные издания, 15 февраля 1941 года, то есть тоже после показаний Вавилова.

Разумеется, и здесь "после того — не означает вследствие того". Однако, сопоставляя показания авторитетного специалиста в области сельского хозяйства Н. Вавилова о "сосредоточении Карпеченко на отвлечённых от практической селекции темах" (что в те времена трактовалось как вредительство) с "развязной критикой лекций Карпеченко" всем известного пошляка-публициста Презента, каждый сам может оценить — какое из этих событий могло явиться реальной причиной ареста (и последующего смертного приговора) Г. Д. Карпеченко. Тем более, что в постановлении на арест Г. Д. Карпеченко. подписанном 14 февраля 1941 года следователем А. Хватом, говорилось, что Карпеченко "изобличён как активный участник антисоветской вредительской организации показаниями Н. И. Вавилова, сделанными 5 ноября 1940 г.", а о "развязной" (или какой-либо иной) критике Презента в отношении его лекций в опубликованном тексте постановления ничего не говорилось.

Фальсификации, сознательные искажения, принижение значимости научно-практических достижений Лысенко

Из приёмов, введённых в сельскохозяйственную практику Т. Д. Лысенко в 1930-1940-х гг., наиболее известны следующие:

Яровизация зерновых.

Чеканка хлопчатника.

Летние посадки картофеля в южных районах СССР (в частности и в особенности на юге Украины).

Широкорядный посев проса.

Посадки верхушек клубней картофеля.

Посевы зерновых культур по стерне.

Гнездовые посевы семян деревьев.

Все эти агротехнические приёмы были многократно описаны в советской прессе того периода (и позже), в многочисленных статьях и заметках о Лысенко, а также в его основном труде "Агробиология". Поэтому Ж. Медведев, внимательно изучивший научную и общественную деятельность Т. Д. Лысенко, с их существом, несомненно, был знаком.

Вот как он их представил в своей книге:

1. Яровизация.

Агротехнический приём яровизации первоначально заключался в намачивании и охлаждение озимых семян перед их весенним посевом. В конце 1920 — начале 1930-х гг. он был теоретически обоснован Т. Д. Лысенко, распространён на другие культуры и применялся как в практических, так и в исследовательских целях. Он получил объяснение в рамках теории стадийного развития растений, созданной Лысенко несколько позже.

Ж. Медведев на стр. 25 своей книги писал "…действительно широкую известность Т. Д. Лысенко приобрёл, как известно, в связи с "открытием" яровизации…".

Далее, на той же странице (стр. 25): "в научном отношении работа Т. Д. Лысенко действительно не представляла собой ничего самобытного, оригинальной была последующая (и притом неверная) трактовка этих опытов[384] и само слово "яровизация"".

А вот как оценивал открытие (без кавычек) Лысенко куда более квалифицированный, чем Ж. Медведев, специалист в области сельского хозяйства — академик Н. И. Вавилов: "Можно определённо утверждать, что яровизация является крупнейшим достижением в селекции, ибо она сделала доступным для использования всё мировое разнообразие сортов, до сих пор недоступное практическому использованию в силу обычного несоответствия вегетационного периода и малой зимостойкости южных озимых форм"[385].

В 1932 году Н. И. Вавилов находился в США на VI Международном генетическом конгрессе. После возвращения он опубликовал в газете "Известия" за 29 марта 1933 года отчёт о конференции где, среди прочего, написал: "Принципиально новых открытий… чего-либо равноценного работе Лысенко, мы ни в Канаде, ни САСШ не видели".

В марте 1933 года Н. И. Вавилов представил работу Т. Д. Лысенко на соискание премии им. Ленина. В представлении он писал: "Настоящим представляю в качестве кандидата на премию в 1933 году агронома Т. Д. Лысенко. Его работа по так называемой яровизации растений, несомненно, является за последнее десятилетие крупнейшим достижением в области физиологии растений и связанных с ней дисциплин… Его открытие дает возможность широкого использования мировых ассортиментов растений для гибридизации, для продвижения их в более северные районы. И теоретически и практически открытие Лысенко уже в настоящее время представляет исключительный интерес…"[386].

В том же 1933 году в письме президенту АН УССР академику А. А. Богомольцу Н. И. Вавилов просил поддержать кандидатуру Т. Д. Лысенко на выборах в Академию наук Украинской ССР, а в 1934 году представил его в члены-корреспонденты Академии наук СССР, аргументируя это выдвижение следующим образом: "Исследование Т. Д. Лысенко в области яровизации представляет собой одно из крупнейших открытий в мировом растениеводстве… В применении к картофелю метод яровизации дал возможность найти практическое решение для культуры этого растения на юге, где она представляла до сих пор значительные трудности"[387].

Итак, достижение Лысенко, охарактеризованное академиком Н. И. Вавиловым как одно из крупнейших открытий в области растениеводства, Ж. Медведев назвал "открытием" (в кавычках), притом "не представляющим собой ничего самобытного" — то есть, принизил его значимость.

Нетрудно увидеть также, что Медведев искусственно смешал понятия яровизации как агротехнического приёма, и яровизации как физиологического явления в жизни растений, их стадии развития, объяснение которого было дано Лысенко в рамках его теории стадийного развития. Если приоритет Лысенко в открытии (но не в массовом внедрении в практику) яровизации как агротехнического приёма мог быть оспорен — что Медведев многократно и делал в своей книге (стр. 25, 26, 245, 246 и др.), в т. ч. регулярно заключая слово "открытие" в кавычки, то обоснование явления яровизации на основе теории стадийного развития (и, как следствие, улучшение этого метода, его сознательное применение в разных областях сельскохозяйственной практики) являлось бесспорным открытием (безо всяких кавычек) Лысенко. Смешение (вернее, подмена понятия) яровизации как теоретического термина и как эмпирического метода представляло собой фальсификацию достижения Лысенко — открытия причин явления яровизации — и приём принижения Медведевым значимости этого открытия.

2. Посевы по стерне.

В 1942–1945 гг. по рекомендациям Т. Д. Лысенко в колхозах и совхозах Сибири производились посевы озимой ржи по стерне — то есть, на полях, где оставались остатки стеблей после уборки яровой пшеницы. Посевы по стерне были вынужденной мерой, на которую пришлось пойти во время войны, так как в тылу не хватало горючего, а молодые трактористы были призваны в танковые и другие войска.

Касаясь этого вопроса Ж. Медведев, на стр. 161 своей книги, пишет: ". очевидный провал его (Лысенко) широко разрекламированных практических мероприятий — посевов озимых по стерне в Сибири, принесших сибирскому земледелию существенный ущерб".

Утверждение Медведева, что "посевы озимых по стерне в Сибири принесли сибирскому земледелию существенный ущерб" представляет собой фальсификацию, опровергаемую авторитетным высказыванием тогдашнего главы государства И. В. Сталина: "посевы по стерне во время войны дали нам дополнительно миллионы пудов хлеба", сделанным им в разговоре с Н. Вознесенским[388].

Метод посевов по стерне применялся также для борьбы с ветровой эрозией почвы, притом не только в СССР — в Сибири и Казахстане — но и в других странах. (См. выше главу "Посевы по стерне").

3. Гнездовые посевы семян деревьев.

Критикуя рекомендованный Т. Д. Лысенко метод гнездового посева семян деревьев, Ж. Медведев излагает его аргументацию с искажениями. Т. Д. Лысенко предложил создавать лесные полосы посевом наклюнувшимися желудями в лунки (по 7–8 желудей в лунку), а лунки размещать группами по пять штук, располагая их "конвертом"[389]. Медведев излагает предложенную Лысенко методику с существенным искажением её смысла: "в одно гнездо нужно было класть по 30–40 желудей" (стр. 258). Лысенко аргументирует своё предложение следующим образом: "Густые всходы видов дикой растительности так регулируют свою численность путем самоизреживания, что индивидуумы не могут мешать друг другу, угнетать друг друга, и в то же время вся площадь занята данным видом. На неё не допускаются другие виды, конкуренты данного вида"[390].

Медведев излагает аргументацию Лысенко в ёрническом тоне и неверно по существу: "30 деревьев росли из одного гнезда и 29 из них, по теории Лысенко, спокойно, без всякого взаимного угнетения, умирали, преисполненные благородным самопожертвованием во имя процветания одного счастливого ростка, который они охраняли, сражаясь, как солдаты, с окружающей травой" (стр. 259)[391].

4. Наконец, Медведев широко применяет "фигуру умолчания" — о ряде важных, бесспорных и широко известных достижений Лысенко он просто ничего не говорит. Так, о методе широкорядного посева проса, позволившем повысить его урожайность за предвоенные годы в 1,5 раза, в книге Ж. Медведева не сказано ничего, в том числе в разделе, названном "Практические аспекты лысенковской агробиологии", посвящённом агротехническим работам Лысенко, который занял 44 страницы его книги (245–288). Возможно, Ж. Медведев применил здесь "фигуру умолчания" потому, что за разработку этого метода, позволившего создать перед войной большие запасы проса (а также за повышение урожайности картофеля и других культур), Т. Д. Лысенко, по представлению И. В. Сталина, 10 июня 1945 года было присвоено звание Героя Социалистического труда — высшая гражданская награда страны.

Ни на одной странице обширного (368 стр.) сочинения Медведева нет ни слова о следующих значительных достижениях Т. Д. Лысенко в обеспечении населения страны продовольствием в годы войны. Во-первых, благодаря предложениям Лысенко осенью 1941 года была спасена основная часть урожая пшеницы в восточных районах СССР, которому угрожали ранние заморозки. Во-вторых, зимой 1942 года Лысенко с сотрудниками был разработан метод воздушно-теплового обогрева семян, который позволил повысить всхожесть семян яровой пшеницы в Сибири с 30–35 % до 85–90 %.

Об этих достижениях Лысенко рассказывалось в газетах и журналах того времени; в его книге "Агробиология" (стр. 405–414). Постановление о присвоении Т. Д. Лысенко звания Героя Социалистического труда, с формулировкой "За выдающиеся заслуги в деле развития сельскохозяйственной науки и поднятие урожайности сельскохозяйственных культур, особенно картофеля и проса" было опубликовано 10 июня 1945 года в центральных газетах. Всех этих важных событий автор книги "Взлёт и падение Лысенко" не знать не мог, поэтому его умолчания о них носили преднамеренный характер и были направлены на сознательное искажение образа Лысенко.

Клевета на других лиц

В книге Ж. Медведева имеются и другие примеры передёргиваний, фальсификаций, хотя и не относящихся непосредственно к Т. Д. Лысенко, но направленных на то, чтобы так или иначе бросить на него тень. Приведём некоторые из них, для иллюстрации стиля Ж. Медведева и методов подачи им материала в своей книге.

1. На стр. 221 цитированной работы Ж. Медведев пишет: "Возникла даже большая, довольно влиятельная и крикливая "плеяда" биологов и философов, которые сделали восхваление Т. Д. Лысенко и критику современных достижений в области биологии и генетики своей основной профессией (И. И. Презент, Ф. Дворянкин, Н. И. Фейгинсон, И. А. Халифман, И. С. Варунцян, Г. Платонов, Н. И. Нуждин, М. А. Ольшанский и др.) и которые ни к чему более не были способны".

Со старым большевиком Презентом пусть разбираются другие старые большевики и их родичи. Но что касается чести и достоинства перечисленных в этой цитате учёных, то нужно заметить следующее:

Согласно данным биографического словаря Российской академии сельскохозяйственных наук (РАСХН)[392] Михаил Александрович Ольшанский (1908–1988 гг.) в 1931–1937 гг. преподавал в Одесском университете, а в 1937–1941 гг. — в Одесском сельскохозяйственном институте. За успехи в научнопрактической сельскохозяйственной работе он в 1940 году был награждён Большой серебряной медалью Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (ВСХВ), а в 1941 году стал лауреатом Сталинской премии. После возвращения в 1945 году в Одессу из эвакуации и до начала 1951 года он был заместителем директора по научной части Всесоюзного селекционного-генетического института (Одесса). Работая по селекции прядильных культур, учёный вывел новый сорт кенафа № 5136 и сорт хлопчатника "Одесский-1", который отличался высокой урожайностью, скороспелостью, выходом и длиной волокна, крупностью коробочек. В 1948 году он был награждён орденом Трудового Красного знамени, в 1949 году был награждён орденом Ленина, в 1951 году снова стал лауреатом Сталинской премии. С 1951 по 1960 гг. М. А. Ольшанский являлся вице-президентом ВАСХНИЛ, а в 1961-62 гг. — министром сельского хозяйства СССР. Следует обратить внимание, что именно в эти годы, как отмечали авторитетные американские биологи Левонтин и Левинс, урожайность зерновых в СССР росла наиболее быстрыми темпами: "1948–1962 годы… являлись периодом самого быстрого роста урожайности!"[393]. М. А. Ольшанским было опубликовано около 100 научных трудов.

Поскольку никаких подтверждений или обоснований высказывания Ж. Медведева — "М. А. Ольшанский… ни к чему более (кроме восхваления Лысенко) не был способен" — в его книге приведено не было, и поскольку имеются авторитетные подтверждения важности и полезности для страны работ М. А. Ольшанского, можно сделать вывод о полностью необоснованном характере этого утверждения Ж. Медведева, — то есть, о его клеветническом характере.

Такой же характер имело и вышеприведённое высказывание Ж. Медведева об И. С. Варунцяне, что видно из нижеследующего.

Согласно данным биографического словаря Российской академии сельскохозяйственных наук[394], Исай Сергеевич Варунцян (1898–1988 гг.) в 1936 году защитил кандидатскую диссертацию в области сельскохозяйственных наук. С 1940 по 1948 гг. он работал в Государственной комиссии по сортоиспытанию технических культур. В 1946–1961 гг. был учёным секретарём секции технических культур Президиума ВАСХНИЛ, в 1961–1964 гг. вице-президентом, академиком-секретарём отделения земледелия ВАСХНИЛ. Ему была присуждена Сталинская премия (1949 г); он награждался орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного знамени.

Научные интересы И. Варунцяна лежали в области хлопководства. Он разработал методы гибридизации, сокращавшие сроки выведения высокопродуктивных сортов; разработал основы регионального районирования сортов хлопчатника в Закавказье. Варунцян вывел районированные госкомисси-ей на больших площадях ценные сорта хлопчатника, в том числе тонковолокнистый, скороспелый, высокоурожайный сорт 1298. Этот сорт высевался более 25 лет. Варунцян являлся автором первого в СССР вилтоустойчивого сорта 915, соавтором первого тонковолокнистого сорта хлопчатника 2966-1.

Итак, в своей книге Ж. Медведев не ограничился инсинуациями в отношении Т. Д. Лысенко и фальсификацией его научно-практических достижений, но занимался клеветой и на других лиц.

Тенденциозность

Аргументация Медведева в ряде случаев очень тенденциозна.

Например, Медведев неоднократно и с осуждением описывал случаи, когда лысенковцы использовали в научных дискуссиях ссылки на труды Маркса-Ленина или марксистскую фразеологию. Однако он не указал, что такую же фразеологию использовали их противники.

Этот тенденциозный пробел нетрудно восполнить — см. вышеприведённые (глава "Дискуссия в биологии") цитаты из статьи старого большевика И. Агола, положительного героя книги Медведева, или призывы другого "героя"

А. Серебровского, кандидата в члены ВКП(б), "рассеять туман ламаркизма под знаменем революционного марксизма".

Между прочим, упрёки в использовании беспартийным Лысенко и его коллегами в научных дискуссиях марксистской фразеологии звучали в устах сына старого большевика на редкость бестактно. Ведь не крестьяне от сохи — как называли мичуринцев их идеологические оппоненты (среди которых, кстати, было немало членов ВКП(б), верных марксистов-ленинцев) — ввели эту фразеологию во всеобщее обязательное употребление в СССР, в том числе в науке, а как раз старые большевики. Впрочем, это обстоятельство потомки верных марксистов-ленинцев, понятное дело, не акцентировали.

Некомпетентность

Ж. Медведев неоднократно проявлял некомпетентность в вопросах, о которых брался рассуждать, как по биологической и сельскохозяйственной тематике, так и в других областях науки:

1. В разделе о гнездовых посевах деревьев по методу Т. Д. Лысенко он писал (стр. 260): "Основная причина гибели гнездовых насаждений в степи заключалась именно в недостатке влаги, так как испарение с единицы площади в гнезде, особенно при рекомендованных Т. Д. Лысенко — кулисных посевах сельскохозяйственных культур внутри полос, было намного выше, чем в зоне вокруг ростка при обычном рядовом посеве.". Это высказывание Медведева, по оценке кандидата сельскохозяйственных наук Н. Н. Назаренко, "не имеет ничего общего с причинами гибели посевов дуба и бессмысленно с точки зрения физиологии растений" (Назаренко Н. Н., цит соч., стр. 97).

2. На стр. 295 своей книги Медведев сделал следующий "философский" вывод: "Об одних и тех же явлениях природы не может быть двух равноценных истин". Автор этого высказывания явно ничего не слышал о корпускулярно-волновой теории света, преподаваемой в средней школе.

3. На аналогичном уровне находились и представления Ж. Медведева об истории. Например, на странице 17 своей книги он, в числе "отрицательных качеств", которыми, по его мнению, обладал Сталин, назвал "нетерпимость к ярким личностям с независимым характером". То есть, в представлении сына старого большевика, к "ярким личностям с независимым характером" не относились ни Шолохов, ни М. Булгаков, ни Чкалов, Жуков…. Впрочем, это не удивительно: образцом "яркой, талантливой личности" у старых большевиков и их родичей принято было считать Троцкого.

4. На той же странице он писал: "новое государство… отвечало надеждам подавляющего большинства людей нашей страны". Очевидно, в число людей сын старого большевика не включал ни сосланных на Соловки русских учёных, ни вновь превращённых в крепостных русских крестьян, ни расстреливавшихся в массовом порядке русских священников.

Оскорбления

В своей книги Ж. Медведев неоднократно оскорблял Т. Д. Лысенко и его коллег. Он называл разделяемые ими взгляды "лжеучением", "псевдонаукой", а их самих "обскурантами", "очковтирателями", "вызывающими презрение и неуважение научной общественности" и прочими подобными эпитетами (стр. 287, 321, 335, 337, 338 и др.).

В опровержение этих злобных измышлений можно привести мнения о Лысенко учёных (см. ниже), гораздо более квалифицированных как специалисты в области биологии и сельского хозяйства, и более уважаемых как люди, чем Ж. Медведев: М. В. Алексеевой, Ф. Т. Моргуна, И. А. Бенедиктова, и, особенно Дж. Б. С. Холдейна — в 1930-50-х гг. первого генетика мира, основоположника современной популяционной генетики и других дисциплин.

Заключение

В письме к Н. С. Хрущёву от 14 июля 1964 года тогдашний президент ВАСХНИЛ М. А. Ольшанский охарактеризовал распространявшееся в кругах диссидентов сочинение Ж. А. Медведева "Биологическая наука и культ личности" как "ворох грязных клеветнических выпадов, имеющих целью скомпрометировать Т. Д. Лысенко как учёного, гражданина, человека".

В своей статье "Против дезинформации и клеветы", опубликованной 29 августа 1964 года в газете "Сельская жизнь", М. А. Ольшанский писал: "Подменяя факты базарными сплетнями, Ж. Медведев одним махом зачёркивает достижения советской селекции в создании новых сортов растений и пород животных, работы по повышению жирномолочности скота и многие другие. В высокомерно-издевательской форме он походя "ниспровергает" теоретические основы мичуринской биологии. Все эти домыслы и небылицы выглядели бы как пустой фарс, если бы в своём пасквиле на мичуринскую науку автор не прибег и к политической клевете, что не может не вызвать гнева и возмущения. Произвольно, вразрез с исторической правдой, истолковывая известные события, имевшие место в период культа личности, Ж. Медведев доходит до чудовищных утверждений, будто бы учёные мичуринского направления повинны в репрессиях, которым подверглись в ту пору некоторые работники науки. Каждому ясно — это уже не фарс. Это грязная политическая спекуляция".

Как видно из вышеприведённых примеров фальсификаций, подмен понятий, инсинуаций и клеветнических высказываний Ж. Медведева, сделанных им в своей книге "Взлёт и падение Лысенко", М. А. Ольшанский имел все основания для таких характеристик.

В заключение следует сказать, что пример книги Ж. Медведева ещё раз показывает настоящую цену историческим (как, впрочем, и любым другим) сочинениям потомков необоснованно репрессированных при Сталине старых большевиков, равно как и похвальным рецензиям на эти сочинения тогдашних и нынешних родичей чекистско-гулаговских палачей.