Взлёт и падение Н. И. Вавилова

I. Взлёт

Николай Иванович Вавилов[285] (1887–1943 гг.) за пять послереволюционных лет проделал стремительную научно-административную карьеру: от скромного магистранта[286] — преподавателя Саратовских сельскохозяйственных курсов (сентябрь 1917 г.)[287] до директора Отдела прикладной ботаники (1920 г.) и директора Государственного института опытной агрономии (сентябрь 1922 г.), созданного на основе Сельскохозяйственного учёного комитета[288] — фактически, руководителя всей аграрной науки Советской России.

Причины такого стремительного научно-административного взлёта Н. Вавилова могут на первый взгляд показаться загадочными — ведь до своего назначения главой ГИОА и ОПБ он не занимался ключевыми проблемами сельскохозяйственной науки: практической селекцией, семеноводством, сортоиспытаниями; во-вторых, в стране имелись гораздо более опытные специалисты, занимавшиеся этими вопросами ещё в царской России — В. Е. Писарев (1882–1972 гг.), В. В. Таланов (1871–1936 гг.), Г. К. Мейстер (1873–1937 гг.) и другие.

Однако более внимательное рассмотрение показывает, что стремительная карьера Н. Вавилова хорошо вписывалась в происходившие тогда кардинальные преобразования всех сторон жизни российского общества. Новой власти, установившейся в стране после октября 1917 года, требовалось много новых управленцев — прежде всего, идеологически близких к ней и Н. Вавилов этому критерию вполне соответствовал. Так, свою монографию об иммунитете растений (1919 г.) Н. Вавилов посвятил И. И. Мечникову, видному борцу с черносотенной реакцией, уехавшему в 1887 г. из России во Францию в знак протеста против реакционной политики царизма. Близкое окружение Н. Вавилова составляла почти исключительно демократическая интеллигенция, ненавидевшая Сталина.

Основную поддержку продвижению Н. Вавилова на высшие административные посты сельскохозяйственной науки Советской России 1920-х гг. оказывал видный представитель ленинской гвардии, управляющий делами Совнаркома Н. П. Горбунов (1892-1938 гг.)[289].

Среди советской партийно-политической верхушки 1920-начала 30-х гг. Вавилова поддерживали также Я. А. Яковлев (Эпштейн) (1896-1938 гг.), член РСДРП(б) с 1913 г., с декабря 1919 г. член Бюро ЦК КП(б) Украины, в 1923-29 гг. редактор "Крестьянской газеты", в 1929-34 гг. нарком земледелия[290]; Г. Н. Каминский (1885–1938 гг.), член РСДРП(б) с 1913 г., во время НЭПа председатель правления "Хлебоцентра", потом один из руководителей коллективизации, в 1934-37 гг. нарком здравоохранения, и некоторые другие.

Все эти политические деятели, старые большевики, находились, в той или иной степени, явно или скрыто, в оппозиции к сталинскому режиму; все они, начиная с 1930-х гг., постепенно теряли своё влияние, и все они погибли во время "горячей фазы" борьбы Сталина против троцкизма (1936-38 гг.). Вместе с ними терял влияние, а затем был и репрессирован Н. Вавилов.

Троцкисты в сельском хозяйстве. Троцкистские группировки во всех странах, где они действовали, старались проникнуть, а затем установить контроль над ключевыми областями общественной жизни — от средств массовой информации и армии до культуры и науки. Первоосновой существования любого государства является сельское хозяйство — производство продуктов питания. Кто контролирует сельское хозяйство — контролирует страну и народ. Поэтому троцкисты в разных государствах, где они орудовали, стремились проникнуть в сельское хозяйство — не в его производительные, разумеется, а в управленческие-распределенческие структуры.

После октябрьской революции 1917 года ключевые посты в управлении сельским хозяйством России и Украины оказались захвачены троцкистами и близкими к ним лицами. Так, в Советской России среди организаторов сель-хозкооперации, руководителей наркомата земледелия были А. Муралов[291], Я. Яковлев (Эпштейн), Г. Каминский, А. Гайстер[292] и т. д. Аналогичным образом, когда в послереволюционной Украине правительство возглавил (1919-23 гг.) Х. Раковский, ближайший соратник Троцкого, то наркомпродом, потом наркомземом стал А. Шлихтер (1868–1940 гг.); должность зав. сельхозотделом, а с 1926 г. ещё и председателя президиума Сельскохозяйственного учёного комитета, занял М. Вольф и т. д.

Визит в США. В начале июня 1921 года Н. Вавилов и его старший коллега фитопатолог А. А. Ячевский получили приглашения выступить на международной конференции по болезням хлебных злаков, проведение которой планировалось 19–21 июля в Северной Дакоте (США)[293]. Командировка Вавилова и Ячевского была одобрена Совнаркомом, и на их расходы, в которые включались закупки семян, специальной литературы и т. д., была выделена значительная сумма в валюте, около 210 тыс. рублей золотом. Случилось так, что, из-за отсутствия дипломатических отношений между Советской Россией и Соединёнными Штатами, виза на въезд для Вавилова и Ячевского была получена уже после окончания конференции, на которую они были приглашены. Тем не менее, их поездка состоялась. 25 июля Вавилов и Ячевский отплыли в Канаду, оттуда в США.

За время пребывания в Америке Н. Вавилов встретился с министром торговли США и руководителем программ ARA Гербертом Гувером[294]; познакомился с работой Бюро по растениеводству Департамента земледелия; побывал у знаменитого селекционера Л. Бербанка; принял участие в создании Русского сельскохозяйственного агентства.

Весьма важным для укрепления дружеских связей Н. Вавилова с англо-американским научным сообществом стало посещение им тогдашних ведущих генетических центров США: лаборатории Т. Моргана в Колумбийском университете (там он встретился с самим Морганом и его сотрудниками) и лаборатории экспериментальной эволюции Института Карнеги в Колд Спринг Харбор (там он встретился с Г. Мёллером). Эти визиты позволили Н. Вавилову лучше войти в курс современных проблем генетики; с другой стороны, и американские коллеги получили возможность ближе познакомиться и оценить перспективного (во всяком случае, в идеологическом отношении) советского учёного. В дальнейшем ведущие генетики США неоднократно посещали, по приглашению Вавилова, СССР, а Г. Мёллер даже проработал 3,5 года (осень 1933 — весна 1937 гг.) в возглавлявшемся Вавиловым Институте генетики. И обратно, ряд советских генетиков, близких к Вавилову, получил возможность, по благотворительным грантам от фонда Рокфеллера, пройти стажировки в США[295].

На обратном пути своей затянувшейся командировки (семь месяцев вместо планировавшихся четырёх) Н. Вавилов посетил Бэтсона (в Англии), де Фриза (в Голландии), побывал во Франции и Германии.

Зарубежная командировка 1921-22 гг. Н. Вавилова, во время которой он посетил ведущие генетические и селекционные центры США и Западной Европы, повысила его научный статус.

Деятельность в СССР. С 1925 г. Вавилов руководил организованным на основе Отдела прикладной ботаники Институтом прикладной ботаники и новых культур (с 1930 г. Всесоюзный институт растениеводства), а с 1929 г. новосозданной академией сельскохозяйственных наук (ВАСХНИЛ); определял направления их деятельности и темы исследовательских работ. Одна за другой следовали нередко лично им возглавлявшиеся экспедиции ИПБиНК/ВИРа по сбору семян в СССР и за рубежом, в самые разные регионы, от Китая до Латинской Америки. В результате этих экспедиций был создан не имевший тогда аналогов в мире по объёму и разнообразию банк семян. Многочисленный коллектив ВИРа (около 1200 человек; самый крупный институт в СССР и один из крупнейших в мире) занимался морфологическим изучением этой коллекции и поддержанием её в жизнеспособном состоянии (пересевами). Вавилов в те годы также написал ряд теоретических работ: по вопросам географической изменчивости культурных растений, центрам их происхождения и т. д. В 1927-33 гг. он выступал с докладами о результатах своих исследований и работ коллег[296] на международных конференциях по селекции, семеноводству и другим сельскохозяйственным, а также генетическим вопросам. В 1930 году, после неожиданной смерти Ю. Филипченко, основателя лаборатории генетики (первоначально лаборатории евгеники) он принял руководство и над ней тоже, а в 1933 году добился придания ей статуса института при Академии наук.

В 1920-х гг. научная и организационная деятельность Н. Вавилова встречала благожелательное отношение представителей партийно-политической верхушки СССР, в основном из числа старой ленинской гвардии. В 1923 г. Вавилов стал членом-корреспондентом Академии наук[297]; в 1929 г. — академиком. Открытие Института прикладной ботаники и новых культур (июнь 1925 г.) произошло в торжественной обстановке в Кремле, на нём присутствовали члены правительства. В 1926 году Вавилов получил премию им. Ленина. В 1926-34 гг. он являлся членом ЦИК. Его деятельность рекламировалась в партийной прессе. Так, в 1920 году, после доклада Вавилова на Всероссийском съезде селекционеров в Саратове "О законе гомологических рядов в наследственной изменчивости", газета "Известия" (редактор Ю. Стеклов[298]) сообщила, что Вавилов сделал "величайшее открытие, имеющее мировое значение. Это процесс изменчивости и наследственности <!>, в который он ввёл закономерность, благодаря чему можно получать искусственные формы растений для культуры"[299]. Во время зарубежных поездок Вавилова в тех же газетах можно было встретить такого же рекламного характера статьи: "Вавилов на вершине Анд!", "В гостях у японских учёных", "Пензенские колхозники назвали именем профессора Вавилова свою артель" и т. д.

Деятельность Вавилова получала признание и со стороны мирового сообщества: он избирался в иностранные научные учреждения; приглашался на международные конференции; пользовался авторитетом в благотворительном фонде Рокфеллера. В 1932 году Вавилов являлся вице-президентом VI конгресса генетиков (Нью-Йорк).

Критика. Однако, наряду с признанием и поддержкой со стороны мирового сообщества и "благотворительных" фондов, деятельность Н. Вавилова с начала 1930-х гг. стала подвергаться критике, постепенно становившейся всё более острой, со стороны ряда российских специалистов по растениеводству. Критики указывали на низкую эффективность вавиловских экспедиций для решения тогдашних неотложных проблем сельского хозяйства СССР; на расточительность использования квалифицированных научных кадров ВИРа для изучения теоретических проблем ботаники; на абсурдность вложения значительных средств, в полуголодной стране, в создание мирового банка семян — подобную задачу не ставили тогда перед собой куда более богатые и экономически развитые страны Западной Европы и США. Оппоненты Вавилова неоднократно отмечали, что первоочередной целью зарубежных экспедиций ВИРа, особенно с учётом тяжёлого положения в тогдашнем сельском хозяйстве СССР, должен был бы быть не сбор семян в диких районах, наподобие гор Абиссинии и Афганистана, а поиск и ускоренная интродукция в Советском Союзе лучших сортов культурных растений, уже отселектированных в высокоразвитых в сельскохозяйственном отношении странах. Именно так действовали в конце XIX — начале XX вв. растениеводы Департамента земледелия США, и добились замечательных успехов, обустроили свою страну.

В 1898 году в Департаменте земледелия США был создан Отдел интродукции зарубежных растений. В задачу его сотрудников входил поиск во всех частях земного шара новых растений, изучение вопроса, возможно ли их введение в США и желательно ли оно в том случае, если бы было возможным. Земной шар был поделён на отдельные области, с целью планомерного и тщательного их изучения. Было организовано широкомасштабное экспедиционное обследование всех обладающих богатыми растительными ресурсами регионов. Двести человек по всему миру собирали растениеводческий материал, а другие занимались на опытных станциях его изучением, размножением и внедрением лучших образцов на фермы, плантации, сады. Интродуктор был обязан на месте сбора определить пригодность растения для сельского хозяйства США и указать примерно зону (штат), где возможно возделывание этой культуры. Только за 1904 год было привлечено и внедрено в производство, в значительных объёмах, 1,5 тысячи новых сортов различных культур.

Другими словами, экспедиции американцев собирали не некий "общетеоретический банк", а семена культурных растений, пригодных для немедленного внедрения в сельское хозяйство США[300].

Для сравнения: Д. Фэрчайлд (1869–1954 гг.), сотрудник отдела интродукции USDA, в результате своих зарубежных экспедиций ввёл в США около 20 тыс. культурных растений; в то время как под руководством Н. Вавилова, по словам его ближайшего соратника Ф. Бахтеева, "были интродуцированы: тунговое дерево, ряд видов бамбука, многие виды эвкалиптов, хинное дерево"[301] — далеко не самые важные растительные культуры для СССР 1930-х гг.

Одним из первых критиков экспедиций ВИРа и деятельности Вавилова стал А. К. Коль, организатор и первый зав. отделом интродукции ИПБиНК/ВИР. В статье, опубликованной 25 января 1931 года в "Экономической газете", он писал, что институт, вместо быстрого внедрения новых образцов сельскохозяйственных культур, занимается изучением вопросов о центрах происхождения растений. Коль и позже неоднократно давал критические оценки направлению научно-практических работ Вавилова и его руководству ВИРом. К нему присоединился Г. Шлыков[302] и ряд других растениеводов.

В начале 1930-х гг. политическая поддержка Н. Вавилова в верхушке партийной элиты СССР существенно уменьшилась. В декабре 1930 года вместе с предсовнаркома А. Рыковым покинул ключевую должность управделами СНК Н. Горбунов. Он перешёл на работу в научные структуры и, хотя его отношение к Н. Вавилову продолжало оставаться дружеским, уже не имел возможности оказывать своему протеже такой активной поддержки, как ранее. Впрочем, низкая эффективность тогдашнего руководства научно-практическими работами в сельском хозяйстве в конце концов вынудила даже Горбунова выступить с критическим замечаниями по поводу деятельности Вавилова (см. далее).

Осенью 1932 года, когда Н. Вавилов находился в очередной длительной загранкомандировке, сначала в США, а потом по ряду стран Латинской Америки, для проверки деятельности ВИРа была создана комиссия ЦКК-РКИ. В своих выводах по итогам обследования института она пришла к заключениям, фактически повторявшим критические замечания А. Коля: работа многочисленного коллектива направлена не на интродукцию в СССР лучших образцов зарубежных сортов, а на сбор коллекции семян, включавшей дикие и малокультурные формы растений, на их систематику и изучение морфологии.

Вскоре после своего возвращения из Латинской Америки в феврале 1933 года, Н. Вавилов имел, по словам его близких сотрудников, "неприятный разговор в ЦК". О том, что "наверх" представлены неблагоприятные для Вавилова материалы, его сотрудницу Л. Бреславец предупредил старый большевик Г. И. Ломов (1888–1938 гг.), бывший сотрудник Н. Горбунова в ВСНХ и Госплане.

Дело в НКВД. Примерно в то же время, когда деятельность Н. Вавилова как директора ВИРа стала подвергаться публичной критике в центральной прессе, против него дал показания ряд арестованных агрономов и экономистов-сельскохозяйственников, а также несколько видных работников ВИРа. Вавилову инкриминировался "подрыв и запутывание семенного и селекционного дела", а также "контрреволюционная деятельность" (что в те времена означало оппозицию, в какой-либо форме, сталинскому режиму). Эти показания, число которых с каждым годом возрастало, стали особенно опасными для Вавилова во второй половине 1930-х гг., после падения его политических покровителей — "старых большевиков" Горбунова, Яковлева — и разгрома верхушки троцкистской группировки.

Позиция Сталина. И. В. Сталин оценивал деятельность руководителей организаций и ведомств по результатам выполнения взятых ими или порученных им заданий.

"Сталин обычно не руководствовался личными симпатиями и антипатиями, а исходил из интересов дела" (И. А. Бенедиктов).

"Заслужить доверие Сталина можно было исключительно реальными результатами при выполнении крупных, ответственных, истинно государственных задач, и ничем кроме" (Н. К. Байбаков).

В 1920-30-х гг. ключевыми задачами научно-практической работы в сельском хозяйстве СССР являлись: внедрение новых, более высокоурожайных сортов зерновых и технических культур; интродукция лучших образцов отселектированных культурных растений из государств с высокоразвитым сельским хозяйством; разработка агротехнических приёмов повышения урожайности. Всё это было особенно важно для страны, пережившей несколько катастрофических голодных лет. Однако коллектив ведущего научно-практического сельскохозяйственного учреждения СССР, Всесоюзного института растениеводства, возглавлявшегося Н. Вавиловым, основную часть усилий тратил на другие задачи: сбор общемировой коллекции семян с/х растений, изучение их морфологических признаков, решение проблем географической ботаники. И специалисты-растениеводы, и руководители наркомата земледелия неоднократно отмечали отрыв тематики работ ВИРа от решения требовавшихся сельскому хозяйству страны задач. Нарком земледелия (с 1938 г.) И. А. Бенедиктов оценивал деятельность вавиловского института следующим образом: "Работы Вавилова и его последователей каких-либо практических результатов не обещали даже в обозримом будущем, не говоря уже о тогдашнем настоящем". По словам самого Вавилова, Сталин, на одной из встреч с ним, сказал: "Ну что, гражданин Вавилов, будете заниматься цветочками-коло-сочками — а кто будет поднимать урожай?" Деятельность Вавилова по развитию мировой науки, согласовывавшаяся с глобальными планами "ленинской гвардии" 1920-х гг., плохо вписывалась в политику сталинского руководства, избравшего в 1930-х гг. курс на решение не мировых, а срочных местных проблем. Впрочем, научный авторитет Вавилова тоже был для Сталина сомнительным. В то время как Вавилову расточала комплименты зарубежная печать, а иностранные научные общества, одно за другим, выбирали его своим почётным членом, в сводках НКВД Сталину направлялась следующая информация:

"Широкая известность Вавилова как учёного в значительной мере создана англо-американскими кругами… Его научное "имя" весьма сомнительной ценности. Вавилов характеризуется как авантюрист, ставяшдй свои личные интересы выше государственных, создающий себе славу за счёт трудов других. Основным двигающим мотивом деятельности и поступков Вавилова лежат не интересы дела, ведение которого ему доверено, а сознательный авантюризм, авантюризм как принцип работы".

Сталин и в политическом отношении не доверял Вавилову — сделавшему стремительную карьеру в начале 1920-х гг., когда троцкисты массово внедряли своих людей во все сферы общественной жизни — от культуры и науки до армии. Тем более, что в сводках НКВД для Сталина о Вавилове сообщалось следующее:

"Группировкой (Вавилова) совершенно усвоена марксистская фразеология, слабые и сильные стороны советского аппарата и партийного руководства, способ и методы определения политических убеждений и настроений отдельных лиц. В узком кругу. обычными являются беседы. о "кучке негодяев", об "изменении политического курса". По адресу т. Сталина Вавилов иначе как в контрреволюционном клеветническом тоне не говорит."

Начиная с 1933 года Сталин и Молотов неоднократно демонстрировали отчуждённо-холодное отношение к Вавилову. Зарубежные экспедиции ВИРа прекратились. Ходатайства Вавилова об откомандировании его на очередные международные конгрессы оставались без ответа. Во второй половине 1934 г. было отменено санкционированное ранее Яковлевым празднование 10-летия ВИРа (ИПБиНК) и 25-летия научной деятельности Вавилова. В феврале 1935 г. Вавилов не был переизбран членом ЦИК. В июне 1935 г. он был снят с поста президента ВАСХНИЛ и переведён в вице-президенты. В декабре 1935 г. на встрече В. Молотова с учёными, когда Вавилов докладывал о планах работ биологического отделения Академии наук, среди которых была и такая экзотическая тема, как "Исследование одомашнивания лисицы", председатель правительства прервал его возгласом: "Что за фантазия одомашнивать лису? И когда Вы, академик Вавилов, перестанете заниматься пустяками??" Осенью 1936 г. согласие правительства на проведение в Москве очередного международного генетического конгресса, о котором хлопотал Вавилов, было фактически отозвано. В 1937-39 гг. на страницах центральной печати неоднократно появлялись критические статьи о деятельности Вавилова и ВИРа (см. далее).

С другой стороны, в тех же 1930-х гг., откликаясь на социальный заказ, стало появляться всё больше специалистов, включавшихся в решение конкретных проблем страны. Среди сельскохозяйственников широкую известность и поддержку на государственном уровне получил Т. Д. Лысенко, предложивший ряд агротехнических приёмов повышения урожайности и подчёркивавший в своих выступлениях необходимость быстрого внедрения достижений науки в производство. "Лысенко поставил вопрос о необходимости связывать науку с практикой… Это правильно. Именно поэтому <подчёркнуто мной — Н. О.> И. В. Сталин на съезде колхозников-ударников в 1935 году во время его выступления сказал: "Браво, Лысенко!"" (Дубинин)[303].

Переориентация политики Советского Союза при Сталине с "разжигания мировой революции" на решение внутренних проблем страны и с реализации интернациональных глобальных проектов на приоритетное развитие отечественной науки и культуры коснулась всех сторон жизни тогдашнего советского общества. В том же 1934 году, когда были прекращены зарубежные экспедиции Вавилова и отменено празднование юбилея ВИРа, вся страна торжественно отметила столетие со дня рождения выдающегося русского учёного Менделеева. По решению Политбюро (Сталина) был образован Всесоюзный Пушкинский комитет. Была проведена, после 17-летнего перерыва, персональная выставка выдающегося русского художника Нестерова, показ работ которого в 1920-х гг. был фактически запрещён троцкистами. Страна чествовала Циолковского и Мичурина, Демченко и Стаханова, летчиков-рекордсменов и первых Героев Советского Союза. Возрождалась народная культура, народные песни, палехское и другие виды народных искусств. "Разве не символично, что возрождение Палеха идёт, так сказать, параллельно возрождению Советского Союза"[304].

II. Падение

Ликвидация ленинской гвардии. После организационной подготовки конца 1920-х — начала 30-х гг. Сталин предпринял широкомасштабное наступление на остававшихся во власти явных и скрытых "троцкистски-мыслящих" оппозиционеров. В 1936-38 гг. состоялись показательные "московские процессы" над бывшими лидерами партии, соратниками Ленина. Им были предъявлены обвинения в заговоре с целью восстановления капитализма, расчленения страны и превращения её в сырьевой придаток Запада.

В те же годы, по обвинениям в связях с Троцким, вредительстве, терроризме или шпионаже было арестовано большинство членов ЦК, секретарей обкомов и крайкомов, наркомов, а также множество номенклатурных работников рангом поменьше. Одним из основных критериев, по которым в те годы производился арест крупных номенклатурных работников, была их быстрая административная карьера в начале 1920-х гг., свидетельствовавшая, в глазах Сталина, об их поддержке со стороны троцкистов.

Продолжение критики. Во второй половине 1930-х гг. публичная критика Н. Вавилова как директора ВИРа усилилась. Вновь и вновь отмечалось отставание института от решения срочных сельскохозяйственных проблем; чрезмерная академичность работ многих его ведущих сотрудников. А. К. Коль в 1936 году, в статье "Реконструкция растениеводства СССР", повторил свои утверждения, что в ВИРе "был допущен крен на прикладную ботанику, т. е. на академическую морфологическую систематику сельскохозяйственных культур, не давшую, в конце концов, нашему строительству ничего реального. Всем известное отставание Всесоюзного института растениеводства от задач социалистического строительства в сельском хозяйстве своими корнями уходит именно в этот неправильно допущенный крен"[305]. Коль отмечал, что источниками форм сельскохозяйственных растений для их дальнейшего улучшения должны были бы быть не дикие дебри и горы, а центры цивилизации. Эти свои тезисы он неоднократно повторял и в более поздних публикациях.

Сменивший А. К. Коля в должности зав. отделом интродукции[306] института Г. Н. Шлыков тоже неоднократно выступал с критическими оценками деятельности Вавилова и его руководства ВИРом. "За истекшее десятилетие Институт Растениеводства не мог выделить ни одного сорта из растений хлебных злаков, который, пройдя конкурсное государственное сортоиспытание, оказался бы действительным шедевром и тем самым доказал бы непосредственное практическое значение для нашего земледелия вавиловских "центров"[307].

Критика Вавилова звучала на страницах газет, в стенах Академии наук, ВАСХНИЛ. 4 октября 1937 года в "Правде" появилась статья "На старых позициях", в которой отмечалось, что громадные средства на экспедиции не оправдали себя; что институт, вместо сортов, дал сотни монографий и ботанических описаний. Несколько критических замечаний в адрес Н. Вавилова счёл необходимым высказать даже Н. Горбунов, его старый покровитель. На общем собрании АН 20–21 мая 1937 г. Горбунов, перечислив ряд положительных, по его мнению, работ Института генетики, отметил, что имеет место "отрыв его от практики", и что "в плане института превалируют незначительные темы". В 1937 году было урезано финансирование ВИРа. В Учёный совет института был введён, независимо от Вавилова и вопреки его желанию, ряд новых членов. В мае 1939 года президиум ВАСХНИЛ, после обсуждения отчёта ВИРа, признал его работу неудовлетворительной.

В те же годы, к публичной критике Вавилова начали добавляться письма в парторганы и НКВД с требованиями расследования его деятельности. Так, 27 марта 1935 года, в письме на имя Сталина вице-президент ВАСХНИЛ Бондаренко и парторг академии Климов, утверждали, что "в качестве Президента он (Вавилов) фактически представляет в настоящее время отрицательную величину, фигурируя, как таковой, лишь в торжественных случаях… борьба за решительный поворот и перестройку науки в сторону практических запросов социалистического сельскохозяйственного производства, на что указывал т. Сталин на XVII съезде партии, вызывает глухое сопротивление части старых научных работников". 7 марта 1939 года Г. Шлыков, тогдашний заведующий отделом интродукции ВИРа, направил письмо в НКВД с предложением расследовать связи Вавилова с уже осуждёнными бывшими наркомземами Яковлевым и Черновым.

Падение политических покровителей. В 1937-38 гг. были репрессированы многие высокопоставленные партийные деятели, дружески относившиеся к Вавилову: Я. Яковлев, Г. Каминский, К. Бауман[308]. Был также арестован ряд троцкистов в системе наркомзема: А. Му-ралов, с 1933 года зам. наркомзема, с июня 1935 года (после Вавилова) президент ВАСХНИЛ; вице-президент ВАСХНИЛ А. Гайстер и другие. В феврале 1938 года очередь дошла до Н. Горбунова. (Бывший управделами СНК был осуждён по обвинению в шпионаже).

Дело в НКВД. В деле Вавилова продолжали накапливаться показания, которые давали против него на допросах в 1937-38 гг. бывшие руководители сельского хозяйства и аграрной науки СССР, включая А. Муралова, Н. Тулайкова, Г. Мейстера и других. Дополнительной компрометацией Вавилова стали его положительные отзывы о Бухарине, с которым он побывал в 1931 году в Лондоне на конференции по истории науки; дружба с левым коммунистом Г. Мёллером[309]; одобрительные оценки зарубежных выступлений Вавилова, поступавшие в Москву от советских полпредов[310] и т. д. В 1920-х — начале 30-х гг. эти связи и похвалы содействовали повышению авторитета Вавилова в кругах тогдашней партийной элиты. С середины 1930-х гг. они стали дискредитирующими материалами.

Биографы Вавилова не раз задавались вопросом: почему, несмотря на критику в прессе, многочисленные показания о вредительстве и другой компромат на Вавилова, накопленный в НКВД, он не был арестован в 1937-38 гг.? Ответ иногда давался в том смысле, что "Сталин побоялся дать санкцию на арест всемирно известного учёного из-за возможных протестов международной демократической общественности". При ближайшем рассмотрении такой ответ не выдерживает никакой критики. Сталин не "побоялся" дать санкции на арест бывшего председателя Совнаркома (Рыкова), бывшего главы Коминтерна (Зиновьева), "любимца партии" (Бухарина) и многих других всемирно известных деятелей — невзирая на самые отчаянные протесты международной демократической общественности. Так, во время московских процессов видные политики, руководители Социнтерна, известные писатели (Ромен Роллан,) направляли Сталину письма с ходатайствами об освобождении или помиловании подсудимых. Р. Абрамович, один из лидеров меньшевиков, называл процессы "сплетением лжи и клеветы, преступлением против всех законов пролетарской морали, сокрушительным ударом по всему мировому социализму"; секретарь Социнтерна Ф. Адлер говорил о "гнусностях, которые совершает утвердившаяся в Москве диктатура"; видный философ-эмигрант Г. Федотов писал, что "процессы наносят колоссальный ущерб не только большевистской партии, но и России <?!>" и так далее. Всё это никак не повлияло на судьбу соратников Ленина и их подельников. Более близким к истине является предположение, что Сталин учитывал, при оценке "дела Вавилова", международную обстановку. А именно: в 1937-38 гг. отношения Советского Союза с гитлеровской Германией были напряжёнными, и "англо-американские круги", связи с которыми инкриминировались Вавилову, могли стать, в случае военного конфликта, союзниками СССР. Положение Вавилова в этом смысле, с точки зрения сталинского руководства, было отчасти сходным с положением бывшего наркома иностранных дел М. Литвинова (Меер-Геноха Моисеевича Валлаха), об оппозиционных настроениях которого Сталин и Молотов хорошо знали[311], но никаких мер против него не предпринимали, имея в виду возможность его использования в дипломатических отношениях с "англо-американскими кругами". После августа 1939 года, когда межгосударственные отношения СССР и Германии нормализовались, Вавилов потерял свой относительный "иммунитет".

Следствие. 6 августа 1940 года Н. Вавилов, находившийся в командировке в Западной Украине, был арестован. Ему были предъявлены обвинения во вредительстве — "подрыве и запутывании семенного и селекционного дела", "установках заниматься отвлечёнными, научно-теоретическими вопросами, заниматься изучением культур, не могущих быть применяемыми даже в ближайшее время в хозяйстве СССР", в организации "антисоветской группы", а также в шпионаже.

В течение двух недель после ареста Вавилов отрицал предъявленные ему обвинения. Положение изменилось, когда следователь зачитал Вавилову ряд показаний его друзей и коллег, подтверждавших версию следствия. После этого Вавилов на нескольких допросах дал показания, что его деятельность могла быть интерпретирована как вредительство — сознательное нанесение ущерба экономике страны. Он также дал показания о якобы вредительской деятельности некоторых своих друзей и коллег по ВИРу (в том числе Г. Д. Карпеченко и Л. И. Говорова), которые вскоре после этого были арестованы и репрессированы. Версию следствия о шпионаже Вавилов не признал.

После почти годичного следствия, дело Вавилова было передано в суд. 9 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала Вавилова виновным во всех предъявленных ему обвинениях. Ходатайство осуждённого о помиловании было отклонено, но приговор в действие не приведён. Через некоторое время, по распоряжению Берии, он был заменён на двадцатилетнее тюремное заключение. В Саратовской тюрьме Вавилов находился в одной камере с философом-марксистом Лупполом, чья стремительная карьера в 1920-х — начале 30-х гг., равно как и судьба в последующее время, были до некоторой степени сходными с его собственными[312].

Реабилитация. 20 августа 1955 года Военная коллегия Верховного суда СССР, та самая инстанция, которая четырнадцать лет назад вынесла Н. Вавилову обвинительный приговор, реабилитировала его. По представлению Главного Военного прокурора было принято постановление: "приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 9 июля 1941 г. в отношении Вавилова Николая Ивановича отменить по вновь открывшимся обстоятельствам и дело о нём производством прекратить за отсутствием состава преступления".

Примерно в то же время ВК ВС отменила приговоры и партийно-политическим покровителям Вавилова (как и ряду других репрессированных в 1937-38 гг. номенклатурных работников): 13 марта 1954 г. был реабилитирован (ещё и восстановлен в Академии наук) Горбунов, один из организаторов Соловецкого концлагеря[313]; 5 января 1957 г. был реабилитирован (ещё и восстановлен в партии) нарком коллективизации и Голодомора Яковлев. Для сравнения: выдающиеся русские учёные-сельскохозяйственники — Н. Д. Кондратьев и другие — осуждённые по делу т. н. "Трудовой Крестьянской партии" (участие в которой инкриминировалось Вавилову) были реабилитированы лишь в 1987 г.; через 32 года после реабилитации Вавилова! Сходным образом и родственникам русских инженеров, учёных, священников, погибших в Соловецком лагере, крестьян, расстрелянных во время коллективизации, пришлось дожидаться реабилитации больше четверти века.

О статьях и книгах на тему "дело Вавилова"

Публикация архивных документов дела Вавилова позволила ответить на многие возникавшие в 1960-90-х гг. неясные или спорные вопросы. Например, в ряде тогдашних статей и книг представителей демократической интеллигенции встречалось утверждение, что Н. Вавилов "был репрессирован за его научные взгляды"[314]. Из приводимых ниже документов видно, что это утверждение являлось чистой фальсификацией. На допросах Вавилову инкриминировались, прежде всего: растрата крупных средств, увод научных исследований в области сельского хозяйства от решения практически нужных стране задач, организация антисоветской (имелось в виду антисталинской) группы.

Хотя в Справке НКВД на Вавилова имелись упоминания о "продвижении Вавиловым заведомо враждебных теорий" и о его "борьбе против передовых работ Лысенко, Цицина, Мичурина", однако они никакой существенной роли в "деле Вавилова" не играли. Вполне понятно, что на потенциального подследственного собиралась любая компрометирующая его информация — в той же Справке можно прочесть и что "Вавилов имеет вклады за границей", и что он "читал лекции за рубежом", и т. д. (см. ниже). Но все эти материалы имели совершенно второстепенное значение по сравнению с такими показаниями на Вавилова, собранными в досье ОГПУ-НКВД: "По адресу товарища СТАЛИНА иначе как в контрреволюционном клеветническом тоне ВАВИЛОВ не говорит" и тому подобными (см. Справку НКВД ниже).

Далее, в ряде статей и книг представителей демократической интеллигенции участие в аресте и осуждении Н. Вавилова приписывалось его основному научному оппоненту — Т. Д. Лысенко. Из приводимых ниже документов видно, что Лысенко не имел никакого отношения к аресту Вавилова[315]. Это отмечал профессор В. И. Пыженков: "Просмотрите труды Т. Д. Лысенко. Полемических публикаций много, но никогда Лысенко не превращал спор в политические спекуляции"[316]. Об этом же свидетельствовала и А. И. Ревенкова, находившаяся под следствием одновременно с Вавиловым; позже его биограф. (См. ниже письмо А. И. Ревенковой Л. И. Брежневу). Кто именно давал показания о "вредительской деятельности Вавилова", можно увидеть из приведённых ниже архивных документов.

Наконец, нельзя не отметить, что некоторые публицистические статьи и книги 1960-90-х гг. представителей демократической интеллигенции представляли собой прямое и явное contradi^^ in adjecto: потомки и родичи основателей ЧК и ГУЛАГа, организаторов массовых убийств и Голодомора брали на себя роль "моральных цензоров": осуждали "злодеяния режима", полностью замалчивая деятельность своих родственников; даже не упоминая их фамилий! Подобная "логика", впрочем, была характерной для всех публикаций этих лиц.

Приложение 1. Документы.

Организация Соловецкого лагеря особого назначения

Среди многочисленных жертв необоснованных репрессий 1937 года был видный партийный и государственный деятель Советской России, в 1920-х гг. управляющий делами Совнаркома, а позже академик АН СССР и вице-президент ВАСХНИЛ Н. Горбунов. В 1954 г. он был реабилитирован. Ниже приведено постановление, подписанное Горбуновым и Рыковым, об организации Соловецкого концлагеря. "Именно с этого момента началось массовое создание лагерей и "узаконенные" правительством убийства "контрреволюционеров" в лагерях ГУЛАГа … Недавно в Академии наук отпраздновали 110-летие со дня рождения героя. О десятках тысяч высланных профессоров, ученых и инженеров, сгнивших по Постановлению, им подписанному, не вспоминали" (Ю. Серов. "Записки о Соловках". На правах рукописи. 1982–2006 гг.).

Москва, Кремль. 2 ноября 1923 г.[317]

^{Опубликованию не подлежит}

1. Организовать Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения и два пересыльно-распределительных пункта в Архангельске и Кеми.

2. Организацию и управление указанными в ст. I лагерем и пересыльно-распределительными пунктами возложить на ОГПу.

3. Все угодья, здания, живой и мёртвый инвентарь, ранее принадлежавший бывшему Соловецкому монастырю, а равно Пертоминскому лагерю и Архангельскому пересыльно-распределительному пункту, передать безвозмездно ОГПу.

4. Одновременно передать в пользование ОГПу находящуюся на Соловецких островах радиостанцию.

5. Обязать ОГПу немедленно приступить к организации труда заключённых для использования сельскохозяйственных, рыбных, лесных и пр. промыслов и предприятий, освободив таковые от уплаты государственных и местных налогов и сборов.

Зам. председателя СНК СССР Рыков

Управляющий делами СНК Горбунов

^{А вот это подписи Сталина и Молотова под приговором самому Горбунову}

Справка НКВД на Н. И. Вавилова[318] (фрагмент)

Прошлое

ВАВИЛОВ Н. И. является сыном крупного московского купца И. И. ВАВИЛОВА — владельца фирмы "Удалов и Вавилов". Эта фирма являлась дочерней организацией текстильного миллионера ПРОХОРОВА.

Отец ВАВИЛОВА в революцию бежал в Болгарию. Его отец состоял членом Союза Русского Народа.

Заграничные связи

(показания арестованного в 1932 г. научного сотрудника ВИРа Авдулова Н. Я.) "…ВАВИЛОВ пригласил меня к себе на дом и предложил пересылать для него письма за границу. За риск, которому я подвергался, мне была обещана оплата моих услуг в размере от 10 до 20 долларов с письма (указываются даты семи писем)…"

В городе Белграде (Юго-Славия) проживает СТЕБУТ, Александр Иванович, профессор местного университета. СТЕБУТ до революции работал в Саратове на местной селекционной станции Департамента Земледелия. в 1919 г. он выехал из Москвы на юг России, откуда при отступлении белых эмигрировал за границу.

У СТЕБУТА существуют прекрасные отношения с академиком ВАВИЛОВЫМ и последний, бывая за границей, нередко у него останавливается.

СТЕБУТ, благодаря своим связям, предоставляет возможность ВАВИЛОВУ читать за границей лекции.

ВАВИЛОВ избран членом Чехо-Словацкой сельскохозяйственной Академии Наук исключительно по протекции СТЕБУТА. В обмен на это СТЕБУТ просил ВАВИЛОВА устроить на службу в Институт Растениеводства своего родственника…

В 1931 г. ВАВИЛОВ, по приглашению Датского Королевского общества сельских хозяев, выезжал в Данию для прочтения ряда лекций. Это приглашение было инспирировано бывшим атташе датского посольства в Москве А. А. КОФФОДОМ. А. А. КОФФОД в прошлом крупный чиновник царского департамента земледелия. во время арестов по делу ТКП из СССР выехал…

ВАВИЛОВ имеет в Германии и Франции в банках свой текущий счет и вклады…

Среди иностранных связей ВАВИЛОВА имеется целый ряд лиц, изобличённых материалами б. ОГПУ в руководстве и финансировании контрреволюционного движения в СССР. Таков проф. МЕТАЛЬНИКОВ С. И. в Париже… ШЛИППЕ — бывший московский земец, белоэмигрант… Особого внимания заслуживают связи ВАВИЛОВА с группой ДЕ МОНЗИ, бывшего французского министра просвещения… французский разведчик МАЗОН, близкий к ДЕ МОНЗИ, после возвращения из своей поездки в СССР осенью 1932 г. поднял через Всесоюзное общество культурных связей с заграницей вопрос о приглашении ВАВИЛОВА во Францию "для прочтения ряда лекций"…

Контрреволюционные настроения ВАВИЛОВА

Политические взгляды ВАВИЛОВА резко враждебны коммунистической партии и советской власти. В узком кругу лиц, которым ВАВИЛОВ доверяет, ведутся беседы о кризисе советской власти, о гибельности коллективизации, о нежелании подвергаться "критике курьеров и дворников", об "изменении политического курса".

По адресу т. СТАЛИНА ВАВИЛОВ иначе как в контрреволюционном клеветническом тоне не говорит.

Двурушничество и умелое скрывание убеждений и взглядов являются основными средствами маскировки контрреволюционной работы ВАВИЛОВА.

Принадлежность ВАВИЛОВА к ТКП

Материалами ряда следственных дел, проведённых в период 1931–1934 гг. ВАВИЛОВ был изобличён как один из идеологов и практических руководителей контрреволюционной организации ТКП.

Так, проф. ТАЛАНОВ В. В. на допросе 25/IV 1933 г. показал: "контрреволюционная организация, к которой я принадлежу, являлась естественным звеном широкой народнической организации, состоящей в основном из народническо-эсэровских элементов. Организация руководилась единым центром, из состава которого мне известны ВАВИЛОВ НИ., ТУЛАЙКОВ Н. М., ПИСАРЕВ…"

(далее аналогичные показания Домрачев Д. В., агроном Калечиц, проф. Сизов (1933 г.))

После ареста основных деятелей ТКП ВАВИЛОВ принимал все меры к тому, чтобы добиться их реабилитации…

Кроме того, установлено, что враждебная работа в системе Всесоюзного Института Растениеводства, направленная к подрыву и запутыванию семенного, селекционного дела в СССР, проводилась непосредственно и по прямому указанию ВАВИЛОВА Н. И., директора ВИРа.

Пользуясь своим положением, ВАВИЛОВ Н. И. всю работу в течение ряда лет направлял не по линии изучения вопросов, имеющих практическое значение для сельского хозяйства СССР, а по линии отвлечённого академизма… давал заведомо вредительские установки заниматься отвлечёнными, научно-теоретическими вопросами, заниматься изучением культур, не могущих быть применимыми даже в ближайшее время в хозяйстве СССР, одновременно исключая и тормозя разработку перспективных культур. Свою вредительскую, подрывную работу ВАВИЛОВ проводил, опираясь на специально подобранные и расставленные на руководящих участках ВИРа кадры, создав из них контрреволюционную организацию, частично вскрытую и ликвидированную органами НКВД в 1933 г…

Участник вредительской организации правых обвиняемый АЛЕКСАНДРОВ А., заместитель ВАВИЛОВА по ВИРу показал: "МУРАЛОВ дал мне прямую директиву… в Ленинграде связаться с ВАВИЛОВЫМ Н. И. как с участником антисоветской организации, контактирующей свою деятельность с организацией правых. МУРАЛОВ сказал мне, что ВАВИЛОВУ и его группе удалось расстроить дело семеноводства и селекции и этим нанести удар по сельскому хозяйству… Как меня информировал ВАВИЛОВ, перед участниками нашей организации в ВИРе стояла задача — задержать и сократить темпы селекционной работы, с тем, чтобы страна не могла получить нужные ей новые сорта" (показания обв. АЛЕКСАНДРОВА А. от 1314 июля 1937 г.).

"…Особо следует отметить антисоветскую деятельность академика ВАВИЛОВА…" (показания МУРАЛОВА от 7.VIII 1937 г.).

Арестованный ТУЛАЙКОВ в своих показаниях изобличает ВАВИЛОВА как члена контрреволюционной правотроцкистской вредительской организации, служившим основным связующим звеном между правотроцкистской организацией и уцелевшими остатками "Т. К. П.".

"После провала Т. К. П. в 1930 г. и ареста её руководителей основные зарубежные связи Т. К. П. перешли к организации правых, последняя осуществляла их главным образом через академика ВАВИЛОВА, который с 1930 г. вошёл в состав организации правых и являлся связующим звеном между ею и уцелевшими остатками "Т. К. П."… Свою контрреволюционную антисоветскую деятельность по осуществлению связей с зарубежными эмигрантскими кругами ВАВИЛОВ проводил под непосредственным руководством центра правых и лично БУХАРИНА" (показания ТУЛАЙКОВА от 31.VIII.37 г.).

(далее предложение об аресте)

пом. нач. 8 отд-ния 4 отдела ГУГБ ст. лейтенант гос. безопасности Я. Востриков

ЦА ФСБ № Р-2311, т. 8 л. 119-131

Сходная справка НКВД составлялась на Вавилова в мае 1940 г., её подписал начальник 3 отд. ГЭУ НКВД ст. лейтенант госбезопасности Рузин.

5 августа 1940 г. было выдано постановление на арест Вавилова, подписанное Рузиным, согласованное с начальником главного экономического управления НКВД комиссаром госбезопасности 3 ранга Кобуловым.

Допрос 13 августа 1940 г.

В: Выше вы показали, что в политическом отношении подбираемые вами кадры ВИРа были вполне преданные советской власти. Однако вы не можете отрицать того факта, что значительное число их репрессировано органами НКВД. Что вы можете сказать по этому поводу?

О: Действительно из числа работников ВИРа целый ряд лиц были репрессированы. Если такие лица оказались в ВИРе, то это можно отнести за счет притупления моей политической бдительности как директора ВИРа. Никакого злого умысла в этом деле, с моей стороны, не было.

В: Напрасно вы пытаетесь объяснить притуплением своей политической бдительности. Известно, что вы, в интересах антисоветской работы группировали вокруг ВИРа контрреволюционно настроенный элемент, являясь руководителем шпионско-вредительской организации в возглавляемом вами научном учреждении и его филиалах. Требуем об этом правдивых показаний.

О: Это неправда. Вокруг ВИРа я группировал высококвалифицированных специалистов для ведения научной работы, антисоветской же работой я никогда не занимался.

Допрос 14 августа 1940 г.

В: Следствию известно, что вы, будучи по своим убеждениям антисоветским человеком, в течении долгого времени вели активную вредительскую и шпионскую работу, являясь руководителем антисоветской организации в возглавляемом вами учреждении и его филиалах на местах. Требуем правдивых показаний по предъявленным обвинениям.

О: Антисоветской работой я не занимался и показаний по этому вопросу дать не могу.

Допрос 24 августа 1940 г.

В: Вы арестованы как активный участник антисоветской организации правых[319] и агент иностранной разведки. Признаёте ли себя в этом виновным?

О: Я признаю себя виновным в том, что с 1930 г. являлся участником антисоветской организации правых, существовавшей в системе Наркомзема СССР. В шпионской работе себя виновным не признаю.

В:.покажите, с кем вы были связаны по антисоветской работе.

О: По антисоветской работе я был связан со следующими лицами: ЯКОВЛЕВЫМ, б. Наркомземом, ЧЕРНОВЫМ, б. Наркомземом, ЭЙХЭ — б. Наркомземом, МУРАЛОВЫМ — б. зам. Наркомзема, ГАЙСТЕРОМ — б. зам. Наркомзема, МАРГОЛИНЫМ, б. учёным секретарём при президенте сельскохозяйственной академии МУРАЛОВЕ, ХОДОРОВСКИМ — консультантом при президенте сельскохозяйственной академии МУРАЛОВЕ.

В: В каком направлении проводилась вами вражеская работа в области сельского хозяйства?

О: Проводимая мною вражеская работа заключалась в основном в следующем: отрыв научной работы от практической работы по реконструкции сельского хозяйства, игнорирование развития опытного дела по областям, неправильное районирование ряда культур (кукурузы, хлопчатника и др.), срыв работ по организации правильного севооборота.

Допрос 27–28 августа 1940 г.

В: Вы признали себя виновным в том, что с 1930 года являлись участником антисоветской организации правых, существовавшей в системе Наркомзема СССР. Покажите — кем и при каких обстоятельствах вы были завербованы в названную организацию?

О: В антисоветскую организацию правых я был завербован бывшим Наркомземом СССР ЯКОВЛЕВЫМ Яковом Аркадьевичем в 1930 г. Процесс вербовки происходил путём получения мною непосредственно от ЯКОВЛЕВА, а также от него через ГАЙСТЕРА Арона Израилевича — бывшего вице-президента с/х академии и ВОЛЬФА Моисея Михайловича, второго вице-президента с/х академии явно вредительских заданий, которые я выполнял в с/х академии и в институте растениеводства.

В: Следствию известно, что вы ещё до 1930 г. были руководителем антисоветской организации и вели активную вражескую работу. Требуем правдивых показаний[320].

О: Никакой организованной антисоветской работы до 1930 г. я не проводил.

Допрос 28–29 августа 1940 г.

В: Уточните обстоятельства, при которых вы были вовлечены в антисоветскую организацию правых.

О: В результате моего частого общения с ЯКОВЛЕВЫМ, в 1930 году, по работе в Наркомземе СССР, ему стали известны мои антисоветские настроения. Зная об этих настроениях, ЯКОВЛЕВ давал мне поручения явно вредительского характера по планированию растениеводческих мероприятий, по чрезмерному расширению посевных площадей и увеличению посевов трудоёмких культур, без учета наличия рабочей силы и механизации.

Вопрос: А в какой форме у вас был разговор с ЯКОВЛЕВЫМ об участии в антисоветской организации правых?

Ответ: Прямого разговора об этом не было. Я его понимал в виде прямых вредительских заданий, которые я получал от ЯКОВЛЕВА.

Вопрос: Почему же вы делаете вывод, что в антисоветскую организацию вас завербовал именно ЯКОВЛЕВ?

Ответ: Я делаю этот вывод потому, что именно с этого периода, — выполнения поручений ЯКОВЛЕВА начинается моя явно вредительская работа, как в организации науки, так и в области растениеводства, в смысле обоснования растениеводческих мероприятий.

Вопрос: Значит, являясь участником антисоветской организации правых с 1930 года, вы сознательно и организованно вели вражескую работу. Вы это признаете?

Ответ: Да, признаю.

В:. В каких отношениях вы были связаны с МЕЙСТЕРОМ, как с участником антисоветской организации правых?

О: Отношения с МЕЙСТЕРОМ у меня были хорошие, и личных счетов между нами не было.

В: Вы продолжаете скрывать свою причастность к антисоветской организации, участником которой вы были ещё до 1930 г. Оглашаем вам выдержку из показаний арестованного МЕЙСТЕРА Георгия Карловича от 19/XI 1937 г.:

"…МУРАЛОВ назвал мне в качестве участников организации правых ВАВИЛОВА НИ., ТУЛАЙКОВА. антисоветские настроения ВАВИЛОВА мне были известны и раньше. Помню, что ещё в 1932 г. ВАВИЛОВ открыто высказывал мне своё враждебное отношение к советской власти. Эти антисоветские и антиколхозные клеветнические заявления ВАВИЛОВА не удивили меня, потому что я знал о его прошлой принадлежности к ТКП".

Вы и теперь станете отрицать факты?

О: Должен сказать, что МЕЙСТЕР не совсем точно и правильно указывает обо мне в своих показаниях. Я заявляю, что хотя идеологически я был близок к ТКП, но организационно связан с ней не был.

В: А указываемые МЕЙСТЕРОМ антисоветские разговоры в действительности были?

О: Да, были.

В: В каких отношениях вы находились с ТУЛАЙКОВЫМ Николаем Михайловичем?

О: С ТУЛАЙКОВЫМ Николаем Михайловичем я находился в хороших, дружеских отношениях.

В: Оглашаем выдержку из показаний ТУЛАЙКОВА Н. М., которые он дал на допросе 31/VIII 1937 г.:

"После провала Т. К. П. в 1930 г. и ареста её руководителей основные зарубежные связи Т. К. П. перешли к организации правых, последняя осуществляла их главным образом через академика ВАВИЛОВА, который с 1930 г. вошёл в состав организации правых и являлся связующим звеном между ею и уцелевшими остатками "Т. К. П."… Свою контрреволюционную антисоветскую деятельность по осуществлению связей с зарубежными эмигрантскими кругами ВАВИЛОВ проводил под непосредственным руководством центра правых и лично БУХАРИНА".

Как видите, МЕЙСТЕР и ТУЛАЙКОВ приводят факты, опровергающие ваши попытки отрицать свою преступную работу против Советской власти.

О: Считаю, что в показаниях ТУЛАЙКОВА, наряду с правильным сообщением о моей причастности к антисоветской организации правых с 1930 г., о чём я показал ещё до предъявления мне показаний ТУЛАЙКОВА, есть некоторые неточности в отношении моих антисоветских связей с Бухариным и относительно моих антисоветских связей с заграницей. Должен сказать, что прямой антисоветской связи с Бухариным у меня не было, хотя я и разделял линию правых, идеологом которых был Бухарин.

В: МУРАЛОВ Александр Иванович вам известен?

О: Да, известен.

В: В каких вы были отношениях?

О: С МУРАЛОВЫМ А. И. я находился в нормальных официальных отношениях, личных счетов между нами не было.

В: Оглашаю вам выдержку из показаний МУРАЛОВА А. И. от 7/VIII 1937 г.: "…особо следует отметить антисоветскую деятельность академика ВАВИЛОВА…"

Не достаточно ли сказанного, чтобы вы убедились, что следствию хорошо известна ваша антисоветская работа?…

Допрос 30–31 августа 1940 г.

В:. Что предопределило ваше вступление на путь организованной вражеской работы?

О: К антисоветской работе меня привела разделявшаяся мною идеология правых, несогласных с установками партии на коллективизацию сельского хозяйства и ликвидацию на этой основе кулачества как класса…

Вступив в организационную связь с правыми, я от антисоветских настроений дошёл до прямого и активного участия в антисоветской работе, до непосредственного участия во вредительских мероприятиях, тормозящих дело социалистической реконструкции сельского хозяйства.

В: …Вы показали ранее, что в антисоветскую организацию вас завербовал ЯКОВЛЕВ, что прямого разговора об этом с вами он, якобы, не имел. Требуем уточнить ваши показания.

О: Подтверждаю, что в антисоветскую организацию правых я был завербован ЯКОВЛЕВЫМ Яковом Аркадьевичем. Однако, ЯКОВЛЕВ прямо мне не говорил, что я должен принять участие в антисоветской организации, да в этом и не было особой нужды, так как ЯКОВЛЕВ, зная мои антисоветские настроения, о чем я показал на предыдущих допросах, мог смело на меня рассчитывать в проведении антисоветской работы…

В: …назовите известных вам участников организации правых.

О: Как участники антисоветской организации правых мне известны следующие лица:

ТУЛАЙКОВ Николай Михайлович, бывший вице-президент с/х академии и директор Саратовского института орошаемых зерновых хозяйств. ТУЛАЙКОВА я знал со студенческих лет и был с ним в хороших отношениях. До 1930 г. ТУЛАЙКОВ был идеологически весьма близок к ТКП, о чём он мне неоднократно говорил…

МЕЙСТЕР Георгий Карлович, бывший вице-президент с/х академии и директор Саратовской Селекционной станции. МЕЙСТЕРА я знал ещё с 1918 г. как человека, враждебно настроенного к Советской власти…

Как участник антисоветской организации правых МЕЙСТЕР мне известен с 1932 г. из личных с ним бесед в Саратове, суть которых сводилась к обсуждению вопросов вредительства в сельском хозяйстве в связи с коллективизацией…

ВОЛЬФ Моисей Михайлович — агротехник, бывший вице-президент Сельскохозяйственной Академии. Его я знал со студенческих лет, как активного политического деятеля, принадлежавшего к меньшевикам.

С ВОЛЬФОМ по антисоветской работе я был связан непосредственно с 1931 года, в частности от него получал целый ряд вредительских указаний по разработке чрезвычайно завышенных планов сельскохозяйственных мероприятий в области колхозного и совхозного секторов…

ПАНШИН Борис Аркадьевич — в прошлом заведующий Сортосеменным Управлением Сахаротреста. В период 1932–1936 г.г. работал специалистом по сахаристым растениям в Институте Растениеводства. В настоящее время работает в Москве в ВИЛАР'е. В прошлом за антисоветскую работу на Украине был репрессирован. Известен мне, как антисоветски настроенный человек, знаю его с 1923 года, к антисоветской работе привлечен мною в 1932 году.

(аналогичные показания Н. Вавилова на Бондаренко А. С., Мура-лова А. И., Таланова В. В., Писарева В. Е., Кулешова Н. Н., Сазанова В. И., Бордакова Л., Переверзева Н., Зворыкина П., Артёмова П., Солякова П.)

Вот те лица, которые мне известны как участники организации или мною лично привлечены к вражеской работе…

Вопрос: Об обстоятельствах привлечения вами ко вражеской работе указанных выше лиц вы ещё покажете подробно. Однако следствие констатирует, что вы скрываете свои организационные связи с "Трудовой Крестьянской Партией", умалчиваете о ряде своих связей по организации правых, не показываете о своей шпионской работе.

По всем этим вопросам вы будете ещё подробно допрошены.

Допрос 5 сентября 1940 г.

В: На предыдущих допросах вы скрыли многих лиц. Предлагаем показать всю правду о лицах, причастных к вредительской работе в ВИРе.

О: Я действительно не назвал некоторых лиц, которые вместе со мной проводили вражескую работу в ВИРе.

В: Кого персонально вы скрыли от следствия?

О: На предыдущих допросах я не назвал как лиц, проводивших вражескую работу следующих:

1. ГОВОРОВ Леонид Ипатьевич — профессор, заведующий отделом зерно-бобовых культур ВИРа.

2. КАРПЕЧЕНКО Георгий Дмитриевич — профессор, заведующий лабораторией генетики ВИРа.

3. ПАНЧАЛО Константин Иванович — профессор, заведующий секцией бахчевых культур.

4. ФЛЯКСБЕРГЕР Константин Андреевич — профессор, заведующий секцией пшениц.

5. МАЛЬЦЕВ Александр Иванович — академик сельскохозяйственной Академии, заведующий бюро сорняков растений.

6. ЭГИЗ Самуил Абрамович — профессор, заведующий секцией табака и чая.

Допрос 6–7 сентября 1940 г.

В: …Покажите о своей вредительской работе в осуществлении антисоветских установок организации правых, к которой вы примкнули в 1930 г.

О: Я и мои соучастники по антисоветской работе, о которых я показал на предыдущих допросах, считали, что одним из действенных методов нашей борьбы с Советской властью является вредительство, которое должно было нанести существенный ущерб научно-исследовательским и практическим учреждениям сельского хозяйства, снизить урожайность в стране, создать кризис в производстве сельскохозяйственных продуктов, тем самым вызвать недовольство в народе и общественное мнение в пользу правых, в целях изменения существующего строя в стране.

В: Что практически было предпринято вами в осуществление этих установок?

О: До 1935 г. сельскохозяйственная наука в СССР возглавлялась и направлялась мною… Мною, в ряде важнейших отделов ВИРа научная работа не была направлена на практическое осуществление задач по развитию сельского хозяйства в СССР.

Вредительская работа возглавляемой мною антисоветской < антисталинской, в обстановке того времени — Н. О.> группировки в ВИРе может быть охарактеризована, как сознательное торможение социалистической реконструкции, как сопротивление развитию социалистического земледелия и в известной мере задержка достижений научно-исследовательской мысли…

Такое направление в сельскохозяйственной науке СССР, явно тормозившее её развитие, привело к оргвыводам по отношению ко мне, в результате чего в начале 1935 года я был отстранён от руководства сельскохозяйственной академией им. Ленина…

Одним из основных вредительских мероприятий, проведённых при моём непосредственном участии, по заданию ЯКОВЛЕВА было создание чрезмерно большого числа узко специальных, совершенно не жизненных, научно исследовательских институтов, как например, института сои, цикория в Москве, создание в областях, краях и республиках примерно около 30 так называемых институтов социалистической реконструкции сельского хозяйства, совершенно оторванных от непосредственной агрономической работы… это привело к дезорганизации научно-исследовательской работы и направлению её на несущественные, малозначимые задачи. к распылению и без того недостаточных кадров и вызвало совершенно ненужные крупные государственные затраты. развал сети опытных полеводческих станций… составление чрезмерно завышенных планов растениеводческих мероприятий, несогласованных с наличием рабочих рук и механизации, что неизбежно вело к дискредитации этих мероприятий, игнорированию правильных севооборотов, уменьшению плодородия почв…

Кроме того, я принимал непосредственное участие в разработке вредительских планов растениеводства первой и второй пятилеток. Эту вредительскую работу я выполнял по непосредственному указанию бывшего наркома земледелия ЯКОВЛЕВА Я. А. и бывших вице-президентов сельскохозяйственной академии ВОЛЬФА М. М., ГАЙСТЕРА А. И.

Вредительство здесь заключалось в составлении чрезмерно завышенных планов растениеводческих мероприятий, несогласованных с наличием рабочих рук и механизации, что неизбежно вело к дискредитации этих мероприятий, к игнорированию правильных севооборотов, уменьшению плодородия почв и, как результат, снижению урожайности и засорению полей.

Прежде всего, это касалось общего масштаба распашки земель. Как известно, посевная площадь до революции определялась в 100 млн. гектар. Безусловно, что колхозный строй, на основе механизации давал новую возможность для значительного расширения посевных площадей. Однако это мероприятие должно было быть проведено с учетом наличия рабочей силы и механизации. Вопреки этому, ЯКОВЛЕВЫМ, через ВОЛЬФА, мне была дана установка о расширении плана посевных площадей на 1937 г., как обязательная, цифра 150 млн. гектар, что явно не соответствовало имеющимся в то время возможностям. Это наглядно подтверждается ещё и тем, что еще и сейчас в 1940 году посевная площадь определяется в 136–137 млн. гектар при значительно большей механизации и лучшей организации рабочего труда в колхозах.

В 1931 году, ЯКОВЛЕВЫМ передо мной, а также ТАЛАНОВЫМ В. В. и КУЛЕШОВЫМ Н. Н.-работниками института растениеводства была поставлена задача технического обоснования намечаемого мероприятия по расширению посевов кукурузы с 1 % млн. гектар в 1929 году, до 15 млн. гектар в 1937 году, который затем был снижен до 7–8 млн. гектар, являвшимся также завышенным во вредительских целях, что нами и было сделано.

О том, каково было несоответствие этих вредительских планов можно судить потому, что сейчас, в 1940 году, при значительно большей механизации, чем в первые годы социалистической реконструкции, площадь под кукурузу определяется в 2,5 млн. гектар, вместо намечаемых нами 15 млн. на 1937 год.

Справка

Мною 9 сентября с.г. показания ВАВИЛОВА Н. И. о его вредительской работе, касающиеся вопросов организации сельскохозяйственной науки и планирования растениеводческих мероприятий первой и второй пятилетки представлены на консультацию первому заместителю заведующего сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) тов. ГРИЦЕНКО. Тов. ГРИЦЕНКО, ознакомившись с показаниями ВАВИЛОВА заявил, что в соответствии с данными, которыми располагает сельскохозяйственный отдел ЦК, указанные ВАВИЛОВЫМ факты о направлении вредительства в сельском хозяйстве имели место в действительности.

Пом. нач. следчасти ГЭУ НКВД СССР

ст. лейтенант госбезопасности А. Хват

Свидетельство Ю. Т. Лысенко

"Считаю необходимым довести до сведения читателей содержание беседы Т. Д. Лысенко со следователем по делу Н. И. Вавилова в том виде, в каком мне её довелось слышать от самого Т. Д. Лысенко: "Приходит ко мне в ВАСХНИЛ следователь, спрашивает: "Что вы можете сообщить о вредительской деятельности Н. И. Вавилова по уничтожению коллекции семян растений в ВИРе?" Отвечаю: "Я знаю, что академик Н. И. Вавилов собирал эту коллекцию. О том, что он её уничтожал, мне ничего неизвестно". Тогда следователь спрашивает: "А что вы вообще можете сообщить о вредительской (шпионской, контрреволюционной) деятельности Н. И. Вавилова?" Отвечаю: "Между мною и Н. И. Вавиловым были и есть разногласия (расхождения) по научным вопросам. Но ни о какой вредительской (шпионской, контрреволюционной) деятельности Н. И. Вавилова мне ничего неизвестно". Следователь говорит: "А не могли бы вы эти слова письменно зафиксировать?" Тогда Т. Д. Лысенко и написал (то ли продиктовал) эти слова и расписался. Вот эти-то показания Т. Д. Лысенко и должны храниться в деле Н. И. Вавилова"[321].

Из интервью И. А. Бенедиктова[322]

" И второй, весьма типичный для Лысенко факт. Когда арестовали Вавилова, его ближайшие сторонники и "друзья", выгораживая себя, один за другим стали подтверждать "вредительскую" версию следователя. Лысенко же, к тому времени разошедшийся с Вавиловым в научных позициях, наотрез отказался сделать это и подтвердил свой отказ письменно. А ведь за пособничество "врагам народа" в тот период могли пострадать люди с куда более высоким положением, чем Лысенко, что он, конечно же, прекрасно знал…"

Из письма А. Ревенковой[323] Л. И. Брежневу

"…Может быть, уместно ещё и о том, что "друзья" Вавилова много говорят, что его погубил Лысенко Т. Д. и больше всего кричат именно те, кто так немилосердно и иезуитски его топил. В течение 10 месяцев (с 10.VIII-40 г. по конец мая 1941 года) я находилась под следствием по так называемому "делу Вавилова". За это время мой следователь знакомил меня с большим количеством гнусных доносов на Вавилова, иногда касающихся и меня лично. И никогда мне не давали читать показания Лысенко Т. Д., и вообще о нем не упоминалось. А письма были Якушкина И. В. - по словам следователя, это главный консультант, писали Рунов Т.[324], Лорх[325] и много других, но особенно изощрялся академик[326] Жуковский П. М., который после Вавилова возглавил ВИР и оказался бездарным руководителем и непревзойденным иезуитом[327]. Одновременно со мной находился под следствием акад. Кольцов Н. К. он мне рассказывал о кляузах на Вавилова то же, что и я знала от своего следователя. Кстати сказать, обвинения в адрес Н. И. Вавилова не касались проблем генетики. Они относились к другой области[328]".

Допрос Н. Вавилова 5 ноября 1940 г.

В: Что вам известно о вражеской работе каждого из названных лиц?

О: Мне известно следующее о вражеской работе каждого из перечисленных вами лиц:

1. ГОВОРОВ Леонид Ипатьевич — профессор, заведующий отделом зерно-бобовых культур. Знаю его со студенческих лет, связан с ним давнишней дружбой и единством в научных воззрениях. Производственные, селекционные задачи ГОВОРОВЫМ, во вредительских целях, были отодвинуты на второй план. Вражеские взгляды ГОВОРОВА резко проявились и в его личной научной работе по зернобобовым культурам. В последние годы (1936–1940) ГОВОРОВ совершенно устранился от практической селекционной работы, сосредоточившись преимущественно на генетических и ботанических вопросах. В беседах со мной, происходивших на работе и у меня на дому (в период 1936–1940 гг.) ГОВОРОВ, как и я, высказывал антисоветские взгляды по вопросам колхозного строительства…

2. КАРПЕЧЕНКО Георгий Дмитриевич — профессор, заведующий лаборатории. сосредоточивал всю работу руководимой им лаборатории… на методических и отвлечённых от практической селекции темах.

В результате работа генетической лаборатории за 15 лет своего существования, несмотря на большие задания по изысканию путей радикального улучшения видов и сортов главнейших полевых культур (пшеница, ячмень) не дала до сих пор никаких практически ценных результатов… Генетическая лаборатория ВИРа, несмотря на продолжительную работу и исключительно благоприятные условия для работы (первоклассное оборудование, огромный исходный и сортовой материал, значительный штат, затраты больших средств) не дала советской селекционной практике ощутимых результатов.

Кроме того, у КАРПЕЧЕНКО резко проявлялись симпатии к буржуазно-демократическому строю капиталистических стран[329].

(далее показания Н. Вавилова на его подчинённых по ВИРу Эги-за, Пангало, Фляксбергера, Мальцева[330]).

ЦА ФСБ России № Р-2311 т.1, л.191-198

Из интервью И. А. Бенедиктова

"Определённое малодушие и слабость проявил Вавилов и находясь под следствием, когда, не выдержав психологического давления следователей, оговорил не только себя, но и других, признав наличие вредительской группы в Институте растениеводства, что, естественно, обернулось мучениями и страданиями совершенно невинных людей".

Очная ставка между Вавиловым и Говоровым 9 апреля 1941 г.

Вопрос ВАВИЛОВУ: по непосредственной вражеской работе в ВИРе вы были связаны с ГОВОРОВЫМ?

Ответ: Да, ГОВОРОВ принимал активное участие в руководстве института, направленное на отрыв от разрешения насущных вопросов практики селекции и семеноводства… В последние годы ГОВОРОВ совершенно устранился от практической селекционной работы, сосредоточившись преимущественно на ботанических и генетических вопросах и отойдя от задач развития сортового семеноводства зернобобовых культур, являвшегося одним из важнейших участков советского растениеводства.

Вопрос ГОВОРОВУ: ВАВИЛОВ правильно определил сущность вашей вражеской работы в области растениеводства?

Ответ: Да, правильно. Я признаю себя виновным в том, что за последние годы умышленно во вражеских целях отстранился от разрешения вопросов, имеющих прикладное значение в сельском хозяйстве и целиком посвятил себя работе над "академическими" проблемами из области эволюции сельскохозяйственных растений и генетики.

ЦА ФСБ России № Р-2311 т.5, л.71-77

Рапорт А. Хвата Л. Влодзимерскому

В связи с необходимостью создания экспертной комиссии для документации вредительской работы арестованного б. директора Всесоюзного института Растениеводства академика ВАВИЛОВА Н. И., прошу Вашей санкции на согласование с Наркомом земледелия СССР т. БЕНЕДИКТОВЫМ и Президентом Всесоюзной Сельско-Хозяйственной Академии тов. ЛЫСЕНКО следующих кандидатур в состав экспертной комиссии:

1. МОСОЛОВ В. П. — Вице-президент Всесоюзной Сельскохозяйственной Академии имени ЛЕНИНА, член ВКП(б).

2. ЧУЕНКОВ — Зам. Наркома земледелия СССР. Ведает сельскохозяйственными научными учреждениями, член ВКП(б).

3. ЯКУШКИН ИВ. — Академик Академии Наук СССР и Всесоюзной Сельско-хоз. Академии имени ЛЕНИНА.

4. ВОДКОВ А. П. — Зам. нач. Главсортупра Наркомзема СССР, член ВКП(б).

5. ЗУБАРЕВ А. И.-учёный секретарь секции Растениеводства Всесоюзной Сельско-хоз. Академии им. ЛЕНИНА, член ВКП(б).

ПОМ. НАЧ. 1 ОТДЕЛА СЛЕДЧАСТИ НКГБ СССР СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

А. Хват

5 мая 1941 г.

"Согласен. Л. Е. Влодзимирский". 5.V.41." (Резолюция Влодзимирского)

Письмо Б. Кобулова Т. Д. Лысенко

В связи с необходимостью создания экспертной комиссии для документации вредительской работы арестованного бывшего директора Всесоюзного Института Растениеводства, академика ВАВИЛОВА Н. И., прошу Вашего согласия на включение в состав экспертной комиссии следующих кандидатур:

1. МОСОЛОВА В. П. — Вице-президента Всесоюзной Сельскохозяйственной Академии им. Ленина.

2. ЧУЕНКОВА С. В. — Зам. Наркома Земледелия Союза ССР.

3. ЯКУШКИНА И. В. — Академика Академии Наук СССР и Всесоюзной Сельско-Хозяйственной Академии имени Ленина.

4. ВОДКОВА А. П. — Зам. начальника Главсортупра Наркомзема СССР.

5. ЗУБАРЕВА А. К. — Учёного секретаря секции Растениеводства Всесоюзной Сельско-Хозяйственной Академии имени Ленина.

Заместитель Народного Комиссара Государственной Безопасности Союза СССР

Кобулов

"С кандидатами согласен. Т. Лысенко. 1941 г. 9/V" (Резолюция Лысенко).

Допрос Н. Вавилова 23 июня 1941 года

В.: В соответствии со ст. 169 УПК РСФСР по вашему делу создана экспертная комиссия в составе

1. Чуенкова Семёна Васильевича — заместителя народного комиссара земледелия СССР.

2. Якушкина Ивана Вячеславовича — профессора сельскохозяйственной академии им. Тимирязева, академика Всесоюзной сельскохозяйственной академии им. Ленина.

3. Мосолова Василия Петровича — вице-президента Всесоюзной сельскохозяйственной академии им. Ленина.

4. Зубарева Алексея Клементьевича — научного работника Всесоюзной сельскохозяйственной академии им. Ленина.

5. Водкова Аркадия Петровича — заместителя начальника Главного сортового управления Наркомзема СССР.

Имеете ли вы отводы или какие-либо замечания по составу комиссии.

О.: С составом комиссии я ознакомлен и отводов не имею.

На допросах (в разное время) Н. Вавилов показал, что его отношения с экспертами были: с И. В. Якушкиным — "нормальные", с С. В. Чуенковым — "нормальные, официальные", с В. П. Мосоловым — "нормальные, официальные", с Зубаревым: "Я знал двух ЗУБАРЕВЫХ. Один из них работал зам наркома земледелия СССР (при ЯКОВЛЕВЕ). Другой ЗУБАРЕВ работал учёным секретарём секции зерновых культур сельско-хозяйственной академии. С первым взаимоотношения у меня были официальные, с ЗУБАРЕВЫМ — работником сельско-хозяйственной академии нормальные". В отношении Волкова А. П.: "ВОДКОВА Аркадия Петровича лично я не знаю".

Вавилов позже попросил включить в состав экспертной комиссии П. Жуковского и Лисицына. Это его просьба была отклонена. Однако, с учётом показаний Ревенковой (см. выше), вряд ли экспертное заключение П. Жуковского было бы для Н. Вавилова благоприятным.

Из очной ставки между Вавиловым и Паншиным Борисом Аркадьевичем 23 июня 1941 года

(Паншин): …Вавилов наибольшую популярность получил при бывшем наркоме земледелия Яковлеве, который всегда поддерживал Вавилова и создал ему соответствующий авторитет.

Вавилов был очень высокого мнения о Бухарине, особенно после совместной с ним поездки в Англию, примерно в 1931–1932 гг…

Из очной ставки между Вавиловым и Карпеченко 25 июня 1941 г.

Вопрос ВАВИЛОВУ: Вы показали, что в беседах с вами, как на работе так и у вас на квартире, КАРПЕЧЕНКО высказывал антисоветские настроения по поводу работников земельной системы и одновременно восхвалял условия в капиталистических странах. Это правильно?

Ответ. Да, правильно.

Вопрос КАРПЕЧЕНКО: Эту часть показаний ВАВИЛОВА вы подтверждаете?

Ответ: Да, подтверждаю…

Вопрос ВАВИЛОВУ: Вы показали, что одним из участников возглавляемой вами группировки был ГОВОРОВ. Это правильно?

Вопрос КАРПЕЧЕНКО: Вам об этом было известно?

Ответ: Да, я знал, что ГОВОРОВ являлся участником антисоветской вредительской группировки в ВИРе, и об этом показал на следствии.

ЦА ФСБ России № Р-2311 т.5, л.173-178

Из очной ставки между Говоровым Леонидом Ипатьевичем и Карпеченко Георгием Дмитриевичем, 26 июня 1941 г.

Вопрос ГОВОРОВУ: Кто возглавлял антисоветскую вредительскую группировку, существовавшую в ВИРе?

Ответ: Антисоветскую вредительскую группировку, существовавшую в ВИРе возглавлял академик ВАВИЛОВ Н. И.

Вопрос КАРПЕЧЕНКО: Правильно показал ГОВОРОВ?

Ответ: ГОВОРОВ показал правильно. Антисоветскую вредительскую группировку возглавлял ВАВИЛОВ Н. И.

ЦА ФСБ России № Р-2311 т.5, л.192

Закрытое заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР 9 июля 1941 г.

ПРИГОВОР

Именем Союза Советских Социалистических Республик

Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР в составе: Председательствующего Диввоенюриста СУСЛИНА. Членов: Диввоен-юриста ДМИТРИЕВА и Бригвоенюриста КЛИМИНА. При секретаре мл. военном юристе Мазурове. В закрытом судебном заседании, в гор. Москве 9 июля 1941 года, рассмотрела дело по обвинению: ВАВИЛОВА Николая Ивановича, 1887 г.р., бывш. директора Всесоюзного института Растениеводства, вице-президента сель. хоз. Академии Наук им. Ленина и члена Академии Наук СССР в преступл., предусмотр. ст. ст. 58-1 «а», 58-7, 58-9 и 58–11 УК РСФСР.

Предварительным и судебным следствием установлено, что Вавилов в 1925 году являлся одним из руководителей антисоветской организации, именовавшейся "Трудовая Крестьянская партия", а с 1930 года являлся активным участником антисоветской организации правых, действовавшей в системе Наркомзема СССР, и некоторых научных учреждений СССР. Вавилов, используя служебное положение Президента Сельско-Хозяйственной Академии, директора института Растениеводства, директора института Генетики и наконец вице-президента сельско-хозяйств. Академии наук им. Ленина и члена Академии Наук СССР в интересах антисоветской организации проводил широкую вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя, и на развал и упадок социалистического земледелия в СССР. Кроме того, Вавилов, преследуя антисоветские цели, поддерживал связи с заграничными белоэмигрантскими кругами и передавал им сведения, являющиеся государственной тайной Советского Союза. Признавая виновным Вавилова в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-1 а, 58-7, 58-4 и 58–11 УК РСфСр, Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР ПРИГОВОРИЛА Вавилова Николая Ивановича подвергнуть высшей мере уголовного наказания — расстрелу, с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Председательствующий Суслин

Члены: Дмитриев, Климин

Из реабилитационного постановления Военной коллегии Верховного суда от 20 августа 1955 г.

"…В качестве доказательства вины Вавилова, к его делу приобщены показания арестованных Муралова, Марголина, Авдулова, Кулешова, Писарева, Паншина, Бондаренко, Карпеченко, Фляксбергера, Ушарова, Городецкого, Золотарева и др., данные ими на предварительном следствии. Проведенной дополнительной проверкой установлено, что первые девять человек из перечисленных лиц впоследствии от своих показаний отказались, как от вымышленных"[331].

Б. А. Викторов

"Судил Вавилова сам Ульрих".

"Достаточно сказать, что во время следствия не было проведено ни одной очной ставки"[332].

Приложение 2. Кто дискредитирует Н. Вавилова.

За последнее время в средствах массовой информации появились публикации, ставящие своей целью, по уверениям их авторов, "защиту памяти академика Н. Вавилова": "Открытое письмо" Учёного совета ВИР (16.04.2009 г., http: //www.vir.nw.ru/books/OPismo.pdf), "Письмо по поводу статьи М. Анохина в Литературной газете "Академик Лысенко и бедная овечка Долли"" сотрудников Института общей генетики (04.04.2009 г., http: //www.vigg.ru/?cat_id=9&news_id=176) и др. Однако аргументы и рассуждения авторов этих публикаций таковы, что они, вольно или невольно, фактически дискредитируют Н. Вавилова.

Похвальный отзыв Давенпорта. Прежде всего, дискредитирующим деятельность Н. Вавилова представляется помещённый в центральной части Открытого письма Учёного совета ВИРа восторженный отзыв о его работах Ч. Давенпорта (1866–1944 гг.), видного специалиста по евгенике, основателя и руководителя Бюро регистраций по евгенике (Eugenics Record Office), автора "Heredity in relations to Eugenics" (1911 г.).

Поместив хвалебный отзыв американского евгеника, авторы Открытого письма, по сути, компрометируют Вавилова. Ведь у недостаточно информированного читателя может сложиться впечатление, что Н. Вавилов в какой-то степени солидаризировался с шарлатанскими измышлениями и проектами современных ему зарубежных и советских евгеников. Между тем, это неверно. Известно, что Н. Вавилов разделял псевдонаучную теорию А. Вейсмана о "неизменяемой зародышевой плазме", являвшуюся в первой трети XX века основой евгенических и расистских концепций[333]. Однако сами эти концепции он не разделял. В этом его позиция выгодно отличалась от взглядов других видных "вейсманистов" — Н. Кольцова, А. Серебровского, Г. Мёллера, выступавших в те годы с дикими проектами человеководства[334].

Трудно предположить, что авторы Открытого письма, члены Учёного совета ВИРа, не знали кто такой Ч. Давенпорт и каковы его "научные" достижения. (Можно ещё добавить, что одним из практических следствий распространения в США лженаучных положений евгеники было принятие в ряде штатов США законов о стерилизации, активно продвигавшихся Давенпортом и его коллегами[335]). Поэтому вопрос: сознательно они решили попытаться этим похвальным отзывом скомпрометировать Н. Вавилова или сделали это всё же непреднамеренно, остаётся открытым.

Портрет на обложке. Авторы Открытого письма Учёного совета ВИРа неоднократно выражали негативное отношение к опубликованным за последние годы историко-научным исследованиям профессора В. И. Пыженкова.

В этих публикациях В. И. Пыженков давал критическую оценку деятельности Н. Вавилова как директора ВИРа с точки зрения сельскохозяйственных проблем СССР 1930-х годов. Проблем, требовавших тогда в первую очередь (вспомним голод в Поволжье, голод 1932-33 гг.) не академических исследований "центров происхождения растений" и не сбора "всего многообразия семян", а срочного внедрения высокоурожайных сортов зерновых, интродукции лучших зарубежных образцов сельскохозяйственных культур, разработки новых агротехнических приёмов повышения урожайности растений. Аналогичные критические оценки деятельности Вавилова высказывались в 1930-х гг. сотрудниками ВИРа А. К. Колем, Г. Н. Шлыковым (см. выше).

Факты, приведённые в публикациях профессора В. И. Пыженкова, показали также поразительно низкую практическую отдачу от высокозатратных экспедиций Вавилова. Если, например, американский растениевод Д. Фэрчайлд, собиравший коллекции сельскохозяйственных культур по миру примерно в таких же масштабах, что и Н. Вавилов, интродуцировал в США 20 тысяч (!) растений, то под руководством Н. Вавилова, как писал профессор В. И. Пыженков, ссылаясь на ближайшего сотрудника Вавилова Ф. Бахтеева, были интродуцированы "несколько видов бамбука, многие виды эвкалиптов и хинное дерево".

Открытое письмо Учёного совета ВИРа полностью проигнорировало эту критику. Эмоционально осуждая работы профессора В. И. Пыженкова — "сомнительные творения", "опусы", "верх крайнего цинизма"… — авторы письма никаких конкретных опровергающих доводов не привели. Было бы бесполезно искать в Открытом письме Учёного совета ВИРа перечень интродуцированных Н. Вавиловым в результате его многочисленных дорогостоящих экспедиций ценных зарубежных сельскохозяйственных культур, или созданных в те годы — когда страна крайне нуждалась в увеличении объёма производства сельскохозяйственной продукции — на основе его теоретических исследований новых сортов растений, или разработанных им новых агротехнических приёмов повышения урожайности. Вместо этого, авторы Открытого письма пространно рассуждали о больших заслугах Н. Вавилова перед мировой наукой, привели похвальный отзыв о его работах американского евгеника Давенпорта, и даже сообщили читателям, что "известный международный журнал "Heredity" включил Н. Вавилова в почётную рамку своей титульной обложки". Но каким образом всё это может свидетельствовать о вкладе Вавилова в решение острых сельскохозяйственных проблем СССР 1930-х годов? Предъявляя, вместо ответа на вопросы: "какие интродуцированы культуры? какие разработаны агротехнические приёмы? что сделано для повышения урожайности в сельском хозяйстве СССР 1930-х годов?" портрет Н. Вавилова на обложке "известного международного журнала", авторы Открытого письма, по сути, дискредитируют Н. Вавилова.

Для сравнения стоит отметить, что Т. Д. Лысенко, в ответ на подобные вопросы, мог бы предъявить не свой портрет в иностранном журнале, а 1) технологию яровизации зерновых; 2) чеканку хлопчатника; 3) новую агротехнику проса; 4) летние посадки картофеля в южных областях СССР; 5) посевы по стерне; посадки верхушек клубней картофеля и многое другое.

Счета в банках. Нельзя не признать компрометацией Н. Вавилова и едва ли не демонстративно проявляемое авторами писем "в его защиту" незнакомство с хорошо известными фактами его биографии. Так, сотрудники Института общей генетики, выражая удивление по поводу сообщений о том, что Н. Вавилов имел счета в западных банках, пишут в вышеупомянутой статье: "Откуда такая информация? Подобного обвинения не найти даже в материалах следственного дела

Н. И. Вавилова". Между тем, именно в материалах следственного дела

Н. И. Вавилова, точнее, в Справке НКВД на Н. Вавилова, составленной в июле 1940 г., незадолго до его ареста, можно прочесть: "ВАВИЛОВ имеет в Германии и Франции в банках свой текущий счет и вклады".

Аналогично, авторы Открытого письма Учёного совета ВИРа утверждают: "общеизвестно лояльное отношение Н. И. Вавилова к Советской власти и правительству". Между тем, "общеизвестно" как раз обратное. В той же Справке можно прочитать: "Политические взгляды ВАВИЛОВА резко враждебны коммунистической партии и советской власти. В узком кругу лиц, которым ВАВИЛОВ доверяет, ведутся беседы о кризисе советской власти, о гибельности коллективизации, о нежелании подвергаться "критике курьеров и дворников", об "изменении политического курса". По адресу т. СТАЛИНА ВАВИЛОВ иначе как в контрреволюционном клеветническом тоне не говорит". Совет, данный Н. Вавиловым в 1930 году командированному в США Ф. Доб-жанскому "остаться за рубежом" (что тот и сделал) также вряд ли можно считать примером "лояльности к Советской власти" (сталинскому режиму).

Такое циничное незнание важных фактов биографии Н. И. Вавилова авторами писем в его "защиту" также является, по сути, его дискредитацией. Впрочем, вопрос о том, делается это сознательно, или всё же по невежеству, остаётся, опять-таки, открытым.

Письмо Презента и письмо Вавилова. Сотрудники Института общей генетики в цитированной выше статье упоминали письмо И. Презента председателю правительства СССР В. М. Молотову с критикой деятельности Н. Вавилова. Они выражали возмущение этим письмом (и припиской на нём Т. Д. Лысенко "с текстом письма согласен") и считали, что оно сыграло роль в аресте и осуждении Н. Вавилова.

Несообразность такой аргументации очевидна. Во-первых, разве письмо Презента направлено в карательные органы? Нет, оно направлено в правительство. Во-вторых, в какую ещё инстанцию, как не в правительство, должен был направлять И. Презент письмо с критикой директора крупнейшего института, притом по организационным вопросам — о его деятельности в связи с планируемым международным конгрессом генетиков? Или письмо с критикой деятельности Вавилова следовало направить самому Вавилову? Или вопрос об участии советских учёных в этой конференции и её программе — личное дело Вавилова, в которое нельзя вмешиваться? И, наконец, что могла критика Презентом деятельности Вавилова, связанной с подготовкой этого конгресса, прибавить к оценке деятельности Вавилова, данной НКВД: "Политические взгляды ВАВИЛОВА резко враждебны коммунистической партии и советской власти. По адресу т. СТАЛИНА ВАВИЛОВ иначе как в контрреволюционном клеветническом тоне не говорит. враждебная работа в системе Всесоюзного Института Растениеводства, направленная к подрыву и запутыванию семенного, селекционного дела в СССР, проводилась непосредственно и по прямому указанию ВАВИЛОВА Н. И., директора ВИРа. Свою вредительскую, подрывную работу ВАВИЛОВ проводил, опираясь на специально подобранные и расставленные на руководящих участках ВИРа кадры, создав из них контрреволюционную организацию, частично вскрытую и ликвидированную органами НКВД в 1933 г.".

Однако дело даже не в этих несообразностях, а в дальнейшей аргументации авторов. Согласно их своеобразной (чтобы не сказать сильнее) логике, приписка Т. Д. Лысенко ("с текстом согласен") на письме Презента, критикующем организационную деятельность Вавилова, позволяет "обоснованно назвать Т. Лысенко "убийцей Вавилова""[336].

Помимо очевидной натянутости — много ли любая критика Презентом Вавилова могла прибавить к вышеизложенным обвинениям НКВД? — такой довод, по сути, компрометирует Н. Вавилова. Обратимся к тогдашним письмам и выступлениям Н. Вавилова.

27 января 1937 года в "Известиях" появилось открытое письмо, подписанное Н. Вавиловым а также ещё 8 академиками и 10 профессорами, озаглавленное "Мы требуем беспощадной расправы с подлыми предателями нашей великой Родины". 22 апреля 1938 года директор ВИРа Н. Вавилов в своём отчётном докладе осудил "вредительство" в сельском хозяйстве СССР: "В нашей организации развития опытного дела мы имеем, несомненно, за истекшие годы, признаки легкомыслия, а по существу вредительства"[337].

Спрашивается: следует ли отсюда, согласно "логике" авторов вышеупомянутой статьи, что Н. Вавилова можно "обоснованно назвать убийцей" тогдашних жертв политических репрессий? Спрашивается: сознательно ли эти авторы, сотрудники Института общей генетики, компрометируют Н. Вавилова, рассуждая о письме Презента? Ведь сравнив письмо Презента в правительство, критикующее деятельность конкретно Н. Вавилова по организации конкретной международной генетической конференции, с подписанным самим Вавиловым "открытым письмом" с призывами к огульным политическим репрессиям и его же критикой "вредительства в развитии опытного дела", получается весьма нелестная для последнего картина.

Независимо от ответов на эти вопросы, стоит отметить, насколько Т. Д. Лысенко, писем с призывами к "беспощадной расправе с подлыми предателями" не подписывавший, и в своих отчётах как президент ВАСХНИЛ "вредительство" не изобличавший, выглядит достойнее Н. Вавилова и его коллег.

"Пятьсот миллионов курьеров". Наконец, нельзя не признать дискредитацией деятельности Н. Вавилова приведённое в вышеупомянутой статье сотрудников Института общей генетики утверждение, что "комиссия экспертов Всемирного банка… оценила стоимость коллекции ВИРа в 8 триллионов долларов США, т. е. она равна стоимости годового совокупного продукта всех стран Европы".

В самом деле, нельзя же предположить, что авторы этой статьи незнакомы с комедией Гоголя "Ревизор". Поэтому они не могут не понимать, что утверждение, будто в нынешнем ВИРе хранятся ценности на "8 триллионов долларов", "равные стоимости годового продукта всех стран Европы" вызывает в памяти: "графы, князья в приёмной жужжат как шмели… иной раз сам министр… и курьеры, тридцать пять тысяч одних только курьеров".

А ещё нетрудно подсчитать, что на "8 триллионов долларов" можно нанять не какие-то жалкие "тридцать пять тысяч курьеров" Хлестакова, а 500 миллионов курьеров, с окладом 16 тыс. долларов в год каждому. Отсюда можно увидеть, насколько далеко ушла нынешняя хлестаковщина со времён Н. В. Гоголя.