Песня

Песня

Забывается день. Забывается зной.

Удлиняется тень по востоку,

Водворяется ночь неживой синевой,

Неживой синевой и далекой.

Поднимается влага от Красных песков,

Поднимается сердце — обманом,

Отрывается малым и бедным листком

От пустынной страницы Корана.

Уплывает земля. Раздвигается ночь,

Остановлено время в качаньи.

Только песня сжигается в ночь

На безводном и горьком отчаяньи.

Как бурнус, развевается звездный полет,

Под бурнусом раскинуты руки,

Только сердце араба плывет

И несет свою мертвую скуку,

В этой странной, пустой, неземной вышине

В этой лунной и призрачной дрожи —

Обрывается песнь на высокой струне,

Больше выдержать сердце не может.

Читайте также

Песня Забывается день. Забывается зной. Удлиняется тень по востоку, Водворяется ночь неживой синевой, Неживой синевой и далекой. Поднимается влага от Красных песков, Поднимается сердце — обманом, Отрывается малым и бедным листком От пустынной страницы

ПЕСНЯ Мы больше не увидимся — прощай, улыбнись… Скажи, не в обиде ты на быстрые дни?.. Прошли, прошли — не мимо ли, как сквозняки по комнате, как тростниковый стон… …Не вспомнишь как любимую, не вспомни — как знакомую, а вспомни как сон… Мои

ПЕСНЯ Слышала — приедешь к нам не скоро ты. Говорят товарищи: не ждем. Брошу всё. Пойду бродить по городу, по дорогам, пройденным вдвоем. До Невы дойду, спущусь по лесенке. Рядом ходит черная вода. На унылой, безголосой песенке вымещу обиду навсегда. Все следы размоет

ПЕСНЯ Знаю, чем меня пленила жизнь моя, красавица, — одарила страшной силой, что самой не справиться. Не скупилась на нее ни в любви, ни в бедах я — сердце щедрое мое осуждали, бедные. Где ж им счастье разгадать ни за что, без жалости всё, что было, вдруг отдать до

Песня Есть одна хорошая песня у соловушки — Песня панихидная по моей головушке. Цвела – забубенная, росла – ножевая, А теперь вдруг свесилась, словно неживая. Думы мои, думы! Боль в висках и темени. Промотал я молодость без поры, без времени. Как случилось-сталось, сам не

ПЕСНЯ Я, как гроза, угрюм. А ты горда, как город, превзошедший города красой и славой, светом и стеклом. И вряд ли ты займешься пустяком души моей. Сегодня, как всегда, уходят из Тбилиси поезда. Уходят годы. Бодрствует беда в душе моей, которая тверда в своей привычке

МОЯ ПЕСНЯ Сокрыт в душе бесценный клад Любви моей — он щедр и светел. Эй, джан[165], безмерно я богат. Как совладать с богатством этим! О дарованье, ты — не дар, Что выгадаешь и зароешь. Ты — разоренье, ты — угар, Ты — расточение сокровищ. Что делать? Мне неведом страх Пред

Песня Отцветет да поспеет На болоте морошка, — Вот и кончилось лето, мой друг! И опять он мелькает, Листопад за окошком, Тучи темные вьются вокруг… Заскрипели ворота, Потемнели избушки, Закачалась над омутом ель, Слышен жалобный голос Одинокой кукушки, И не спит по ночам

Песня Я люблю кровавый бой, Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарской, С вами век мне золотой! Я люблю кровавый бой, Я рожден для службы царской! За тебя на черта рад, Наша матушка Россия! Пусть французишки гнилые К нам пожалуют назад! За тебя на черта

Песня Уста мои о солнце петь устали, Но о тебе без устали поют. Часы мои в день нашей встречи встали, Храня любовь от старящих минут. Мне надоест рассматривать планету, Но на тебя смотреть не надоест. В твоих глазах всегда так много света, — Закроешь их – и темнота

Песня Нам песня строить и… служить помогает Песни петь дано не всем. Необходим слух и голос. Но это требование не имеет никакого отношения к армии, потому как у неё главный закон — «Не можешь — научим, не хочешь — заставим». А в ВДВ дополнительно — «Нет задач

Песня IКак сложилась песня… Как сложилась песня у меня? И сама не знаю, что сказать! Я сама стараюсь У огня По частям снежинку разобрать! IIМузыка Вы объяснили музыку словами. Но, видно, ей не надобны слова — Не то она, соперничая с вами, Словами изъяснялась бы сама. И

ПЕСНЯ Еще несколько лет тому назад, в начале осени, местные цыгане, прежде чем разойтись на зимние квартиры, обычно приходили в Михайловское и разбивали свой табор неподалеку от озера Маленец. Здесь они жили у своих костров, отсюда по утрам расходились на свой цыганский