Как заспорили президент и премьер

Как заспорили президент и премьер

В начале 2011 года возникло ощущение нарастающего противостояния Путина и Медведева, что прежде представлялось немыслимым.

Владимир Владимирович, встречаясь с журналистами Первого канала, обещал, что не позволит развиваться иностранным неядерным вооружениям в ущерб безопасности России. Но военные дела – президентская прерогатива. А Дмитрий Анатольевич согласился провести правовую экспертизу громких уголовных дел, в том числе тех, с которыми связывают личную заинтересованность премьер-министра.

Путин раскритиковал новый образовательный стандарт, хотя считается, что образование – сфера интересов президента. А Медведев заговорил об оттоке капитала и дурном инвестиционном климате, хотя этим ведает глава правительства.

В интервью французским журналистам Путин не преминул отметить, что обращается к Медведеву на «ты», а тот говорит ему «вы». Через несколько дней Медведев столь же непринужденно объяснил американским корреспондентам:

– Я работаю президентом, а он премьер-министром. И этим все сказано.

Газеты обратили внимание на то, что совещания в Кремле и Белом доме словно нарочито назначаются на одно и то же время. Чиновникам приходится выбирать – к кому ехать: к Путину или Медведеву? Знающие люди отмечают, что это лишь аппаратные игры. Команды обоих лидеров создают иллюзию соперничества президента и премьер-министра.

Но иногда их разногласия становятся заметными.

Владимир Путин несколько раз жестко высказался о Михаиле Ходорковском (в тот момент, когда шел второй процесс по его делу):

– У этого человека кровь на руках… Считаю, что вор должен сидеть в тюрьме.

Медведев счел необходимым публично поправить Путина. На встрече с руководителями телеканалов заметил:

– Ни президент, ни иное должностное лицо не имеет права высказывать свою позицию по этому делу или по какому-то другому делу до момента вынесения приговора.

Но из его слов не следует делать далеко идущих выводов. Медведев стал руководителем президентского аппарата как раз после того, как его предшественник Александр Волошин выразил несогласие с арестом Ходорковского. Медведев, надо понимать, не разошелся с Путиным во мнениях.

Думаю, что они вообще единомышленники в отношении всех значимых вопросов. Другое дело, что недавний преподаватель юриспруденции считает необходимым соблюдать букву закона: суд вынесет приговор, тогда можно высказываться…

Впрочем, похоже, со стороны противоречия между президентом и премьером кажутся ощутимее.

«2010 год начался с неожиданного для власти социального протеста, – пишет Леон Арон, директор российских программ Американского института предпринимательства. – В них вплелось недовольство традиционного типа – малообеспеченные люди требовали больших зарплат и пенсий. Но впервые, может быть, прослеживалась и протестная волна среднего класса. Он требовал, чтобы государство не убивало его налогами, не давило коррупцией, судебным и полицейским произволом.

Протестовали люди, которых можно считать потенциальной политической базой президента Медведева. Ведь это он говорил о том, что коррупция душит, что в стране правит правовой нигилизм, и призывал Россию двигаться вперед…

С сентября 2010 года Путин дал невероятное количество интервью. Такого общения с прессой у него не было за все десять лет. И в каждом втором предложении отрицается все, к чему призывает Медведев… Путин ясно дал понять: со многим из того, что делается в политике, как международной, так и внутренней, он не согласен, многое его раздражает. Интервью премьер-министра свидетельствуют, что в позициях Медведева и Путина есть смысловая, а не просто риторическая разница».

24 января 2011 года в зоне прилета международных рейсов московского аэропорта «Домодедово» взорвалось мощное взрывное устройство. Это сделал террорист-смертник, находившийся среди встречающих. Погибли тридцать пять человек, многие получили тяжелые ранения.

После теракта Медведев потребовал найти и наказать виновных и среди администрации аэропорта «Домодедово», и в ФСБ, и в МВД. 25 января Медведев выступал на расширенном заседании коллегии Федеральной службы безопасности. Распорядился разобраться «с ответственностью лиц, отвечающих за безопасность на транспорте, и сделать кадровые выводы». Нескольких офицеров госбезопасности отправили в отставку.

Путин же предпочел никого не называть. 2 февраля 2011 года на встрече с журналистами Первого канала Владимир Владимирович сообщил журналистам, что дело о теракте в Домодедове уже «в целом раскрыто».

На следующий день к президенту Медведеву пришли директор ФСБ Александр Бортников и глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. Они хотели как раз порадовать президента отчетом об успехах в расследовании теракта «Домодедово».

Медведев их огорошил:

– Считаю абсолютно недопустимым, когда до проведения всех следственных процедур и подготовки обвинительного заключения кто-либо объявляет о раскрытии преступления, тем более такого тяжкого, как преступление террористической направленности. Надо работать, а не пиариться.

Публика пришла к выводу, что президент выражает недовольство не столько Бортниковым и Бастрыкиным, сколько Путиным…

Весной 2011 года на волне революционных событий, охвативших арабский мир, взорвалась Ливия. Муамар Каддафи, который единолично правит страной четыре с лишним десятилетия, стал уничтожать людей, призывавших к переменам. На требования мирового сообщества прекратить применение силы Каддафи не откликнулся.

Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 1973, которая требует любыми средствами спасти мирное население Ливии от карательных акций правительственных войск. Россия при голосовании воздержалась. Наталья Тимакова, пресс-секретарь президента, пояснила:

– Наша позиция была последовательной с самого начала и остается такой и сейчас. Мы осуждали и осуждаем то, что творит Каддафи в отношении мирного населения. И на этот счет разночтений с Западом нет.

А вот когда началась военная операция западных стран в Ливии – с воздуха уничтожали военную авиацию и бронетехнику Каддафи, чтобы спасти мятежников, – настроения в Москве изменились. И тут Путин и Медведев совершенно неожиданно публично не сошлись во мнениях.

Премьер-министр, выступая на военном заводе в Воткинске, осудил не только действия Североатлантического блока, но и резолюцию Совета Безопасности ООН:

– Правительство России не занимается внешней политикой. Но если вас интересует мое личное мнение, то оно у меня, конечно, есть… Ни по одному из параметров ливийский режим не подходит под критерий демократической страны, внутриполитическая ситуация приобрела характер вооруженной борьбы, но это, конечно, не значит, что кому-то позволено вмешиваться в чужой, даже вооруженный конфликт извне. Эта резолюция, безусловно, является неполноценной и ущербной. Если посмотреть, что написано, станет ясно: она разрешает любые действия против суверенного государства! Это мне напоминает средневековый призыв к Крестовому походу, когда кто-то призывал кого-то идти в определенное место и чего-то освобождать… А от этих ударов гибнет как раз мирное население! Где же логика и совесть?! Нету ни того ни другого!

Глава российского правительства фактически повторил слова Муамара Каддафи о Крестовом походе против его страны… Это был не первый случай, когда между президентом и премьером возникали противоречия. На сей раз Медведев ответил довольно жестко:

– Ни в коем случае недопустимо использовать выражения, которые, по сути, ведут к столкновению цивилизаций, типа «Крестовых походов» и так далее. Это неприемлемо. В противном случае все может закончиться гораздо хуже, чем даже это происходит сегодня. И об этом должны помнить все.

Президент защитил резолюцию Совета Безопасности ООН:

– Я не считаю эту резолюцию неправильной. Эта резолюция в целом отражает и наше понимание происходящего в Ливии, но не во всем… Абсолютно безобразными были поведение, которое осуществлялось руководством Ливии, и те преступления, которые были совершены против собственного народа… Если сегодня говорить, что, мол, мы не понимали, что делали, это было бы неправильно: мы сознательно это сделали, и в этом были мои инструкции Министерству иностранных дел. Они были выполнены…

Впервые Путин подвергся цензуре на телевидении. Днем его слова, произнесенные на боткинском заводе, были главной новостью на федеральных каналах. А вечером они исчезли, словно премьер-министр ничего не говорил. Вместо Путина зрители услышали мнение Медведева, который, по сути, опроверг главу правительства.

В аппарате президента примирительно прокомментировали расхождение позиций двух самых влиятельных людей страны:

– Премьер-министр сам оговорился, что озвучил свое личное мнение. За осуществление внешней политики у нас, как известно, отвечает президент, а потому все соответствующие ведомства, в том числе МИД, действуют и будут действовать в соответствии с указаниями первого лица…

Судя по всему, в российском руководстве придерживаются разных точек зрения относительно событий в Ливии. На протяжении многих лет в Министерстве иностранных дел к Муамару Каддафи относились более чем благожелательно. Ему продавали оружие, его поддерживали на мировой арене. Отстаивание прежней линии, надо понимать, стоило должности российскому послу в Триполи, которого срочно отозвали в Москву.

Но позиция государства определялась не дипломатами в МИДе, а, скорее всего, российским Советом безопасности. Там, вероятно, и решили не возражать против резолюции ООН. Председательствует на заседании Совета безопасности президент, но не может быть, чтобы такой вопрос решался в отсутствие Путина или вразрез с его мнением.

Почему же глава правительства изменил свою позицию? Учел внутриполитические соображения?.. Прошло еще несколько недель, и президент Медведев тоже стал критически оценивать действия Запада в Ливии…

8 апреля 2011 года Белый дом и Кремль еще раз разошлись во мнениях. На заседании правительственной Комиссии по связи и технологическим вопросам информатизации представитель Федеральной службы безопасности – начальник Центра защиты информации и специальной связи Александр Андреечкин пожаловался на зарубежные интернет-сервисы и другие новинки: правоохранительные органы не в силах контролировать зашифрованные сообщения, которые проходят через такие сервисы, они опасны для безопасности страны. Словом, надо запрещать…

Технические новинки усложняют жизнь всем спецслужбам. Но за пределами России специалисты ищут пути, как совладать с новшеством, чтобы оно служило прогрессу, а не террористам. А у нас привыкли запрещать. Вот и Интернет воспринимается как опасность…

«Источник в Кремле» (принято считать, что это руководитель президентской пресс-службы) сообщил журналистам, что это не политика государства, а личное мнение сотрудника ФСБ. Дальше что-то произошло. То ли пожаловался директор ФСБ Бортников, то ли кто-то еще, но пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков выразился неожиданно резко:

– Представители ФСБ не высказывают личных точек зрения. Естественно, это позиция ведомства, и она тщательно аргументирована.

Иначе говоря, пресс-секретарь премьер-министра по сути одернул Кремль. Что стояло за этим? Неудовольствие: нам надоело, что вы нас постоянно поправляете?.. История, надо полагать, имела закулисное продолжение, потому что ФСБ все же обещала разговоры по скайпу не запрещать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.