Глава II. Дипломатическая деятельность

Глава II. Дипломатическая деятельность

Милеску Спафарий принимал активное участие в сношениях молдавских господарей с московским правительством. В 1656 г. в Москву прибыло посольство от молдавского господаря Георгия Стефана с ходатайством о защите молдавского народа от османского угнетения и о принятии Молдавии «под государскую руку». К грамоте молдавского господаря был приложен проект соответствующего соглашения. Весьма вероятно, что этот проект был составлен при участии Милеску Спафария, который находился в близких отношениях с Георгием Стефаном, был его советником и логофетом. Переговоры о принятии Молдавии в русское подданство были успешно завершены, но турецкое правительство, узнав о них, в марте 1658 г. низложило Георгия Стефана, и последний был вынужден покинуть Молдавию.

В 1658 г. новый молдавский господарь, Георгий Гика, по требованию султанского правительства послал Милеску Спафария во главе отряда войск в Трансильванию для участия в подавлении антитурецкого выступления князя Ракоци. Но он уклонился от оказания помощи османским поработителям и вскоре вернулся с войском в Молдавию.

Летописец И. Некулче указывает, что Милеску Спафарий был участником политического заговора против господаря Стефаницы, проводившего протурецкую политику. Однако этот заговор был раскрыт, и Милеску Спафария подвергли унизительному телесному наказанию: ему был «урезан» нос. В связи с этими событиями он был вынужден покинуть Молдавию и переселиться в Валахию (см. 110, 76). Бывший в то время валашским господарем Георгий Гика назначил Милеску Спафария своим политическим представителем (капикихаей) в Константинополе при правительстве Османской империи. Здесь он сблизился с общественнополитическими деятелями (иерусалимским патриархом Досифеем, великим драгоманом Оттоманской Порты Н. Панагиотом и др.), которые боролись за освобождение христианских государств от ига османских захватчиков, выступали против католического влияния на Востоке и являлись сторонниками укрепления дружественных связей Молдавии и других придунайских стран с Россией. В 1664 г. началась война между Турцией и Польшей. Валашский господарь перешел на сторону Польши, выступив против турецкого правительства. В связи с этими событиями Милеску Спафарий в 1664 г. был вынужден покинуть Константинополь и, чтобы избежать преследования со стороны своих политических противников, переселиться в Бранденбург (Берлин), но по требованию польского короля, знавшего, что Милеску Спафарий является сторонником идеи союза Молдавии и Русского государства, курфюрст Бранденбурга объявил Милеску Спафария «персоной нон грата», и тот отправился в Померанию, где тогда в Шеттине жил бывший молдавский господарь Георгий Стефан. Он назначил Милеску Спафария своим доверенным лицом к шведскому королю в Стокгольме. В этот же период (июль 1667 г.) Милеску Спафарий по поручению Георгия Стефана, шведского короля Карла XI и французского посла в Швеции Арно де Помпонна побывал с дипломатической миссией в Париже, где вел переговоры о создании Лиги христианских государств против Османской империи (см. 31).

После продолжительных скитаний по странам Западной Европы Милеску Спафарий в 1668 г. возвращается в Молдавию, откуда вскоре отправляется в Валахию, а затем в Константинополь и Адрианополь.

Между тем в Восточной и Юго-Восточной Европе четко обозначились глубокие политические противоречия, требовавшие своего разрешения. Дело в том, что в результате социальноэкономического развития России в первой половине XVII в. перед ней встала насущная необходимость выйти к Черному и Балтийскому морям, без чего невозможно было расширение внешнеторговых связей страны, в том числе со странами Средиземноморья. Поскольку выход к Черному морю был закрыт Османской империей, перед царской Россией встала задача сперва вытеснить турецких завоевателей из Северного Причерноморья. Отсюда многочисленные и кровопролитные русско-турецкие войны, начавшиеся во второй половине XVII в. и продолжавшиеся свыше двухсот лет. В дальнейшем царское правительство преследовало цель захватить Константинополь и проливы Босфор и Дарданеллы. По своим субъективным целям русско-турецкие войны были агрессивными.

В. И. Ленин со всей определенностью подчеркивал: «И к завоеванию Константинополя, и к завоеванию все большей части Азии царизм стремится веками, систематически проводя соответствующую политику и используя для этого всяческие противоречия и столкновения между великими державами» (2, 30, 186). Эти войны сыграли решающую роль в истории многих стран Восточной и Юго-Восточной Европы. Для балканских народов они имели положительные последствия: победоносные кампании русских войск значительно ослабили Османскую империю и способствовали обретению независимости балканскими народами.

Народы Балканского полуострова хорошо понимали, что без военного разгрома Османской империи им не сбросить цепей иноземного рабства. Они, естественно, обращали свои взоры к России, чьи непримиримые противоречия с султанской Турцией могли быть разрешены только оружием. Растущая мощь России вселяла в балканские народы уверенность в неминуемый разгром ею турецкой армии (см. 88, 70–72). Вот почему, как на это указывал Ф. Энгельс в 1853 г., «девять десятых населения Европейской Турции будет видеть в России свою единственную опору, свою освободительницу, своего мессию… своего естественного… покровителя». И это с тем большим основанием, что «русская помощь являлась единственным прибежищем от турецкого гнета» (1, 9, 32). Сказанное в полной мере касалось молдавского народа, сокровенным чаянием которого было освобождение от турецкого ига. Одним из выразителей этих чаяний молдавского и других угнетенных придунайских народов и явился Милеску Спафарий. В течение ряда лет лично общавшийся с государственными деятелями многих стран Западной Европы, он убедился в том, что западноевропейские страны (особенно Англия и Франция), заинтересованные в получении огромных барышей от своей торговли с Османской империей, не намерены начинать военные действия против нее. Будучи опытным дипломатом и прозорливым политиком, Милеску Спафарий правильно определил создавшееся международное положение и объективно освободительную роль России по отношению к балканским народам. Поэтому он и обращает свои взоры к могучей восточной державе.

Московский царь Алексей Михайлович, который поддерживал тесные связи с иерусалимским патриархом Досифеем, попросил последнего направить к нему человека, хорошо владеющего иностранными языками, в качестве переводчика Посольского приказа, а также для перевода книг с греческого и латинского языков. Досифей считал, что наиболее подходящим для такой миссии является Милеску Спафарий, и предложил ему поехать в Россию. Движимый мыслью упрочения связей Молдавии с Русским государством, Милеску Спафарий с радостью принял это предложение и с рекомендательными письмами к царю Алексею Михайловичу от патриарха Досифея и драгомана Н. Панагиота отправился в Москву. В своем письме патриарх Досифей писал, что он рекомендует Милеску Спафария как «человека премудраго в латинском и словенском, а наипаче в еллинском языцех и русский может скоро выучить и готов есть переводить; дивен есть добрым писанием… есть яко гронограф, в котором содержатся всякие дела вселенныя…», а поэтому может быть весьма полезным в России (50, 193). В начале марта 1671 г. Милеску Спафарий выехал из Адрианополя в Россию через Венгрию и Польшу. В Варшаве он пробыл три недели и был принят польским королем. 3 июня 1671 г. Милеску Спафарий прибыл в Москву.

Русское правительство было заинтересовано в том, чтобы иметь специалистов по восточным вопросам, хорошо знающих положение в Османской империи. Одним из таких специалистов и являлся Милеску Спафарий. В конце 1671 г. он был назначен переводчиком Посольского приказа с эллинского (греческого), латинского и волошского (молдавского) языков и записан по Московскому списку, что было важной служебной привилегией, дававшей Милеску Спафарию старшинство между прочими переводчиками, которые обыкновенно записывались по иноземному списку. Вскоре он занимает почетное место среди переводчиков и приглашается в качестве «старейшего» к парю. В то же время Милеску Спафарню было положено довольно значительное по тому времени жалованье, а впоследствии пожаловано и небольшое поместье (72, 19). Между Милеску Спафарием и начальником Посольского приказа А. С. Матвеевым, а впоследствии В. В. Голицыным и Ф. А. Головиным устанавливаются дружеские отношения. Будучи высокообразованным человеком, знакомым с политической обстановкой в Османской империи и на Западе, Милеску Спафарий часто обсуждает с этими видными политическими деятелями дипломатические вопросы, а также вопросы государственного управления и распространения просвещения в России.

Отдавая свои знания и силы укреплению Русского государства, Милеску Спафарий не забывает и своей родины и активно содействует развитию русско-молдавской дружбы. С этой целью он поддерживает постоянную связь с прогрессивными общественно-политическими и культурными деятелями Молдавии, стремившимися к русско-молдавскому сближению. Когда в феврале 1674 г. в Москву приехали послы молдавского и валашского господарей (Стефана Петричейку и Георгия Гика) с просьбой об избавлении княжеств от османских угнетателей и о принятии их в подданство России, то для более верного успеха переговоров господари и бояре обратились также с особыми письмами к Милеску Спафарию. В этих письмах они просили его всемерно способствовать тому, чтобы княжества были приняты под покровительство России, а также чтобы он был их политическим представителем в Москве (см. 56, 341–343). В ответ на просьбу господарей царь Алексей Михайлович дал согласие принять Молдавию и Валахию в русское подданство и защитить их своими войсками от османских поработителей, а также предоставить им денежную помощь. Но турецкое правительство, узнав об этих тайных переговорах, сместило господарей. В 1679 г.

Милеску Спафарий снова принимает активное участие в политических сношениях русского правительства с Молдавией в связи с приездом полномочного представителя молдавского господаря капитана Ивана Белевича по вопросу о посредничестве Молдавии в целях заключения мирного договора между Россией и Турцией. Молдавский господарь Г. Дука просил Милеску Спафария оказать содействие Белевичу в предстоящих переговорах (см. там же, 347). Россия в то время была заинтересована в заключении мира с Турцией, и московское правительство положительно отнеслось к посредничеству молдавского господаря. Милеску Спафарий по существу становится основным посредником в сношениях между Молдавией и Россией. Помимо содействия, которое он оказывал обеим сторонам в целях укрепления русско-молдавской дружбы, Милеску Спафарий с помощью своих родственников и друзей из Молдавии добывает сведения политического и военного характера, представлявшие огромную ценность для русского государства. Так, родственники заблаговременно сообщили ему о приготовлениях Турции к войне с Россией. Они же доставляли ему ценные сведения о политическом положении Османской империи. Милеску Спафарий содействует также развитию культуры и просвещения в Молдавии. Он ведет оживленную переписку с деятелями молдавской культуры, выполняет их поручения в Москве. Так, он подготовил почву для благоприятного отклика на просьбу Досифея прислать из Москвы в Молдавию оборудование для типографии (см. 32, 50–51).

Большая и многосторонняя общественно-политическая деятельность Милеску Спафария обратила на него внимание московского правительства, и он был назначен главой русского посольства, направленного в Китай. Решение о направлении в Пекин полномочного посольства было принято московским правительством в феврале 1673 г. При этом правительство не установило заранее точного ранга своего представителя. Оно позволило Милеску Спафарию исходить из обстоятельств при Цинском дворе. В случае если цинский император согласился бы принять его лично, Милеску Спафарий должен был именоваться послом; если же переговоры происходили бы с представителями Цинского двора, то он должен был выступать как посланник. Подготовка посольства Милеску Спафария заняла два года. Будущий посол изучил дела всех предыдущих посольств и поездок в Китай, а также собрал всю имевшуюся в Москве информацию о путях в столицу Цинской империи (87, 18). В Посольском приказе для Милеску Спафария была составлена выписка о Китайском государстве, материалом для которой послужили сочинения миссионеров-иезуитов и донесения русских землепроходцев. В ней говорилось, что на восток от Китая находится «остров зело велик имянем Иапония», на юго-востоке «лежит остров имянем Фромоза», а на юге соседом Китая является Индия, «а на западе порубежный с Китайским государством суть степи пустые, в которых кочуют многих народов калмыцких и татарских. А на северную страну живут татары мугальские, которые и прошлого году присылали послов своих и ныне к великому государю, к его царскому величеству, посылают, а с тем Муганским есть порубежное царство Сибирское» (там же, 331–332). В наказ послу вменялось в обязанность, чтобы он обо всем том «проведал имянно и в статейный список написал» (там же, 345).

Дипломатические отношения между Россией и Китаем в то время только устанавливались. При этом русским дипломатам приходилось иметь дело не с самими китайцами, а с маньчжурами, завоевавшими Китай. В 1644 г. в Китае водворилась маньчжурская династия Цинов. С установлением маньчжурского господства в Китае связям между двумя странами был нанесен ущерб. Цинская монархия вопреки коренным интересам китайского народа проводила по отношению к России враждебную политику. Русские землепроходцы еще в 30-х годах XVII столетия вышли на Амур. В середине XVII в. на обоих берегах Амура и его притоках был построен ряд русских укрепленных городков, вокруг которых быстро вырастали русские поселения. На Амуре русские люди встретились с независимыми кочевыми и полукочевыми племенами эвенков, дауров, дючеров и нивхов, но не нашли здесь поселений китайцев или маньчжуров и их администрации. Эти области никогда не входили в состав Китайского государства. Цинская монархия развивала внешнюю экспансию, одной из сфер которой стало Приамурье. Захватывая земли приамурских племен, маньчжуро-китайские войска столкнулись с русскими. Цинские войска нападали на русские поселения и разрушали их. Русское правительство стремилось установить дружественные отношения с Цииской империей. С этой целью оно направило в Пекин несколько посольств, но их усилия были безуспешными.

Маньчжурские завоеватели еще не утвердились окончательно в захваченной ими стране и опасались, что иностранцы могут способствовать росту недовольства китайского народа маньчжурским владычеством. Поэтому они проводили политику строгой изоляции в области дипломатических отношений и ограничений во внешней торговле. Цинское правительство очень редко посылало послов за границу, считая правителей всех прочих стран своими вассалами. Следуя традиционной древнекитайской концепции о господстве императора — Сына Неба — над народами Поднебесной и рассматривая Китай центром всего мира, а другие народы варварами, цинские сановники сообщали населению о приезде иностранных послов не иначе как о прибытии данников. При приеме иностранных послов они стремились всячески подчеркнуть подчиненное по отношению к богдыхану положение их правителей, требовали от представителей иностранных государств исполнения различного рода унизительных церемоний. Так, согласно обряду «коутоу», иностранный посол при пересечении границы Цинской империи, а также во время аудиенции у богдыхана должен был трижды встать на колени и, коснувшись лбом земли, простереться ниц. Унизительные церемонии нередко служили причиной серьезных трений между цинскими чиновниками и иностранными послами, препятствуя установлению нормальных отношений между Китаем и иностранными государствами (см. 79, 48).

Главной целью посольства Милеску Спафария было установление регулярных дипломатических и торговых отношений с Цинской империей, а также поиски наиболее удобных путей в Китай для посольств и торговых караванов. В связи с этим русскому правительству необходимо было урегулировать пограничные конфликты на русско-китайской приамурской границе, уточнить пограничную линию, иметь подробное описание Сибири и Китая, а также обстоятельные и точные сведения о кратчайшем пути в Китай. В царской грамоте от 28 февраля 1675 г., переданной Милеску Спафарию для вручения цинскому императору, говорилось, что русский царь желает с ним, как с «наилюбезнейшим соседом, быти в приятной дружбе и любви» и непрерывной переписке. Милеску Спафарию был дан наказ всячески убеждать китайских купцов приезжать в Россию со своими товарами, обнадеживая их льготами от русского правительства (см. 87, 333–334). Кроме дипломатических и торговых поручений посольство Милеску Спафария имело также и специальные научные задачи. Это подтверждается тем, что в его состав должны были войти специалисты «для изыскивания тамошних лекарств и всякого коренья», «для знатия каменья», т. е. люди, знакомые с ботаникой, медициной, минералогией, географией и картографией. В действительности не все эти специалисты вошли в состав посольства. Посольство взяло с собой различные астрономические инструменты, компасы и книги, в которых «описано государство Китайское и лексикон китайской» (там же, 321).

Посольство, в состав которого вместе с вооруженной охраной входило 150 человек, выехало из Москвы 3 марта 1675 г. и через Тобольск, Енисейский, Селенгинский и Даурский остроги направилось в Китай.

В Тобольске Милеску Спафарий встретился с Ю. Крижаничем[7], который в то время находился там в ссылке. На протяжении всего времени пребывания посольства в Тобольске с конца марта до начала мая 1675 г. они ежедневно встречались друг с другом. Крижанич пишет: Милеску Спафарий «на приезду в первый день есть обо мне спросил; пять недель есть зде постоял, а ни единого обеда, ни вечери без меня не ел» (цит. по: 42, 142). Крижанич оказал помощь посольству как в организации экспедиции, так и в снабжении ее необходимым материалом. В своей челобитной царю Федору Алексеевичу от 9 октября 1676 г. Крижанич писал, что он «к его (Спафария. — Д. У.) посольству верно поработал» и перевел для него на латинский язык к «едну холандским языком напечатану велику книгу об посольству, како суть Холандци пред 8 летми в Китаю пословали» (там же, 142). Речь шла об описании посольства голландцев в Китае в 1666–1668 гг., взятом Милеску Спафарием из Москвы. В той же челобитной Крижанич указывает, что он дал Милеску Спафарию «переписать свою книгу, которую… издавна об Китайских делах из всяких повестей собирал, а наипаче от себя по философии придумал. А в ней об заводу много корыстного с Китайским кральеством торга, и как можно через таков торг и чрез иные изрядные промыслы государевой казне значну прибыль учинить» (там же, 177). Кроме того, по словам Крижанича, он сообщил Милеску Спафарию свои сведения о Сибири и сибирских путях в Китай. Таким образом, Ю. Крижанич не только содействовал посольству Милеску Спафария в Китай, но и не исключена также возможность, что при написании своего сочинения о Китайском государстве Милеску Спафарий частично использовал материалы Крижанича.

Вопрос о дальнейшем маршруте посольства из Тобольска в Китай был тщательно изучен послом вместе с тобольским воеводой, который допросил об этом людей, ранее ездивших в Китай по торговым делам.

Какое огромное внимание уделяло русское правительство посольству Милеску Спафария в Китай, видно из того, что сибирским воеводам было дано указание оснастить посольство всем необходимым для длительной поездки и обеспечить его безопасность в связи с возможными нападениями кочевых племен. Ряд писем и грамот сибирских воевод и казаков в Посольский приказ и непосредственно царю Федору Алексеевичу свидетельствует о том, что ими были приняты необходимые меры для обеспечения безопасности посольства (см. 80).

Прибыв в Нерчинск, посол отдает распоряжение местным властям воздержаться от каких-либо действий, могущих помешать его переговорам в Пекине. Здесь же в Нерчинске к нему явился весьма влиятельный среди местных кочевых племен эвенкийский князь Гантимур с просьбой не выдавать его маньчжурам. Князь Гантимур перешел в русское подданство в 1651 г. Однако до 1667 г. он, стараясь не ссориться с Цинами, считался также и их подданным. Когда же цинские власти приказали ему воевать против русских, он порвал свои связи с Цинской империей и перешел на сторону России. Опасаясь претензий Гантимура на его владения, оставшиеся в Китае, и влияния его на племена, переселенные в глубь Маньчжурии, цинское правительство вплоть до заключения Нерчинского договора требовало выдать Гантимура. Со стороны России не было попыток использовать Гантимура для территориальных претензий (см. 87, 557).

Из Нерчинска Милеску Спафарий в сопровождении служилых людей и купцов отправляется в Китай через Маньчжурию и 15 мая 1676 г. прибывает в Пекин. Во время предварительных переговоров разгорелись длительные споры о посольском церемониале. Маньчжурские власти пытались навязать русскому послу унизительный церемониал и потребовали передачи царской грамоты не самому богдыхану, а цинским чиновникам. При этом асханьи амбань (член правительственного совета), ведший предварительные переговоры с Милеску Спафарием, заявил, что если в царской грамоте содержатся «какие грозы или непристойные речи приказаны», то ему велено русского посла «прогнать назад тотчас», а самому «собирати войско, сколько мочно, великое, и итить под Нерчинской и под Албазинской остроги и их до основания разорить, потому что ведаем, по скольку человек живет в них» (там же, 373). В ответ на эту угрозу Милеску Спафарий спокойно ответил: «А мы войною не хвалимся, а бою и их не боимся ж. Наш великий государь не желает войны и ссоры, но желает с бугдыхановым величеством великий государь дружбу и любовь, и для того послал меня». Что же касается Нерчинска и Албазина, то в них людей «потому мало, что больши не надобно того, а, как будет надобно, есть у великого государя великое множество рати, что в год мочно наполнитца всему Амуру» (там же).

Переговоры с цинским правительством, ход которых изложен Милеску Спафарием в его «Статейном описке», длились с мая по сентябрь 1676 г. Хотя русский посол и пошел на некоторые уступки в области церемониала и был принят императором (в честь русского посла богдыхан даже устроил прием), но в целом посольство успеха не имело. На все предложения русских об установлении нормальных политических и торговых связей цинское правительство ответило отказом.

Цинские сановники весьма недружелюбно отнеслись к личному составу русского посольства. Почти во все время пребывания русского посольства в Пекине оно по сути находилось под арестом, и цинские вельможи всячески над ним издевались, не давая возможности служилым людям не только общаться с населением, но даже покупать продовольствие. Во время предварительных переговоров Милеску Спафарий заявил асханьи амбань: «По многим дням многие разговоры учинились, и ис тех видит он и сам, что они от своего предложения не хотят отступить, для того чтоб не учинилась равность меж обеих великих государей, да и он, посланник, отступити от указу не смеет, потому что от царского величества жестоко наказан будет; и понеже у бугдыханова величества обычай потребный и честнее есть, нежели дружба царского величества, и посольство, как ведется у всех государей, не принимает, чтоб указал вольность нашим людем дати ходить вон и торговать, что надобно, потому что столько дней живем будто в тюрьме и за затворенными воротами живем…» (там же, 386). Далее в «Статейном списке» Милеску Спафарий отмечает: «А во все тех днях (конец мая. — Д. У.) были жары великие, и служилые люди от того и от худые воды половино были больны. А ворота были все заперты и смотрить за ворота никово не пускали. А съестное продавали караульщики тройною ценою, а караульщики были холопи боярские» (там же, 387).

Таким образом, если московское правительство стремилось наладить нормальные политические и торговые взаимоотношения, то Цинская империя не желала установления таких связей на равноправной основе. В силу самонадеянных великодержавных взглядов маньчжуров на окружающие государства и народы как на «варварские», обязанные подчиняться «повелениям» правителей империи Цин, цинское правительство отказывалось от установления добрососедских отношений с Русским государством. Русского царя оно приравняло к одному из вассальных князей, платящему дань китайскому богдыхану, а от Милеску Спафария требовало выполнения ряда унизительных церемоний.

Милеску Спафарий показал себя истинным патриотом своей родины, умным и неустрашимым дипломатом. Хотя Милеску Спафарий и пошел на некоторые уступки в области придворного церемониала, он не допустил, чтобы ему навязали процедуру, которая принизила бы государя великой державы и уронила бы достоинство посла России. Отказом выполнить во время приема посольства у богдыхана эти унизительные церемонии Милеску Спафарий подчеркивал величие Русского государства, указывая, что он может выполнить лишь то, что свойственно общепринятым международным нормам, что русский царь не менее велик, чем китайский, а поэтому русского посла должны принимать в Китае со всеми почестями, как представителя великого Русского государства.

В «Китайской реляции о посольстве Николая Спафария в Китай» говорится, что «русский белый царь, ища просвещения [китайского] императора, отправил [своего] сановника и послал [его таким образом] доставить в дань местные произведения и спросить об Высочайшем здравии, но прибывший посол Николай — [человек] весьма не знающий церемоний и упрямый. Если рассмотреть его слова и наружность, то он вовсе не покоряется законам нашего великого государства» (64, 25).

Под тем предлогом, что русский царь не соглашался выдать китайскому богдыхану перешедшего в русское подданство эвенкийского князя Гантимура, а Милеску Спафарий не принял придворный церемониал, цинские чиновники отказали ему в ответной грамоте китайского богдыхана русскому царю. Они заявили, что цинское правительство не только не желает устанавливать дипломатическую переписку, но не будет больше принимать ни послов, ни гонцов, ни торговых людей из России, пока русским царем не будут исполнены три следующих условия: «1-е, чтоб Гантимура послал сюды с послом своим; 2-е, чтоб тот посол был самой разумной и чтоб он делал все, что прикажем по нашему обычаю, и в ни чем не противился; 3-е, чтоб все порубежные места, где живут вашего великого государя порубежные люди, жили всегда смирно» (87, 21). После того как цинские власти отказались от дальнейших переговоров, Милеску Спафарий с составом посольства 1 сентября 1676 г. покидает Пекин и 5 января 1678 г. возвращается в Москву. В действительности выдача Гантимура и не выполнение Милеску Спафарием некоторых церемоний были формальным поводом срыва переговоров. Настоящей причиной неудачи этих переговоров была агрессивность Цинской империи по отношению к России и стремление ее правительства очистить Приамурье от русских. Требование цинского правительства возвратить Гантимура и его многочисленный род носило тактический характер. Если бы Гантимура вернули, то вслед за ним вернулось бы в Маньчжурию и остальное ясачное[8] население этого края. Если же это требование московское правительство отклонит, то у цинского правительства появится удобный предлог для объявления войны. Эти сведения Милеску Спафарий получил от миссионеров. В своем «Статейном списке» он, ссылаясь на приставленного к нему иезуита, служившего при цинском дворе, указывает: «И иезуит же говорил втайне посланнику под клятвою, что у богдыхана такое есть намерение, буде царское величество не даст мужика того Гайтимура, а он станет сыскать его войною, также хочет воевать порубежные крепости, Албазинской и Нерчинской» (87, 433).

Отказ цинского правительства от установления нормальных политических и торговых связей с Россией, его стремление к политике изоляции в этот период обусловливались также слабостью стоявшей у власти маньчжурской верхушки. Маньчжурские завоеватели боялись и китайского народа, и соседей Китая. Это подтверждается теми сведениями о внутреннем положении Китая, которые собрал Милеску Спафарий. Миссионеры-иезуиты, пользовавшиеся большим влиянием при пекинском дворе, рассказали ему, что «лутчие были страны китайские и богатые, те изменили недавно, чють не половина царства, и беспрестанно службы бывают, только бог ведает, на чем окончится то дело, а они (маньчжуры. — Д. У.) опасаютца, чтоб не выгнаны были опять от китайцев». Страшась «бунта и измены», маньчжуры выселяли китайцев даже из Пекина. «А опасаютца они и мунгалов, которые живут за стеною, также и калмаков, потому что завидуют им, для того что народ малой, а такое великое царство обовладели» (87,406).

Что касается реакции на прибытие русского посольства, то она была двойственной. «А про посольство нынешнее сказали, — писал Милеску Спафарий, — что они и ради и не ради богдойские (маньчжуры. — Д. У.). И ради они для того, как услышат неприятели их, киканцы (китайцы. — Д. У.), что от такого славного государя пришло посольство с великою дружбою, и будут опасны о том, чтоб великий государь не дал помощи богдойским. А не ради они опять для того, что уже рубеж царского величества к их рубежу приближился подлинно, и от того они имеют великое опасение, потому что прежде сего они чаяли, что те русы, которые к ним ходят с торгом, также и те, которые живут близ рубежей их, что они все беглецы, а не ево великого государя прямые люди; да и отнюдь не верили, что столь пространное Российское царство, чтоб подошло под их государство. Да и они, иезуиты, сами удивляютца о том, и прежде сего не верили, потому что из Московского царства до Пежина четвертая часть света есть. А ныне и они верят…» (там же).

Хотя посольство Милеску Спафария и не добилось дипломатических успехов в связи с агрессивностью Цинской империи, однако оно внесло существенный вклад в дело ознакомления русских людей с китайским народом, с его культурой и обычаями. Милеску Спафарий ратовал за установление экономических и культурных связей между Россией и Китаем, указывая на взаимную выгоду таких связей для обеих сторон, и призывал русских глубже изучать историю и жизнь китайского народа. Посольство доставило богатейшие географические и другие сведения о Сибири и Китае. Это особенно важно подчеркнуть потому, что уровень европейских знаний о Сибири в XVII в. был крайне низким. Что касается Китая, то сведения о нем в Москве и в Западной Европе порой носили фантастический характер.

Перед отъездом из Пекина Милеску Спафария китайские художники написали два его портрета, которые до сих пор, к сожалению, не найдены (87, 563).

Возвратившись в Москву, Милеску Спафарий представил русскому правительству дорожный дневник следования по Сибири, статейный список (отчет посла) и особую книгу, посвященную описанию Китая, а также чертеж (карту).

На обратном пути из Пекина в Москву Милеску Спафарию уже в дороге пришлось испытать изменение обстановки в правящих кругах России. В 1676 г. умер царь Алексей Михайлович и воцарился его сын Федор Алексеевич. Покровитель Милеску Спафария начальник Посольского приказа боярин А. С. Матвеев был сослан в Пустозерск. В связи с этими событиями изменилось отношение и к посольству. В Енисейске участников посольства подвергли грубому обыску и задержали (26, 8). Непосредственно после возвращения посольства из Китая было начато следствие, поводом для которого послужил донос переводчика С. Безобразова, поданный им летом 1677 г. в Енисейскую приказную избу[9]. Участник посольства С. Безобразов обвинил Милеску Спафария в различных злоупотреблениях и упущениях. Произведенное расследование установило необоснованность выдвинутых против него обвинений. В посольской части нарекания были вызваны тщательным выполнением послом всех пунктов наказной памяти, данной из Посольского приказа Н. Милеску Спафарию и остававшейся секретной для остальных членов посольства (например, отказ отдать царскую грамоту маньчжурским чиновникам). В Сибирском приказе Милеску Спафарию учинили строгие и длительные «распросы». Реакционные духовенство и боярство обвинили Милеску Спафария и его покровителя боярина А. С. Матвеева в «чернокнижии». По возвращении из Китая Милеску Спафарий был отстранен от должности переводчика Посольского приказа. Только к 1683 г. ему удалось полностью оправдаться, но уже в сентябре 1679 г. он был зачислен на прежнюю должность переводчика Посольского приказа (см. 87, 564–565).

О последних годах жизни и деятельности Милеску Спафария сохранилось сравнительно мало сведений. Известно, что при Петре I он продолжал работать в области просвещения, поддерживал связи с общественно-политическими деятелями Молдавии, а также со многими общественно-политическими деятелями и учеными Запада и Востока, принимал активное участие в сношениях русского правительства с иностранными государствами. Эти сведения подтверждаются рядом документов. Известно, что в 1679 г. Милеску Спафарию было поручено подготовить дипломатические документы для русского посольства, направляемого к императору Австрии Леопольду (см. 81, 5, 729). В 1684 г. Милеску Спафарий участвует в переговорах русского правительства со шведским посольством в Москве. В этом же году он переводит на русский язык секретные документы дипломатического посольства Леопольда I, направленного императором в Россию.

В летописи Некулче есть указание о том, что Милеску Спафарий был одним из учителей царевича Петра, а также советником царя Алексея Михайловича, а впоследствии Петра I по восточным вопросам (см. 110, 75–77). Его рекомендовали деканом Славяно-греко-латинской академии в Москве.

В 1694 г. Милеску Спафарий был назначен постоянным русским послом («резидентом») в Польшу, но в связи с изменением политической обстановки в Варшаву не выехал. В 1695 г. он участвует в качестве переводчика и советника Петра I в походе на Азов (см. 43, 141–143). Об огромном доверии Петра I к Милеску Спафарию говорит и то, что он принимал участие в составлении секретных писем царя польскому королю Собесскому (1695), императору Леопольду I (1696) и дожу Венеции (1699) (см. 81, 7, 1358). Следует отметить, что эти документы имели большое политическое значение, так как были связаны с переговорами о создании Лиги христианских государств против Османской империи.

В 1691 г. иерусалимский патриарх Досифей написал письмо Петру I, в котором давал анализ политической обстановки на Балканах и обращался с просьбой к русскому царю об оказании помощи угнетенным османскими захватчиками народам в их освободительной борьбе. Досифей просил Петра I хранить это письмо в строгом секрете и ознакомить с его содержанием лишь Милеску Спафария (см. 92, 1143–1145).

О большой и многосторонней деятельности Милеску Спафария свидетельствует также его связь с общественно-политическими деятелями Армении, находившейся тогда под игом феодальной Персии. Документы подтверждают, что в 1701–1708 гг. он принимал участие в сношениях русского правительства с армянскими политическими и общественными деятелями с целью оказания Россией помощи в освобождении армянского народа от иноземного ига (см. 32, 57–59).

Приведенные факты являются ярким доказательством того, что Милеску Спафарий был в курсе всей восточной политики Русского государства и являлся одним из советников Петра I по восточным вопросам. Он был сторонником реформ Петра I, направленных на развитие экономики и культуры и укрепление государства. Петр I высоко ценил деятельность Милеску Спафария, о чем говорит и награждение его в 1683 г. (см. 87, 521–522).

Таким образом, дипломатическая деятельность Милеску Спафария была направлена на укрепление и развитие дружбы между Молдавией и Россией, на укрепление Русского централизованного государства и освобождение молдавского народа от ига Османской империи. Как русский посол в Китае, он добился некоторых успехов по сравнению с предыдущими русскими и западноевропейскими посольствами. Милеску Спафарий был принят цинским императором без выполнения унизительного церемониала «коутоу», его длительные переговоры в Пекине способствовали взаимному ознакомлению сторон; он внес существенный вклад в составление русской общественностью понятия о современном ему китайском государстве и в установление русско-китайских дипломатических и торговых отношений.

Ознакомившись с результатами посольства Милеску Спафария в Цинскую империю в 1675–1678 гг., московское правительство решило продолжать строительство острогов и «обьясачивание» местных племен в Приамурье, не позволяя в то же время служилым и промышленным людям совершать походы в районы правобережья, уже занятые маньчжурами. Вопрос о разрешении противоречий между Русским государством и маньчжурской Цинской империей явился основным для русской и маньчжурской дипломатии последующего периода, закончившегося подписанием в 1689 г. Нерчинском договора (см. там же, 21).