XXIII. Вослед
Ф. Сологубу
Еще одна допела лира.
Какая боль, кому пришлось
Из светлого земного пира
Переступить в ночной хаос.
Иль наши горести как тени,
И точно тщетный всплеск кадил
В огне негаснущих прозрений,
В заре непознанных светил?..
14 декабря 1927
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Пришедшие вослед С последней книгой Леонова связан один парадокс: о ней достаточно много писали специалисты, статьи и научные работы, посвящённые «Пирамиде», могут составить уже серьёзный многотомник… и в то же время, по большому счёту, книгу эту можно назвать
XXIII Наш день начинался рано. Мы просыпались от запаха свежевыпеченного хлеба в местных пекарнях. Строители и ремонтные рабочие на дороге начинали работать спозаранку, и шум, который они поднимали, мешал беспризорникам спать.Проснувшись, я внимательно осматривала
«Где тот корабль? Волна бежит вослед…» Где тот корабль? Волна бежит вослед. Где ветер? Прошумел и вот затих. И небеса, которым дела нет Ни до меня, ни до стихов моих. Лежит Нева, а дальше острова. Слова, слова. Любовь еще жива, Но вот утолена, и ты скучаешь, И этих слов ты
«Не говори стремящимся вослед…» Не говори стремящимся вослед: «Овчина выделки не стоит», — Их молодости хочется на свет, Она уроков злобы не усвоит. Да ты и сам не ссоришься с землей, Мы все на станции на проездной: В нездешнее сейчас умчится поезд, Твой прах зароют, а
XXIII. Вослед Ф. Сологубу Еще одна допела лира. Какая боль, кому пришлось Из светлого земного пира Переступить в ночной хаос. Иль наши горести как тени, И точно тщетный всплеск кадил В огне негаснущих прозрений, В заре непознанных светил?.. 14 декабря
XXIII В новом фильме я носила громадный иссиня-черный парик, который закрывал мне лицо, как шапка наполеоновского гусара; он был совершенно не нужен и неудачен! Я так и не поняла, почему Луи Маль хотел изуродовать меня таким образом.Это — профессиональный риск.Фильм был не
Пришедшие вослед С последней книгой Леонова связан один парадокс: о ней достаточно много писали специалисты, статьи и научные работы, посвященные «Пирамиде», могут составить уже серьезный многотомник… и в то же время, по большому счету, книгу эту можно назвать
XXIII Пока я усердствовал над красивой вазой Саламанки и в помощь у меня был только один мальчонок, которого я, по превеликим просьбам друзей, почти что против воли, взял к себе в ученики. Мальчику этому было от роду лет четырнадцать, звали его Паулино, и был он сыном одного
XXIII Музыка смолкла, коричневая лента сменилась розовым ракордом, и режиссер радиопередачи нажал на магнитофоне кнопку «стоп». В наступившей тишине раздается голос главного редактора:— Так. Давайте обсуждать.Новые коллеги мои, редакторы, один за другим берут слово. Я то и
XXIII То, что Воробейцеву казалось таким будничным и пресным, остальных офицеров, и в особенности Лубенцова, трогало и волновало, захватывало до глубины души. Каждое новое проявление сознания и самоотверженности любого немецкого крестьянина и рабочего было для них
XXIII Он был уже не молодым человеком, не начинающим художником, как после возвращения из итальянского путешествия. С тех пор прошло десять с лишним лет, и годы эти были нелегкими. Теперь художник обзавелся семьей, но похоже было, что жизнь его не станет спокойной и
XXIII Что в жизни важно? Над этим вопросом нам всем следует задумываться. В школе ответа не дадут, и он не так прост, как кажется, поскольку поверхностный ответ неприемлем. До истины добираться придется самому. И быть честным с собой. А для этого себя надо уважать и принимать.
XXIII Поезд пришел в Ревель в 5 часов утра 2 августа 1920 года. Меня встретили двое лиц. Первый был инженер Анчиц, которого я знал еще в Петербурге, где он в дореволюционное время был старшим инженером на одном из заводов «Сименс и Шуккерт». Второго я не знал. Небольшого роста,