Ксения Гамарник. Мелодия зелёной скрипки

От одного литературоведа мне как-то довелось услышать следующий каламбур: «Шли многие, а Шагал – один». Действительно, Марк Шагал – неповторимый художник, оставивший нам в наследство целую вселенную удивительных образов.

В 1973 году Шагал, давно завоевавший всемирную известность, приехал в Москву на открытие своей выставки. В Третьяковской галерее Шагал поставил подпись под панно «Введение в национальный театр», созданное им в 1920 году для зрительного зала ГОСЕТа – государственного еврейского театра.

Именно с этого момента начинается музыкальный спектакль «Зеленая скрипка» филадельфийского Принс Мьюзик театра.

Постановку музыкального спектакля, посвященного Марку Шагалу и деятельности ГОСЕТа, осуществили драматург Элиза Торон, которая стала сорежиссером спектакля, режиссер Ребекка Тайхман, композитор Фрэнк Лондон, хореограф Дэвид Дорфман, сценограф и художник по костюмам Марина Драгичи и артистический директор и продюсер Марджори Самофф, талантливые единомышленники, искренне увлеченные историей ГОСЕТа. Они создали свой спектакль, предварительно проделав огромную исследовательскую работу и прикасаясь к историческому материалу необычайно бережно. Работая над пьесой, Элиза Торон ездила в Москву, трудилась в архивах, встречалась с одной из актрис ГОСЕТа. Торон сумела вложить в свою пьесу множество малоизвестных исторических сведений, которые, тем не менее, не сделали спектакль скучным перечнем дат и фактов. Драматург органично вплетает исторические сведения в музыкально-драматическую канву постановки.

…Итак, художник Марк Шагал прибыл в Москву и берет в руки кисть, чтобы поставить свою подпись на полотне, вернее, на сшитых простынях, ничего другого в то время у коллектива молодого театра не нашлось.

Внезапно кисть застывает в руках мастера – на него нахлынули воспоминания о тех необыкновенных годах. Перед в нутренним взором Шагала возникают юные создатели ГОСЕТа, пламенные энтузиасты, мечтающие о создании еврейского театра будущего, – основатель театра режиссер Алексей Грановский, актеры Соломон Михоэлс, Вениамин Зускин и другие. Все они появляются в прямоугольнике «театра в театре», словно на старой фотографии в раме.

Но вот фотография ожила, и Шагала со всех сторон обступили соратники его юности. Шагал, его роль исполняет Хал Робинсон, стар. Режиссеры спектакля предпочли не заменять исполнителя роли художника, мысленно вернувшегося в 1920-е годы, более молодым актером. Подобное режиссерское решение оказалось необычайно удачным – возраст Шагала, который прожил долгую жизнь, всего двух лет не дожив до своего столетия, подчеркивает и юность основателей ГОСЕТа, большинство из которых ушло из жизни преждевременно, и то, что все происходящее разворачивается в воспоминаниях мастера.

Происходит знакомство Шагала с Алексеем Грановским. Грановский в нарочито шаржированном исполнении Брюса Тэрка получился трогательно порывистым. Актёр наградил своего героя угловатой пластикой ожившего персонажа с картин Шагала.

В 1919 году Алексей Грановский (1880-1937) организовал в Петрограде молодежную еврейскую студию. Актёры студии составили ядро ГОСЕТа, спектакли в котором игрались на идиш. В 1920 году театр переехал в Москву и получил зал на сотню мест в Чернышевском переулке. Этот зал и довелось оформлять Шагалу. Для ГОСЕТа художник создал огромное панно «Введение в национальный театр», которое словно действительно «подводило» зрителей к сцене, и четыре символические панно «Музыка», «Танец», «Литература» и «Театр». Позднее ГОСЕТ переехал в новое помещение на Малой Бронной с залом на 500 человек. Панно Шагала уцелели и сейчас хранятся в Третьяковской галерее.

Послереволюционные годы стали временем подъема и творческого горения, временем неутомимых поисков новых форм и дерзких экспериментов. Мейерхольд, Таиров, Вахтангов, на Украине Лесь Курбас – все они искали новые способы театральной выразительности, разрабатывали собственные системы воспитания актёров нового типа. Возможно, у Грановского не было чётко выраженной творческой программы, подобной программе Мейерхольда или Курбаса, однако он отвергал традиции Пурим-шпилей, поэтому для него важно было по-новому воспитать молодых актёров еврейского театра. Со дня основания студии такой актёр нашёлся – это был Соломон Михоэлс. Позже, когда ГОСЕТ переехал в Москву, появился и второй подобный актёр – Вениамин Зускин. На протяжении всей истории ГОСЕТа эти две фигуры определяли успех театра в России и в Западной Европе.

…Шагал с головой погружается в работу по оформлению театра, отметая мысли о хлебе насущном, о голодных дочери и жене. Роль Беллы Шагал, его ангела-хранителя, чей образ проходит через все творчество художника, исполнила Кэйт Сабер. Вернее, она исполнила две роли, поскольку в руках у Беллы кукла, в которой зрители угадывают дочь художника Иду. Впрочем, куклы могло и не быть, вполне достаточно, что на переднике Беллы нарисован младенец, как на картине Шагала, который рисовал дитя в утробе матери. Белла в исполнении Сабер нежна и женственна. Своими мягкими движениями Белла словно создает вокруг художника ореол, защищая его силой своей любви.

Грановский между тем самозабвенно репетирует спектакль «Агенты» по пьесе Шолом-Алейхема, под метроном настойчиво отрабатывая с актёрами упражнения для тела и голоса, напоминающие элементы мейерхольдовской биомеханики.

На сцену опускается дуга, по которой взбирается крошечный паровоз – и зрители получают уникальную возможность воочию увидеть декорации Шагала, созданные для пьесы «Агенты», которая ставилась в ГОСЕТе. Шагал тем временем вдохновенно экспериментирует, расписывая костюмы и лица актеров.

Наконец, панно «Введение в национальный театр» готово. Радостно удивленные, актеры узнают на полот не сами себя. Но внутренние конфликты уже начали разъедать согласие, царившее между творцами. Грановский ревнует Шагала к еврейскому театру «Габима», также привлекшему художника к сотрудничеству. Нищета и конфликты в творческом цеху, в конце концов, вынуждают Шагала вместе с семьей покинуть Россию.

Вслед ему звучит пронзительно грустная мелодия, которую виртуозно исполняет Скрипач – Макс Зорин, словно сошедший с шагаловского панно «Музыка». Скрипач, один из излюбленных образов Шагала, то и дело появляется на сцене. В самые радостные и самые печальные мгновения чистый звук его скрипки сопровождает воспоминания мастера.

Словно пламя вспыхивает на сцене во втором действии. Это актеры театра ГОСЕТ в огненно-алых нарядах на фоне красных, пылающих как угли, декораций играют на гастролях в Париже в 1928 году спектакль «Путешествие Вениамина III» по пьесе М. Сфорима. Встреча Шагала и Беллы с актёрами проходит необычайно тепло.

В те годы Шагал уже завоевал известность во Франции, ГОСЕТ был в зените своей славы, его гастроли по Австрии, Германии и Франции проходили триумфально, театром восхищались режиссеры М. Рейнхардт и Б. Брехт, писатели Л. Фейхтвангер и Т. Манн, ученый З. Фрейд.

Но над театром уже начали сгущаться тучи. Время переменилось, и первым нависшую угрозу почувствовал Грановский. Он умоляет Михоэлса остаться на Западе. Однако все мечты актёра связаны с еврейским театром в России. Юркий человечек в пенсне приказывает труппе немедленно прервать гастроли и возвращаться в Москву.

После того, как гастроли по распоряжению советских властей были прерваны, Грановский предпочел остаться в Германии, и руководство ГОСЕТом перешло к Михоэлсу. Советская пресса заклеймила Грановского как «невозвращенца». Судьба Грановского в театре Рейнхардта не сложились, в то же время режиссёр тяжело переживал, что в России многие считали основателем ГОСЕТа Михоэлса. Когда Грановский скончался после тяжелой болезни, за его гробом шло всего три человека…

В 1943 году Шагал встречается с Михоэлсом в Нью-Йорке в последний раз. Михоэлс, избранный председателем Антифашистского еврейского комитета, прибыл в США для сбора средств на борьбу с фашизмом.

В этой сцене третьего действия с особенной силой проявился драматический талант Рауля Эспарзы, исполнителя роли Михоэлса. Молодой актер обладает голосом удивительной красоты, его исполнение песен на идиш затрагивает до глубины души. Тем не менее, в интервью Эспарза подчеркнул, что считает себя в первую очередь актёром, а не певцом. В сцене встречи с Шагалом Михоэлс-Эспарза предстает смертельно усталым и затравленным. Он боится возвращаться в Россию, боится своего спутника, все того же настойчивого безликого соглядатая в пенсне, предчувствует свою неотвратимую гибель. «Участие в этом спектакле стало для меня очень личным, поскольку моя семья, родом с Кубы, бежала в Америку от режима Кастро, – рассказал Эспарза, – Наш спектакль повествует про одного художника, который бежал от репрессивного режима, и второго, который остался и попытался изменить режим изнутри».

И наконец, Михоэлс-Эспарза исполняет свою звёздную роль – трагическую роль короля Лира. На сцене нет и следа ярких алых красок периода расцвета театра, только чёрное и тускло-серое. В спектакле Принс Мьюзик театра Михоэлс совершает деяние шекспировской силы – он поздравляет зрителей ГОСЕТа с основанием еврейского государства. Лир гибнет, и, как в шекспировской трагедии, гибнут Михоэлс и другие артисты театра.

Михоэлс погиб 13 января 1948 года в Минске, где находился по делам Комитета по государственным премиям. Уже тогда было ясно, что автомобильная катастрофа не была случайной, позже появились доказательства того, что убийство актёра было совершено по прямому указанию Сталина. После смерти Михоэлса начались репрессии против театра (в частности, театру было отказано в государственном финансировании) и аресты еврейской интеллигенции.

После гибели Михоэлса ГОСЕТ возглавил Вениамин Зускин (1899-1952) и оставался на этом посту до своего ареста. В декабре 1948 года Зускин был арестован. Известно, что на следствии его подвергли пыткам. Зускин был расстрелян 12 августа 1952 года в Москве вместе с группой еврейских писателей, проходивших по делу Антифашистского еврейского Комитета. Вскоре после ареста Зускина по распоряжению властей ГОСЕТ прекратил свое существование.

Сегодня панно Шагала напоминают потомкам о периоде работы ГОСЕТа, великой и трагической странице в истории театра.

…Немного помедлив, Шагал вновь берётся за кисть и твердо выводит: «Марк Шагал», словно ставя подпись под спектаклем.

Ребекка Тайхман и Элиза Торон попытались воссоздать на сцене поэтику авангардных постановок ГОСЕТа и поэтику лирических полотен Шагала. Спектакль «Зелёная скрипка» стал данью памяти великим мастерам и живым напоминанием о преемственности в искусстве.

Гамарник К. Мелодия зелёной скрипки.

Еврейская жизнь – 2003 – 7 мая.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.