ДЕВЯТЫЙ БОЕВОЙ ПОХОД (4 - 17 АПРЕЛЯ 1943 ГОДА)

ДЕВЯТЫЙ БОЕВОЙ ПОХОД (4 - 17 АПРЕЛЯ 1943 ГОДА)

Боевая задача, поставленная лодке, включала в себя постановку минного заграждения в Лоппском море, где, по данным разведки, за последнее время проходила наиболее оживленная шхерная трасса транспортных судов и боевых кораблей противника на западном участке коммуникаций.

После постановки минного заграждения лодке было приказано перейти в район Анд-фиорда для неограниченной войны против кораблей и судов противника. Если в течение 6 суток никого обнаружить не удастся, то перейти на позицию № 2 с той же задачей.

3 апреля в 2.17 лодка отошла от пирса. В 5.28 при срочном погружении была обнаружена неисправность кормовых горизонтальных рулей — их заклинило на 0°. В этот момент лодка была уже на границе дозора, Командир решил вернуться в базу, сообщив об этом по радио командиру бригады. В 6.15 лодка разошлась с низколетящим «Ме-110». В 8.00 ошвартовались у пирса в главной базе и приступили к проверке рулей. После проверки выполнили контрольный выход, подтвердивший исправность рулей.

Вина за возвращение лодки была возложена на командира БЧ-V инженер-капитана 2 ранга Владимира Брамана, который (как сказано в политдонесении) «по своей халатности не пожелал выяснить обстановку и своим поспешным докладом ввел в заблуждение командира лодки, а тот на основании неправильного доклада принял неправильное решение (о возвращении — К. С.).

За необоснованное возвращение в базу с пути следования на боевую позицию и непроявление требовательности к командиру БЧ-V по выяснению точных причин его доклада приказом командира бригады капитана 1 ранга Колышкина (он был назначен ко-

[256]

мандиром бригады в январе 1943 г. — К. С.) Лунину был объявлен выговор, а Браман получил четверо суток домашнего ареста» (после похода — К. С.). 

Грозное оружие ПЛ «К-21 — мины. Минер В. Л Ужаровский лично руководит погрузкой мин перед походом лодки. Задача — поставить мины перед входом во вражеский порт

4 апреля лодка вновь вышла на позицию. При переходе встреч с противником не было. К району минной постановки Лунин решил подойти на перископной глубине, огибая предполагаемую полосу минного заграждения по краю глубоководной впадины с глубинами 320-400 м, зная, что на этой глубине поставить мины практически невозможно. Он и в пре-

[257]

дыдущих походах использовал этот проход и наблюдал движение по нему СКР и минных заградителей противника.

В 23.15, к моменту малой воды, лодка была в точке постановки мин. В 23.55 постановка была закончена, все мины вышли без заеданий. 20 мин были выставлены «ожерельем», причем командир приказал немного сократить интервалы постановки нескольких последних мин, так как при подходе к берегу о. Лоппа глубины стали резко уменьшаться против указанных на карте. Возникла опасность приближения к ранее выставленным минным заграждениям. На первых четырех выставленных минах были приборы охранителя «Чайка».

После постановки мин лодка ушла на север для зарядки аккумуляторной батареи. Начался сильный шторм от норда, который развел крупную зыбь. Большие волны выбрасывали лодку на поверхность, как только она всплывала на перископную глубину. Пришлось до 9 апреля находиться на взморье в ожидании улучшения погоды и уменьшения зыби.

9 апреля в 5.00 лодка вошла в пролив Серей-Сунн и начала поиск вражеских кораблей. В 14.35 акустик Алексей Веселов доложил сначала о шуме винтов МО слева по носу, а затем о шуме винтов миноносца справа, Командир поднял перископ и увидел справа на расстоянии 20-25 каб, миноносец типа «Карл Галстер»; его нос захлестывала крупная зыбь. Торпедная атака! В 14.47, сблизившись с миноносцем до дистанции 14 каб., подняв пять раз перископ и подворачивая влево, Лунин скомандовал «Пли!» И шесть торпед с интервалами по 4 секунды пошли к миноносцу. Через 1 минуту 48 секунд акустики из IV отсека доложили: были слышны два глухих взрыва. В 14.53 командир поднял перископ и осмотрел горизонт — никого не было видно. Осмотрел горизонт и замполит Сергей Лысов — тоже никого не обнаружил. Акустики тщательно прослушали горизонт — шумов не слышно. Видимость в сторону о. Серей и пролива Серей-Сунн была хорошей. По уточненным данным, в некоторых отсеках слышали три взрыва.

[258] 

 Апрель 1942 года. Девятый поход ПЛ. На фото: капитан-лейтенант Зармайр Арванов сдает вахту капитан-лейтенанту Владимиру Ужаровскому

[259]

По полученным командиром при инструктаже указаниям нужно было подойти к торпедированному миноносцу и подобрать несколько (по указаниям— четверых) пленных для допроса. Однако, рассудил Лунин, этого делать было нельзя — ранее в этом районе было замечено большое количество постов наблюдения и средств противолодочной обороны и в условиях стесненного маневрирования (минные поля) риск для лодки не оправдывался результатом.

 Маневрирование К-21 и потопление эсминца типа  «Карл Галстер» 9 апреля 1943 года

Кроме того, срочно была нужна зарядка аккумуляторной батареи и лодка взяла курс на отход к северу. В 15.44 по пеленгу на поставленное лодкой минное

[260]

заграждение были слышны два взрыва, не похожие на взрывы глубинных бомб. Не исключена была возможность подрыва вражеского корабля на минах, поставленных лодкой.

Командир ждал сигнала, чтобы перейти в район № 2, как это было предусмотрено боевым заданием. Но сигнала не поступало, а может быть, лодка не могла его принять, находясь под водой.

Поэтому Лунин послал радио в штаб бригады и тут же получил «добро» на переход в направлении Анд-фиорда, имея задачу проникнуть в район Харштадта.

11 апреля в 01.00 случилась очень неприятная ошибка верхней вахты. Вахтенный командир в сумерках при хорошей видимости усмотрел в море свет сигнального фонаря (ратьера). Он убрал с мостика часть сигнальщиков и передал вниз в ЦП просьбу командиру выйти наверх. Однако стоявший в боевой рубке на передаче приказаний фельдшер Сергей Кочетов перепутал команду и дал другую — «Срочное погружение!» Захлопали машинки кингстонов и клапанов вентиляции, лодка стала погружаться. Вахтенный командир Михаил Леошко крикнул вахте: «Все вниз!» и сам кинулся к входному люку. Вахта стремглав нырнула в рубку и Леошко успел сойти с мостика и закрыть за собой люк. Он повернул лодку по предполагаемому направлению света, но акустики никакого шума не услышали. В 01.51 лодка всплыла в крейсерское положение, но ничего не обнаружила.

К 12 апреля Лунину стало ясно, что проникнуть в район Харштадта невозможно. Продолжительный световой день и хорошая видимость в сумерках делали невозможным скрытный подход к о. Холменвер в надводном положении, то есть не было «особо благоприятных условий», оговоренных в инструкциях. И Лунин принял решение действовать на взморье.

12 апреля лодка в 13.00 шла к мысу Анденес и вахта при плохой видимости обнаружила мачты судов. Временами проходили короткие снежные заряды, берег был в 4-5 милях и закрыт полосой тумана. Лодка по-

[261] 

грузилась, акустики услышали шум винтов мотобота, а в 13.50 в перископ увидели мотобот противника.

Многочисленные мотоботы вместе со сторожевыми кораблями и тральщиками несли основную нагрузку в борьбе с ПЛ в северной группировке ВМС фашистской Германии. Экипаж лодки хорошо помнил, как во втором походе «К-21» 19 января у о. Арней лодка вынуждена была уклоняться от сетей, которые ставили мотоботы. Сети оказались противолодочными сигнальными сетями, и мотоботы 2 часа 45 минут гонялись за лодкой, сбросив на нее 85 (!) глубинных бомб.

С мотоботами, сбрасывающими глубинные бомбы, лодка сталкивалась и в четвертом походе. Поэтому Лунин решил всплыть, уничтожить мотобот артиллерийским огнем и взять пленных.

Лодка всплыла, артрасчет занял места у орудий. После всплытия оказалось, что лодка находится среди целой флотилии мотоботов. В 14.09 был открыт огонь по ближайшему мотоботу, в 14.20 — по второму, затем по другим. Четыре мотобота были потоплены, пятый сильно поврежден, с шестого была снята вся команда во главе с капитаном, всего 7 человек, и тогда выяснилось, что это были рыбаки.

Во время обстрела с севера шла крупная, 5-6 баллов, зыбь и при обстреле четвертого мотобота был смыт волной за борт подносчик патронов краснофлотец Алексей Лабутин. Бывшие на мостике услышали крик «Человек за бортом!» и увидели Лабутина у среза кормы по правому борту. Лодка шла средним ходом под обоими дизелями. Увидели, что Лабутина накрыла волна. Верхняя вахта наблюдала за местом падения, лодка легла на обратный курс и прошла примерно по этому месту, но Лабутина не было видно. Командир, учитывая температуру воды и время пребывания в ней Лабутина, предположил, что он погиб. (На самом деле Лабутина волной отнесло в сторону от курса лодки и он был спасен рыбаками, попал в концлагерь и после войны вернулся в СССР)

17 апреля лодка вернулась в базу.

[262]

Май 1943 года. Артиллерийским огнем потоплены мотоботы противника. Комендоры чистят орудие: слева направо — главстаршина Георгий Сорокин, комендоры Федор Чалышев и Павел Шорников, командиры отделений Борис Сидоров и Федор Кудряшов

Как известно, Норвегия была оккупирована фашистскими войсками. В ее портах и базах находились корабли северной группировки германских ВМС. Патриотические силы норвежского народа сопротивлялись фашистской оккупации, лучшие их представители активно участвовали в диверсионной деятельности против оккупантов, помогали нашим разведчикам. Но, к сожалению, остается непреложным факт, что, по сообщению гитлеровского верховного комиссара в Норвегии Тербовена, именно из Норвегии шло для гитлеровской армии около 80% свежей рыбы и 90% рыбных консервов из ее рациона.

Действия Лунина против мотоботов не были одобрены командованием, хотя каждый понимал, что сокращение добычи рыбы оказывало определенный эффект на снабжение гитлеровской армии в сторону его ухудшения.

[263]

К этому времени пошли слухи, что гестапо отыскало в Херсоне старика-отца Лунина и его повесили на площади в Ростове-на-Дону.

В этом походе был еще один очень неприятный для Лунина казус. Браман подсчитал количество израсходованного топлива и доложил Лунину, что его осталось только на обратный переход при ходе под обоими главными дизелями в надводном положении с учетом противолодочного зигзага. Лунин доложил об этом командиру бригады и получил приказание вернуться в базу. На обратном переходе лодка встретила сильный шторм с лобовым ветром с востока, была вынуждена идти под вспомогательным дизелем, задержалась в пути на сутки, зато сэкономила на этом 35 т (!) топлива, о чем стало известно командиру бригады и вызвало недоуменные вопросы: на каком основании была послана паническая телеграмма о топливе?

Лодка ушла на ремонт в Росту.

Позднее стало известно, что командование засчитало лодке боевой успех — потопление эсминца типа «Карл Галстер». На рубке лодки появилась цифра «15».

[264]