Глава Двенадцатая Секс идет нарасхват

Глава Двенадцатая

Секс идет нарасхват

Аппетитные барышни с легкостью продают любой товар, даже уретральные свечи. Таков закон природы. Это столь же непреложный факт, как и то, что из невысоких парней получаются более ловкие жокеи. Но никакие коммерческие показатели и сообщения в прессе не доказывали лидирующее положение виагры на рынке лучше, чем неспособность кузины Грега продать Muse. Весьма примечательно, что такая привлекательная женщина — торговый агент была вынуждена признать поражение от более сильного соперника.

В фармацевтической отрасли велись нескончаемые споры о том, кто является лучшими торговыми агентами: мужчины или женщины. Парни утверждали, что когда у врача-мужчины есть выбор, то он, несомненно, предпочтет беседовать с торговым представителем в юбке.

Наши леди, по вполне понятным причинам, волновались, что их успех спишут на внешние данные, а не на ум, личные качества или продуманную стратегию. Однако они признавали справедливость этой оценки. В то же время дамы твердо придерживались мнения, что у агентов мужского пола перед ними огромное преимущество: им-де проще получить доступ во врачебный кабинет, поскольку весь вспомогательный медперсонал состоит по преимуществу из женщин (работницы регистратуры и медсестры), а они предпочитают общаться с молодым человеком, а не с привлекательной молодой особой, которая может вызвать у них нелучшие чувства. Я понимал обоснованность аргументов и той, и другой стороны, но сейчас, оглядываясь на прошлое, могу совершенно объективно заявить, что женская точка зрения была нелепа.

Общее мнение было таково: медсестрам больше нравится болтать с парнями, потому что мы не представляли для них угрозы, и с нами можно было пофлиртовать. Это, конечно, было так. Но даже если старшая медсестра меня обожала и пускала к врачу в любое время, это еще не значило, что сам доктор бросит все дела и захочет со мной разговаривать. С другой стороны, какую бы антипатию ни вызывала женщина — торговый агент у «привратниц» , ее все равно пускали к врачу, если тот заранее уведомил подчиненных, что Тамми он готов принять в любое время. Людей увольняли и за менее тяжкие проступки, чем недопущение миловидной девушки, распространяющей целебрекс, к хирургу-ортопеду, который, глядя на нее, буквально пускал слюнки и рассчитывал делать это как минимум раз в месяц. Таким образом, на женской стороне были основные человеческие инстинкты. Как бы ни был загружен доктор, как бы он ни отставал от графика приема, он тут же бежал на лакомый кусок. Стоило ему почуять запах духов или заприметить симпатичную девицу, как в нем начинал бурлить инстинкт размножения, и он становился сам не свой.

На моих глазах врачи менялись до неузнаваемости, стоило в кабинет войти торговому представителю — представительнице женского пола. Однажды, войдя в педиатрическое отделение клиники города Гошен, штат Индиана, я был в непривычно скверном настроении. Я в крайнем раздражении пытался отряхнуть грязь с ботинок. Но не погода была причиной столь угрюмого расположения духа. Дело было в том, что врач, к которому я шел, — старый болван, известный полным отсутствием чувства юмора (его не пробирали даже остроумные замечания о слабой атаке «Боевых ирландцев» ), вообще редко принимал торговых агентов. Я беспокоился, что вот сейчас проехал пятьдесят километров по заснеженным дорогам, и еще не факт, что с ним встречусь, а если и получу эту возможность, то вряд ли это будет приятное общение.

Пройдя чуть дальше в приемную, я увидел, что он стоит рядом с регистрационной стойкой — весьма необычно для человека, который, если не принимает пациентов, обычно отсиживается в личном кабинете. Но еще более странно было другое. Доктор, всегда суровый, как монах-отшельник, человек, у которого я на лице улыбки-то никогда не видел, смеялся от души. Ему весело подхихикивала девушка, занимавшаяся распространением це-фцила, — пикантная брюнетка с потрясающей фигурой. Доктор делал ей массаж спины. (Лично у меня такого никогда не было. Один раз, правда, был шанс получить по хребту, когда взбешенный аллерголог выпроваживал меня за дверь и чуть было не придал ускорения.) Я быстренько ретировался. Вроде бы никто не заметил.

Было такое впечатление, что менеджер по подбору кадров фирмы Bristol-Myers Squibb (именно эта компания производила цефцил) раньше был членом жюри конкурса красоты «Гавайские тропики» . (Сам препарат не представлял собой ничего особенного: он был ничуть не эффективнее прочих лекарств из этого класса антибиотиков.) Еще одна их сотрудница, тоже распространявшая цефцил в северной Индиане, оказалась соблазнительной блондинкой с роскошной фигурой. Видимо, прекрасно понимая силу своего оружия, девушки из Bristol-Myers по праздникам любили надевать фривольные маскарадные костюмы. По сравнению с их дикарскими нарядами, которыми они щеголяли на Хэллоуин, даже облачение героини Холли Берри из фильма «Флинстоуны»  казалось довольно консервативным. Эти крошки продавали цефцил пачками.

Необязательно было анализировать успехи конкурентов, чтобы убедиться в преимуществе женского пола над мужским, когда дело касалось продаж. Не надо было далеко ходить: подобные примеры в избытке демонстрировали и сотрудники Pfizer. Это подтверждает и следующая история. Первый раз встречаясь с тем или иным клиентом, я обычно не загружал его информацией о препарате. К ужасу начальства, я предпочитал сперва узнать, что это за человек. Я расспрашивал врачей об их женах, детях, интересовался, какое учебное заведение они окончили, какие у них увлечения и прочее. Однажды я пришел к новому клиенту в городе Модесто — молодому урологу, с которым прежде никогда не общался. Я моментально наладил контакт с этим розовощеким парнем со Среднего Запада, который также был неравнодушен к пиву и бейсбольной команде New York Yankees. Встреча из планировавшихся пяти минут растянулась на все пятнадцать, так как доктор решил поведать мне волнующую историю о том, как он прописал своим пациентам «тонну кардуры»  (лекарства Pfizer для мужчин, страдающих частым ночным мочеиспусканием).

На тренингах нас учили поощрять позитивные сигналы в поведении клиента, поэтому я задал вопрос, который бы позволил мне затем донести до уролога нашу рекламную идею:

— И почему же, доктор, вы стали таким поклонником кардуры?

Я ожидал, что он ответит «круглосуточная эффективность препарата»  или «быстрое начало действия» . Однако этот примерный семьянин, отец четырех детей широко улыбнулся и простодушно признался:

— Так велела Донна.

До меня доходили слухи о моей привлекательной коллеге 35 лет по имени Донна, но она жила во Фресно, а не в Модесто. Я прочистил горло и спросил:

— Когда это Донна приезжала к вам в Модесто? Он помотал головой.

Не в Модесто — в Турлок. Я работал в тамошней клинике, — пояснил он, говоря о калифорнийском городке в 30 км к югу от Модесто. Но мне все еще было не совсем ясно.

Но это, наверное, было*довольно давно, — наполовину констатировал, наполовину спросил я. Доктор кивнул, и его глаза загорелись от нахлынувших воспоминаний:

— Да, четыре года назад.

Кто знает, сколько раз за эти четыре года к нему пытались подступиться наши конкуренты из компаний Merck (препарат «Проскар» ) и Boehringer Ingelheim («Фломакс» ), сколько раз они умасливали его бесплатной игрой в гольф и роскошными обедами. Если б они только знали, что все их усилия по определению напрасны, а причиной всему — торговый агент по имени Донна, с которой доктор не виделся уже полторы тысячи дней. Через несколько месяцев мне довелось познакомиться с Донной, и я тут же рассказал ей эту историю и то, что благодаря ей в моем районе хорошо шли продажи кардуры. Услышав эту новость, она просияла: «О, он такой лапочка. Передавай ему от меня привет» .

Я пообещал исполнить ее просьбу и при следующей встрече с урологом сообщил ему: «Донна сказала, что вы лапочка!»  В этот день мы беседовали с ним целых 20 минут.

Помимо субъективных внешних преимуществ, наши коллеги-женщины обладали другим, объективным козырем: по статистике, большинство врачей были мужчинами. Как указано на веб-сайте Американской медицинской ассоциации, в 2001 году женщины составляли 24,6 % от общего врачебного контингента, то есть три четверти наших клиентов принадлежали к сильному полу. Для меня это было очевидно. Если бы меня назначили районным управляющим по продажам и наделили полномочиями по найму персонала, то команду моих торговых агентов можно было бы легко спутать с филиалом женского студенческого общества.

К сожалению, врачи-женщины вели себя с торговыми агентами противоположного пола совсем иначе, чем их коллеги-мужчины. Докторши пытались сплавить меня своим знакомым и крайне редко желали беседовать со мной дольше, чем стали бы, будь на моем месте девушка.

Возникало впечатление, что они боятся попасть под влияние торгового агента и поэтому держатся подчеркнуто по-деловому. Было обидно: ведь нужно же и мне было что-то противопоставить оглушительному успеху всех этих зайчиков и эльфов в коротких юбочках. Правда, если уж ты оказывался в центре внимания кокетливой женской компании, то только держись. Тут могли произойти самые сумасшедшие вещи.

Для меня стало традицией посылать в День святого Валентина по дюжине красных роз своим «любимым девочкам» . Торговец цветами вечно смотрел на меня с удивлением, когда я подписывал семь одинаковых карточек на семь разных адресов. В тот год все было как обычно. Решено: в День святого Валентина я по традиции отобедаю в приятной компании. Я знал, какой коллектив мне наиболее симпатичен. В этой конторе трудились три врача и шесть человек из обслуживающего персонала — все сплошь женщины. За обедом речь зашла о моей сексуальной жизни, но ближе к концу ланча мою особу оставили в покое, и разговор коснулся интимных проблем одной докторши, единственной незамужней из присутствовавших. Мы ее на этот счет, конечно, подкалывали. Получив от нас пару шпилек, она обратилась ко мне с вопросом.

— Джейми, а как ты думаешь, что лучше подарить парню на День святого Валентина — что-нибудь из сладкого или из одежды?

Неспешно дожевывая то, что у меня оставалось во рту, я размышлял, как ей лучше ответить. Чтобы не испытывать судьбу, следовало выбрать одежду. Был и другой вариант — сказать правду, но это значило поставить под удар карьеру. Я помедлил еще с минуту. Все девять дамочек выжидающе смотрели на меня.

— Купоны на минет.

Не произнеся ни слова, одинокая докторша залилась краской, да так что алый свитер, в который она облачилась по случаю Дня всех влюбленных, показался на ее фоне бледным. Остальные загалдели, перебивая друг друга.

Так я и знала!

У мужиков только одно на уме!

— Нет чтобы и самим как-нибудь потрудиться и доставить женщине удовольствие!

Секретарша понимающе кивнула:

— Это меня не удивляет. Пит вечно заставляет меня глотать, — проговорила она, всем своим видом показывая, что не испытывает ни малейшего воодушевления от этого занятия. — Мне постоянно хочется его спросить: «А тебе бы понравилось, если бы я высморкалась тебе в глотку?!»

Да… Похоже события развивались по довольно неожиданному сценарию.

Я сидел, откинувшись на спинку стула, а эти птички с самым идиотским видом покатывались со смеху — очевидно, настолько их потешала мысль о том, что завтра, а может и того раньше, я лишусь работы. Я был озадачен: как я потом буду объяснять матери, что ее старшего сына вышвырнули из компании Pfizer, после того как он подговорил женский персонал порадовать свои вторые половины талончиками, которые можно обменять на оральные ласки? Чей-то голос пробудил меня от дум о стремительно надвигающемся закате моей карьеры, но смысла слов я в этом ступорном состоянии не уловил. Заметив, что на моем лице нет и тени осмысленного выражения, незамужняя докторша повторила свой вопрос:

— А сколько купонов стоит подарить? — простодушно поинтересовалась она.

Простите? — переспросил я срывающимся от неожиданности голосом.

Ну, сколько лучше подарить ему этих талончиков — три штуки или, там, двадцать?

Я не верил своему везению. Не обращая внимания на мое оцепенелое молчание, женщины открыли дискуссию на тему: каково оптимальное число этих ваучеров радости. В итоге они остановились на пяти, но на этом дебаты не завершились.

— А что позволяют делать эти купоны? — допытывалась медсестра лет двадцати пяти. — Я хочу сказать, я ведь не обязана делать это в любой момент, когда он этого захочет, или нет?

Приободрившись, я познакомил своих собеседниц с условиями сделки, которую сам, признаться, никогда не заключал.

— Видите ли, леди, эти купоны — подарок. Тут не может быть никаких оговорок и послаблений. Купон дает его обладателю право получить оральный секс в любой момент, когда только он этого пожелает, и баста! Эти правила действуют, даже если вы приходите домой после паршивого дня на работе и заниматься этим — последнее, о чем вы можете думать. Купоны могут быть погашены в любое время и в любом месте.

Обеденный перерыв скоро закончился, а докторша, еще недавно не знавшая, что подарить своему кавалеру, заверила меня, что последует моему совету. Как я узнал впоследствии, ее бойфренд отроду не получал на День святого Валентина такого кайфа, как в этом году.

В начале апреля (на другой день после моего дня рождения) мы с Брюсом — опять! — вместе ехали на работу. Уже успев забыть о том разговоре 14 февраля, я заглянул в женское царство, приготовившись неподражаемо обработать клиентку. В качестве объекта обработки на этот раз должна была выступать одна из врачих (не та, что была не замужем!), всегда отличавшаяся отзывчивостью. Нас встретили все девять женщин с загадочными улыбками на лицах.

Они вручили мне запечатанный голубой конверт, на котором было написано мое имя. Я не удержалвя и с самодовольным видом повернулся к Брюсу: «Много ли торговых агентов получают от своих клиентов открытки на день рождения?»  Я вскрыл конверт, и оттуда выпали два квадратика из цветного картона. Брюс, менеджер-мормон, нагнулся, поднял карточки и прочел вслух то, что было написано на одной из них:

— Один купон на минет, погашается в любое время. Он конвульсивно дернул головой в мою сторону, прямо как Майкл Джексон в своих клипах. Я онемел от изумления и в ужасе уставился на сотрудниц, чье хихиканье ясно указывало на то, что они и не догадываются, что мое рабочее место вновь оказалось под угрозой.

— Видите ли, — начал Брюс, с важным видом пытаясь собраться с мыслями, — Джейми — перспективный торговый представитель. Он делает успехи, он показал себя усердным работником.

Женщины умирали со смеху, и, недолго думая, мы выкатились вон, даже не заикнувшись ни о каких лекарствах: произошедший разговор совершенно выбил нас из седла. Пока мы шли к машине, Брюс ухватил меня за руку:

— Вот это да! В жизни не видел, чтобы у кого-нибудь были такие отношения с этими тетками!

Увы, установление личного контакта с врачихами слабо сказалось на моих продажах. Несмотря на свою готовность обсуждать со мной вопросы орального секса, холостячка ни минуты не позволила мне говорить с ней о лекарствах моей фирмы и упорно продолжала прописывать аллергикам кларитин, а не зиртек. Насколько иначе все бы выглядело в обратной ситуации: если бы девчонки, торгующие цефцилом, поделились с врачом-мужчиной новым методом оральной стимуляции клитора, этот малый собственноручно выписал бы больше рецептов на антибиотик, чем все эскулапы штата Индиана вместе взятые.

Однако если говорить о Muse, то это средство удачно продать не смогли бы теперь даже эти барышни. Мужчины (буквально!) выстраивались в очередь, лишь бы получить маленькую голубую пилюлю, а не эти громоздкие лекарственные упаковки.

Через две недели после появления виагры на рынке я распахнул дверь в приемную уролога… и увидел, какой там аншлаг. «Нет места» , — сказал мне мужчина. Приемная была набита битком. К счастью, два пациента в скором времени ушли, и я смог войти в приемную. Двадцать пар беспокойных глаз следили за мной, когда я направился к конторке секретаря. Двадцать пар беспокойных мужских глаз. В приемной теснились мужчины, страстно желающие избавиться от эректильной дисфункции и мучимые страхом, что виагра им вдруг не поможет.

Оказалось, уролог сам стоит за конторкой. Увидев меня, он заулыбался. Вместо того чтобы просто поприветствовать меня, он открыл дверь и вышел вместе со мной в переполненную приемную. Я оказался в центре внимания: какое-то время врач, не говоря ни слова, указывал всем на меня. Все присутствующие были заинтригованы: что же это, в натуре, за тип. Наконец он патетически объявил: «Это… парень, который распространяет виагру» . И пациенты, как один, вдруг поднялись со своих мест и захлопали.

Это были первые в моей жизни продолжительные аплодисменты, и, подумать только, я заслужил их тем, что помог незнакомым мне людям преодолеть проблемы с эрекцией.

Мои родители мечтали, что когда я вырасту, то стану врачом или юристом. Вырастить борца с импотенцией в их планы явно не входило. Да, возможно, на первый взгляд, такая работа не казалась важной или почетной, но бьюсь об заклад, мужчины, которым виагра реально помогла, уж точно так не считают. Сам Папа Римский одобрил то, что мы делаем.

Это был блестящий маркетинговый ход: компания Pfizer связалась с Ватиканом и попросила его одобрить — благословить, если хотите, — наш препарат. Сотрудники нашей фирмы опасались, что католическая церковь осудит виагру: ведь было очевидно, что средство станет использоваться, в частности, не состоящими в официальном браке парами, а также мужчинами при мастурбации (а и то, и другое в глазах церкви — непростительный грех). К счастью, Папа решил сосредоточиться на преимуществах, которые виагра сулит супружеским парам. Объявив, что препарат вернет гармонию во многие семьи, он поддержал выход на рынок маленькой голубой пилюли.

Вряд ли появление виагры увеличило посещаемость церквей, но зато уж точно многие прихожане впервые за много лет снова воздали хвалу Господу, издав крик радости. Я был ошеломлен, увидев, как много пожилых людей — некоторые были даже старше моих родителей! — все еще хотят заниматься сексом. Несколько раз у меня было такое впечатление, что я по ошибке попал на встречу боевых друзей — ветеранов Второй мировой войны, а не в кабинет уролога.

Однако не каждому новинка пришлась по душе. Часто случалось, что одной половине пожилой пары не терпелось тряхнуть стариной, тогда как другая была вполне довольна существующим положением вещей и не желала менять привычные размеренные прогулки на молодецкую рысь. Этот аспект общественного восприятия редко упоминался в прессе. Для многих людей виагра стала непрошенным гостем, который постучался в дверь старого чердака, долгие годы бывшего на замке. Урологи — кто бы мог ожидать такого оборота событий — вдруг были вынуждены взять на себя роль семейных консультантов и сексологов.

«Ну, на что жалуемся?»  — спрашивал уролог сидевших напротив пожилых супругов, прекрасно зная ответ наперед: обоим к семидесяти, а из-за диабета они уже пятнадцать лет не занимались любовью. Женщина лишь нервно пожимала плечами и глядела в сторону. Ее благоверный принимал важный вид и, расправив плечи, говорил: «Мы пришли за виагрой» . Врач переводил взгляд с одного из супругов на другого. «Вы этого оба хотите?»  — уточнял он. Муж й жена отвечали одновременно: он — «да» , она — «нет» . Пора начинать консультацию.

Однако врачи не всегда знали, чего ожидать от пациентов. Однажды войдя в кабинет, этот же уролог обнаружил, что его дожидается пара: супругам немного за пятьдесят. Раньше он никогда этих людей не осматривал, но из записей медсестры узнал, что они пришли обсудить возможность применения виагры.

— Ну, — начал врач, — на что жалуемся?

Как можно было бы предположить, первым заговорил муж.

А черт его знает, — в раздражении фыркнул он. Жена, толкая его локтем, твердо произнесла:

Нам, доктор, нужна виагра.

Уролог в изумлении смотрел на мужа, который продолжал отрицательно мотать головой.

Нет, доктор, не нужна, — настаивал супруг, стараясь при этом избегать взгляда жены. Может быть, он еще об этом не догадывался, но уже потерпел поражение.

Нужна, нужна! — воскликнула маленькая миссис. Они ушли из кабинета с рецептом в руках. Умница, детка!

Помимо таких пациентов, были и обычные пары: оба партнера хотели снова начать жить полноценной половой жизнью. Оба семидесятилетних партнера. «Премилая пара сегодня ко мне заходила, — делился со мной один врач. — Они женаты уже 56 лет! — Тут он помолчал. — Они подумали, а не попробовать ли им виагру» . Друзья из дома престарелых тоже им это советовали. Последний раз эти двое занимались любовью десять лет назад и сейчас немного колебались. Супруг беспокоился, что лекарство не подействует и жена посчитает его слабаком. Со своей стороны, она боялась, что некоторые органы ее тела не будут функционировать как положено и что сам акт окажется попросту болезненным.

«Ну и что ты им сказал?»  — поинтересовался я, пытаясь представить, что мои бабушка с дедушкой сидят напротив этого уролога и обсуждают с ним эрекцию и увлажненность влагалища.

«Я лишь предупредил их, чтобы они были терпеливы к себе и друг другу и очень нежны, потому что я не хочу, чтобы через два дня мне позвонил травматолог!»  Пенсионеры засмеялись и, держась за руки, удалились, получив рецепт на заветные пилюли.

Через два дня урологу, и правда, позвонили, но не по поводу вывиха бедра. На проводе был муж — взбешенный муж. «Не подействовало! — кричал он. — Я принимал по таблетке два дня подряд, и никакого эффекта. Никакого!»  Догадываясь о причинах, врач спросил мужчину, как тот принимал лекарство. Ответ подтвердил предположение доктора.

За час до предполагаемого сношения семидесятипятилетний мужчина глотал таблетку и нырял в постель под бок к своей обнаженной жене. Так они и лежали в течение двух часов, дожидаясь, когда же наступит эрекция. Поскольку врач предупредил их, что виагра не всегда действует с первого раза (из-за стресса или несвоевременного приема препарата многим пациентам виагра сначала не помогала, но последующие попытки оказывались удачными), они просто решили немного поспать, а следующим вечером попробовать снова. Однако после двух бесплодных попыток мужчина позвонил врачу.

«А у вас была любовная прелюдия?»  — осведомился уролог, прекрасно знавший: данный раздел инструкций по применению виагры многие мужчины пропускали и думали, что после приема пилюли достигнут эрекции как по заказу. «Помните, я же говорил вам, что без сексуальной стимуляции виагра не подействует?»  После этого напоминания пожилой джентльмен вспомнил, что да, действительно, речь об этом шла, и, поблагодарив уролога, попрощался.

«Представляешь, — говорил мне пораженный врач, — в этот раз они, наверное, нервничали больше, чем в первую брачную ночь!»  Больше тот пациент ему не звонил…

…До тех пор пока ему не потребовался новый рецепт на виагру. Но-о, поехали!

Не каждый, однако, хотел себя утруждать и прибегать к традиционному методу получения лекарства. Эти мерзкие рецепты? Тьфу, да ну их! Нашлись ребята, пожелавшие устранить посредника (в данном случае врача) и самостоятельно добраться своими шаловливыми ручонками до витамина «V» . Один бизнесмен из Краун-Пойнта, штат Индиана, выкрал три с половиной тысячи таблеток из двух ячеек на складе самообслуживания, где, собственно, и работал. (Большинство торговых агентов фармацевтических компаний арендовали шкафчики для хранения сотен упаковок с образцами, ручками и прочими рекламными сувенирами.) Вор дважды воспользовался главным ключом, положенным ему по должности, вскрыл шкафчики и заграбастал две коробки виагры, которые так потом и не нашли. К счастью, агент, который снимал эти ячейки, всегда тщательно следил за комплектностью и моментально заметил, что количество образцов не сходится. Будь на его месте я, то ни за что бы не обнаружил пропажу: я расходовал запасы по методу «получен последним — выбыл первым» . Нам сообщали и о других попытках кражи. В таких историях фигурировали плохие парни, которые подкарауливали наших торговых представителей у клиник и тайком шли за ними по пятам вплоть до камеры хранения, куда этих горе-грабителей не пускали. Кто? Наверное, работники склада, которым пришла в голову великолепная идея: самим попользоваться образцами.

Недобросовестно, однако, было бы бросать камни только в огород преступников. В фармацевтических компаниях и своих воришек было предостаточно. Случаи краж виагры не должны были удивлять персонал Pfizer, так как большинство наших работников за несколько лет службы успевали не единожды порадовать себя безвозмездными лекарствами производства конкурентов путем их незаконного присвоения. Вспомнить хотя бы ту мою коллегу, которая ради этого состроила из себя распространителя дерматологических средств. Медицинские учреждения и их гости осваивали образцы виагры быстрее, чем интернет-компании — свой начальный капитал.

Джейми, мне кажется, другие торговые представители берут образцы виагры! — пожаловалась мне одна возмущенная старшая медсестра. Я уверил ее, что ничего особенного в этом нет: мол, это, к сожалению, обычное дело для некоторых непрофессионалов.

Я буду посматривать за тем парнем, что ходит с фло-максом, — предложил я, называя представителя конкурирующей фирмы, который занимался распространением препарата «Фломакс»  от частого ночного мочеиспускания у мужчин и представлял опасность для меня с моим средством аналогичного назначения. Чтобы бороться с проблемой воровства виагры торговыми агентами, урологические отделения по всей стране резко ощетинились. Они стали рассматривать маленькие голубые пилюли как объект стратегического назначения и запирать шкафчики с виа-грой на ключ, как это делалось с валиумом. Я все думал: какой из этих двух препаратов вызывает большее привыкание?

Я видел ажиотажный спрос на виагру со стороны пациентов, злоумышленников и конкурентов. В свете этого меня не должен был удивлять и интерес моих друзей, однако такого я все же не ожидал. Такого восторга на лицах моих приятелей не было, наверное, с тех пор, как в третьем классе кто-то принес в школу подушку-пердушку. Ребятам не терпелось поговорить со мной о маленькой голубой пилюле. Им нужно было знать о ней абсолютно все. Я вдруг превратился из обычного парня, у которого была халявная работа, в важную персону. Как и многие мои коллеги, я стал настоящей знаменитостью.

Планируя вывод виагры на рынок, руководство Pfizer подумало, что теперь при общении с клиентами могут возникнуть неловкие ситуации, с которыми никогда прежде не сталкивались работники нашей отрасли. Проявив предусмотрительность, боссы устроили для нас специальные тренинги, призванные помочь нам научиться правильно себя вести в подобных ситуациях. Но чего они не предусмотрели, так это необычайного подъема нашего социального статуса в кругу друзей и родственников: мы стали прямо-таки местными звездами. Так что здесь не повредил бы небольшой тренинг типа «Как давать интервью и общаться с публикой» .

Впоследствии почти все полупьяные разговоры, что происходили у меня в первые полтора месяца после презентации виагры в многочисленных барах, слились в один бесформенный сгусток. Отчасти это объясняется обилием напитков, которые преподносили мне в то время люди в честь моей внезапной популярности. Но главная причина в том, что все эти беседы походили одна на другую. От того, как друзья представляли меня незнакомым ребятам, до реакции и вопросов этих новых приятелей и непременного угощения выпивкой — всё было один к одному. Но, говорят, первый раз не забывается. И впрямь, память о том пятничном вечере — через семь дней после появления виагры на рынке — не изгладится из моей памяти, даже когда истечет срок патента на маленькую голубую пилюлю.

Заходя ближе к началу «счастливого часа»  в кафе «Бей-сайд»  — это спортивный бар на Юнион Стрит в Сан-Франциско, — мы с моим другом Майком чувствовали, что стоим на пороге чего-то значительного. Я видел, какое сумасшествие творилось всю эту первую неделю, и ожидал, что в следующие месяцы всеобщее помешательство будет только усиливаться. Майку не терпелось рассказать всем своим знакомым, что он знаком с парнем, который видел все это собственными глазами. Его просто распирало. Глядя на Майка, случайный наблюдатель мог бы подумать, что это я, а не Томми Ли занимался сексом с Памелой Андерссон на той пленке.[61]

В этот вечер мы должны были встретиться с друзьями Майка. Один работал в консалтинговой, а другой — в компьютерной фирме. Майк специально их пригласил, чтобы они познакомились со мной. У меня было такое чувство, что он ходит в детский сад для взрослых, а я выступаю для него в качестве наглядного пособия. Несколько месяцев спустя, когда местные юнцы стали показывать пальцами на других завсегдатаев и беспардонно объявлять, сколько миллионов сейчас стоят их опционы на акции,[62] ваш покорный слуга был оттеснен на второй план. Но в апреле 1998-го «Человек V»  был в центре внимания. Тогда даже Джефф Безос[63] не шел со мной ни в какое сравнение.

Первые два месяца, когда я только приехал в Калифорнию, Майк представлял меня своим знакомым так: «Это

Джейми, мой старый кореш по универу. Он переехал в Модесто только что. Не сердитесь на него» . Если меня представлял не Майк, а кто-либо из его друзей, они обычно говорили: «Это приятель Майка, его зовут Джейми. Он тоже жуткий фанат Нотр-Дама. Живет во Фресно» . Когда началась ЖППВ, стандартная процедура представления осталась в прошлом. Майк помахал двум парням, бесцельно пробиравшимся сквозь толпу. Они подошли, переложили пиво в левую руку и протянули мне правую, но Майк уже не мог сдерживаться. Не успели они пожать мне руку, как он обхватил меня за плечи и выпалил:

— Это — Джейми, — напряженная пауза, — он продает виагру

Ему так не терпелось поскорее поразить этих ребят, что последняя фраза у него слилась в одно слово.

Судя по их реакции — моментальной и совершенно одинаковой, Майк не сказал им заранее, с кем он хочет их познакомить. Что у них было на лицах — это надо видеть! Представьте себе, что персонажи «Скуби-Ду»  ТТТегги и Скуби произносят свое фирменное «Бамца-ца!» , только без звука. В тот вечер Майк имел возможность вдоволь насладиться выражением лица всех, кому он меня представлял. Думаю, это было действительно занимательно. Сам я обычно не успевал ничего заметить, потому что чувствовал себя неловко и был сосредоточен по большей части на своих реакциях. Я заливался краской, как в четвертом классе, когда девочка первый раз попросила меня прокатиться для нее на роликовых коньках: тогда я чувствовал себя героем, но в то же время смущался — и в итоге начинал пялиться на собственные ботинки. Восемнадцать лет спустя, оказавшись в кафе «Бейсайд» , я осознал, что теперь сильно повзрослел и могу не только пялиться себе под ноги, но одновременно еще и пить пиво.

В разговоре наступила пауза. Четыре парня в новеньких пуловерах из магазина Gap стояли и молчали, не зная, что сказать. Наконец молчание было прервано громким нервным смехом. Приятели переглянулись и посмотрели на Майка. Серьезно? Весь сияя, Майк ответил:

— О да! Он распространяет виагру!

Эта реплика, вместо того чтобы оживить разговор, снова привела компанию в ступор. Но в это время появилась новая выпивка, и, пока ребята ее дегустировали, они смогли немного перевести дух и переварить услышанное.

Наконец у одного из них вырвалось:

— Вот это да!

Это нарушило общую скованность.

Какой твердый бизнес! — заметил его приятель.

Ты хочешь сказать — вожделенные продажи! Майк присовокупил:

Его карьера, должно быть, сейчас поднялась в гору, а? Торговые агенты, распространявшие виагру, слышали в 1998 году подобные шутки неоднократно.

Когда я уже было подумал, что они зациклились, разговор неловко перевели на другую, не связанную с сексом тему. Внезапное обсуждение виагры для большинства неподготовленных людей — это уже чересчур. Поэтому какое-то время Джон Консультант и Джим Компьютерщик говорили о магистратуре Стэнфордской школы бизнеса, но вскоре с удивлением заметили, что обсуждают с другом Майка проблемы кровотока в пенисе. Им потребовалось некоторое время и три порции выпивки, чтобы немного прийти в себя, и теперь они были готовы обсуждать со мной эрекцию или ее отсутствие. Текло время и пиво, и вот уже всю их нерешительность как рукой сняло.

Затем к нам присоединился мой друг Рон, который тоже не смог противостоять искушению сообщить всей честной компании:

— Он продает виагру!

Его товарищ Дуг бросил дома жену, лишь бы прийти в этот бар и пообщаться с «человеком с виагрой» . Никто даже не потрудился представить им остальных ребят. Дуг застенчиво мне улыбнулся и протянул:

— Ну-у-у-у-у?

Я ухмыльнулся в ответ и пожал плечами, как бы говоря: «Бред, а?»  И тут пошло-поехало.

Как она действует? — спросил он. Признаться, подобный вопрос меня удивил: мне казалось, это может волновать только чокнутых ученых. Однако вскоре мне стало ясно, что механизм действия виагры интересует всех. Вот, например, как действуют антигистаминные препараты, всем было до лампочки. К счастью, мне на ум пришла спортивная метафора, которая позволила мне доходчиво объяснить парням, как виагра влияет на организм.

Ладно, представьте себе, что получение эрекции — это своего рода футбольный матч. У вас есть нападающие и есть защитники. Вам нужно, чтобы игрок нападения пересек лицевую линию ворот, но у команды противника отличный центральный защитник, который постоянно сбивает вашего нападающего. Теперь нужно сказать, что эрекция у мужчины возникает, когда мозг посылает сигнал о половом возбуждении. Если у мужчины нет эректильных расстройств, то после этого сигнала в пенис поступает оксид азота — наш нападающий, который усиливает поступление крови и приводит к развитию эрекции. Иными словами, наш игрок пересекает линию гола. Если же мы имеем человека с эректильной дисфункцией, то центральный защитник, то есть фосфодиэстера-за пятого типа (ФДЭ 5), глушит нашу окись азота. Вот теперь дело за виагрой. Она блокирует фосфодиэстера-зу и не дает ей взаимодействовать с оксидом азота. Так что виагра — это ваш защитник, который мешает фосфо-диэстеразе глушить оксид азота, и тогда вашей команде засчитывается гол.

Дуг, Майк, Рон и все их подтянувшиеся за это время приятели, заулыбались и закивали. Все они любили футбол. Однако этого им было мало. У них были еще вопросы, еще очень много вопросов.

В тот вечер каждый из моих друзей (не говоря уже об их друзьях) попросил у меня виагру на пробу. Я ответил решительным отказом. Я не хотел, чтобы кто-нибудь свалился с сердечным приступом после приема одного из моих образцов или оказался в полицейском участке с голубой пилюлей в кармане. Это вряд ли улучшило бы мои карьерные перспективы.

— Нет, нет и нет, — твердил я, — виагра не для вас. Она предназначена для старшей части населения, страдающей эректильной дисфункцией, а не для таких 28-летних здоровых лбов.

Парни, которые лишь думали, почему бы не вывести свои возможности на новый уровень, раз уж представился случай, смирились с моим объяснением и перешли к обсуждению более важных вопросов вроде:

— А кто эта цыпочка в черном? Однако один пацан так просто не сдался.

Этот тип все время вертел головой, как будто местный доносчик, собирающийся настучать в полицию. Теперь он наклонился ко мне поближе и зашептал:

— Иногда не все получается, как надо. Понимаешь? А ты никогда не думал, что это у тебя от выпивки?

К сожалению, не все выражались столь обтекаемо, и мне пришлось выслушивать более интимные подробности. Один парень дошел до того, что удручающе досконально стал описывать мне, как у него происходят периодические нарушения эрекции. Не помню, как у нас зашел этот разговор, но уверен, что не говорил ему: «Эй, а почему бы тебе не поделиться со мной своими сексуальными проблемами?»  Помню искренне озабоченное выражение на лице у бедолаги. Сперва я решил, что у него серьезно болен кто-то из родителей.

— Слушай, старик, за весь последний месяц ничего… то есть… ничего.

Я не догадывался, к чему он клонит, но уже понял, что речь не о толстой кишке его папы.

— Я хочу сказать, мы всегда занимались этим по два раза за ночь, и вот, блин, — бац, и все. Ничего не выходит. Мы уже все испробовали. Моя подружка говорит: «Не могу в это поверить!»

У меня двойное амплуа, подумал я, смиряясь с мыслью, что остаток жизни мне придется работать еще и сексологом-консультантом. Похоже, люди считали, что раз я ежедневно общаюсь с урологами, то и сам я один из этих специалистов.

Парни — это еще что. Вот женщины! В начале вечера они не высказывали никаких соображений и не задавали никаких вопросов, но, когда началось время действия скидок на выпивку, вся их застенчивость разом исчезла. Признаюсь, обсуждение этих деликатных тем с пацанами меня раздражало и несколько смущало, однако даже их нескончаемые попытки выклянчить у меня образцы и тягостные душевные излияния меркли в сравнении с вопросами женской части населения. Коварное любопытство представительниц прекрасного пола утолить было невозможно. Майк помахал двум вошедшим в бар женщинам, блондинке и брюнетке, с которыми он когда-то обедал. Соседкам (они снимали одну квартиру на двоих) через некоторое время удалось увести меня в сторонку и поговорить наедине. В баре становилось все более шумно, но это не помешало им устроить мне допрос по поводу свойств чудо-пилюли.

Поначалу их вопросы носили вполне безобидный характер («Правда ли, что на виагру сумасшедший спрос?»  «Каков механизм ее действия?» ), но постепенно леди набрались смелости и начали вдаваться в конкретику.

Она его растягивает? — спросила брюнетка. Нет.

Она растягивает удовольствие? — поинтересовалась подружка. Любопытный переход от первого вопроса. Нет, но виагра сокращает так называемый рефрактерный период или, попросту говоря, время восстановления способности к эрекции. Чувствуя себя как подозреваемый на допросе у детектива Сиповича из кинофильма про нью-йоркских полицейских, я оглянулся в поисках спасения. К счастью, я заметил у стойки бара Майка и остальных парней. Они выпивали и смеялись. Я предложил девушкам присоединиться к остальной компании, но они пропустили это мимо ушей. Девчонки добрались до своей цели и теперь были не намерены выпускать меня из лапок. Тогда я еще этого не осознавал, но именно в тот вечер я впервые столкнулся с этим специфическим выражением, которое приобретало лицо женщины, собирающейся задать мне в высшей степени странный вопрос.

— Она обжигает горло?

Да-а, парни и додуматься до такого не могли.

— Она вызывает изжогу?

Ох, не пора ли нам еще выпить?

И в завершение — смертельный удар:

— А ты сам ее пробовал?

Последний вопрос брюнетки повис в воздухе навсегда.

Да уж, вопрос на миллион долларов. Сразу скажу: «Да, черт возьми, пробовал!»  Однако вынужден со стыдом признать, что нашел в себе мужество для этого лишь три месяца спустя. Несмотря на настойчивые призывы друзей, мысль о том, чтобы вскрыть упаковку с образцами, никогда не приходила мне в голову. Как-никак, я был здоровый двадцативосьмилетний парень, а не какой-нибудь мужчина средних лет, которого повышенное давление или еще какие проблемы со здоровьем сделали импотентом. Поэтому я не считал нужным даже пробовать чудо-пилюлю. Моих приятелей это приводило в крайнее замешательство. Даже отец Майка, покойный Джек Перл, выразил сомнения в правильности моего решения.

Как-то вечером Майк решил навестить меня в Модесто и помочь утолить мое горе по поводу того, что очередная Женщина Моей Мечты разбила мое хрупкое сердце. С дороги он позвонил родителям. Отец, выпускник университета Нотр-Дам 1949 года (мы с ним виделись десяток раз), спросил Майка, куда тот направляется.

«А, у Джейми проблемы с девушками. Вот, еду его подбодрить» . У мистера Перла был голос как у Джона Уэйна,[64] а его загорелое, испещренное морщинами лицо красноречиво говорило, что за свои семьдесят лет он кое-чего повидал. Он ответил: «Как у парня, который продает виагру, могут быть проблемы с девушками?»

Если отбросить в сторону общественное мнение, то меня не удивляло, что я не стремлюсь воспользоваться неограниченным доступом к величайшей сексуальной сенсации двадцатого века. Подобная пассивность вполне соответствовала моему характеру. В школе я за четыре года прогулял уроки всего один раз — духу не хватало. Я выпадаю в осадок, когда эта штука для измерения давления слишком плотно сдавливает мне руку. Я боюсь иголок, высоты и мышей. Во время весенних каникул в университете я в основном только и делал, что отсыпался. В общем, первые тридцать лет моего пребывания на Земле не были отмечены особыми подвигами. Но однажды у меня состоялся разговор с миловидной коллегой, которая, признаться, и сама обладала некоторыми свойствами виагры.

— Я говорила с одним парнем, с которым мы раньше вместе работали, — начала она вполне безобидно. — Ему за тридцать, он женат, трое детей и прочее.

Я кивал головой, не представляя, к чему она ведет, но довольный самим фактом этой беседы.

— Ну, и он мне сказал, что все сработало идеально.

Я все еще не мог уловить, о чем, собственно, речь, и спросил:

— Что сработало?

Она вздохнула, обнаруживая, как я ее разочаровал, однако мое подавленное состояние по этому поводу длилось недолго: достаточно ей было наклониться ко мне поближе и прошептать ответ, и я растаял.

— Ох! Да ясно же, виагра.

Я ощущал ее божественный аромат и думал, что никогда еще мне так не нравилось чувствовать себя дураком. Мои следующие реплики, правда, оказались не умнее.

— У него диабет или какая другая болезнь? — спросил я.

Она сдвинула брови и помотала головой.

— Но тогда зачем ему понадобилась виагра!

На этот раз она не сморщила лоб. Наоборот, засмеялась, как будто раскрыла тайну и узнала, какое бремя тяготило меня всю жизнь.

С обольстительной улыбкой она сказала:

— Она ему была не нужна. Он просто хотел попробовать, что получится. Говорит, у него никогда не был такой твердый.

Последнее слово она хрипловато прошептала мне в ухо: твер-дый. Тут меня осенило: а почему бы и не попробовать? Какого черта я ни разу не сподобился? Разве долго сходить до машины, открыть багажник и вернуться обратно?

Позвольте спросить: если бы у вас была возможность испытать величайший оргазм в своей жизни и для этого требовалось лишь принять относительно безопасное лекарство, как бы вы поступили? Именно об этом мечтал каждый, кто решался испробовать виагру на себе. Я разговаривал с коллегами, которые признавались, что их половая жизнь и так была превосходна, так что им вроде бы и не за чем было ее принимать. Но тем не менее. Новый Джейми внутри меня сказал: «Что ж, посмотрим, а нельзя ли сделать ее еще лучше?»  Было бы неплохо, так ведь?

Вспомните летние Олимпийские игры 1988 года. Тогда канадский спринтер Бен Джонсон был лишен золотой медали после обнаружения в его организме стероидов. Он и без допинга был одним из самых быстрых людей в мире, но ему этого оказалось мало. Он рискнул непоправимым ущербом для здоровья и международным презрением, лишь бы улучшить свой результат — на каких-то две десятых секунды. Все потому, что спортсмены всегда пытаются раздвинуть границы возможного. Вот и я как любитель постельного спорта не отказал себе в удовольствии улучшить свои возможности хотя бы на малую толику.

И вот я попробовал виагру. Должен вам признаться, маленькая голубая пилюля — лучший друг любого мужчины, особенно если он перебрал.

«Насколько твердый?»  — спрашивали меня приятели с горящими взорами. Их безумно будоражила мысль, что если твои силы истощены, то при наличии виагры ты всегда можешь выпустить на поле игрока со скамейки запасных. В ответ я щелкал по пивной бутылке, которую держал в руке. Это вызывало завистливые кивки.

Что же до женщин, которые интересовались, не пробовал ли я сам принимать виагру, то не факт, что они вообще хотели услышать ответ или даже узнать что-нибудь от меня по этому поводу. Это привилегия женщин — задавать вопросы, ответы на которые тебя не волнуют.

Принимать виагру, когда ты здоровый двадцативосьмилетний парень, — это не совсем то же самое, что принести на дискотеку в восьмом классе сигареты с марихуаной. «Ты пробовал?»  — спрашивает прелестная семиклассница с зубными скобками. «Конечно, детка, это клевая вещь» . После чего она рассказывает своей подружке: «Вот это да, он пробовал. Кажется, я не откажусь подрочить ему пипку» .

Нет, это было нечто другое.

Если бы я ответил «нет» , женщина, вероятно, пожала бы плечами и подумала: «Ну, конечно, нет. Такому здоровому парню это ни к чему» . На нет и суда нет. Или, возможно, она бы стала считать меня дураком, который, имея легкий доступ к революционному средству для мужской силы, не догадался этим воспользоваться. Возможно, она бы подумала, что я похож на того зануду, который выходит из класса, когда остальные ребята забили косячок с марихуаной и пустили его по кругу.

С другой стороны, если бы я ответил «нет» , логично было бы спросить: «Ну, и как?»  Я не мог напустить на себя вид крутого парня и сказать: «О, милашка, все было просто супер» , — тогда она могла бы сделать вывод, что мне нужна виагра. Нельзя было осуждать женщину за такие мысли, тем более что я и сам подумал в точности то же самое, когда испробовал чудо-пилюлю на себе и почувствовал разницу.

Персонал доктора Очаровашки был, мягко говоря, удивлен, увидев меня в понедельник в восемь утра. Но дело в том, что это был не обычный понедельник. Накануне, в воскресенье, я попробовал виагру. Я чуть было не сбил доктора Очаровашку с ног, когда он вошел в клинику через свою потайную дверь с задней стороны здания.