3. Необыкновенный каталог

3. Необыкновенный каталог

Развитие коммерческого садоводства шло настолько хорошо, что Бербанк все больше чувствовал непримиримость двух сторон его деятельности: доходы промышленного питомника, правда, увеличивали средства и позволяли вести более обширные опыты, но вместе с тем, по мере развертывания коммерческого садоводства, все меньше и меньше оставалось у Бербанка времени для опытов.

Останавливаться на полпути было нельзя. И Бербанк, не колеблясь, решил отказаться от коммерческой деятельности и посвятить весь свой досуг и силы выведению новых растений. Он продал половину своего доходного питомника, а потом и совсем отказался от промышленного садоводства и занялся только своими опытами.

В 1893 г. Бербанк достиг таких результатов, что весть о них скоро разнеслась по всей стране.

Шум поднялся по поводу изданного Бербанком в 1893 г. необыкновенного каталога, в котором он выступил с необычайно дерзкими, неслыханными раньше заявлениями. Он предлагал покупателям не обычные продукты садоводства, а «новые разновидности среди фруктов и цветов» (так был озаглавлен каталог). На внутренней стороне обложки каталога пояснялось, что слово «новый» имело в данном случае большее значение, чем обычно. В каталоге было описано около сотни совершенно новых растений!

Перед падкими на все сверхъобычное американцами выступил человек какой-то новой профессии, избравший своей специальностью нечто, очень похожее на шарлатанство,— «создатель новых растений». Причем, подробно описывая свои произведения — цветущие декоративные растения, ягодные и древесные, — он не скупился на характеристики их замечательных свойств.

Каталог начинался описанием нового сорта грецкого ореха, названного. Бербанком «парадокс». Дело в том, что разводимый в Америке сорт «черного американского ореха» имел очень ценную прочную древесину, но рос медленно, а другие сорта быстрее развивались, но их древесина не отличалась хорошими качествами. Заставить дерево с крепкой древесиной быстро тянуться вверх — это и было действительно явлением парадоксальным. Об этом дереве в каталоге было сказано: «Деревья этого сорта в возрасте шести лет по крайней мере в два раза выше, толще и раскидистее, чем черный грецкий орех в десять лет и персидский в двадцать. Листья его, имеющие в длину от половины до целого метра, тонко разрезаны, блестящи, светлозеленого цвета и отличаются необычайно приятным запахом, похожим на запах лучших яблок, и настолько сильным и характерным, как запах роз и лилий». Дальше в каталоге значилось десять новых разновидностей слив и ренклодов, множество ягодных растений и цветов. В каталоге были описаны первые двойные гладиолусы с цветами, плотно сидящими, как у гиацинтов, вокруг стебля. Подробно описывались в каталоге и различные новые сорта овощей, дающие обильные урожаи.

Просматривая каталог Бербанка, самые сдержанные американцы усмехались, нисколько не сомневаясь в фантастичности грубой рекламы садовода из Санта-Розы.

Многих так называемых «образованных» людей возмущала развязность какого-то садовода, выступившего в своем каталоге с заявлением от имени науки, в действительности еще и, не помышлявшей, о творческих путях создания новых растений. Тем хуже для представителей такой науки, можно было бы сказать теперь, когда оригинаторство, именуемое синтетической селекцией, широко вошло в обиход. Но в то время никто еще не мог поверить Бербанку, заявлявшему: «Мы пока только еще начинаем разведение растений согласно требованиям науки. Мы сделали всего лишь два-три шага по тому необозримому полю, которое будет простираться все шире, коль скоро над нами взойдет золотое солнце совершенного знания тех сил, которые, на радость и утешение многих миллионов людей, позволят проявиться всем грациозным и роскошным формам садовой культуры».

Бербанку не только не поверили, не только насмехались над его предложениями, но очень многие оскорбились этим выступлением, посягнувшим на «всемогущество божие». В Америке во времена Бербанка было не меньше, чем теперь, верующих, по мнению которых «созданием растений» могли заниматься только «божественные силы», а не люди; в этом верующие не сомневались. Но в то время как рядовые верующие-буржуа только выражали свое недовольство выступлением Бербанка, огромная рать «черного воинства» — профессиональных служителей культов — с визгом и яростным ревом обрушилась на калифорнийского садовода. Какой-то садовод из Калифорнии осмелился соревноваться со «всемогуществом божиим»! Лютера Бербанка объявляли обманщиком, а профессиональные ревнители божественной власти попросту ругали его на всех углах и перекрестках.

Гладиолусы Бербанка с цветами,

сидящими вокруг стебля

Бербанк вспоминает в своей автобиографии, как один проповедник завлек его в свою церковь, усадил на самую переднюю скамейку и предложил высказаться о правильности законов природы и религиозных взглядов. Проповедник предположил, что Бербанк пойман в ловушку, и принялся укорять его, обвиняя в богохульстве. Этот характерный, смешной на наш взгляд эпизод достаточно ярко рисует разыгравшуюся вокруг Бербанка свистопляску. «Ветер, — по его словам,— порядком просвистел ему уши, пока длилась буря».

Мы должны припомнить, что Бербанк, отказавшись от обычного коммерческого садоводства, целиком зависел от удачи реализации (продажи) выведенных им новых растений. Он и раньше продавал свои новые сорта или сам, или при посредничестве больших садоводств. Но тогда это еще были только первые опыты, неудача которых не могла причинить садоводству Бербанка существенного вреда. Совсем по-иному складывалась обстановка, когда смелый растениевод, чтобы иметь возможность проводить дальнейшие опыты, должен был продать значительную часть новых растений, выведенных с тяжелым трудом.

Шум, поднятый необыкновенным каталогом, вызвал интерес американской общественности, и, так как Бербанк свое описание новых растений в каталоге закончил приглашением каждого сомневающегося лично убедиться в правильности сказанного, в Санта-Розу хлынула масса любопытных. Посетители стали приезжать толпами. «Многие из них предполагали, — вспоминал после Бербанк,— что я представляю собою какую-то музейную редкость, а мои сады — специально для них устроенную выставку. Я отлично помню, как они стали себя сейчас же иначе держать, когда увидели, как я работаю, и что я в конце-концов был обыкновенным человеком, как и они сами, без копыт и без рогов и был одет в обыкновенное платье, а не в маскарадный костюм».

Роза Бербанка, цветущая круглый год

С того времени посетители Бербанка стали проявлять серьезный интерес к его работе. Он не преувеличивал, когда говорил, что принял на своем веку столько посетителей, сколько не было ни у кого из людей его времени, а сам посетил меньше людей, чем кто-либо из его современников. Бербанк принимал в своем доме и в своих садах тысячи людей самых разнообразных профессий и специальностей, представителей всех слоев капиталистического общества.

По мере того как росла слава Бербанка, количество желающих посетить удивительные сады все возрастало, а прием отнимал так много времени что Бербанку пришлось предупреждать посетителей специальным плакатом-доской на здании садовой конторы: «Мистер Бербанк занят не менее министров Вашингтона и поэтому почтительнейше просит публику не беспокоить его посещениями». И, тем не менее, его скромный домик, утопающий в зелени вьющихся роз, привлекал внимание множества людей, настойчиво добивавшихся возможности посетить «садовода-чудотворца».

О впечатлении, производимом «чудесами» сада гениального растениевода в Санта-Розе, можно судить по яркому описанию нашего соотечественника академика Н. И. Вавилова, посетившего Лютера Бербанка осенью 1921 г.: «Словно в сказке посетитель очутился в саду волшебника. Огромные кактусы без колючек с вкусными плодами, покрытыми тонкими иглами, оригинальные астры, хризантемы, яркие поздние маки, эшольции, гладиолусы, группы плодовых деревьев с огромным числом привитых сортов, мощные орешники Juglans (междувидовый гибрид с резко проявленным гетерозисом в росте); оригинальные кукурузы в разнообразных сортах, сахаристые, ломающиеся, напоминающие как бы гибриды сорго и кукурузы, заросли флокса необыкновенных цветов — целый живой музей, где все полно смысла. Чудные розы, оригинальные георгины, своеобразные канны... Осенняя пора не уменьшила красок.

Оригинальный, только недавно выведенный низкорослый подсолнечник обращал невольно внимание огромной корзиной на низком стебле и поникшей головой, нарочно подобранной в этом направлении для защиты от птиц. Много прекрасных садов можно видеть в любой культурной стране; особенность сада Бербанка заключалась в том, что все, что глаз схватывал в нем, было результатом творчества. Все, что было в саду, подверглось воздействию селекционера.

Я помню тот миг, когда, стоя с фотографическим аппаратом перед Бербанком среди цветов, почувствовал красоту этой живой сказки — силу индивидуальности в этом красивом старике с лицом артиста-художника среди его прекрасных творений».

Дерево «королевского грецкого ореха», выведенного Бербанком, отличающееся необычайно быстрым и буйным ростом (возраст изображенного дерева — только пятнадцать лет)

Этот дивный сад — те четыре акра некогда бесплодной земли, бывшие дном пруда, превращенные Бербанком в самый плодородный участок в мире. Творческой волей Бербанка участок стал и наиболее культурным в смысле прямого воздействия на него человека.

Возле самого домика Бербанка, в саду, огромный вяз, выращенный из черенка, взятого с дерева — естественной помеси, привитой к другому вязу. Родительское дерево,— по словам Бербанка, самый большой вяз, какой он когда-либо видел, — росло возле дома на его родине в Новой Англии. При посещении родины он срезал ветвь с этого гибридного вида и привез ее в Калифорнию. Эта ветка была привита низко, под корнями калифорнийского вяза, так что впоследствии весь ствол и вся крона дерева образовались из привоя. Но при взгляде на этот величественный вяз трудно освоиться с мыслью, что он растет на чужих корнях и притом менее мощного дерева. Несколько огромных деревьев «королевского ореха» («парадокс»), быстрорастущих, выведенных Бербанком и описанных в его необыкновенном каталоге, магнолии, гинко и многие хвойные, особенно мамонтово дерево («секвойя гигантская»), свидетельствовали, что мечты молодого садовода-натуралиста о работе с большими деревьями были осуществлены созданием ряда новых форм мощных, быстрорастущих, хозяйственно ценных и декоративных деревьев. Вот скромное сливовое дерево, но оно в отличие от всякого иного в других садах несет на себе ветви множества прививок: плоды трехсот сортов слив вызревают на этом замечательном дереве. Здесь же рядом новый сорт яблони, выведенной из семян и уже дающей в молодом возрасте ценные и обильные плоды. Вот персиковые деревья с признаками миндальных. Их плоды представляют собою персики, внутри которых находится миндальный орех. И хотя и персиковый плод и миндальный орех не первосортного качества, но самый факт создания персико-миндаля показывает, как глубоко заглянул Бербанк в природу этих отдаленно-родственных деревьев.

Амариллис с гигантскими цветами

Вот самые обычные, знакомые всем бузина, встречающаяся на пустырях, крушина и лещина, кустарники, дико произрастающие в лесах; здесь, в саду Бербанка, они изменены, улучшены и стали культурными деревьями и кустарниками, пригодными для живых изгородей или для украшения цветников. Тутовая ягода, лавр, рододендрон, сумах, дерн и многие другие древесные растения с трудом могут быть опознаны — так сильно они изменились: у всех этих растений красивая листва, новая форма кроны, а у многих, кроме того, замечательные цветы или съедобные плоды. По стенам построек и изгороди в саду Бербанка вздымались вьющиеся растения: разнообразные розы, кобея, бигнония, бриония и другие. Самый обыкновенный плетистый кустарник с душистыми цветами — ломонос — трудами Бербанка превращен в ряд исключительной красоты культурных форм вьющегося декоративного растения. Ломоносы Бербанка не уступают плющу в способности взбираться на деревья и стены и дают замечательные цветы. У выведенных Бербанком ломоносов цветы удивительно изящны и разнообразны. По сравнению с небольшими звездообразными цветами дикого ломоноса гибридные формы, полученные от десятка разновидностей, имеют разнообразный внешний вид и самую различную раскраску. У одних сортов лепестки цветов как бы покрыты инеем, у других — перистые или складчатые, похожие на перо страуса, у иных цветы крупные колокольчатые и т. д. Выведенные Бербанком сорта вьющихся декоративных растений так разнообразны и многочисленны, что не только могут удовлетворить любому запросу садовода, но и служат неисчерпаемым материалом для творчества новых форм.

В саду Бербанка на ряду с новыми ценными сортами овощей, удивлявших обилием урожая и формами растений, выведенных со специальной целью улучшения плодов, устойчивости стеблей, величины и формы листвы и т. п., на грядах и клумбах море цветов. Огромные луковичные растения с гигантскими цветами до 30 см в поперечнике — амариллисы, кринумы и гибриды между ними — удивительные произведения Бербанка, равных которым по красоте и аромату нет в дикой флоре всего мира. Коллекция лилий Бербанка — не только шедевр творчества замечательного художника, это — огромный вклад в мировую культурную флору, ее основной фонд лилий, культивируемых тысячелетия и лишь Бербанком воссозданных в разнообразнейших и дивных формах.

Но не только видные, ярко цветущие растения нашли себе место в садах Бербанка. Многие травы, дикие, не замечавшиеся человеком, использованы гениальным садоводом и приобрели под его руководством новые и неожиданные особенности. Так, не только трава пампасов получила яркую и привлекательную для человеческого глаза окраску, для культуры стали пригодными и такие дикие растения, как наш зверобой, выписанный Бербанком из России и превращенный в ряд культурных газонных форм, очень ценных из-за невзыскательности и быстрого отрастания.

«Карликовый каштан» Бербанка

Трудно перечислить даже самые важные и наиболее замечательные новые растения Бербанка, наполнявшие его сады в Санта-Розе и в Севастополе (в 11 километрах от Санта-Розы, при впадении речки Русской в Великий океан — участок площадью 8 га). Начиная с гигантских деревьев, разнообразных фруктов, древесных и кустарниковых форм, ягодных, полевых злаков, овощей и корнеплодов до газонных трав, бесчисленное множество растений обитало в садах Бербанка.

Белая ежевика

Феноменальная ягода «примус» — ежевика и малина одновременно, «солнечная ягода» — помесь двух несъедобных пасленовых, сливовый абрикос «плумкот» — совершенно новые растения Бероанка — сочетались со своими не менее удивительными соседями: вишней, у которой плоды свисали крупными гроздями, как виноград, белой ежевикой и др. Посетителей часто изумляло предложение Бербанка «нагнуться и сорвать созревшие плоды каштана». Люди, привыкшие видеть каштан крупным деревом, и не подозревали, что у Бербанка в Севастополе действительно произрастают деревья каштана, здоровые и хорошо плодоносящие, ростом взрослому человеку по колено. Вкусные плоды этого карликового каштана ничего не потеряли в величине и урожайности, а сбор их и уход за деревом крайне упростились. И так на каждом шагу посетителей садов Бербанка изумляли неистощимая выдумка, обширные знания, огромная власть над растениями этого маленького, живого и увлекающегося человека. И редко кому приходило в голову при виде обилия и богатства форм, Неистощимости фантазии в вопросах запахов, причудливости и изящества цветов, листвы, стеблей, плодов всевозможных растений, что их создание требовало не только исключительных способностей от их творца, не только энтузиазма и вдохновения, но и сверхчеловеческого многолетнего труда изо дня в день. Немногие из тысяч посетителей чудесного сада отдавали себе отчет в том, как тяжел и труден был для Бербанка не только его путь творчества, но и переход на него. Ведь перейти с доходного садового хозяйства на совершенно новую дорогу профессионального оригинатора — создателя новых растений, еще никем не испытанную и ничего материально не обещающую, можно было, только чувствуя непреодолимую потребности творчества и уверенность в своих силах. Бербанк не предавался иллюзиям; было бы совершенно неправильным считать, что он не отдавал себе отчета в необычайных трудностях, которые его ожидали на каждом шагу пути к признанию. Ему предстояло не только выводить новые сорта растений, он должен был еще и обеспечивать им выход на рынок, так как понятие «лучший сорт» не было и не могло быть общепризнанным: что оригинатор считает лучшим, еще не обязательно встречало сочувствующую оценку у промышленников. Кроме того, купить новое растение мог только садовод-профессионал, признавший безусловно выгодным для себя его приобретение за сравнительно высокую цену, так как оригинатор продать дешево новое растение не может из-за больших затрат по его выведению. Следовательно, только исключительным, бросающимся в глаза своей новизной, ценностью и оригинальностью новым сортам растений была обеспечена продажа. Это хорошо понимал Бербанк, и, тем не менее, он никогда не гнался за сенсацией, он не выводил сортов только ради их оригинальности и выгоды сбыта. Все растения сада Бербанка, все, что им описано в необыкновенном каталоге 1893 г., носило на себе печать не только замечательного уменья, но и глубокой мысли чрезвычайно требовательного к себе оригинатора, не знавшего иной цели, как создание более нужных человеку, лучших, урожайных фруктов, овощей и цветов.

Сам Бербанк много раз с грустью отмечал, что многие лучшие, по его оценке, выведенные им формы не находили покупателя, не получали доступа на рынок, но он никогда не подчинял свое творчество требованиям заказчиков, если это не совпадало с его идеалом искомого сорта. На профессиональных садоводов каталог Бербанка произвел впечатление совершенно несерьезной рекламы, оригинальной выдумки для неопытных любителей, ищущих чудес, но не умеющих разбираться в деловых вопросах садоводства. Только немногие промышленники-садоводы, знавшие Бербанка, отнеслись серьезно к его предложениям, хотя и предполагали, что описания каталога преувеличены. Некоторые из них посетили Бербанка, чтобы удостовериться лично в подлинности бербанковских чудес. Вспоминая эти посещения садоводов, Бербанк в «Жатве жизни» приводит один характерный для его тогдашнего окружения случай, переданный ему посетителем-садоводом, приехавшим за три тысячи миль, чтобы проверить на месте описанные в каталоге новые растения.

Когда этот посетитель сошел утром с поезда на пустынной маленькой станции, он случайно встретил старика, много лет работавшего у Бербанка. Узнав цель поездки незнакомого садовода, старик оживился: «Лютер Бербанк? О, я его знаю очень хорошо, очень давно знаю. У него раньше было большое, коммерчески поставленное садоводство, и у него были хорошие дела, но он его продал и теперь засаживает обширные пространства разной разностью. Весной любовно ухаживает за своими посадками, а когда наступает лето, он большую часть растений вырывает и сжигает. Именно сжигает! Слышали ли вы когда-нибудь о подобном сумасшествии? У него остается куча сорной травы, которую он готов продать, но я не дал бы ему за все и пятидесяти долларов. Теперь вы имеете представление о Бербанке!»

Рассказывая эту историю Бербанку, садовод с востока весело смеялся. Обойдя бербанковские сады, он выбрал из новинок семь растений и тут же положил за них на стол шесть тысяч долларов. Очень довольный этой сделкой, он после рассказывал Бербанку, что заработал на этом деле большие деньги. С тех пор этот садовод, а потом и его сыновья были постоянными покупателями бербанковских новинок.

Все растения, описанные в необыкновенном каталоге Бербанка, были им распроданы в течение одного года. И за ним упрочилась слава создателя новых растений, не меркнувшая, а все выраставшая с годами.