Глава 5. ДЖЕКИ ПОЯВЛЯЕТСЯ НА ЭКРАНЕ
Глава 5. ДЖЕКИ ПОЯВЛЯЕТСЯ НА ЭКРАНЕ
В 1946 году Ирвинг Мэнсфилд стал режиссером поначалу в радиопрограмме Милтона Берля – за шестьсот пятьдесят долларов в неделю.
– Ура! – ликовала Джеки, – теперь я получу свое норковое манто!
В профессии режиссера многое зависит от слепой удачи. Поэтому, чтобы защититься от превратностей судьбы, Мэнсфилд постепенно расширял поле деятельности. У него завелись деньжата, которых хватало не только на норковое манто, но и чтобы содержать Джеки, которая временно оставила работу с целью посвятить себя воспитанию сына Гая.
Мэнсфилд задумал вдохнуть новую жизнь в старое шоу «Час досуга майора Бауза». Когда-то оно гремело на всю страну, но с некоторых пор интерес к нему стал угасать. Мэнсфилду показалось, что основа этой передачи – развлекательность плюс дух соревнования – не устарела и еще способна приносить дивиденды. По его мнению, передаче очень вредила неровная игра участников-непрофессионалов.
А что, если приглашать всякий раз трио малоизвестных, но талантливых актеров? Они согласятся работать за приз в виде ужина в избранном кругу или контракта с кинофирмой. Само по себе вознаграждение не имеет особого значения, главным для претендентов станет возможность показать себя, получить доступ к живой аудитории, которая будет подбадривать их аплодисментами. В этом цикле передач было все, что нужно для настоящего хита, в том числе непредсказуемость победы.
Мэнсфилд решил заняться этой программой летом, когда он будет свободен от работы на Си-Би-Эс. Он подробно разработал детали, не хватало только ведущего.
В свое время Мэнсфилд немало потрудился, рекламируя Эдди Кантора, но сейчас они были в ссоре. Поэтому первым, к кому Ирвинг обратился, стал Джордж Джессел.
Мало того, что Мэнсфилд высоко ставил Джорджа Джессела и его работу, они еще и были – по необъяснимой прихоти судьбы – очень похожи друг на друга, особенно в юности. Джессел казался двойником Мэнсфилда, его вторым «я». И, тем не менее он отказался. Как раз в это время он ставил фильмы в Голливуде, и ему не улыбалось сорваться в Нью-Йорк ради куда менее значительной работы.
Мэнсфилд упорно искал ведущего. Первоначально программа предназначалась для радио; в случае успеха ее обещали взять на телевидение. В те годы, на заре своего существования, телевидение еще не стало всеобъемлющим средством массовой информации, как в наши дни. Многие звезды с мировым именем считали зазорным сотрудничать с телевидением. Это был своего рода снобизм. Телепередачи считались однодневками. Сейчас, когда телевидение проникло в наши мысли, чувства и отношения с обществом, трудно поверить, что некоторые одаренные и дальновидные деятели культуры не смогли правильно оценить огромную роль телевидения, особенно по части развлечений. Мэнсфилд к ним не принадлежал. Если он и не отличался особой проницательностью, то уж во всяком случае был одним из тех, кто всегда оказывается в нужное время в нужном месте.
То же можно было сказать о человеке, на котором он в конце концов остановил свой выбор для нового шоу «Талантливые парни».
Артур Годфри был малоизвестным диск-жокеем на местной радиостанции. Он умел свободно держаться перед микрофоном и чувствовал себя словно рыба в воде, время от времени берясь за свою гавайскую гитару. Но изрекать банальности в утренней радиопередаче было не совсем то, к чему он стремился. Он мечтал о большой аудитории, и Мэнсфилд дал ему ее – хотя бы на лето.
Годфри и Мэнсфилд были охвачены азартом, и председатель правления компании Си-Би-Эс Уильям Пейли решил дать им шанс. В конце концов, это было маленькое шоу, не требующее больших средств на постановку. Шоу «Талантливые парни» прозвучало в эфире 2 июня 1946 года и к сентябрю вошло в первую десятку лучших программ Си-Би-Эс.
Вслед за триумфом на радио «Талантливых парней» ждал колоссальный успех на телевидении. Ирвинг Мэнсфилд выдвинулся в ряды известнейших режиссеров, хотя его остальные передачи так и не смогли сравняться по популярности с «Талантливыми парнями». Программа просуществовала много лет и принесла телекомпании баснословную прибыль.
В 1959 году Ирвинг Мэнсфилд выкупил у Си-Би-Эс права на телепрограмму «Талантливые парни». Один за другим в эфир выходили его новые сериалы: «Таков шоу-бизнес», «Шоу Джейн Фроман», «Шоу Роберта Льюиса», «Сторк-клуб».
Это последнее шоу стало одним из наиболее удачных в карьере Ирвинга Мэнсфилда, и оно же доставило ему больше всего хлопот. Вел передачу подпольный торговец спиртным во времена «сухого закона», а ныне содержатель модного ночного клуба Шерман Биллингски. Все потешались над его «дубовой» головой. Никогда нельзя было знать заранее, что он выкинет. Но без него шоу не состоялось бы.
Интерес публики к «Сторк-клубу» подогревался тем, что Шерман вечно перегораживал вход красным бархатным канатом и заявлял, что нет мест. На каждый десяток знаменитостей, допущенных в клуб, приходилась примерно дюжина тех, кому он отказывал под тем предлогом, что зал якобы переполнен.
О «Сторк-клубе» ходили легенды. Чтобы проникнуть туда, многие были готовы отдать последний десятицентовик. Здесь, восседая, как на троне, за столиком № 50, Уолтер Уинчелл черпал материал для очередных заметок о сливках общества, шоу-бизнесе и театральной жизни. Клуб кишел светскими эксгибиционистами. Вот Мэнсфилд и решил сделать из этого шоу. Замысел отличался гениальной простотой, от Биллингски только и требовалось, что подойти к какой-нибудь знаменитости и завязать разговор. В качестве распорядителя Мэнсфилд нанял молодого, никому не известного актера. Тогда у Юла Бриннера, будущей голливудской знаменитости (одна из ролей – Тарас Бульба), еще была роскошная шевелюра…
Программа выходила по субботам и быстро обрела популярность – не столько благодаря своим художественным достоинствам, сколько потому, что Биллингски вечно ляпал что-нибудь невпопад, и выходило очень смешно. Репортеры так и заглядывали ему в рот, ожидая, что он вот-вот сядет в калошу. И Шерман никогда не подводил. Фред Аллен писал о Биллингски как о единственном человеке на телевидении, которому требовался суфлер, чтобы сказать «хелло».
Биллингски пускал или не пускал людей в клуб, руководствуясь исключительно своей прихотью. При этом выставлялся какой-нибудь смехотворный предлог.
Он отказался пропустить Милтона Берля и Джекки Глисона, когда они были на вершине популярности. Его поступки были настолько лишены всякого смысла, что это даже не раздражало, а забавляло. Некоторые считали делом чести для себя прорваться за бархатное заграждение.
Шоу «Сторк-клуб» стало комедией ошибок, и Мэнсфилду приходилось буквально стоять на ушах, чтобы не выпустить ситуацию из-под контроля. Однажды в ходе жаркой дискуссии о будущем передачи руководство Си-Би-Эс поставило Мэнсфилду в упрек, что он не появляется на репетициях. Ответ был краток: «Биллингски меня не пускает».
Шоу «Таков Бродвей» телезрители увидели в мае 1949 года. Успех был относительным. После небольшой трансформации передача снова пошла в сентябре под названием «Таков шоу-бизнес». Ее признали остроумнейшей программой Америки, а Джеки получила возможность появиться на малом экране.
В передаче «Таков шоу-бизнес» была предпринята рискованная попытка свести «китов» индустрии развлечений с так называемыми экспертами. После каждого номера исполнитель – певец, танцовщик, музыкант или комик – ставил какую-нибудь проблему, а команда экспертов должна была тут же найти решение.
Эта команда состояла из Арбитра (в этой роли выступил бывший председатель жюри конкурса знатоков Клифтон Фейдиман), Критика (сначала его обязанности выполнял Эйб Берроуз, а затем Сэм Левенсон), Гуманиста (на эту роль обычно приглашали даму, как правило – Жаклин Сьюзен) и, наконец, – гвоздь программы! – в кресле «метра», ведущего, восседал именитый мастер бытовой комедии Джордж С.Кауфман. Он-то и вносил в передачу терпкий спонтанный юмор, благодаря которому «клуб одиноких сердец» превращался в ристалище остряков.
Когда у Мэнсфилда впервые зародилась идея цикла передач «Таков шоу-бизнес», он как раз имел в виду Джорджа С.Кауфмана, его авторитет одного из самых известных американских драматургов и необычайное остроумие. Без Кауфмана не стоило и начинать. В свое время их познакомил Александр Вулкотт – правда, впоследствии по своей миленькой привычке Кауфман отрицал факт знакомства. Мэнсфилд обиделся, но его восхищение Кауфманом от этого ничуть не пострадало.
Джеки также была знакома с Кауфманом. По ее словам, она как-то пробовалась на роль в одной из его пьес. Не успела она открыть рот, как метр изрек: «Не думаю». Услышав в одной передаче этот рассказ, Кауфман прокомментировал его следующим образом: «Весьма увлекательная, но в высшей степени апокрифическая история». Джеки сконфузилась, так как не знала, что такое «апокрифическая». Впрочем, возможно, и сама эта история столь же сомнительна.
Мэнсфилд жаждал заполучить Кауфмана на роль ведущего в своем шоу, но добиться аудиенции было нелегким делом. Телефон и адрес метра держались в секрете, к тому же Кауфман не принадлежал к тем людям, к которым можно взять и подойти на каком-нибудь приеме. Приятельница Джеки Джоан Кастл время от времени встречала Кауфмана в одной знакомой компании. Джеки уговорила ее в двух словах рассказать ему о новой передаче и попросить телефон. Мэнсфилд позвонил и после нескольких ключевых слов – «сэр», «участие», «гонорар» – добился того, что Кауфман проявил интерес. Программа «Таков шоу-бизнес» стартовала на радио, а затем перекочевала на телевидение и обрела долгую, счастливую жизнь в эфире.
Пригласив Кауфмана, Мэнсфилд стал не просто режиссером, автором еще одного хита, но и всеобщим благодетелем, давшим публике возможность лицезреть своих кумиров. Кауфман тоже получал удовольствие от участия в передаче и своей новой популярности в роли ведущего.
Обычно во время передачи Кауфман вел себя так: поначалу просто сидел и наблюдал; на губах у него играла саркастическая улыбка. Потом он вдруг резко перехватывал инициативу, и вся страна покатывалась со смеху. Его коньком было развенчание кумиров. Гнев делал их еще смешнее. Некоторые из его хлестких словечек разошлись по всей Америке.
В одной передаче комик Джой Адамс, исполнив свой номер, поставил перед «жюри» задачу: коль скоро написанная им книга имела успех, стоит ли ему оставаться артистом или заделаться писателем? «А что, Джордж, – как ни в чем не бывало продолжил он, – не взяться ли нам за это сообща? Тандем Кауфман – Адамс… Нет, лучше Адамс – Кауфман».
Немедленно последовал ответ: «Я прочел вашу книгу – во всяком случае, столько страниц, сколько вообще в силах одолеть, – и думал, что знаю ответ на этот вопрос. Но теперь, когда я увидел вашу игру, я бы посоветовал вам открыть кондитерскую».
Адамс и не думал сдаваться.
– Как, вы знаете мою книгу, мистер Кауфман? Кто прочел ее вам?
– Тот же, кто написал ее за вас, – был ответ. Кауфман не щадил и Жаклин Сьюзен. Джеки считалась крупным специалистом по научной фантастике; она жадно поглощала книгу за книгой. Однажды вечером, перед началом передачи, она со знанием дела вела разговор на эту тему с Клифтоном Фейдиманом. Кауфман молча поглядывал то на нее, то в окно, за которым сгущались сумерки.
«К своей чести, я нисколько не нервничала, – рассказывала потом Джеки, – а просто сыпала фактами и цифрами так, будто мой собеседник – Альберт Эйнштейн. Кауфман встал, потянулся и посмотрел на меня, как на существо с другой планеты. „Кажется, я не убедила вас, Джордж? – спросила я. – Но все, о чем я говорю, научно доказанный факт. Вы, кажется, сомневаетесь?“ – „Ну что вы, Жаклин, я вам верю на сто процентов, – ответил Кауфман. – Почему бы и нет? Если уж в двадцать девятом году я советовался с известными комиками братьями Маркс относительно биржевого курса ценных бумаг, почему бы сейчас мне не поучиться у вас научной фантастике?“»
В канун Рождества 1952 года Кауфман одной из своих острот растревожил осиное гнездо, и потребовались незаурядные дипломатические способности Мэнсфилда плюс вмешательство всемогущей прессы, чтобы сохранить Кауфмана в роли ведущего. Когда его, вслед за прочими членами жюри, спросили, какой подарок он хотел бы получить на Рождество, Кауфман пробурчал: «Чтобы хоть в этой передаче обошлось без пения рождественского псалма „Тихая ночь“…»
Общественный гнев был мгновенен и сокрушителен. Не успела закончиться передача, как на Си-Би-Эс обрушился шквал телефонных звонков, а затем – писем и телеграмм. Кауфман мог смеяться над чем угодно, но он слишком далеко зашел, покусившись на церковный праздник. Это посчитали выпадом против одной из христианских святынь. Спонсоры программы – «Американская табачная компания» и рекламное агентство «Баттен, Бартон, Дарстин и Осборн» – получили по нескольку мешков писем протеста.
Кауфман и не подозревал о разразившейся буре. Сразу после передачи он выехал к жене, актрисе Льюин Мак-Грат, на премьеру новой пьесы. Зато Мэнсфилду досталось на орехи. Спонсоры вызвали его на ковер и предъявили ультиматум: либо он расстается с Кауфманом, либо «Американская табачная компания» прекращает финансирование телепрограммы.
Мэнсфилд очутился в щекотливом положении. Он позвонил Кауфману и все ему рассказал.
– Должен ли я понимать это так, что ты меня увольняешь? – уточнил Кауфман.
– Мне бы этого очень не хотелось, но спонсоры грозят прекратить финансирование передачи.
– Ты тоже считаешь, что я сболтнул лишнее?
– Как тебе сказать… Они боятся, что верующие перестанут покупать их продукцию. Слушай, ты, кажется, собирался в отпуск – вот и бери его сейчас. Может быть, за это время все утрясется.
– Нет, это меня не устраивает. Я хочу, чтобы люди знали, почему я больше не веду передачу. Ложь есть ложь. Не волнуйся, я сам сделаю заявление для прессы.
К счастью, это не понадобилось. Один из руководителей Си-Би-Эс, никак не связанный с шоу Ирвинга Мэнсфилда, оказался горячим поклонником Кауфмана и посчитал, что с ним несправедливо обошлись. Он объяснил обозревателю «Таймс» Джеку Гоулду, что Кауфмана неверно поняли. Гоулд связался с Льюин, и та подтвердила, что ее муж не имел намерения нападать на церковный гимн, а просто выразил протест против коммерциализации Рождества. Кауфман не стал оспаривать эту версию.
Вслед за «Таймс» ее подхватили и другие газеты. Хлынул поток писем и телеграмм в поддержку Кауфмана, в том числе от лидеров христианской и иудаистской общин. Теперь на повестке дня оказалась свобода слова. Тем временем компания Си-Би-Эс предпринимала попытки заменить Кауфмана.
Она предложила место ведущего поочередно Фреду Аллену, Джону Дейли и Гарри Муру, но все трое отказались. Компания капитулировала – Кауфмана попросили вернуться.
Не желая раздувать пожар войны, Кауфман принял их предложение и вернулся в шоу – правда, ненадолго. Передача понемногу зачахла и сошла на нет.