Тринадцатый Ле Ман

Тринадцатый Ле Ман

Стюарт и Боннье расположили свои бюро вместе в Глане, по другую сторону автотрассы Женева-Лозанна и реорганизовали ассоциацию гонщиков (GPDA). Председателем оставался Боннье: говоривший на многих языках, образованный и чрезвычайно одаренный. У него было лицо человека, как будто сошедшего с картины. Один англичанин сказал, что Боннье напоминает ему ненатопленный собор. Йоаким был родом из стокгольмской профессорской семьи и женат на Марианне Нобель, внучатой племяннице изобретателя динамита, владел картинными галереями, а рядом с входной дверью на его вилле висел настоящий Пикассо. А в гостиной Боннье повесил на стену настоящий McLaren Формулы 1 - так ушедший на покой боксер вешает свои перчатки.

В бюро висят в деревянных рамках и с личными посвящениями фотографии 28-и гонщиков мирового класса. Семь из них еще участвуют в гонках, 15 ушли из спорта и шестеро - из жизни. Боннье часто стоял у могил товарищий и с неизменной страстью продолжал гоняться дальше. Ему слишком нравился этот спорт, чтобы уйти из него. Он подарил BRM самую первую победу в Гран-при (в 1959 году в Зандвоорте), собрал 109 лавровых венков и принял участие в 600 гонках, из них 108 Больших Призов, последний в 1971 году в Уоткинс Глене.

Вскоре после этого я посетил Боннье на Женевском озере. Он был очень занят, потому что как раз приехали люди из Lola и Cosworth, но, как обычно, нашел время поговорить. "Я заканчиваю с Формулой 1", - сообщил он мне, - "уже не интересно ездить позади на старом McLaren. Все знают, что на этой машине нельзя быть быстрее. Я мог бы купить новую, тогда должен был бы ездить быстрее - против молодых, голодных, а их сейчас так много. А мне уже 42 года… Зато в спортивной машине, как мне кажется, я все еще мог бы кое-чего добиться".

Это был откровенный разговор. "2- и 3-литровые Lola идут очень хорошо. Я хотел бы ездить везде, но только не на 1000 километров Спа".

"А Ле-Ман?", - спросил я, вспомнив, какая значительная разница в скорости между участниками 24-часовой гонки - и как Зифферт, дрожа, вылез из машины после разворота на скорости 270 км/ч. "Надеюсь, что в Ле-Мане нет", - сказал Боннье, - "но если этого захотят спонсоры, тогда я должен буду там стартовать". Ford очень помог команде Боннье, но Уолтер Хейз дважды посоветовал шведу воздержаться от Ле-Мана. Но Боннье и так собирался уйти из спорта после сезона 1972 года и полностью посвятить себя бизнесу.

Механики Боннье работали 4800 часов, чтобы подготовить к старту обе Lola-Ford T280. Машины были окрашены в желтый цвет, потому что деньги дала швейцарская сырная индустрия. Поскольку Ferrari отказались от участия (вопреки желанию Икса и Шетти), у Lolа остались два главных соперника: Alfa Romeo с Марко/Элфордом, Штоммеленом/Галли и Ваккареллой/де Адамичем, но, прежде всего, Matra с Бельтуа/Эймоном, Севером/Генли, Пескароло/Хиллом и Жабуилем/Хоббсом - четыре машины, в каждой из которых сидели французский пилот и англоязычный легионер. Эту огромную армию Шебби Кромбак начал составлять еще в ноябре прошлого. Победа любой ценой - таков был лозунг. Matra уже много лет работала на победу в Ле-Мане… и в этом году она была нужна больше, чем когда бы то ни было.

Голубые болиды прошли тяжелейшее испытание на выносливость: два 24-часовых теста в Ле Кастелле выявили только минимальные проблемы, третий тест прервали через 28 часов. "Не из-за того, что что-то сломалось, а просто мы все смертельно устали", - объяснил мне Эймон. "Я буду очень зол, если Matra проиграет эту гонку". Генли считал, что "французские пилоты рассортируются в борьбе", а Хилл придерживался мнения, что все решится в боксах. Грэм стремился к триумфу, какой еще не удавался ни одному гонщику в мире: после двух чемпионских титулов (в 1962 и 1968 годах) и победы в Инди (1966) он хотел победой в Ле Мане завершить классический хет-трик.

Перед гонкой Грэм бегал вместе со своим другом Боннье. "Послушай, Грэм, мы уже слишком стары для 24-часовой гонки. Вообще-то, нам пора бы на пенсию", - пошутил Йоаким. Хилл/Боннье вместе пилотировали Ferrari в 1964 году и заняли второе место. И ни один из них не знал, что для каждого это был тринадцатый Ле-Ман, для которого один парижский астролог предсказал "плохую погоду и тяжелую аварию". Когда президент Помпиду приветствовал гонщиков, Грэм пробормотал что-то насчет "entente cordiale [Сердечное согласие (фр.) - отсюда произошло название англо-французской коалиции перед Первой мировой войной: Антанты.], для которой требуются английские гонщики", после чего в Matra уселись четыре французских пилота. Их задача: быстрый первый круг, по возможности с четырехкратным лидерством, чтобы устроить фейерверк для Помпиду - и только потом в силу вступает план медленной езды.

Радость 200 000 французов поубавилась, после того как Бельтуа сошел уже на втором круге из-за заклинившего цилиндра. Matra загорелась и испуганный Бельтуа выпрыгнул из кокпита на скорости 15 км/ч. После этого на трибунах становилось все тише: желтая Lola Боннье обошла Matra и лидировала первые 45 минут, пока Йоаким не передал руль ван Леннепу. В 17 часов закончилась первая телепередача, и я поздравил в боксах Боннье по поводу его отличного шоу. "Я знаю, когда передавало Еurovision и когда смотрели спонсоры", - довольно улыбнулся швед, "поэтому первый час был для меня особенно важен". Он спросил, когда снова включат камеры и я ответил: утром, около восьми часов.

Вечером и ночью Lola откатилась назад. Потребовался ремонт коробки передач, потом у Боннье два раза лопнула шина на высокоскоростной прямой Унодьер, но он никуда не врезался. Matra лидировали практически без борьбы. Когда в 23:10 Элфорд передал руль Марко, из громкоговорителей явно доносилась "Сыграй мне песню о смерти" [Такое название в немецком прокате получил фильм Сержио Леоне "Однажды на диком западе" (1970) и соответственно главная музыкальная тема из него.]. У одного из фоторепортеров из рук выбили камеру: "No flash!". Вспышки отвлекают гонщиков, которые привыкли к темноте… и приземляются в боксах как на авианосец.

Наконец, ночь сменилась серым утром, по словам Йохена, "в Ле-Мане это самая сложная фаза". Утренний туман сковывает и лишает мужества пилотов, которые и так борются со сном, и повышает опасность ошибки. Около восьми Боннье в повороте Мюльсанн обогнал Аlfa Элфорда, который его пропустил. В следующем правом повороте Боннье хотел обойти Ferrari GT частника Флориана Ветча, но у Ferrari было преимущество. Lola наехала на песок за краем трассы, вышла из-под контроля, и на скорости 250 км/ч столкнулась с Ветчем. В то время как Ferrari сразу же вспыхнула, Lolа перелетела через отбойники, вломилась через 250 метров в лес и сбила несколько сосен. Это походило на падение самолета.

Две Matra проехали мимо пламени, но Элфорд затормозил через 200 метров и, решив, что загорелись обе машины, побежал к Ferrari и рывком распахнул дверь. На видеозаписи видно: Элфорд чрезвычайно удивился, увидев пустое сиденье - но Ветч тут же помахал ему из-за отбойников, где нашел укрытие. За свои действия Элфорд позже получил в Париже медаль за храбрость. Lola Элфорд не увидел, но потом он посмотрел в сторону леса. Бледный как мел, он поехал в боксы. Марко как раз стоял под душем, и поэтому Элфорду пришлось проехать еще три круга. "У Элфорда была маленькая авария", - сказал Хельмуту гоночный директор инженер Кити, "поэтому он не хочет ехать дальше". Марко взял управление, пока не сгорел мотор. Элфорду потребовался час, чтобы придти в себя. Потом он с трудом описал аварию, его дыхание пахло сигаретами и коньяком. Бедный старый Йо… Перед телепередачей показали список успехов Боннье. Невыспавшихся, с красными глазами пилотов Matra герметично изолировали от катастрофы в боксах, но Генли узнал о ней первым, когда проснулся в девять, "чтобы послушать по громкоговорителю, лидируем ли мы еще". Север ехал на 13 секунд медленнее, чем на тренировке, чтобы не тормозить - зато таким образом ему не пришлось менять тормозные диски. Генли следовал той же тактике, когда взял управление, но в боксах Север все больше нервничал: Хилл нагонял Генли, хотя после полуночи его мучали проблемы с переключением передач - но боксы не подавали никаких сигналов лидирующей машине. И снова смена гонщиков. А после этого: дождь. "Будут какие-то приказы?", - спросил Генли, получил отрицательный ответ и указание: "Если дождь вдруг усилится, не заезжайте в боксы сразу, только после сигнала. Мы не можем поставить дождевые шины на всех трех машинах одновременно". И Генли, будучи на сухих шинах на мокрой от дождя прямой Hunaudieres, столкнулся с Corvette Стинга Рея, привел Matra с разбитым кузовом в боксы и потерял десять минут. Жребий был брошен. Около 15 часов Север выкурил последнюю Gitanes и сменил Генли для последнего рывка, а Хилл передал руль Пескароло. "Doucement" [медленно (фр.)], - крикнул гоночный директор. Хилл выполнил свой долг. И только теперь, "когда вокруг меня столпились люди, и я услышал о чем говорят", он узнал, что потерял друга.

Смерть Боннье бросила тень на сбывшуюся мечту "голубых". Первые: Пескароло/Хилл, вторые: Север/Генли, третьи: Жабуй/Хоббс. "Призовые деньги мы разделим на восемь частей", - рассказал мне Грэм, - "пусть мне останется немного, но что такое деньги по сравнению с победой в Ле-Мане".

Шесть дней спустя на тренировке Формулы 1 в Валлелунге у Ники Лауды на скорости 260 км/ч лопнуло левое переднее колесо - в правом повороте. March полетел прямо на отбойники. Вначале Ники подумал: "И так столько не везло, а теперь еще и авария". Потом: "Немедленно перемести большие пальцы с внутренней на внешнюю сторону руля, чтобы они не сломались, если тот треснет". И, наконец, при первом ударе: "Пропала моя стартовая премия". March дважды пересек трассу и застрял в пашне. Ники отправился пешком в сторону боксов, по дороге его обогнали одна пожарная и две машины скорой помощи. Одна из них развернулась, Ники поймали и заставили лечь на носилки, "хотя на мне не было ни царапины, а в больнице они хотели силой влить в меня виски. В конце концов, его выпил сам врач". Не удалось найти механика Лауды - Дейва. Услышав звук удара, он немедленно побежал в отель и заперся у себя в комнате. "Я больше не могу", - позже сказал Дейв Ники, дрожа всем телом, - "я был с Джимми в Хоккенхайме, с Йохеном в Монце… еще раз я этого не выдержу".

Еще пятью днями позже: Регаццони, которого в Англии между делом прозвали "the indestructible" - неразрушимый, тестировал в Цельтвеге Ferrari Формулы 1. Потом сел в спортпрототип, но, по словам Шетти, "решил затормозить там же, где тормозил в Формуле 1". И тут же Ferrari врезалась в отбойники, ее пришлось отбуксировать, а неразрушимый Регаццони отправился за боксы играть в футбол. При этом он упал на бетон и сломал себе левую руку. О штрафе Шетти и слышать не хотел: "Клей и так достаточно наказан, лишившись стартовых и призовых премий".

Место Регаццони в спортивной Ferrari занял Марко. В " 1000 километров Цельтвега" его партнером стал Карлос Паче. Марко "смог тренироваться так много, как никогда раньше" и был просто в восторге от атмосферы в Ferrari, в отличие от BRM: "Первая гонка в этом году, которая доставила мне удовольствие, и в которой я сражался с полной самоотдачей". В своем первом заезде он отстал от Икса всего лишь на 13 секунд. В конце Марко/Паче заняли отличное второе место. После круга почета Икс, стоя на своем Ferrari, сказал: "Сначала шампанского, а потом уже венок", подождал, пока подбежал его напарник Редман и сунул ему в руку кубок, полный пузырящейся жидкости. "For you", - улыбаясь, сказал Жаки. Рядом с ним Марко бурно благодарил Шетти, но гоночный директор отмахнулся: "Это я должен тебя благодарить, твоя машина была не из лучших". "Если я хочу чего-то достигнуть в Формуле 1, то мне нужно уходить из BRM", - шепнул мне Хельмут. Начались осторожные переговоры с Ferrari: "Они спросили, как выглядит мой договор с BRM и тому подобное". Но между делом коммендаторе, не предупредив Шетти, для тестов уже посадил в машину Формулы 1 Галли.

Тем временем в Англии Дерек Гарднер сконструировал новый Tyrrell 005. Север коротко опробовал его в Сильверстоуне и "сразу был так же быстр, как и на старой машине". У 005 впереди тормозные диски внутреннего расположения, так же, как на Lotus 72 и в начале 1971 года на March - пока у Петерсона в Брэндс Хэтче не сломался тормозной вал, и Робин Херд "из соображений безопасности" перенес их снова наружу: "У Lotus в 1971 году было три аварии из-за треснувших тормозных валов, но, к счастью, ничего не случилось". Теперь, перед французским Гран-при, Херд за 12 дней построил March 721G для Петерсона и за восемь дней для - Лауды.