Я БЫЛ У НЕГО „ПОДРУЧНЫМ" А. И. Гастилович

Я БЫЛ У НЕГО „ПОДРУЧНЫМ" А. И. Гастилович

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК А. И. Гастилович

Весной 1931 года, закончив в Москве Академию имени Фрунзе, я получил назначение на Украину, на должность начальника оперативного отделения штаба 45-й дивизии, той самой дивизии, которую в годы гражданской войны создал Якир и прошел с ней большой победный путь. Я был полон энергии. Знания, полученные в академии, хотелось поскорее применить на деле, так что любое задание командования было для меня не только приказом, но и экзаменом.

Ранней осенью дивизия готовилась к большим учениям по теме «Марш и развертывание для боя». На мою долю выпало разработать план учения. И я взялся за дело с большой охотой, тем более что надеялся встретиться с Якиром, о котором наслышался много хорошего.

- А может быть, он и не приедет на учения? - сказал я как-то одному из работников штаба.

- Что ты! - удивился тот. - Такого еще не бывало! Будет, обязательно будет!

Конечно, Иона Эммануилович приехал.

По ходу учения колонны дивизии проходили невдалеке от командного пункта. Я выехал верхом (автомашин в то время у нас было мало) проверить марш двух стрелковых полков и через некоторое время, убедившись, что все в порядке, вернулся, соскочил с коня и неожиданно столкнулся с товарищем Якиром. Представился ему по всем правилам, а он, перебив, воскликнул:

- Очень хорошо! Вас-то мне и нужно!

Из нескольких его замечаний я понял, что данные, имевшиеся в штабе дивизии, не удовлетворяют командующего из-за отсутствия многих деталей. Он потребовал:

- Доложите обстановку. Да поподробнее. Внимательно выслушав мой доклад, неожиданно спросил:

- А откуда вы знаете все это?

- Только что проехал по всем колоннам по ходу движения и обратно. Как говорится, по шерсти и против шерсти.

Это выражение, видимо, понравилось Якиру, и он с улыбкой переспросил:

- Говорите, не только по шерсти, но и против шерсти?

- Так точно, товарищ командующий.

- Ну, тогда спасибо. Только так и надо проверять. Желаю успеха!

Якир уехал, а я еще долго глядел ему вслед. Мне все понравилось в командующем: и открытый прямой взгляд, и простота обращения, исключавшая всякую казенщину и сухость, и легкий юмор, с которым он воспринимал отдельные факты, и та оценка, которую он им давал. И уж, во всяком случае, я твердо убедился, что поступил правильно: личная проверка - важнейший метод работы штабного командира.

Видимо, Якир не забыл нашу первую встречу. В ноябре того же, 1931 года меня перевели в оперативный отдел штаба Украинского военного округа на должность помощника начальника отделения, а затем назначили заместителем начальника отдела.

Теперь мне приходилось чаще встречаться с командующим, особенно на учениях и военных играх. Все мы восхищались его методическим мастерством и старались перенять у него многие приемы, которые впоследствии нам очень пригодились.

...Идет военная игра. Все ее участники сосредоточенно выполняют свои обязанности. Иона Эммануилович внимательно наблюдает за работой и внешне ничем не выражает своего отношения к нашим действиям. Но вот кто-то, как показалось командующему, отвлекся и упустил важные данные. Внезапно, в наиболее острый момент розыгрыша, Якир негромко говорит:

- Так вы (называет по имени и отчеству), оказывается, старый приятель нашего командующего армией, вместе учились с ним в академии... Это весьма кстати. У вас и знания одинаковые, и личное знакомство. Неплохо, не так ли?.. Вы только что приехали к своему приятелю как представитель штаба фронта, подробно ознакомились с обстановкой и решением командующего армией. Это решение, предположим, произвело на вас большое впечатление и вы откровенно говорите своему другу... Да, так что же вы ему говорите?..

Наступила небольшая пауза. Командир, к которому обратился Якир, начал отвечать невпопад. Иона Эммануилович слегка прищурил глаза, покачал головой и посоветовал:

- А вы не спешите, подумайте... Представитель фронта должен помочь умным, толковым советом и, если нужно, поправить своего товарища... Подумали? Хорошо. Так что же вы все-таки сказали бы ему?.. Вот, вот, правильно, видно, не зря вас учили в академии. Благодарю вас...

Командир, ободренный командующим, с повеселевшим лицом садился на свое место.

Якира очень увлекала динамика боевых действий. И хотя игра шла на картах, он оживлялся и загорался так, словно видел перед собой не условные обозначения, а реальные войска, которые передвигались, перестраивались, вступали в бои, форсировали водные преграды, несли потери, обманывали противника и наносили ему чувствительные удары. А для того чтобы не упустить деталей, делалось так.

Рядом с Якиром, справа и слева, садились два офицера оперативного отдела штаба. Иона Эммануилович поручал им в ходе розыгрыша наносить на его карту вводные, которые он излагал устно, отмечать действия частей и соединений и последовательно обозначать результаты. Изредка бросая взгляд на карту, командующий как бы проверял самого себя и других и более отчетливо представлял себе, что происходит в каждый данный момент на том или ином участке «фронта».

В числе таких помощников при командующем, или, как их называли в шутку, подручных, мне приходилось бывать много раз.

Подручные обязаны были внимательно следить за ходом военной игры и краткими записками напоминать Ионе Эммануиловичу об изменениях обстановки, о возникавших острых и опасных моментах - короче, обо всем, что требовалось безотлагательно доложить командующему. Увидев перед собой новый белый листочек, Иона Эммануилович быстро пробегал его глазами и продолжал вести игру. Бывало, что в записке ничего нового, ценного не было, и она отодвигалась в сторону. Но если уж в ходе игры сигнал подручного находил хоть какое-то отражение в действиях командующего, мы чувствовали себя польщенными: не зря, значит, трудились.

На учениях, проводившихся на местности, Якир вникал во все мелочи, так как считал, что в военном деле мелочей нет. Но лично поспеть всюду он не мог физически, поэтому использовал метод взаимной перекрестной проверки, причем старался сделать ее незаметной для проверяемого - не с целью «подловить» его на чем-то, а чтобы получить более полную и объективную информацию. Командующий не хотел ущемлять самолюбие подчиненных, лишний раз дергать и нервировать их. Нередко он вызывал штабного командира и не то что приказывал, а как бы советовал:

- Садитесь-ка, друже, в машину и проверьте, как идут дела в этом соединении. Там сейчас всем заправляет товарищ такой-то. - И затем доверительно добавлял: - Вы ведь лучше меня знаете его сильные стороны и промахи. Поэтому, прошу вас, проверьте, пожалуйста, все внимательнее, но только так, чтобы этого товарища не смущал ваш вид контролера. Вам понятно?

- Так точно, понятно.

- Ну, тогда поезжайте, а когда вернетесь, расскажете мне, как там дела идут. Буду ждать.

Случалось, что и ко мне являлся кто-либо из работников штаба округа, интересовался постановкой работы, расспрашивал, смотрел документы. Но все это делал ненавязчиво, без инспекторского гонора, а просто, по-дружески. Я понимал, что это Иона Эммануилович прислал проверяющего, и был спокоен: командующий получит подробный и объективный доклад.

Заботясь о подборе и выращивании кадров, командующий не столько доверялся анкетам, письменным характеристикам и аттестациям, сколько практическим делам, лучше всего характеризовавшим человека. И того, кто проявил себя на деле, Иона Эммануилович помнил и заботился о его дальнейшем росте.

В 1935 году меня вызвал начальник штаба округа комдив Кучинский.

- Командующий поручил поговорить с вами, - начал он. - Товарищ Якир считает, что у вас уже накопился достаточный опыт работы в оперативном отделе, и находит полезным для вас проверить свои силы на службе в войсках. Ну, например, покомандовать некоторое время полком... Как вы смотрите на такое предложение?

Такой совет пришелся мне по душе. Раньше я командовал не больше как батальоном. Практика в командовании полком давала возможность пополнить знания. И конечно, я без долгих размышлений согласился с предложением Ионы Эммануиловича. Уехал в полк и командовал им полтора года. Нет нужды говорить, насколько полезным это оказалось.

А потом раздался звонок из штаба округа:

- Согласны поехать учиться в Академию Генерального штаба?

Я даже растерялся от неожиданности: меня посылают в такую академию! Жаль было расставаться с полком, но манила и перспектива учебы. Конец моим колебаниям положила короткая реплика работника отдела кадров штаба округа:

- Список кандидатов составлял лично товарищ Якир...

В академии установился тогда замечательный обычай: известные знатоки оперативного искусства и опытные методисты, служившие в войсках, нередко приезжали читать слушателям лекции и проводить занятия на картах. Такие занятия вызывали у слушателей живейший интерес, так как их проводили боевые командиры, прославленные герои гражданской войны - командующие военными округами, руководящие работники Наркомата обороны и другие крупные военачальники. Большой популярностью пользовались занятия, которые проводили командармы 1 ранга И. Э. Якир и И. П. Уборевич.

К сожалению, с нашей группой Ионе Эммануиловичу заниматься не пришлось. Но товарищи из других учебных групп с восхищением отзывались о его занятиях. Их восхищение было мне понятно, так как о мастерстве Якира как методиста и военачальника я хорошо знал.

Однажды повстречался с ним в академии. Точнее, он сам «поймал» меня на лестнице.

- А, вот вы и попались, дорогой товарищ!.. Ну-с, Антон Иосифович, рассказывайте...

Он обнял меня за плечи и долго прохаживался со мной по коридорам, интересовался жизнью и постановкой учебы в академии, выяснял, что слушателям нравится, а что им не по душе, что бы они хотели узнать, с чем познакомиться... Расспрашивал и о семье, о быте. Я еще раз убедился, сколько чуткости и любви к людям в душе этого человека.

Летом 1937 года все мы, слушатели Академии Генерального штаба, были потрясены неожиданным, как с неба свалившимся, процессом над Якиром, Уборевичем, Тухачевским и другими видными военачальниками. В голове не укладывалось, чтобы эти люди, коммунисты, храбро, не жалея крови и жизни воевавшие с врагами Советской власти, а в послевоенные годы все силы отдававшие укреплению обороны социалистической Родины, сами оказались в стане наших врагов. Вопросы - один острее другого - мучили нас. Сознание не мирилось с чудовищными официальными сообщениями.

Не было забыто, что и я работал под руководством Якира, - значит, замешан во вражеской деятельности!

Сразу же после процесса от меня потребовали письменное объяснение о своей службе с «врагом народа» Якиром. Больше того, мне предъявили обвинение во вредительстве при постройке укрепленных районов на западных границах СССР.

Формальным поводом для предъявления такого нелепого, фальсифицированного обвинения послужило то обстоятельство, что я, работая в штабе округа, не только часто бывал «подручным», но и неоднократно назначался И. Э. Якиром председателем комиссии по приему ротных и батальонных районов обороны с долговременными огневыми точками. Иона Эммануилович, как всегда, требовал все объекты проверять придирчиво, тщательно. Комиссия иной раз обнаруживала недостаточно хорошо оборудованные огневые точки, неумелое их расположение на местности, технические недостатки, небрежности. Все эти факты строго учитывались, а потом докладывались командарму письменно.

Товарищ Якир не оставлял без внимания ни одного случая недоделок и немедленно отдавал распоряжения устранить их. Через некоторое время ту же комиссию, которая обнаружила недостатки, командующий вторично посылал проверять, все ли сделано, что и как исправлено. При этой вторичной проверке мы по указанию Ионы Эммануиловича снова документировали замечания, оценки, выводы. Командарм знал, что оборонительные сооружения должны строиться тщательно, потому и требовал скрупулезно учитывать все работы по укреплению западных границ.

Специальная комиссия партийной организации Академии Генерального штаба выезжала на место для рассмотрения этой документации и, на мое счастье, убедилась во вздорности предъявленных мне обвинений. А Ионы Эммануиловича уже не было в живых...

Как часто я вспоминаю тридцатые годы!

Штаб военного округа... Я докладываю командующему оперативные материалы, записываю его указания, выезжаю в войска, возвращаюсь и снова докладываю. Иона Эммануилович слушает, слушает так внимательно и сосредоточенно, будто хочет наглядно представить себе, как в действительности живет и учится этот полк, дивизия, и одновременно старается убедиться, что я, представитель штаба округа, ничего не упустил, все досконально проверил и теперь со спокойной совестью могу сказать: «Эта часть к бою готова!..»

А потом брожу со своим любимым командующим по коридорам Академии Генерального штаба, слышу его негромкий спокойный голос: «Ну-с, рассказывайте...» И заново переживаю боль утраты...