С Лихачевым у Жданова

С Лихачевым у Жданова

Прорвать «линию Маннергейма» было трудно, танки подрывались на минных полях, а затем расстреливались из мелкокалиберной артиллерии. Опыт ведения войны показывал, что броневая защита танков недостаточна, требовала улучшений и конструкция ходовой части.

В это время на нашем Северном заводе началось сооружение тяжелых танков. Хотя работы находились в начальной стадии, первые опытные броневые корпуса для танков двух различных конструкций были почти полностью изготовлены.

Командование фронта попросило возможно быстрее закончить один из танков и передать его в распоряжение действующей армии. Прибывший на фронт новый танк легко прошел по заминированному полю. Не причинял ему вреда и снарядный обстрел. Но вдруг танк все же остановился: у него была перебита гусеница.

Что же делать? Бросать подбитый танк нельзя, ведь это новая конструкция. Чем можно вытащить эту махину весом в десятки тонн. Только таким же танком. Но второй тяжелый танк еще не закончен.

И вот началась интенсивная борьба за танк в тылу и да фронте. В цехах завода люди работали с огромным напряжением сил, а на фронте шла непрерывная артиллерийская канонада. Артиллеристы не подпускали к подбитому танку противника. Не имея возможности перетащить танк на свою сторону, белофинны стали предпринимать попытки снять с корпуса башню.

Мы не могли позволить им сделать этого. В финской армии много немцев, новая конструкция танка попадет к ним, и они, безусловно, используют ее в своих разработках.

Наши артиллеристы установили огневую завесу между подбитым танком и линией фронта и не позволили противнику не только перетащить на свою сторону подбитый танк, но даже спять с него хотя бы одну деталь. Вскоре второй танк был собран, и с его помощью удалось вытащить с поля боя подбитую машину.

Когда ныне я читаю о единстве фронта u тыла, я всегда вспоминаю дни борьбы на «линии Маннергейма» и взаимодействие работников Северного завода и солдат армии. В те дни мы многократно собирались вместе с военными и выслушивали их пожелания. Для меня было ясно, что надо возможно быстрее переходить к производству тяжелых танков. Вместе с тем все мы прекрасно понимали, что это потребует длительного времени. В нынешних условиях имелась только одна практически осуществимая возможность – попытаться усилить броню на действующих танках и внести некоторые улучшения в их ходовую часть.

Выпуском танков в те годы занимался Наркомат машиностроения, где наркомом был И.А. Лихачев. В течении 1939 года мне неоднократно приходилось с ним встречаться для обсуждения и решения общих задач, так как мы производили танковую броню.

Как-то Лихачев позвонил мне и сказал, что А.А. Жданов предложил ему подготовить проект постановления правительства по танкам: Жданову в то время было поручено заниматься танками. Лихачев просил зайти к нему.

Когда я вошел в кабинет наркома, там находилось уже несколько человек.

– Мы практически уже подготовили документ, – сказал Лихачев, – вот только надо над приложением еще немного посидеть. Станочный парк у нас слабоват, да и производственных площадей не хватает. Следует в проект постановления включить все, что требуется для широкого развертывания танкового производства. Не каждый же, день нам в правительство с просьбами входить. Если вам для увеличения производства брони что-нибудь надо, то впишите, – предложил он.

Самым узким местом нашего металлургического производства были листопрокатные станы. Имевшиеся на заводах старые станы были полностью загружены. На них прокатывались не только броневые листы, но и тяжелые широкие листы из простой углеродистой стали больших размеров, которые не могли изготовляться на других заводах страны.

Когда проект постановления был закопчен, Лихачев позвонил А.А. Жданову и нас пригласили в Кремль.

…В кабинете А.А. Жданова было много военных. Жданов предложил проект постановления читать пункт за пунктом. Началось жаркое обсуждение, в особенности пунктов, связанных с обеспечением намеченной программы станочным оборудованием. Станки в то время были чрезвычайно дефицитны. Особенно долго обсуждалось поручение Наркомвнешторгу закупить за границей значительное количество станков. Размещать за границей заказы на станки становилось все труднее и труднее. Многие иностранные фирмы, с которыми у нас велась торговля, уже были загружены и быстро сделать то, что нам было надо, не могли. А у нас не было времени.

– Надо попытаться привлечь к выполнению наших заказов новые страны. Мы не можем ждать оборудования годы, – раздалось сразу несколько голосов.

Жданов, выслушав все замечания, изложил основные принципы, которыми следует руководствоваться при размещении заказов за границей.

– Нам необходимо устанавливать прочные торговые связи прежде всего с теми странами, которые заинтересованы в сохранении и улучшении хороших отношений с Советским Союзом; со странами, где против нас ведется враждебная пропаганда, трудно вести торговлю. Очень важно создавать длительные торговые связи. Промышленники, торгующие с нами, будут знать требования советских заводов и приспосабливаться к этим требованиям. Нам легче будет договариваться.

Участники совещания поддержали А.А. Жданова и привели многочисленные примеры возникавших трудностей в связи со случайным размещением заказов у малознакомых фирм.

– При проектировании и строительстве новых предприятии возникают огромные сложности, – говорил один из участников совещания, – пз-за отсутствия ясности в том, откуда поступит оборудование. Приходится часто вносить изменения в проекты и даже иногда переделывать то, что уже по нашим проектам изготовлено. Все это значительно удлиняет и удорожает строительство.

Разговор в кабинете у А.А. Жданова вылился в обсуждение проблемы огромного масштаба – как обеспечить быстрое развитие нашей промышленности. Для этого нужен металл и станки.

– Сегодня, – сказал А.А. Жданов, – стоит вопрос о станках. Нам надо полностью обеспечить станочным оборудованием все потребности оборонной промышленности и вместе с тем развивать длительные торговые связи.

Я вспомнил о своем пребывании в Англии, Норвегии, Швеции, Италии.

Металлургические заводы Томаса Фёрста имеют соглашение с Крупном. Они обмениваются патентами. Крупп сотрудничает с итальянской фирмой «Ансальдо». У американской фирмы Вестингхауз – соглашение с норвежской фирмой «Электрокемикс порск». Таких соглашений много. Им нетрудно – они представляют один мир. А мы— одни.

А.А. Жданов дошел до пункта постановления, который был включен по моей просьбе. Нашему главку поручалось дополнительно изготовить значительное количество броневых листов. Мы могли это сделать только за счет каких-то других заказов. И я предложил полностью прекратить прокатку на наших станах всей неброневой стали.

Жданов прочитал этот пункт проекта постановления и сказал, что не может его поддержать.

– Нельзя этого делать. Мы принимаем решения, даем поручения и затем сами же освобождаем от выполнения этих решений. Это может быть только при особых обстоятельствах.

– К этому и вынуждают особые обстоятельства, – сказал я. – Нам предлагают изготовить сверх плана значительное количество брони.

– С наркомами, для которых необходимо поставить эти листы, вы разговаривали? – спросил меня Жданов. – Могут они без этих листов обойтись?

– Нет, не разговаривал. Но я знаю, что этот металл им действительно нужен и они, конечно, не откажутся от него.

– Следовательно, если они листа не получат, то но выполнят того, что им поручено уже принятыми решениями. Так ведь? – И Жданов строго посмотрел на меня.

– А что же нам делать? Мы не можем справиться и с тем, что нам уже поручено, и принять новое поручение.

Жданов стал стучать карандашом по лежащим перед ним на столе листам проекта постановления.

– Не лежит у меня душа вносить в правительств проект с этим пунктом, – наконец проговорил он. – Давайте еще раз подумаем, что можно сделать, чтобы не изменять прежде принятых решений.

Заседание подошло к концу. Все стали подниматься со своих мест и направляться к двери.

Лихачев подошел ко мне и сказал:

– Боюсь, как бы из-за тебя все постановление не задержали. Но если действительно не сможешь выполнить и то, и другое, настаивай, чтобы пункт оставили в нашей записи. Я тебя поддержу.

Когда я уже собирался выйти из кабинета, Жданов окликнул меня и предложил задержаться. Я подошел к нему.

– Пройдемте сюда, – открывая дверь во вторую комнату, предложил он мне. – У меня к вам еще одно поручение. Как вам уже, вероятно, известно, наши танки пробиваются снарядами мелкокалиберной артиллерии, а тяжелых машин у нас пока еще нет. Фронту требуется…— и он назвал цифру танков с усиленной броней. – На существующие танки необходимо навесить экраны и таким путем повысить их стойкость. Можете ли вы это сделать и когда? – Жданов оттянул пуговицу на борту моего костюма и стал ждать ответа.

– Один Северный завод быстро с этой задачей не справится. Но на двух заводах мы можем все изготовить.

– Вы сейчас окончательно мне не отвечайте, проверьте эту возможность вместе с директорами заводов.

– Я уже проверил. Мне о проекте поручения говорили сегодня утром до прихода к вам.

Жданов выпустил пуговицу, отошел от меня и тяжело опустился в кресло. Теперь я видел, что передо мной находился сильно уставший, не спавший, по-видимому, несколько ночей человек.

– Это все? – спросил я.

– Все, можете идти. – И уже вдогонку он добавил: – Сами лично проследите, чтобы все экраны были изготовлены в срок.

Жданов поднялся с кресла и снова подошел ко мне.

– Подождите. Нам надо подумать, какие заводы еще можно было бы привлечь к производству танков? Это не дело, что все танковое производство у нас сосредоточено по эту сторону Волги. Необходимо создать производственную базу где-нибудь на Урале. Этот вопрос мы обсудим позже, а вы начинайте думать уже сейчас. Это очень важно для ближайшего будущего. – Жданов пожал мне руку и устало проговорил: – А сейчас займитесь экранами для существующих танков.