ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ШЕСТЬ СЕКУНД
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ШЕСТЬ СЕКУНД
Еще идя сквозь ужасы войны,
Мы испытали все и в полной мере,
Кому — нибудь потомки не поверят,
Кому — то не поверят, нам должны!
Поэт Александр Прокофьев
Итак, жить мне осталось шесть секунд.
Вдруг раздается команда ротного.:
— Ложись!
Ох, как страстно мне хотелось услышать эту команду! Видимо, все-таки существует передача мыслей на расстояние! Если бы все было не так, то не было бы меня на свете!
Бросился на землю с космической скоростью. Над головой просвистела пуля снайпера. Первая мысль, которая промелькнула в голове — живой!
Ротный двум бойцам дает приказ, скрытно, лесом, который был слева от нас, продвинуться в лес перед нами и захватить в плен или уничтожить снайпера. Этот приказ был выполнен прекрасно.
Через некоторое время мы увидели, что из лесочка появляется фриц, которого ведут с винтовками наперевес наши бойцы. На пленном был мундир насыщенного зеленого цвета — точнее цвета хвои. Такого цвета мундир мне никогда не доводилась видеть на фрицах.
Что же это такое получается? По полю к нашему расположению движется солдат противника, который только что убил нескольких моих товарищей. Таких хороших веселых остроумных парней! Видеть это было свыше моих сил и, поднявшись, кричу, обращаясь к ротному:
— Немца надо бы пристрелить! Столько наших бойцов угробил, гад!
Дальше произошло то, чего никак нельзя было предвидеть. Просто нечто невообразимое. Все бойцы роты вскочили, как по команде вскинули винтовки и, передергивая затворы, начали кричать конвойным, чтобы они отошли от пленного. У каждого палец на спусковом крючке. Конвойные в нерешительности остановились. И тут раздался зычный голос ротного:
— Отставить! Прикрыть своими телами пленного!
Обращаясь ко мне, злобно рявкнул:
— Ко мне!
Подбегаю и вижу, что ротный весь красный от злобы. Это самый точный признак того, что он взбешен.
— Ты где служишь? В Красной Армии или у батьки Махно?
— В Красной Армии!
— Тогда какого черта ты роту мутишь? Под военный трибунал захотел?
— Так ведь он столько наших бойцов убил!
— Есть Гаагская конвенция, которая запрещает убивать пленных! Иди, а если еще подобное сделаешь, под трибунал отдам!
Выяснив, что снайпер голодный, не ел со вчерашнего дня, ротный приказал покормить пленного остатками хлеба, который был у запасливого старшины. После того, как пленный утолил голод, его отправили в тыл на пункт сбора пленных.
Рота без приключений вступила в густой сосновый бор. Приехала кухня.
И тут к кухне подъезжает на коне командир полка майор Титов и приказывает показать суп, которым нас кормят. Повар помешал черпаком в котле, затем поднял черпак с супом и поднес его к командиру полка. Майор придирчиво осмотрел содержание черпака. Суп ему не понравился и, он грозно закричал — «Капитан Рудь, старшину батальона ко мне!»
Здесь нужно объяснить, что такое старшина батальона и старшина роты. С последним все ясно. Он является , как бы, завхозом в роте.
На батальон полагается одна кухня, которая поочередно кормит каждое подразделение батальона. Не случайно в тексте применен термин «подразделения батальона», так как, кроме трех стрелковых рот в батальоне имеется минометная рота 82х мм минометов, пулеметная роты станковых пулеметов системы «Максим», батарея 45 миллиметровых противотанковых орудий, взвод связи, медсанвзвод и другие подразделения. Старшина батальона заведует кухней и получает продукты для нее..
Комбат тут же приказал старшине батальона предстать перед светлыми очами майора.
Прибежал перепуганный на смерть старшина.
— Ты чем кормишь бойцов, скотина? — заорал страшным голосом комполка.
— Какие продукты дают, такие и закладываем в котел! — заикаясь от страха, пролепетал старшина.
Плеть, которой командир полка погонял коня, со свистом, легла на плечи старшины. Он даже присел от удара.
— В строй его, в рядовые! Капитан, приказываю назначить нового старшину и впредь контролировать качество пищи!
Тогда мы думали — какой заступник наш полковой. Теперь же, печатая эти воспоминания, думаю, как ловко он сыграл на популярность. В юности был романтиком, теперь стал прагматиком..
Поели.
Вдруг, вижу, по лесу бежит Гуляев, а над его головой туча свирепых пчел. Несчастный махал руками, отгоняя от себя этих озверевших насекомых. Потом стало известно, что он обнаружил пчелиное гнездо на дереве. Не долго думая, Гуляев полез в дупло, надеясь полакомиться медом.
Два бойца бросились на выручку несчастному. Они сбили его с ног и набросили на него шинель. Пчелы тотчас уселись на шинель и стали ползать по ней, надеясь найти хотя бы самую маленькую щелку, чтобы прикончить своего врага. При этом они недовольно жужжали. Однако, убедившись в тщетности своих поисков, поднялись в воздух и, сделав над поверженным врагом круг почета, улетели восвояси.
Гуляев, сделав маленькую дырочку в укрывавшей его шинели, спросил тихим шепотом: — «Что, улетели эти гады?» Услышав положительный ответ, вылез из — под шинели Бойцы стали обсуждать происшедшее и пришли к выводу, что пчелы хуже фрицев. Ведь от фрицев можно отбиться оружием, гранатами, а на этих хищников нет управы.
Затем в центре внимания оказался Пошивалов. Обращаясь ко мне, он сказал,
— Вот ты своим предложением чуть не вызвал самосуд над фрицем! До взятия меня в плен в нашей роте произошел похожий случай.
Сидевшие рядом с ним бойцы, стали просить его рассказать об этом и он начал свой рассказ.
— Было это за месяц до моего пленения. Наша рота обедала в небольшом лесочке. Среди нас оказался пленный фриц. Может быть, он отстал от своей части или еще по какой — то причине, но оказался в нашем плену. Ротный решил после обеда отправить его в тыл на пункт сбора пленных.
Мы спокойно обедали. Дали поесть и пленному. Все бы хорошо, но он вдруг заговорил на чистом русском языке. Это было настолько странным, что все даже оторвались от еды и с удивлением рассматривали необычного пленного.
А ведь было чему удивляться. Если он русский, то почему воюет против нас? Если не русский, то почему так свободно говорит на нашем языке? Бойцы переглядывались и на их лицах было выражение недоумения
Эту общую растерянность нарушил старшина роты, Опустив ложку в котелок, поставил его на землю и , встав с земли, пошел к пленному.
Подойдя вплотную, он сильно размахнулся и, влепил фрицу оплеуху. И тут произошло нечто совсем необычное. Все вскочили и бросились на пленного. Начался самосуд. Каждый стремился ударить пленного, да побольнее. Офицеры с криком — Отставить! Разойдись! — бросились к этой свалке, пытаясь остановить самосуд. Они хватали за гимнастерки отдельных бойцов, пытаясь оттащить их в сторону. Но куда там! Бойцы так разъярились, что остановить их было невозможно.
Командир роты выхватил пистолет и несколько раз с криком — Разойдись! — выстрелил в воздух. Но все попытки остановить бойцов и прекратить расправу не дали результата.
Короче говоря, когда с пленным было покончено, все стали расходиться по своим местам.
Ротный приказал построить роту. Он прошелся вдоль строя, остановился и начал нас отчитывать.
— Мы, что же? Армия или банда? Если он в чем — то виновен, то для этого есть военные юристы. Они определят меру наказания, А вам, кто дал право — чинить самосуд? Это же зверство! Беспредел! В какое положение вы поставили меня? Что же я за ротный командир, если в моей роте творятся такие безобразия? Как мне объяснить командованию этот случай? Ты, старшина, дал сигнал для расправы над пленным. С тебя командование и спросит!
— А что я плохого сделал? Я же не знал, что все бросятся на расправу! Только по морде ударил, да и то не так сильно, — оправдывался старшина.
— Чем же все это кончилось? — спросил Гуляев,
— А нечем! Пришли из Особого отдела осмотрели место расправы. Сказали ротному, что пленного следовало отправить на пункт сбора пленных без промедления. То, что осталось от этого пленного, закапали и, рота двинулась дальше. И все дела.
— Эх! Поторопился ты со своим предложением пристрелить фрица, — сказал Гуляев, обращаясь ко мне. Вот, если бы ты предложил прикончить этого снайпера, когда его привели расположение роты, то было бы то же самое, что рассказал Пошивалов…
— Того же самого не нужно, — сказал Зайцев —. Может у него детишки, жена, Для них потеря была бы большим горем. А так, закончится война и, этот пленный вернется домой. Все будут радоваться. Чай они тоже люди!.
В это время в центре внимания оказался боец, который прибыл в нашу роту в составе пяти человек. Ими пополнили нашу роту после боя у деревни «Грибовы Дворы»..
Он рассказал, что у них тоже был похожий случай. Вот его рассказ.
В одном бою они захватили в плен пять фрицев. Их сразу же обезоружили, проверили не прячет ли кто из них под одеждой оружие. Казалось, что все в порядке.
Пришел в роту командир батальона капитан Морозов. Это был всеобщий любимец. Он никогда не отделялся от бойцов. Даже питался из общей кухни в отличие от нашего комбата капитана Рудь. У нашего были барские замашки. Даже еду ему готовили отдельно. Проходя мимо его ячейки, бойцы видели, как ему жарят на костре американскую свиную тушенку.
Морозов заботился о бойцах и к каждому относился как к сыну. Видно было, как он переживает за каждого убитого. А уж о раненных и говорить нечего. Были случаи, когда он сам делал перевязку раненному бойцу. Рассказы о его благородстве передавались от одного бойца к другому из уст в уста. Эти его качества обеспечили капитану всеобщую любовь.
Бойцы говорили, что за таким командиром можно идти в огонь и в воду, а в случае опасности можно и прикрыть его своим телом.
Вот какой замечательный был у них комбат.
Первым делом он похвалил бойцов, взявших в плен фрицев. Объявил, что всех представит к наградам. Затем он приказал построить пленных в одну шеренгу и, пошел вдоль шеренги, всматриваясь в лица пленных. Зачем ему это нужно было, никто не мог понять.
Вдруг один из пленных выхватил, откуда — то, из — под одежды, маленький пистолет и выстрелил в упор в голову капитана. Морозов рухнул, как подкошенный. Не было, ни стона, ни крика. Наступило всеобщее оцепенение. Никто даже помыслить не мог, что может произойти такое страшное событие у всех на глазах.
И тут один из бойцов, сибиряк, подскочил к убийце и, сильным ударом свалил его с ног. В одно мгновение он выхватил из рук пленного пистолет и отшвырнул его далеко в сторону.
Затем началось самое страшное. Сибиряк вытащил из — за пояса острый нож и начал кромсать фрица. Первым делом он выколол ему глаза, отрезал уши, нос. Так он мучил фрица до тех пор, пока тот не испустил дух. Все присутствующие оцепенели и никак не реагировали на эту расправу.
Сибиряк встал, вытер о мундир убитого нож и сказал: — «Собаке собачья смерть!»
Все молчали и, только командир роты сказал одно слово: — «Закопать!»
Пленным дали лопаты и они быстро выполнили это дело.
Едва закончился этот рассказ, как произошло другое событие, касающееся меня.
Сижу под деревом и вижу — к командиру роты подошли контрразведчики — мои старые знакомые. Капитан Овчинников и старший лейтенант Анисимов. О чем — то, поговорили. Посмотрели на меня, потом, по очереди, на какую — то бумагу и направились ко мне.
— Встать! Пойдешь с этими офицерами в Особый отдел! Возьми с собой вещмешок! Оружие оставь. Старшина! Взять оружие!
— Есть! — беру под козырек.
Вот дела! В армии порядки такие же, как в тюрьме. Если говорят — с вещами на выход — значит куда — то переводят. Не иначе, как хотят перевести на другое место службы! Может быть в Особый отдел? А что? Образование у меня хорошее, парень дисциплинированный. Да такого парня днем с огнем не найдешь! Вот счастье! Пули над головой свистеть не будут. Крысы по ночам по мне бегать не будут! От вшей избавлюсь. А, может быть и, обмундирование заменят. Ведь на мне не обмундирование, а какой — то прожженный засаленный хлам. Решительно скажу — мне в жизни повезло. Глядишь, так и всю войну удастся пережить без всяких ран и увечий! А сколько будет наград! Как поется в песне — « золотистых орденов не сосчитать!»
.Со мной идет только капитан Овчинников. Краем глаза вижу, что Анисимов остался на том месте, откуда меня взяли и, тщательно осматривает каждый квадратный сантиметр земли. Вот чудак! Что он там потерял?
Смотрю, навстречу идет какой — то боец. Расправляю плечи и гордо вскидываю голову. Взглядом полного презрения, сверху вниз, смотрю на этого несчастного. Мысленно командую: — «Стоять по стойке смирно! Контрразведчик идет!»
Наконец пришли к моему новому месту службы. Гордо вскидываю голову — теперь я не просто пушечное мясо, а контрразведчик!
Автобус, в котором помещается Особый отдел, мне хорошо знаком. Увидев этот автобус, испугался! Чувствую, что ноги подгибаются от страха.
— Шагай, шагай!
Когда вошли в автобус, капитан сказал:
— Ну, что снова встретились! Сейчас ты у нас заговоришь! Расскажи, давно ли ты занимаешься мародерством? Много ли вытряс из карманов убитых? А знаешь ли ты, что за мародерство на войне, полагается расстрел?
Вот такой поворот событий! Вместо нового места почетной безопасной службы — новый допрос!
— Я не понимаю, о чем Вы говорите?
— Сейчас поймешь! Есть очевидец, который видел, как ты вытрясал карманы убитого немца.
— Я ничего не вытрясал! Мне ничего не надо! Делаю то, что приказывает ротный и, стараюсь делать это, как можно лучше!
— Хватит морочить мне голову! Один боец, не в пример тебе, настоящий патриот, все твои проделки нам описал. Он все видел своими глазами. Смотри!
У меня перед глазами появился листок из ученической тетради в линейку. На нем карандашом было что — то написано. Капитан моментально убрал листок..
— Сейчас я тебе прочту сообщение о твоем мародерстве! Слушай!
Из прочтенного с ужасом узнаю, что, увидев убитого немца, «…он начал трясти полы его мундира, для того, чтобы заполучить все, что было в карманах убитого…»
Боже мой, а мне было неизвестно, что такой преступник, как я, затаился в нашей роте!..
— Все было не так! Зачем врать? Зачем на меня возводить такой поклеп?
— Ну, так расскажи, как было на самом деле! Интересно узнать, как ты будешь выкручиваться! Твой отец — враг народа и, ты с детства пропитался звериной враждой ко всему честному! Ты в силу своего рождения не можешь быть честным человеком! Послушаю, как далеко зайдет твоя фантазия! Говори!
Чувство обиды и мысль о том, что в отношении меня совершается несправедливость, страх перед неминуемой расправой, сделали мой рассказ неубедительным и бестолковым. Было совершенно ясно, что, если в прошлый раз, как — то обошлось, то уж теперь доказать свою невиновность будет невозможно. Дополнительной сединой дело не кончится.
Появился старший лейтенант Анисимов. Капитан бросил на него взгляд и, в этом взгляде, нетрудно было прочитать вопрос. Анисимов отрицательно покачал головой. Много позже догадался, что Анисимов осмотрел место, на котором я сидел до своего ареста и ничего припрятанного не обнаружил.
— Много видел на своем веку негодяев, но такой встретился впервые! Ты не только очищал карманы убитых, но еще присвоил себе уничтожение солдата противника. Герой, да и только! Объясни, зачем тебе понадобилось прикрывать голову убитого полой мундира?
— Так он же на меня смотрел! Мне стало страшно!
— Кто на тебя смотрел?
— Убитый немец!
— Ты что же, подлюга, нас, совсем идиотами считаешь? Мертвый не может смотреть! — в голосе контрразведчика улавливалась смесь злобы и обиды.
— Все было так, как я рассказал!
Страшный удар в левое ухо свалил меня с ног. Поднимаюсь. Новый удар в зубы и снова на полу. Из носа хлынула кровь. Поднимаюсь. Опять удар под вздох и снова на полу. Все, что меня окружало, начало совершать круговое движение. Подняться не смогу! Забьют, гады, до смерти, как пить дать, забьют. Выход один — прикинуться мертвым.
На войне этот способ применялся довольно часто, в том числе и мною. Об этом рассказал ранее
Были случаи, когда приходилось прикидываться мертвым моим однополчанам. Один такой случай был настолько страшным, что о нем лучше не вспоминать.
В этот раз прикидываюсь мертвым. Не шевелюсь, не дышу, не открываю глаза. Чувствую, что меня взяли за руку и, прощупывают пульс.
— Пульс есть, сознание потерял! Как думаешь? Может его в расход?
— Другого выбора нет. Приведем в сознание, скажем, беги в свою роту. Обрадуется, побежит! Ну, а потом составим акт — при попытке к бегству. Понял, что его положение безвыходное, ждет его трибунал — вот и подался в бега. Все будет чисто!
— Лучше не придумаешь! Сержант! Неси воду!
Чувствую, что меня поливают водой. Дальше прикидываться нельзя. Открываю глаза.
— Ну, вот и порядочек! Видим, что ты ни в чем не виноват. Беги в свою роту пока не передумали! Марш, марш!
— Без командира роты никуда не побегу!
— Ну и фрукт! Он нам еще условия выдвигает! А ну катись отсюда, пока цел!
Пинок сапогом в бок вызывает страшную боль и непроизвольный стон.
— Без ротного никуда не пойду!
Пинки сапогами посыпались на меня, как из рога изобилия. Сначала после каждого пинка вскрикивал, а потом только стонал. Кричать уже не было сил.
Контрразведчики недоуменно переглядываются, пожимают плечами. Такого развития событий они не ожидали. Подумать только! Забитый окровавленный мальчишка сопротивляется им, опытным маститым контрразведчикам! Чудеса, да и только! Делать нечего. Один крутит ручку телефона и орет в трубку:
— Беркут, Беркут! Да что вы там оглохли! Беркут мне нужен! Ястреб говорит! А это ты, Беркут. Давай ко мне быстренько! Одна нога там, другая здесь!
Если читатель не знает армейских порядков, то сообщаю. Каждую неделю начальник связи полка составляет список, в котором каждому офицеру присваивается позывной. Обычно это названия хищных птиц или зверей. Больше всего офицеры не любят позывной «Шакал!».
— Забирай своего хлюпика! — сказал Овчинников пришедшему ротному. Обращаясь ко мне:
— Иди и больше нам не попадайся! Иначе не сносить тебе головы!
Стираю с лица кровь рукавом шинели и покорно иду за командиром роты. Чувство обиды гложет меня. Подумать только! Счастье было так близко! Оно осязалось всеми клетками моего тела, душа пела от радости. Какой ужасный финал! Самое обидное — нет моей вины в том, что произошло!