Глава шестая. Нарастающие удары

Глава шестая. Нарастающие удары

Отзвуки великих битв

Начало 1943 года не предвещало военных успехов фашистской Германии. 330-тысячная отборная группировка войск Паулюса находилась в плотном кольце окружения под Сталинградом. В последующем фашистским руководителям также не удалось изменить военно-политическую обстановку в свою пользу. Курская битва и развернувшееся затем грандиозное наступление Красной Армии завершили коренной перелом в общем ходе Великой Отечественной и второй мировой войн.

Войска Карельского фронта и Северный флот начали 1943 год обычными боевыми действиями. Флот продолжал нести вахту правофлангового в огромном строю действующих фронтов и флотов: сторожевые корабли, тральщики и сторожевые катера были заняты дозорной службой, тралили мины; в море на позициях находились подводные лодки; самолеты совершали полеты на разведку; эскадренные миноносцы готовились к встрече очередного союзного конвоя; части морской пехоты на полуостровах Средний и Рыбачий прочно удерживали самый северный участок советского фронта. Однако влияние побед, одержанных на Волге и под Курском, чувствовалось во всей обстановке на Крайнем Севере. Окончательно провалились расчеты врага овладеть Кольским полуостровом. Войска Карельского фронта из месяца в месяц активизировали свои действия на всех участках от Баренцева моря до Ладожского озера. Их правый фланг надежно прикрывал Северный флот: все более нарастали его удары по вражеским морским сообщениям, более успешно защищал он свои коммуникации. Потеряв и здесь инициативу, немецко-фашистское командование приступило к укреплению оборонительных рубежей.

Потери в боях и вынужденные переброски вражеской авиации на основные направления вели к ослаблению 5-го воздушного флота. Если на 1 октября 1942 г. на аэродромах Северной Норвегии и Финляндии базировалось 545 самолетов, то на 1 января 1943 г. их насчитывалось только 354, а на 1 апреля — 273. Во время летней навигации противник, пытаясь усилить действия своих сил на северных морских коммуникациях, увеличил число самолетов до 370. Однако к концу года оно сократилось до 228.[194] В течение года летчики Северного флота и Карельского фронта вели напряженную борьбу за господство в воздухе.

На море же активность противника на советских внешних и внутренних коммуникациях не ослабевала. В марте в Альтен-фьорд пришел линейный корабль «Шарнхорст». Таким образом, на Северном морском театре были сосредоточены все боеспособные крупные корабли немецко-фашистского флота: линкоры «Тирпиц», "Шарнхорст", 3 тяжелых и 1 легкий крейсер, а также 14 эсминцев, 32 сторожевых корабля и тральщика, 19 сторожевых и 10 торпедных катеров, 31 подводная лодка.[195] Это позволило немецко-фашистскому командованию сохранить численное превосходство в морских силах и поддерживать напряженную обстановку на морских коммуникациях.

Перед всеми советскими действующими флотами встала задача максимально воспользоваться плодами выдающихся побед на Волге и под Курском: создать и закрепить перелом на морских театрах, всемерно усиливать удары по фашистским захватчикам.

Конкретные задачи Северного флота на 1943 год были определены директивой Народного комиссара ВМФ от 31 декабря 1942 г. Они сводились к следующему: прикрытие союзных конвоев в операционной зоне флота, нарушение коммуникаций противника, защита своих коммуникаций и побережья, оборона Арктики и полуостровов Рыбачий и Средний, содействие приморскому флангу Карельского фронта.[196]

Для выполнения этих задач складывались благоприятные условия. В течение года Северный флот пополнился подводными лодками, надводными кораблями, самолетами и различными видами оружия и технических средств.

От промышленности были получены 4 подводные лодки типа С и 2 типа М. С Тихоокеанского флота прибыли 4 лодки типа С и 1 типа Л. В ноябре — декабре на Север из США пришли 9 больших охотников за подводными лодками и 7 тральщиков, а из Англии — 2 тральщика. В конце года флот получил 12 торпедных катеров, в том числе 6 с Балтики с командами, имевшими боевой опыт. Но противник еще продолжал сохранять преимущество в численности надводных кораблей и подводных лодок.

Непрерывно пополнялась новыми самолетами авиация флота. В начале 1943 г. она насчитывала 290 самолетов. В марте в ее состав вошел 46-й штурмовой авиационный полк (самолеты Ил-2). 100 самолетов (60 истребителей и 40 бомбардировщиков и торпедоносцев) флот получил в октябре. В связи с пополнением в военно-воздушных силах флота произошли организационные изменения: в июле 5-я авиационная бригада была переформирована в 5-ю минно-торпедную авиационную дивизию трехполкового состава, а 6-я авиационная бригада — в 6-ю истребительную авиационную дивизию. В отдельные периоды флот получал поддержку от авиации Карельского фронта, которая также продолжала укрепляться, и авиации резерва Главного Командования.

С середины 1943 г. соотношение сил в авиации изменилось в пользу Северного флота и Карельского фронта. Однако продолжал ощущаться недостаток в истребителях дальнего действия, торпедоносцах, противолодочных самолетах и разведчиках.

В течение года техническое перевооружение претерпели береговая и противовоздушная оборона и морская пехота флота. Они во всевозрастающем количестве получали новые артиллерийские установки, минометы и другое оружие. Вместе с тем морская пехота несколько уменьшилась. В начале года были расформированы 82-я отдельная морская стрелковая бригада и 18-й отдельный батальон морской пехоты, а их личный состав по решению Государственного Комитета Обороны пополнил части Красной Армии, сражавшиеся на южных фронтах.

Пополнение Северного флота подводными лодками, надводными кораблями, самолетами, орудиями береговой и зенитной артиллерии расширяло его возможности усиления боевых действий.

Моряки флота, опираясь на опыт, накопленный ими в первом периоде войны, добивались дальнейшего роста своего боевого мастерства, совершенствования тактических методов и приемов использования оружия и техники. Они успешно осваивали новое оружие, улучшали организацию взаимодействия разнородных сил флота.

Победы Красной Армии, одержанные на Волге и под Курскомт находили горячий отклик в сердцах североморцев. Они еще более повысили моральный дух военных моряков, их наступательный порыв и боевую активность. Политические органы и партийные организации флота широко вели пропаганду успехов Советских Вооруженных Сил в борьбе с врагом, всемерно мобилизовывали воинов на образцовое выполнение боевых заданий командования, на полный разгром врага в Заполярье. В этой своей работе они умело использовали боевые подвиги североморцев, награждение воинов, кораблей и частей высокими знаками отличия. В 1943 г. ордена Красного Знамени удостоились бригада подводных лодок, подводные лодки «Щ-403» и «Щ-404», эскадренный миноносец «Куйбышев», 12-я бригада морской пехоты, 5-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 113-й отдельный артиллерийский дивизион, тральщик № 32. Гвардейскими стали подводные лодки «М-172», "Щ-402", «Щ-422», эскадренный миноносец «Гремящий». 24-й минно-торпедный полк был преобразован в 9-й гвардейский минно-торпедный полк.

Дерзкие атаки

Рост потребностей германской промышленности в железной руде и никеле вызвал усиление морских перевозок вдоль побережья Северной Норвегии: в течение 1943 г. разведкой Северного флота была обнаружено 320 конвоев. Особенно интенсивными перевозки были в период полярной ночи.

Гитлеровское морское командование приняло меры к дальнейшему укреплению обороны своих морских коммуникаций. Оно увеличило число береговых и зенитных батарей на побережье и дозоров в море, подновило оборонительные минные заграждения. Для проводки каждого конвоя выделялись значительные силы: если в первой половине года на 2 — 3 транспорта приходилось до 10 — 12 кораблей охранения, то во второй — на 3 — 4 транспорта 20 — 25 кораблей. Все конвои в светлое время прикрывались истребителями.

Для прорыва охранения конвоев от североморцев требовались большое воинское мастерство и искусство, настойчивость и решительность в выполнении боевой задачи, знание противника, умение бороться с его тактическими приемами.

В первой половине года ведущую роль в борьбе на морских коммуникациях противника продолжали играть подводные лодки, во второй — авиация флота.

Боевой счет бригады подводных лодок[197] в новом году открыла «Л-20», действовавшая у норвежского побережья. В новогоднюю ночь лодка легла на грунт, и свободные от вахты моряки красочно убрали маленькую елку. Командир капитан 3 ранга В. Ф. Тамман поздравил экипаж с праздником и произнес тост за новые победы лодки в 1943 г. А с наступлением дня «Л-20» обнаружила и атаковала вражеский конвой. На морское дно пошел фашистский транспорт «Муанса» в 5500 брт.[198]

До октября 1943 г. подводные лодки действовали в прежнем районе (от Варангер-фьорда до Лоппского моря), но затем позиции в Лоппском море отошли в зону английского флота. Обычно одновременно в море находилось до 6 подводных лодок. Но в связи С тем что судоремонтные предприятия не справлялись с их ремонтом, в отдельные периоды количество действующих лодок уменьшалось.

Весной 1943 г. из-за активного противодействия вражеской авиации и кораблей подводники были вынуждены для зарядки аккумуляторных батарей отходить от побережья на 30 — 40 миль. Это отнимало много времени. Поэтому для непрерывного наблюдения за движением конвоев противника была организована сменность 2 — 3 лодок на одной позиции. С 4 апреля этот способ применялся в Варангер-фьорде, где противолодочная оборона противника была наиболее сильной. Лодки на позиции сменялись по особому графику, отходя для зарядки батарей и отдыха в бухту Земляное. В этом районе они действовали совместно с торпедными катерами.

С наступлением полярного дня сменность лодок была организована и на основных позициях между Вардё и мысом Нордкап. Но здесь районы зарядки и отдыха определялись в открытом море, ба пределами зоны, контролировавшейся вражескими кораблями и Авиацией.

Непрерывное обслуживание района (позиции) двумя-тремя лодками в период полярного дня дало положительные результаты.

Прибрежная коммуникация находилась под постоянным наблюдением. Это позволяло получать более полные данные о движении вражеских конвоев, что способствовало повышению эффективности действий подводных лодок. Осенью, с увеличением темного времени суток, когда можно было производить зарядку батарей у побережья, надобность в этом способе отпала.

В 1943 г. после тщательной подготовки (проведения групповых упражнений, игр и учений) была предпринята попытка совместных действий двух подводных лодок. 3 февраля в море вышли «К-3» (командир капитан 3 ранга К. И. Малофеев) и «К-22» (командир капитан 3 ранга В. Ф. Кульбакин). Прибыв в район Барде, Нордкап, лодки приступили к выполнению боевой задачи. Ночью они производили совместный поиск в надводном положении, днем погружались и, поддерживая связь с помощью гидроакустических средств, маневрировали в 20 25 каб. одна от другой. Так они действовали в течение двух суток, но в конце третьих курсы лодок разошлись из-за недостаточно надежной связи. «К-22» в этом походе погибла.[199]

Трудности, вызванные усилением противолодочной обороны врага, продолжали нарастать. В самый разгар полярного дня пришлось отказаться от действий подводников в наиболее опасном районе — Варангер-фьорде. В октябре они здесь возобновились, но ненадолго: район окончательно был передан торпедным катерам.

Во второй половине года на флоте принимались меры по организации взаимодействия между подводными лодками и авиацией. В начале октября у побережья Северной Норвегии было развернуто 6 лодок. Одновременно здесь была усилена воздушная разведка. «С-55», "С-56", «С-51», "С-101", пользуясь данными авиаторов, провели несколько атак. Однако трудность такого взаимодействия заключалась в том, что лодки могли принимать донесения самолетов только в надводном положении.

Большую помощь подводникам оказывала ударная авиация. Она совершала систематические налеты на сторожевые корабли и аэродромы врага. В 1943 г. наносились удары авиацией специально по противолодочным силам гитлеровцев. Обычно, если наблюдалась особая активность вражеских противолодочных кораблей и самолетов в районе действий советской лодки (что являлось верным признаком ее обнаружения), командование флота направляло в данный район авиацию. Так, летчики оказали помощь «Щ-422», "Щ-404" и другим подводным лодкам.

В 1943 г. участились случаи обнаружения вражеских лодок в районах действий наших подводных кораблей и при выходе их из базы. Для борьбы с фашистскими лодками командование флота использовало авиацию.

Опыт боевого содружества подводников и авиаторов, накопленный в 1943 г., послужил основой для дальнейшей разработки совместных действий подводных и военно-воздушных сил флота, широко практиковавшихся в 1944 г.

Командование бригады и командиры подводных лодок большое внимание уделяли совершенствованию тактических приемов использования оружия. Этого настоятельно требовало усиление непосредственного охранения вражеских конвоев.

Творческим отношением к порученному делу отличался, например, командир «С-101» капитан 3 ранга П. И. Егоров. Его корабль в течение года совершил пять боевых походов и восемь торпедных атак — больше любой другой подводной лодки Северного флота. Боевой счет «С-101» за это время увеличился на три транспорта, сторожевой корабль и подводную лодку противника. Кроме того, она причинила повреждения нескольким вражеским судам.

Каждый поход приносил успех мужественному экипажу и его искусному командиру. Изучив тактику сил охранения конвоев, капитан 3 ранга Егоров умело осуществил несколько атак со стороны берега. Этот его опыт затем широко использовали другие командиры лодок. Первую такую атаку Егоров произвел многоторпедным залпом по двум рядом расположенным целям.

В августе «С-101» около трех недель находилась на позиции у мыса Желания. В ее задачу входило не допустить проникновения фашистских подводных лодок в Карское море. Перед походом в командование кораблем вступил капитан 3 ранга Е. Н. Трофимов, а обеспечивающим шел П. И. Егоров, назначенный командиром дивизиона.

28 августа гидроакустик краснофлотец И. В. Ларин услышал шум винтов вражеского корабля, доложил об этом вахтенному командиру и передал наблюдение опытному специалисту старшине 1-й статьи М. А. Филиппову, который уточнил данные о противнике. Вскоре вахтенный командир, а затем и Трофимов в перископ заметили фашистскую подводную лодку «11-639», возвращавшуюся в надводном положении из Карского моря. Около 30 минут заняло маневрирование для занятия выгодного положения. В 10 час. 50 мин. с дистанции 6 каб. последовал трехторпедный залп, раздался мощный взрыв, и лодка противника затонула.[200]

В 1943 г. новых успехов добилась прославленная Краснознаменная подводная лодка «К-21» (командир Герой Советского Союза капитан 2 ранга Н. А. Лунин). Она трижды осуществила минные постановки в Лоппском море, на подходах к базам противника и на его коммуникациях в шхерном районе. Как всегда, действия Лунина отличались точным расчетом, дерзостью и оправданным риском.

Показателен февральский поход «К-21». 10 февраля она вышла в море с заданием осуществить постановку минного заграждения, высадить разведывательную группу, искать и уничтожать вражеские транспорты.[201]

12 февраля около 12 час. в пятом отсеке из-за короткого замыкания возник пожар, вышли из строя горизонтальные и вертикальные рули. Экипаж всеми силами старался ликвидировать опасность. В борьбе с огнем самоотверженно действовали командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Н. А. Коконин, краснофлотцы В. В. Майоров, Н. К. Мац, И. И. Березкин. Однако пожар не утихал, и пришлось прибегнуть к крайней мере: покинуть пятый отсек и загерметизировать его. Но опасность миновала не сразу — температура переборок достигала 150°. Лишь через семь часов подводникам удалось ликвидировать пожар, исправить повреждения и продолжить боевой поход.[202]

18 февраля в проливе Кегсунн «К-21» выставила 20 мин, а на следующий день успешно высадила группу разведчиков на норвежский берег.

Заметив оживленное движение мелких судов в районе бухты Воген, расположенной в глубине фьорда, командир принял решение нанести по ним удар. В ночь на 20 февраля лодка в надводном положении направилась в бухту. Гитлеровцы обнаружили ее, но приняли за свою. Три раза береговые наблюдательные посты запрашивали опознавательный сигнал, и каждый раз сигнальщик повторял неопределенный световой сигнал, продиктованный Луниным. Через 50 минут после первого запроса лодка, приблизившись к причалам на 13 каб., произвела четырехторпедный залп. Три взрыва, потрясшие ночную тишину, уничтожили несколько мелких судов и причал. При выходе из фьорда «К-21» обнаружила фашистскую лодку и пыталась ее таранить, но противник, поспешно погрузившись, сумел уклониться.

Рос боевой счет и «Щ-422». Капитан 3 ранга Ф. А. Видяев всего год командовал этой лодкой, а слава о его делах шла по всему флоту. Свой февральский поход экипаж «Щ-422» посвятил 25-й годовщине Красной Армии и Военно-Морского Флота. Лодка успешно выполнила боевое задание, потопив два фашистских транспорта.

В очередном походе 31 мая «Щ-422» вела поиск противника в районе Сюльте-фьорда. Командир отделения акустиков В. В. Жучков обнаружил приближавшийся вражеский конвой. Видяев, прорвав сильное охранение, потопил крупный транспорт. Взбешенный такой потерей, враг обрушил на лодку град глубинных бомб. Три часа длилось преследование. Вокруг лодки разорвалось 356 бомб. Однако уверенные и искусные действия командира, четкое выполнение команд рулевыми и мотористами позволили подводникам оторваться от преследователей. Когда «Щ-422» возвратилась в базу, командующий флотом вице-адмирал А. Г. Головко прямо на пирсе вручил капитану 3 ранга Ф. А. Видяеву орден Красного Знамени.

1 июля подводная лодка снова вышла в море, а 25 июля пришло сообщение о преобразовании ее в гвардейскую. Но об этом героический экипаж «Щ-422» не узнал: в этом походе подводная лодка погибла. Североморцы свято хранят память о гвардейцах и их отважном командире. В Полярном моряки воздвигли Видяеву памятник.

Успешно действовали на ближних коммуникациях противника в Варангер-фьорде североморские «малютки». Несмотря на то что их походы были кратковременными из-за малого запаса торпед на борту, эти лодки наносили врагу большой урон. Подводная лодка «М-119» (командир капитан 3 ранга К. М. Колосов) в течение 1943 г. совершила девять боевых походов, «М-171», "М-172" и «М-105» — по пять — семь походов.

Подводные лодки «Л-20» и «Л-22» за это время поставили несколько минных заграждений на наиболее оживленных участках вражеских коммуникаций.

Быстро освоились на новом морском театре тихоокеанцы. Уже в первых походах хорошо зарекомендовали себя экипажи подводных лодок «С-55», "С-56" и «С-51».

Командир «С-55» капитан 3 ранга Л. М. Сушкин проявил себя мастером атак по двум целям одним торпедным залпом. Выждав момент, когда суда начинали створиваться, он производил залп из всех носовых аппаратов. Три такие атаки завершились успехом.

29 апреля «С-55», прорвав охранение, оказалась в самой середине конвоя. Подняв перископ, командир лодки впереди по курсу увидел два транспорта. Пока Сушкин определял элементы их движения и выжидал момент, когда суда створятся, на лодке были закончены все приготовления к залпу. По команде «Пли» торпеды одна за другой устремились к цели. Хороший подарок Родине к 1 Мая преподнесли подводники: их два орудийных выстрела при входе в свою базу возвестили участникам первомайского торжественного заседания Северного флота о новых победах лодки.

Четыре вражеских транспорта уничтожила в 1943 г. «С-56», которой командовал капитан-лейтенант Г. И. Щедрин. Первая атака, проведенная 10 апреля, оказалась не из легких. При сближении с конвоем «С-56» была обнаружена и атакована кораблями охранения. Нередко в таких случаях лодки прекращают бой и, уклоняясь от противника, уходят на большую глубину или отворачивают в сторону. Щедрин решил действовать по-иному — поднырнул под конвой, введя тем самым гитлеровцев в заблуждение. Пока корабли охранения сбрасывали глубинные бомбы и искали лодку в месте ее обнаружения, «С-56» всплыла под перископ с противоположной стороны конвоя и, внезапно атаковав его, потопила транспорт.

14 апреля боевой счет лодки увеличился еще на один транспорт. Через четыре дня «С-56» благополучно вернулась в базу.

Результативными были и действия «С-51». В первом боевом походе она у мыса Нордкап 13 мая обнаружила конвой противника. Командир лодки капитан 3 ранга И. Ф. Кучеренко уверенно провел первую свою атаку по данным первичного обнаружения с глубины больше перископной. Из четырех торпед, выпущенных с дистанции 12 каб., две поразили цель.

16 июня «С-51» вышла в район мыса Слетнес. 23 июня, форсируя минное заграждение, подводники услышали частые взрывы глубинных бомб. Стало ясно, что в этот район подходит конвой — гитлеровцы вели профилактическое бомбометание по курсу его следования. Вскоре акустик доложил о шуме винтов транспортов, а затем конвой стал виден и в перископ. Четыре торпеды, точно направленные «С-51», потопили два транспорта.

В 1943 г. подводные лодки шире использовали гидроакустическую аппаратуру, работающую по принципу гидролокации. С ее помощью определялось как направление на противника, так и расстояние до него. Поступавшие на флот новые гидроакустические приборы позволяли более успешно производить бесперископные атаки. Это лучше обеспечивало скрытность сближения подводной лодки с целью, внезапность атаки.

Гидролокация давала большие возможности в борьбе с минами. Располагая такими приборами, подводники могли не только обнаруживать якорные контактные и антенные противолодочные мины, но и уклоняться от них. Это было очень важно: лодкам нередко приходилось форсировать минные заграждения, прикрывавшие прибрежные коммуникации противника. Так было и в сентябрьском походе Краснознаменной подводной лодки «Щ-404» (командир капитан-лейтенант Г. Ф. Макаренков). Действуя в Варангер-фьорде, она четырнадцать раз удачно преодолела вражеские минные заграждения. С помощью новой гидроакустической аппаратуры она вовремя обнаруживала впереди по курсу мины и уклонялась от них. Это явилось результатом слаженной и четкой работы всего экипажа, и в первую очередь акустиков — командира отделения Кудрявцева и краснофлотца Левановича, рулевого старшего краснофлотца Гондюхина и, конечно, командира лодки.[203]

Кроме действий на коммуникациях противника подводники флота вели борьбу с фашистскими лодками, участвовали в обеспечении союзных конвоев.

Всего в 1943 г. подводные лодки Северного флота совершили около 120 боевых походов (из них 109 на морские коммуникации противника), провели 91 атаку и осуществили 15 минных постановок.[204] В течение года от их ударов и на выставленных ими минах фашисты потеряли 52 транспорта, 21 боевой корабль и вспомогательное судно.

К сожалению, не все походы лодок заканчивались благополучно. Подводникам приходилось сталкиваться с постоянно усиливавшейся противолодочной обороной противника. Между тем еще не все лодки флота имели совершенную гидроакустику, и поэтому мины продолжали оставаться грозной опасностью для таких кораблей. Сказывалось также отсутствие на многих лодках радиолокации.

В 1943 г. Северный флот потерял несколько подводных лодок.[205] Некоторые лодки получили тяжелые повреждения.

24 марта 1943 г. «М-174» (командир капитан-лейтенант И. Е. Сухорученко) в Варангер-фьорде подорвалась на мине. Взрывом оторвало носовую часть легкого корпуса; нарушилась герметичность прочного корпуса в районе носовых торпедных аппаратов, и в первый отсек под большим давлением начала поступать вода. В создавшейся обстановке судьба лодки, жизнь экипажа во многом зависели от торпедиста матроса Михаила Баева, который один оказался в носовом отсеке. Сознание своего долга, высокой ответственности перед боевыми товарищами придало ему силы. Баев Мужественно вступил в поединок со стихией. Он с величайшим трудом создал в отсеке противодавление воздуха и остановил поступление воды. Лодка смогла всплыть и возвратиться в базу.

В сентябрьском походе подводный заградитель «Л-20» (командир капитан 2 ранга В. Ф. Тамман) после успешной минной постановки приступил к поиску вражеских судов. В районе мыса Слетнес лодка обнаружила конвой и, атаковав его, потопила транспорт. Сторожевые корабли начали преследование и сбросили около 30 глубинных бомб. Капитан 2 ранга Тамман решил уклониться в сторону берега, в результате противник потерял гидроакустический контакт с лодкой. Но во время маневрирования при очередном близком взрыве глубинных бомб лодку сильно встряхнуло, образовался дифферент на нос, и она ударилась о подводную скалу. Вода хлынула во второй отсек. Часть ее пришлось принять в первый. «Л-20» легла на грунт на глубине около 140 м. В полузатопленных отсеках в темноте оказались тринадцать моряков. Во втором отсеке вода доходила до второго яруса коек. Кислород в воздухе быстро иссякал.

Борьбу за живучесть в отсеке возглавил старший лейтенант М. М. Шапаренко. Твердый голос командира лодки, отдававшего распоряжения через переговорную трубу, придавал морякам уверенность и силы. По распоряжению Таммана они предприняли попытки открыть клапан аварийного осушения. Это потребовало неимоверных усилий. Приходилось нырять в ледяную воду, отыскивать клапан в сплошной темноте. Старшины А. И. Доможирский, Н. Ю. Чижевский, В. С. Острянко, старший краснофлотец А. Д. Фомин по нескольку раз ныряли под воду, и наконец клапан был открыт. Затем удалось перепустить сжатый воздух из запасных торпед.

Мужественно вели себя в борьбе за жизнь корабля главный старшина А. С. Пухов, краснофлотцы А. Д. Егоров, Н. А. Никаншин, Г. Я. Бабошин, Д. П. Крошкин, К. П. Матвейчук, А. В. Хоботов, а также находившийся на практике курсант Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе Н. М. Портнов.[206] Десять часов длилась их схватка со стихией. После осушения отсеков моряки общими усилиями заделали пробоины, и лодка смогла всплыть. Только трое подводников смогли выйти из отсеков самостоятельно, остальных пришлось выносить. Краснофлотец Егоров умер, не приходя в сознание.

Двенадцать героев и командир лодки были награждены орденом Красного Знамени, а Егоров — посмертно орденом Отечественной войны I степени.

С дальнейшим развитием авиации Северного флота повышалась ее активность на морских сообщениях врага.[207] По количеству потопленных судов она начинает соперничать с подводными лодками, а во второй половине 1943 г. опережает их. Ведущую роль в борьбе с судоходством противника стали играть самолеты-торпедоносцы, выходившие в атаку на низких высотах (30 — 40 м), что давало высокий боевой эффект.

Если в четвертом квартале 1942 г. для ударов по вражеским конвоям был произведен 31 самолето-вылет, то в первом квартале 1943 г. — 170 самолето-вылетов (из них 164 падает на торпедоносцы). Всего же за год самолеты 9-го гвардейского минно-торпедного полка совершили около 370 самолето-вылетов.[208]

Авиации флота приходилось действовать в условиях постоянно усиливавшейся противовоздушной обороны противника. Поэтому в 1943 г. стал широко практиковаться метод совместных атак конвоев, обнаруженных воздушной разведкой, тактическими группами бомбардировщиков, торпедоносцев и штурмовиков под прикрытием истребителей. Применялся также способ последовательного нанесения ударов по конвою до его полного уничтожения. Проводились и самостоятельные атаки торпедоносцев, бомбардировщиков и штурмовиков под прикрытием истребителей, а при сложных метеорологических условиях и без прикрытия. Состав тактических групп увеличился до 4 — 5 самолетов. Обычно на один самолет выделялось 2 — 3 истребителя прикрытия.

Нередко над конвоями противника завязывались напряженные воздушные бои. С целью поддержки ударных групп производились воздушные налеты на вражеские аэродромы для уничтожения на них самолетов и сковывания истребителей противника.

С наступлением полярного дня из-за противодействия вражеских истребителей командование флота отказалось от использования одиночных самолетов-торпедоносцев методом крейсерства — "свободной охоты". Осенью же к нему вернулись вновь. Однако наиболее успешными были совместные (комбинированные) удары по конвоям различных сил авиации. В этих случаях своими действиями бомбардировщики, штурмовики и истребители ослабляли оборону противника, создавали наиболее благоприятные условия для решительной и точной атаки торпедоносцев.

Действуя в суровых условиях Заполярья, преодолевая сильное противодействие противника, проявляя чудеса храбрости, летчики-североморцы добивались значительных боевых успехов. Умело бить врага они учились на замечательных боевых подвигах дважды Героя Советского Союза Б. Ф. Сафонова. Многие из них в боях с врагом проявили образцы воинского искусства, решительности и отваги.

14 января 1943 г. воздушная разведка обнаружила в районе Вардё конвой в составе пяти транспортов и нескольких кораблей охранения. Из-за плохой видимости в тот день могли действовать только торпедоносцы. В воздух поднялись самолеты, ведомые капитанами В. Н. Киселевым и А. А. Баштырковым. У Баштыркова это был 106-й боевой вылет.

Идя строем фронта на высоте 25 м, самолеты обнаружили конвой и легли на боевой курс. Гитлеровцы открыли сильный зенитный огонь, но летчики не свернули с боевого курса. Когда до транспортов оставалось 400–500 м, торпеды отделились от самолетов и устремились к цели. В этот момент машина Баштыркова получила повреждение и загорелась. Тогда герой-коммунист обрушил ее на вражеское судно. В результате этой атаки гитлеровцы потеряли два транспорта.

За выдающийся подвиг капитан А. А. Баштырков и стрелок-радист сержант В. Н. Гаврилов были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.

25 апреля 1943 г. пять торпедоносцев под прикрытием семи истребителей вылетели для атаки конвоя, обнаруженного самолетом-разведчиком. Уже в полете ведущий группы капитан В. Н. Киселев получил уточненные данные. Конвой в составе двух транспортов и одиннадцати кораблей охранения находился в районе Конгс-фьорда; его прикрывали истребители.

Завязав бой, советские истребители сковали воздушное прикрытие врага. Торпедоносцы в строю «клин» под сильным огнем зенитных орудий кораблей и береговых батарей устремились в атаку. В разгар ее от прямого попадания снаряда загорелся самолет ведущего. Но коммунист Киселев продолжал атаку и с 300 м сбросил торпеду на самый крупный транспорт. Судно переломилось и вскоре пошло на дно. Но и самолет героя упал в море и затонул.

Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану В. Н. Киселеву и штурману старшему лейтенанту М. Ф. Покало посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, а члены экипажа старшина И. А. Берденников и сержант В. Жучков посмертно награждены орденом Отечественной войны I степени.

22 июля 1943 г. в районе мыса Берлевог три торпедоносца (ведущий гвардии капитан А. З. Величкин) под прикрытием девяти истребителей нанесли удар по конвою из четырнадцати судов. Атака производилась с двух бортов противника, что затруднило ему маневр уклонения от торпед. Истребители тем временем штурмовыми действиями подавляли зенитную артиллерию врага.

В результате боя один транспорт был потоплен и один поврежден. На обратном пути самолеты подверглись атаке двенадцати «мессершмиттов», но, потеряв три машины, гитлеровцы отказались от продолжения боя.

13 октября авиация флота в районе мыса Кибергнес нанесла удар по конвою противника четырьмя тактическими группами (6 штурмовиков Ил-2, 6 пикирующих бомбардировщиков Пе-2, 6 торпедоносцев). Все они имели прикрытие из 30 истребителей. Самолеты-разведчики вели непрерывное наблюдение за конвоем, осуществляя наведение ударных групп.

Несмотря на сильное противодействие истребителей противника, предварительные атаки бомбардировщиков и штурмовиков, сковывающие действия торпедоносцев ослабили оборону конвоя и расстроили его боевой порядок. Это облегчило выход в атаку торпедоносцев. С 1000 — 1400 м они сбросили четыре торпеды. В результате на дно пошли транспорт и сторожевой корабль. Два судна получили повреждения. В воздушных боях было сбито 15 вражеских самолетов.[209]

В июне 1943 г. в действия на коммуникациях противника включился 46-й штурмовой авиационный полк (командир майор М. П. Михайлов). Под руководством инструктора — прославленного балтийского летчика капитана А. Е. Мазуренко, ставшего позже дважды Героем Советского Союза, летчики полка быстро изучили тактику бомбометания с малых высот и в дальнейшем успешно применяли ее в борьбе с вражеским судоходством. В первых же боевых вылетах штурмовики добились успехов. Так, лейтенант С. А. Гуляев за первую неделю июня потопил транспорт и катер.

Всего в 1943 г. летчики-североморцы потопили 61 транспорт, 5 боевых кораблей и 2 вспомогательных судна противника, 19 вражеских судов было повреждено.[210]

Действия надводных кораблей на морских коммуникациях противника продолжали носить «сезонный» характер. Эскадренные миноносцы совершили три набега на коммуникацию противника в районе Вардё, Нордкин: один в январе и два в марте.

20 января радиоразведка обнаружила вражеский конвой в районе мыса Нордкап. На перехват его вышли лидер «Баку» (под флагом командира бригады капитана 1 ранга П. И. Колчина, командир корабля капитан 3 ранга Б. П. Беляев) и эсминец «Разумный» (командир капитан-лейтенант Н. И. Никольский). Поиск конвоя осуществлялся в плохую видимость, но наблюдатели с «Баку» около полуночи обнаружили силуэты вражеских судов. Расстояние быстро сокращалось. С 26,5 каб. лидер произвел торпедный залп и открыл артиллерийский огонь. В результате скоротечного боя один транспорт был потоплен, одно судно получило повреждения.[211]

Сторожевые катера типа МО в темные осенние и зимние ночи осуществляли минные постановки. Так, 4, 18 и 23 февраля в сложных метеорологических условиях они скрытно выставили минные банки у Петсамо, Киркенеса и Вардё. Всего сторожевые катера выполнили 66 минных постановок.

С 15 января после некоторого перерыва возобновили боевые действия торпедные катера. На полуострове Средний, в бухте Пумманки, в непосредственной близости к вражеским коммуникациям и его портам в Варангер-фьорде, постоянно базировались два торпедных катера. Нередко они взаимодействовали с береговыми батареями 113-го отдельного артиллерийского дивизиона.

Каждое судно противника, пытавшееся войти в бухту Петсамо, встречалось заградительным огнем береговых батарей и атаками торпедных катеров. Поэтому в 1943 г. немецко-фашистское командование все реже использовало порт Петсамо для разгрузки транспортов. Воинские грузы гитлеровцам приходилось в основном доставлять из отдаленного порта Киркенес. Из-за этого ухудшилось снабжение егерских дивизий на фронте.

В конце года условия для действий торпедных катеров на театре улучшились. Авиация флота, завоевавшая господство в воздухе, могла обеспечивать катера разведкой, а в светлое время суток и воздушным прикрытием. Количество катеров в составе флота увеличилось. Это позволяло практиковать одновременные выходы в море двух групп катеров с последующим взаимным наведением на обнаруженный конвой.

22 декабря в дневное время в районе мыса Берлевог воздушная разведка обнаружила конвой, следовавший в Киркенес. В море вышли две группы торпедных катеров: первая — «ТКА-14» (командир лейтенант Е. С. Дмитров), «ТКА-22» (командир лейтенант Ю. Н. Русначенко) и «ТКА-201» (командир старший лейтенант Д. Л. Холодный) под общим командованием капитана 2 ранга В. А. Чекурова и вторая — «ТКА-12» (командир старший лейтенант Г. М. Паламарчук) и «ТКА-13» (командир катера и группы старший лейтенант А. О. Шабалин).

Первым обнаружил конвой лейтенант Русначенко. Он поспешно устремился в атаку, но, встреченный сильным артиллерийским огнем кораблей охранения, не смог выйти на дистанцию торпедного залпа. Сосредоточив внимание на этом катере, противник не заметил подхода других катеров.

Старший лейтенант Паламарчук, пробившись сквозь огневую завесу, с дистанции 2 каб. выпустил две торпеды в ближайший сторожевой корабль. Раздались два взрыва, и корабль быстро затонул. Во время атаки Паламарчук получил тяжелое ранение, но продолжал управлять катером. За этот подвиг он был удостоен звания Героя Советского Союза.

"ТКА-201", прорвав охранение, потопил транспорт. Вскоре к месту боя подоспел «ТКА-13». Атаковав противника с дистанции 2 каб., старший лейтенант Шабалин потопил два сторожевых корабля.

В этом бою погиб "ТКА-14".[212]

В 1943 г. торпедным катерам не раз приходилось спасать экипажи сбитых или севших на воду самолетов. В мае — июле лишь один «ТКА-13» спас шесть летчиков.[213] Обычно на помощь авиаторам катерники выходили в светлое время суток и часто попадали под сильный обстрел береговой артиллерии и самолетов противника.

Боевые успехи подводных лодок, авиации и надводных кораблей в борьбе на коммуникациях противника были бы немыслимы без разведки, которая на флоте постоянно совершенствовалась. В 1943 г. данные о движении фашистских конвоев главным образом поступали от воздушной разведки. В среднем ежедневно в разведывательных целях осуществлялось 3 — 4 самолето-вылета. Всего за год самолеты-разведчики произвели 1060 вылетов.

Разведка коммуникаций, пролегавших в непосредственной близости от побережья, а также самих портов встречала сильное противодействие истребителей противника. Но самолеты-разведчики успешно справлялись с боевыми заданиями. Своевременное обнаружение фашистских конвоев значительно облегчало подготовку и развертывание сил. В отдельных случаях разведывательные самолеты, установив наблюдение за транспортами противника, осуществляли наведение ударных групп авиации. С середины года данными воздушной разведки все чаще пользовались подводные лодки и торпедные катера.

Однако разведывательная авиация имела еще мало новых скоростных самолетов. Из-за отсутствия радиотехнических средств обнаружения разведка велась только днем. Недостаточно отработанной оставалась связь самолета-разведчика с берегом и подводными лодками: полученные данные приходили иногда с опозданием.

В 1943 г. силы Северного флота потопили 139 транспортов, 41 боевой корабль и 12 мелких судов противника; кроме того, 37 транспортов и 6 кораблей было повреждено.

Своими активными действиями североморцы эффективно противодействовали вражескому судоходству, уверенно защищали свои морские коммуникации, надежно прикрывали правый фланг Карельского фронта, сковывали значительные силы противника, не позволяя ему в полной мере использовать их против конвоев, следовавших из США и Англии в СССР. Эти успехи Северного флота вынуждены признать даже буржуазные историки. В частности, небезызвестный Майстер пишет:

"Деятельность советской авиации, подводных лодок, торпедных катеров в сочетании с минными заграждениями и огнем береговых батарей сильно мешала немцам подвозить довольствие и отвлекала большую часть немецких вооруженных сил для оборонительных действий. Поэтому начиная с 1943 г. конвои союзников, следовавшие в Мурманск, значительно меньше подвергались атакам".[214]

Оборона судоходства на севере

Объем перевозок на Северном морском театре с самого начала войны непрерывно возрастал. В 1943 г. только по внутренним коммуникациям в Белом, Баренцевом морях и в Арктике было перевезено 548 тыс. т воинских грузов. Это был наибольший годовой показатель за время войны. Несколько уменьшились перевозки войск, личного состава флота и гражданского населения, но и они составили за год 266 тыс. человек.[215]

В 1943 г., когда наступил перелом в ходе войны в пользу Советского Союза, правительства США и Великобритании увеличили поставки по ленд-лизу. Однако, несмотря на общее улучшение стратегической и оперативной обстановки на театре, английское адмиралтейство отказалось посылать конвои в советские северные порты в период полярного дня — с марта по ноябрь. В остальные месяцы на Север прибыли 7 конвоев (120 транспортов) и ушли в Англию 6 (94 транспорта).[216]

Борьба на внутренних коммуникациях в 1943 г. носила напряженный характер. Немецко-фашистское командование предприняло отчаянную попытку нарушить судоходство в районе Кольского залива и на подходах к нему. Бомбардировочная авиация противника стремилась сорвать нормальную работу Мурманского порта и Кировской железной дороги. Со второй половины февраля враг начал широко использовать истребительную авиацию в варианте штурмовиков и бомбардировщиков. Особенно активно (группами по 9 — 11 самолетов) фашистская авиация действовала в Мотовском заливе и в пунктах разгрузки на полуострове Рыбачий.

Гитлеровцы пытались блокировать полуострова Рыбачий и Средний, чтобы сорвать снабжение находившихся там советских войск. Для доставки сюда грузов использовались небольшие суда: мотоботы, дрифтеры, буксиры, самоходные шаланды, а для их охранения — сторожевые катера, часть которых была переоборудована из рыболовных судов.

В мае — июне вражеские самолеты в Мотовском заливе, совершив 34 групповые атаки, потопили 10 мелких советских судов и катеров и 10 повредили. Всего в первой половине года они произвели 171 налет, в которых участвовало 1373 самолета. Из-за сильного противодействия вражеской авиации полугодовой план перевозок на Рыбачий был выполнен с опозданием. Советскому командованию пришлось временно отказаться от базирования торпедных катеров в бухте Пумманки и от зарядки подводных лодок в бухтах полуострова. Оно приняло меры по усилению охранения конвоев. Было установлено зенитное вооружение на самих транспортах и укреплена противовоздушная оборона пунктов разгрузки на Рыбачьем. Для прикрытия конвоев все чаще выделялась истребительная авиация.

В противовоздушной обороне конвоев, баз и портов в 1943 г. участвовали истребительная авиация, части ПВО флота, корабли.

Днем и ночью на страже заполярного неба стояли зенитчики. В 1943 г, они получили радиолокационную аппаратуру, подключенную к прожекторам. Это значительно повысило эффективность зенитного огня, позволяло своевременно обнаруживать приближающиеся самолеты врага. В январе — феврале с помощью радиолокационных станций орудийной наводки зенитчики сбили четыре самолета. Они успешно отражали налеты фашистских бомбардировщиков на Мурманск и пункты стоянки кораблей в Кольском заливе.

Зенитчики кораблей также нередко выходили победителями в схватках с вражеской авиацией. 26 февраля пять истребителей противника атаковали сторожевой корабль № 11 ("Торос"), находившийся в дозоре на линии Цып-Наволок — мыс Черный. Интенсивным зенитным огнем корабль отбил атаку и направился спасать экипажи двух сбитых самолетов МБР-2. Враг пытался помешать ему и атаковал сначала тремя, а затем восемью самолетами. Однако советские моряки, отбив все налеты, спасли своих боевых товарищей.

9 мая на той же дозорной линии сторожевой корабль № 21 ("Град"), отражая атаку девяти ФВ-190, сбил один из них и повредил другой. Сам корабль получил повреждение и вынужден был уйти в базу. Ему на смену вышел сторожевой корабль № 31, которому пришлось выдержать четыре атаки фашистских истребителей. В налетах участвовало до 16 Ме-109. Мужественный экипаж с честью вышел из этих тяжелых схваток.

Героически действовали экипажи сторожевых катеров, несшие дозорную службу и участвовавшие в охранении конвоев в Мотовском заливе. 11 мая на сторожевой катер «МО-112», буксировавший поврежденный катер в районе Земляное, налетели семь фашистских истребителей. Метким огнем зенитчики сбили два из них, а остальные обратили в бегство.

В трудные моменты на помощь кораблям не раз приходили летчики-североморцы. Так, 5 июня «МО-111», "МО-113", «МО-122» и «МО-133» конвоировали в Мотовском заливе буксир с баржей и катер с грузами. В 4 часа 35 мин. на конвой обрушились три группы истребителей противника (всего 32 самолета). Вражеские самолеты трижды заходили в атаку и с высоты 100 — 150 м засыпали катера и суда бомбами, снарядами, пулями. В 6 час. над конвоем появились еще восемь самолетов. Но на этот раз на помощь катерам пришли истребители флота. Они прикрывали конвой в течение шести часов, совершив 52 вылета. Летчики-североморцы сбили 9 самолетов противника, 5 самолетов уничтожила зенитная артиллерия катеров. Конвой потерь не понес, лишь один катер получил повреждения.

Успешно вели борьбу с вражеской авиацией истребители флота. Немало славных побед одержали воспитанники дважды Героя Советского Союза Б. Ф. Сафонова. Гвардейский истребительный полк его имени надежно охранял воздушные подходы к главной базе. С честью справлялись со своими задачами и другие части истребительной авиации флота и Карельского фронта. Они настойчиво вели борьбу за господство в воздухе.

Действия истребительной авиации облегчились с внедрением новой радиолокационной техники. Теперь истребители, своевременно предупреждаемые о приближении вражеских самолетов, могли встречать их на дальних подходах к охраняемым объектам, главной базе и Мурманску. На флоте была создана централизованная система наведения истребителей. Во время воздушного боя оператор, наблюдая за его ходом, руководил действиями своих летчиков. Этим в немалой степени объяснялся наметившийся в 1943 г. рост числа сбитых фашистских самолетов: в январе — 6, в феврале — 13, в марте — 18, в апреле — 14, в мае — 26, в июне — 34.