СОПРОТИВЛЕНИЕ
СОПРОТИВЛЕНИЕ
Подлинный революционер, борющийся за социализм, отличается не только дисциплиной, бесстрашием и мужеством, но и готовностью в любой момент пожертвовать жизнью в интересах дела. Клара Цеткин в полной мере обладает всеми этими качествами. Она без колебаний поднимается на борьбу с войной. Вдвойне тяжело и опасно вести эту борьбу в Германии, где шовинистические настроения и жажда завоеваний вызвали настоящий угар, который частично охватил и социал-демократическую партию. Один из руководителей партии демонстративно вступил добровольцем в кайзеровскую армию. Поэтому борьба Клары направлена не только против власть имущих: против кайзера и его офицеров, против хозяев военной промышленности и банков, против чиновников — короче говоря, против всей империалистической Германии, но одновременно и против шовинистов, находящихся среди социал-демократии.
Вильгельмовские цензоры делают борьбу Клары еще более тяжелой. За «Равенством», редактор которого слывет «особенно радикальной ниспровергательницей», следят они с крайней подозрительностью. Клара Цеткин ожесточенно борется за каждую вычеркнутую строчку, за каждое вычеркнутое слово. В первые месяцы войны множество белых мест посреди ее статей привлекает к себе внимание читателей. Они говорят им: «Смотрите, здесь цензура заткнула рот свободному мнению!»
Когда власти, осуществляющие контроль над печатью, лишают Клару Цеткин и этого метода протеста, она быстро учится еще более умело, чем прежде, выбирать выражения. Вскоре ее статьи проходят цензуру без каких-либо сокращений. Читатели прекрасно понимают написанное. Но необходимость несколько умерить революционный тон своих статей все же причиняет Кларе неудовольствие и вызывает неудовлетворенность. Поэтому она с радостью дает согласие сотрудничать в «Интернационале», лишь недавно основанном журнале левых, так как надеется, что сможет здесь более откровенно выражать свои взгляды.
Но Клара знает и другие формы борьбы: как во времена «исключительного закона против социалистов», она, опираясь на немногих испытанных соратников, переходит к нелегальной работе. Клара уговаривается, как это было уже не раз в минувшие годы, с Розой Люксембург об «общем деле» — о международной конференции женщин-социалисток. Они должны, помня торжественное обещание, данное в Базеле, потребовать прекращения кровавой бойни.
Роза и Клара в деталях обсуждают свой план. Они решают в феврале 1915 года встретиться в Дюссельдорфе, чтобы оттуда направиться в Амстердам для подготовки конференции. Клара пишет одной своей подруге, которую знает уже не один десяток лет, что эта исключительно важная конференция будет проведена во что бы то ни стало — «с благословения правления партии или без благословения, даже и при проклятиях со стороны правления партии».
Одно только опасение беспокоит Клару: дадут ли ей, известной «ниспровергательнице», полицейские власти кайзеровской Германии паспорт на выезд в Голландию? Наконец после долгих, проведенных в тревоге дней она получает драгоценный документ. Почти в то же самое время до нее доходит ошеломляющее известие об аресте Розы. За ее спиной захлопнулись ворота берлинской женской тюрьмы на Барнимштрассе. Что же делать? Клара должна — чего бы это ни стоило! — перед своим отъездом в Голландию поговорить с Розой! Она едет в столицу. Надежные товарищи помогают Кларе под видом «золовки» добиться разрешения на свидание. Разговор длится всего несколько минут. Несмотря на присутствие надзирателей, Кларе удается незаметно передать арестованной несколько важных записок. С тяжелыми мыслями о Розе покидает она мрачное здание тюрьмы. Как она с ее слабым здоровьем и предрасположением к болезням перенесет заключение?
В этот же вечер Клара Цеткин отправляется в Амстердам. При проверке паспортов ее сердце отчаянно бьется. Дадут ли ей беспрепятственно пересечь границу? Чиновник вежливо возвращает ей паспорт — и уже через несколько минут она оказывается на голландской земле, а затем вскоре и в Амстердаме.
Клара немедленно принимается за осуществление своего плана. Голландские женщины деятельно помогают ей. Она ведет переписку, разговаривает по телефону и обменивается телеграммами с известными социалистками Франции, Англии, России, Польши, Италии и Швейцарии. В исключительно короткий промежуток времени ей удается осуществить, казалось, неосуществимое: уже в марте 1915 года, в самый разгар войны, созвать в Берне международную конференцию против войны.
Из многих стран прибывают в Берн женщины-социалистки, с которыми из Амстердама вела переговоры Клара. Они у себя на родине оказывают сопротивление вооруженному до зубов империализму. Это мужественный подвиг, достойный подражания. Здесь, в Берне, женщины под руководством Клары Цеткин составляют манифест, направленный против империалистической войны. В этом манифесте они призывают всех женщин земного шара, а также и все социал-демократические партии добиваться быстрейшего установления мира:
«Мировая война находится в непримиримом противоречии с интересами рабочего класса как воюющих, так и нейтральных стран Европы, с интересами рабочего класса всего мира. Под лживыми лозунгами защиты интересов родины и исполнения патриотического долга война уничтожает имущество и проливает кровь трудового народа… Под таким лозунгом мировая война объединяет в воюющих странах рабочих с их эксплуататорами и тем самым разобщает их с братьями-пролетариями по ту сторону пограничных столбов… Война разделяет народы не только потоками крови, проливаемой на полях сражений, но и грязными потоками ненависти, высокомерия, клеветы и оскорблений. Широко распространялись шовинистические настроения, которые позорят родину, вместо того чтобы возвеличивать ее свободным от предрассудков признанием культурных достижений других наций».
«Поэтому мы, женщины-социалистки, — говорится в манифесте, — собравшиеся на чрезвычайную конференцию, объявляем войну войне! Мы требуем немедленного прекращения ужасной борьбы между народами. Мы требуем мира без аннексий, мира, который бы признавал право народов и народностей, даже маленьких, на самоопределение и независимость, мира, который не возлагал бы ни на одну из воюющих стран унизительных и невыносимых условий…»
И далее делегатки заявляют:
«Чрезвычайная женская конференция придерживается убеждения, что скорое окончание мировой войны может быть достигнуто только в том случае, если широчайшие народные массы в самих воюющих странах проявят непоколебимую волю к этому…»
Так же как и решения конгрессов в Копенгагене и Базеле, Бернский манифест обращается к женщинам, этим хранительницам жизни:
«Теперешняя война придает историческое значение борьбе женщин за мир. Выступление женщин-социалисток с требованием мира должно повлечь за собой всеобщее движение трудящихся масс за окончание братоубийственной бойни…»
Этот манифест не встречает одобрения со стороны русских делегаток, считающих его неясным и расплывчатым. В России большевики бесстрашно борются с войной под лозунгом: «…трудящиеся, в том числе вооруженные рабочие и крестьяне, переодетые в солдатские шинели, должны повернуть оружие против своей буржуазии и свергнуть ее власть, если они хотят избавиться от войны и добиться справедливого мира».
Русские революционерки хотят, чтобы левые социал-демократы других стран извлекли урок из их столь дорогой ценой оплаченного опыта. Поэтому они предлагают потребовать в манифесте не только окончания войны, но одновременно и основания в каждой стране идеологически ясной, дисциплинированной революционной партии, как предпосылку для решительной борьбы. Русские революционерки, однако, остаются в меньшинстве. Делегатки всех остальных стран голосуют за манифест в его первоначальной редакции. Они придерживаются мнения, что в настоящий момент важна только одна цель — добиться мира[31].
Вильгельм Пик[32], один из тех, кто сопротивлялся тогда предательской политике вождей немецкой социал-демократии, пишет в наши дни о Бернской конференции:
«Хотя резолюции конференции выявили идеологическую слабость и колебания, но самый факт созыва конференции и манифест, распространявшийся нелегально как в Германии, так и в других воюющих странах, оказали большое влияние на все враждебные империализму силы».
Открытый протест «горсточки четырех стойких» и особенно отказ Карла Либкнехта голосовать за военные кредиты, помогли многим настоящим социалистам бороться с чувством горечи, возникшим в результате позорного провала II Интернационала. Манифест пробудил в них новые надежды. Еще не все было потеряно! И по сей день у старейших ветеранов немецкого рабочего движения загораются взоры, когда они рассказывают о днях и неделях, последовавших за Бернской конференцией. С юных лет с охотой и радостью жертвовали они партии последний грош и свое ограниченное свободное время, но они никогда — ни до этого, ни после — не бегали вверх и вниз по лестницам с таким огромным воодушевлением и самоотверженностью, как при нелегальном распространении Бернского манифеста.
Клара Цеткин опиралась на проверенных и преданных работниц. Но, имея большой опыт подпольной работы, она проявляет величайшую бдительность. Клара с особой тщательностью соблюдает все меры предосторожности, чтобы не дать кайзеровской юстиции ни малейшего повода для вмешательства. Тем большее удивление испытывает Клара, когда ее неожиданно арестовывают и предъявляют обвинение в совершении «поступков, являющихся государственной изменой». Выдала она себя чем-нибудь? Или в рядах старых соратниц находятся предательницы? Сколько ни ломай голову, все безрезультатно.
В конце концов Клара узнает, что подруга, которой она писала о намечаемой Бернской конференции, пошла с этим письмом в правление партии. Больно, конечно, сознавать, что человек не оправдал твоего доверия, но как могло это повести к аресту? Только в день судебного разбирательства Кларе становится ясно, на чем основывается почти все обвинение: руководство социал-демократической партии официальным циркуляром предупредило всех членов партии о том, что распространение манифеста повлечет за собой наказание! Перед судьями Клара держит себя в руках, но ей стоит больших усилий подавить возмущение гнусным поведением товарищей по партии. Она понимает, что правление партии разослало этот циркуляр, чтобы натравить на нее прокурора. Что за гнусные предатели! Что за лакеи и подхалимы!
Клару Цеткин заключают в тюрьму города Карлсруэ. Тех, кто имеет мужество призывать народы к борьбе со страшным кровопролитием, быстра лишают свободы! Но и в тюрьме Клара не падает духом. Один товарищ, который как раз в ту пору отбывал заключение в Карлсруэ, рассказывал много лет спустя, что из окна своей камеры он наблюдал, как Клара очень живо и почти весело помогала тюремной надзирательнице развешивать белье и в то же время о чем-то горячо спорила с надзирательницей и несколькими заключенными.
Хотя Клара и обладает достаточной энергией, чтобы даже тюрьму превратить в место политической агитации, но при всей своей силе воли она не в состоянии помешать ухудшению здоровья. Силы ее тают прямо на глазах, и издательство Дитц, которое уже несколько лет как стало собственностью партии, взяло на поруки свою многолетнюю сотрудницу.
После освобождения из тюрьмы Клара, еще более больная, чем когда-либо прежде, снова возвратилась к работе в редакцию. Но Клару, словно жало, мучила мысль, что ее заключение лежит на совести бывших товарищей по борьбе. Но эти горькие чувства не ослабили в ней духа сопротивления. Уже в следующем номере «Равенства» она высказала благодарность всем истинным друзьям за доказательства симпатии, которое они выразили ей во время заключения. Пропустит ли цензура эти несколько строчек?
Нет, из соображений «государственной безопасности» даже эта короткая статья может появиться только в исковерканном виде, без последнего абзаца. Оставшееся незаполненным место в конце текста призывает читательниц газеты не ослаблять усилий в их борьбе.
За Бернской конференцией, при организации которой Клара Цеткин проявила большое мужество, следуют такие же смелые подвиги других товарищей.
Карл Либкнехт призывал молодежь созвать конференцию против войны. Во время демонстрации, которую, требуя мира, устроили перед германским рейхстагом женщины, был арестован Вильгельм Пик. На международных конференциях в Швейцарии — в Циммервальде и Кинтале[33] — собрались лучшие представители мирового пролетариата, чтобы найти средства прекращения империалистической войны. Ленин указал им на путь большевиков, но не все еще социалисты последовали его совету.
Немецкие левые не бездействовали. В январе 1916 года состоялась первая общегерманская конференция группы «Интернационал», которая стала называть себя «Группой Спартака», а позже приняла название «Союз Спартака»[34]. В создании этой группы участвовала и Клара Цеткин.
Так постепенно образовалось ядро новой, действительно революционной партии, ядро, состоявшее из самых верных и самых самоотверженных марксистов.
К ним принадлежала и Клара Цеткин, которая осмелилась среди шовинистического угара призвать всех женщин-социалисток бороться с войной,