ЕВПАТОРИЙСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

ЕВПАТОРИЙСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

На рассвете пароконная подвода тихо въехала в Евпаторию. В город Дмитрий Ильич добрался в общем-то благополучно. Проводник оказался человеком боевым и бывалым.

Вскоре товарищ Андрей, так теперь называли подпольщики Дмитрия Ильича, уже работал врачом в евпаторийской городской больнице. Больница была превращена в опорный пункт большевистской партийной организации.

Шло жаркое лето 1918 года. Крымские большевики еще не могли противостоять хорошо вооруженным войскам оккупантов. За создание боевого партизанского отряда и взялся товарищ Андрей.

В середине августа уполномоченный ЦК КП(б)У Александр Иванович Находкин познакомил Дмитрия Ильича с двадцатилетним каменотесом Иваном Петриченко. По мнению Товарищей, он мог бы возглавить партизанский отряд. Иван Никифорович Петриченко был богатырского телосложения, с черными закрученными кверху усами на крупном загорелом лице, носил обувь самого большого размера. В Евпатории его хорошо знали. Это он год назад на глазах у прохожих, спасаясь от ареста, кулаком насмерть убил офицера. Тогда ему удалось спрятаться в Севастополе. Там летом 1918 года он вступил в большевистскую партию и в начале августа вернулся в Евпаторию, сколотил группу конных бойцов, которая вскоре была сильно потрепана в боях с белогвардейцами. И вот теперь он с горсткой людей скрывался вблизи от города, в Мамайских каменоломнях. Здесь он знал каждую пещеру.

Петриченко охотно согласился возглавить партизанский отряд, которому сам он дал название «Красные каски». Дмитрий Ильич пообещал достать оружие и боеприпасы, но предупредил, что боевые действия отряда должны согласовываться со всем партизанским движением в Крыму.

На плечи Дмитрия Ильича легли заботы по снабжению отряда оружием. В Симферополе по решению Совнаркома Тавриды была заложена база оружия. Предстояло связаться с симферопольскими подпольщиками. Получив явку, Дмитрий Ильич сам отправился в город. Уже через неделю у Мамайских каменоломен партизаны сгружали с подвод ящики с патронами.

Отряд начал боевые операции. Появились первые раненые. Партизанского госпиталя не было. И раненые сначала лечились в городской больнице. Но вскоре белогвардейская контрразведка (в Евпатории ее возглавлял полковник Демин) узнала, что раненые партизаны обращаются за помощью к врачам города. Комендант Евпатории издал приказ, запрещавший лечить раненых без разрешения оккупационных властей. За невыполнение приказа — расстрел.

Многие врачи города не рискнули более принимать раненых бойцов. И все же однажды обстоятельства вынудили Дмитрия Ильича обратиться к доктору Казасу.

Ночью при плотно закрытых шторах доктор Казас сделал трудную операцию девятнадцатилетнему пареньку — Сергею Немичу. Пробираясь в каменоломни, Сергей попал в засаду. Белогвардейская пуля засела в легком. Отстреливаясь, партизан вернулся в город и, оторвавшись от преследователей, укрылся в подвале грязелечебницы. Только следующей ночью он сумел добраться до товарища Андрея.

Партизанский отряд мужал в боях. И, несмотря на потери, рос численно. Партийный комитет направил в каменоломни около ста человек. Это были люди, готовые до последнего дыхания драться с врагами Советской власти. Зная коварство врага, партизаны забирали с собой жен и детей.

Руководители евпаторийского подполья понимали, что семьи связывали бойцов, делали отряд громоздким и маломаневренным, а Мамайские каменоломни волей-неволей превращались в клочок территории, вокруг которой враги сосредоточивали свои карательные силы.

Кроме того, осведомители делали свое черное дело: многие раненые, лечившиеся в городе, были схвачены контрразведкой. Не избежал ареста и Семен Немич, брат Сергея. Вскоре была арестована их сестра Антонина и другие активнейшие подпольщики.

Наступил сентябрь. Два новых жестоких удара обрушились на евпаторийскую подпольную организацию.

Первый удар — неудачный побег из евпаторийской тюрьмы Зуйкова, Матвеева, Семена и Антонины Немич, Демышева и Корнилова — тех людей, что были так нужны для работы в подполье. Дало осечку одно звено, и операция, тщательно подготавливаемая партийным комитетом, провалилась. Вся группа была расстреляна.

Второй удар — весть о покушении на Ленина. 3 сентября 1918 года «Евпаторийское слово» сообщило: «В пятницу 30 августа на заводе Михельсона совершено покушение на вождя большевиков — Ленина. Стрелявшей оказалась социал-революционерка Каплан. Положение Ленина безнадежное…»

И больше ни одной строчки. Александр Иванович Находкин пробрался в Симферополь. У симферопольских товарищей свежих газет из Москвы не нашлось. И только неделю спустя связной областного партийного комитета Овсянников привез из Севастополя «Известия ВЦИК» за 13 сентября. В бюллетене № 36 о состоянии здоровья Ленина на 20 часов 12 сентября сообщалось: «Кровоизлияние в плевру почти всосалось. Сегодня наложена на руку повязка с вытяжением. Самочувствие хорошее. Больному разрешено немного вставать с постели.

Регулярный выпуск бюллетеней прекращается».

Находкин не стал больше ни минуты задерживаться в Симферополе, обходя караулы знакомыми тропинками, поспешил в Евпаторию. Утром уже был в городской больнице и вместе с Дмитрием Ильичом читал «Известия».

Выздоровление Ленина вдохнуло в евпаторийских подпольщиков новые силы. Партизанские операции принимали все больший размах. Оккупанты не поспевали со своими отрядами «защиты». Впрочем, немецким оккупантам уже было не до партизан. В Германии вспыхнула революция. И немцы спешно эвакуировали свои войска из Крыма.

В Симферополе сменились власти. Марионеточное правительство генерал-лейтенанта Сулькевича передало свои полномочия местному миллионеру Соломону Крыму. Немецких оккупантов сменяли английские, французские, греческие, турецкие. С их одобрения подняла голову «Добровольческая белогвардейская армия».

В ноябре в Крым прибыл Ян Гамарник, представитель ЦК КП(б)У. 1 декабря 1918 года он открыл в Симферополе подпольную партийную конференцию. Решения конференции обязывали большевиков Крыма развернуть повсеместно широкую партизанскую войну против оккупантов и белогвардейцев.

Партизанский отряд «Красные каски» предпринял новую серию дерзких вылазок. Дорога между Евпаторией и Симферополем стала ареной боевых действий.

Полковник Демин докладывал начальнику штаба «добровольческой армии» генералу Пархомову: «Город Евпатория в любой момент может очутиться во власти партизан, а добровольцы, находящиеся в Евпатории, могут при создавшихся условиях не оправдать возлагавшихся на них надежд. Крайне необходимы безотлагательные действия, тем более что 15 января нового стиля городские большевики намерены совершить долго подготовлявшееся восстание. В городе паника».

Полковник Демин разработал план крупной операции. Чтобы его реализовать, нужна была санкция начальника штаба армии. И тот ничего не имел против: «В Евпаторию для водворения спокойствия и ликвидации партизан в каменоломнях следует из Симферополя отряд; из Севастополя в Евпаторию следуют два союзных миноносца. Пархомов».

Над партизанским отрядом нависла серьезная угроза. После многочисленных боев в отряде не хватало боеприпасов, продовольствия, медикаментов.

В сопровождении опытного проводника Дмитрий Ильич отправляется в каменоломни, везет самое необходимое: медикаменты и хлеб.

В степи дул холодный, пронизывающий ветер. Не теплей оказалось в пещерах. Командир отряда стал показывать гостю хозяйство и расположение отряда: длинное подземелье с сотнями уступов и выступов. Казарма, мастерская, столовая… Много детей и женщин. Более пятидесяти раненых. Все понимали, что через день-два отряду предстояло принять неравный бой. Около берега, напротив катакомб, дымил греческий миноносец «Пантера», чуть поодаль стояли английские эсминцы. В город уже прибыл казачий полк, эскадрон татарских националистов, офицерский батальон… И вся эта сила — против обескровленного в боях партизанского отряда.

Дмитрий Ильич предложил в самом укромном месте оборудовать медицинский пункт и немедленно, этой же ночью, вывезти всех детей. После короткого совещания женщины согласились, но, к сожалению, не все.

Скрываемые темнотой партизаны, одетые в маскировочные халаты, доставили детей в город — там их приютили работницы городской больницы.

Утром 18 января офицерский батальон под прикрытием корабельных орудий начал атаку. Белогвардейцам удалось прорваться в первый ярус катакомб и засыпать камнями единственный колодец.

Каратели, пообещав пощаду, предложили женщинам и детям выйти из каменоломен. Но когда те вышли, были тут же скошены пулеметами.

С английских эсминцев матросы принесли баллоны с люизитом. И газ, как вода, потек в катакомбы.

Партизаны предпочли умереть в открытой схватке, с пением «Интернационала»…

Гибель красных партизан несколько ослабила большевистское подполье Крыма. Но евпаторийские большевики уже сколачивали новый вооруженный отряд. Он был еще плохо обучен, но готов оказать свою посильную помощь Красной Армии.

4 апреля 1919 года в Евпатории был создан революционный комитет. Заместителем председателя стал товарищ Андрей — Дмитрий Ильич Ульянов. Ревком возглавил вооруженное восстание, и 7 апреля, за четверо суток до вступления в город Красной Армии, взял власть в свои руки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.