23
23
Приезжаем в Уругвай, тесть живут в дядя Федосовым дому. Конечно, расстроились. Дядя Федос помешался умом и сидит на цепе. У меня сердце сжалось, и не верится: не может быть, мог быть всемирным судьёй, а вижу на цепе… Подхожу, здороваюсь:
— Дядя Федос, узнаёшь?
Смотрит:
— Нет.
Я говорю:
— Я зять Фёдора, Данила.
— Не знаю. Повешали каку-то цепочкю, дёргаю-дёргаю, не могу отвязать.
Мне сделалось худо: грязный, косматый, вонючай, избушка маломальна. Иду к тёще, спрашиваю:
— Почему дядя на цепе?
— Да убегает, тот раз искали два дня.
— А почему грязный, вонючай?
— Да надоел уже.
«Ах ты, — думаю, — с-сука! Мало ли он вам добра сделал в жизни?» Иду к тестю, спрашиваю:
— Почему такой дядя?
У него слёзы на глазах:
— Нихто за нём не хочет ходить.
— А ты сам?
— Да приходится.
— Но за ето ответ надо будет отдать.
— Да знаю.
Я старался не встречаться с дядяй, не мог ето видеть. Вмешиваться — будет проблема. Мы мало у тестя прожили, но успели увидеть, как тёща обращается с дядяй: ругает, бьёт, и он всё тихо-кротко терпит, и нигде его не слыхать.
Николай тоже у тестя, по-прежняму надсмешки, издёвки. Ну что, приходится терпеть. Тёща говорит:
— Проситесь в нову деревню, скоро будем усадьбы нарезать.
Стал просить у Николая, кланяюсь в ноги:
— Ради Бога, Николай, прими в вашу деревню.
— Да я не один, надо Александра спросить, мы синьцзянсов не хотели, нам самим мало.
— Но мы же свои, наши жёны — сёстры.
— Ето ничего не значит.
— Николай, смилуйся, — опять поклон, — ради Бога.
— Ничего не обещаю. — Опять поклон. — Не кланься.
Что, Николай всех задарил, всех подкупил, его приглашают, пиры ему ставют, Николай в почёте, Николай набожный, милостливый, святой, а он ходит всех учит, его слушают со вниманием. Я ишо подходил два раза к нему с просьбой, но никак. Ну что, что-то надо делать. Пошёл к Александру Мартюшеву, ето будет Чупров зять, брата Степана свояк, человек скромный, в Аляске овдовел и взял Лизавету Ивановну Чупрову, от первой жены два сына и дочь — Колькя, Пашка и Фетинка. Стал у Александра проситься, он не против, но говорит:
— Я со своёй стороны все усадьбы уже отдал, сам видишь, сколь Чупровых. Просись у Николая.
— Но как просить, три раза просил, и не тянет и не везёт.
— Куда он деватся — просись.
Ну, я ишо подошёл к Николаю — нет результату. Ну что, поступать будем по-разному [129]. Слышу, что на сельскоя хозяйство дают хороший кредит, директор банка хороший, наших хорошо знает. Обратился к нему, попросил кредит купить трактор и диски, он выслушал:
— Хорошо, поможем, принеси контракт на землю, тогда обсудим.
Поблагодарил, поехал в Гичён, узнал, у кого земля близко около будущай деревни. Нашлась земля два километра от будущай деревни, арендовал 50 гектар земли, домишко старый, но ничего, можно жить, речкя в ряд Гуажябос. А под деревню купили — называется Ринкон-де-лас-Питангас, она стоит на реке Кегуай, город 22 километра Гичён. Сделали контракт на землю, с етим контрактом пошёл в банок, банок вырешил 11 000 долларов.
— Принеси договор трактора и дисок.
На счастья, нашёл хорошай трактор «Массей Фергусон», 75 лошадиных сил, подоржанной, но в хорошим состоянии, наработанной 7 тысяч часов. Ну, ето хорошо, ишо может проработать 4–5 тысяч часов. Диски новы, за ето всё просют 16 000 долларов, срядились на 15 000 долларов. Приезжаем в банок с договором, банок выдаёт деньги, берём трактор с дисками, диски гидравликовы, шикарны, оставляю у них и еду домой.
Приезжаю домой, новости: в деревне смеются — Зайчишка, хто ему даст кредит, ни земли, ни гарантий. Дети говорят:
— Марка Чупров нам говорил: «Зайчаты приташились, хто за вас будет отдавать?»
— Дети, терпите!
Марфа спрашивает:
— Ну, как у тебя дела?
— Хорошо. Землю арендовал у Питанги, на берегу Гуажябос, трактор купил с дисками, завтра надо будет отдавать последни деньги, банок вырешил 11 000 долларов, а покупка на 15 000 долларов.
— Ты что, правду говоришь?
— А что, вру? Завтра поедем, тестя попросим, он вас увезёт, а я погоню трактор, как ни говори, 110 километров, но надо гнать.
— А в деревне смеются.
— Да пускай смеются. Хто смеётся последняй, смеётся красивше.
На другой день выехали, я на тракторе, Марфа с детками с тестям. Приезжаю вечером домой, всем радость, трактор хороший, руль гидравлешный, речкя близко от деревни.
— Марфа, что будем делать? Остались без копейки, всё отдали за трактор.
— Не знаю, смотри сам.
— Вот что, давайте молиться Богу, Бог поможет.
И каждый день утро и вечер все молились.