Лидия Гальцева «СВОЙ КРАЙ ПОЛЮБИВ НАВСЕГДА» Очерк
Лидия Гальцева
«СВОЙ КРАЙ ПОЛЮБИВ НАВСЕГДА»
Очерк
«Когда говорят о России, я вижу свой синий Урал…» «Урал, могучий корень жизни, исток и помыслов и сил! Не только символом Отчизны — ты для меня Отчизной был…»
В поэзии Людмилы Константиновны Татьяничевой эти понятия «Урал» и «Отчизна», «Урал» и «Россия» неразделимы. Уралу, где прошли ее детство и комсомольская юность, где мужал и формировался характер, где обрело высоту поэтическое слово, Людмила Татьяничева подарила лучшие свои произведения, исполненные дочерней любви и преданности, высокого гражданского пафоса.
Одну из особенностей поэтического почерка Л. К. Татьяничевой поэт Сергей Васильев образно и точно назвал «мужественной женственностью». Да, нелегок был путь поколения, к которому принадлежала поэтесса. Это поколение выводило страну из руин разрухи, с небывалым энтузиазмом трудилось на строительстве первых пятилеток и в жестокой битве с фашизмом отстаивало «кровное и завоеванное».
Полным мужества и отваги был не только жизненный, но и поэтический путь Людмилы Татьяничевой. Именно об этом одно из лучших стихотворений поэтессы — «Дорога»:
Мы с тобой, дорога, квиты!
Ты вела меня, вела
Через черные граниты,
Где и вьюга не мела.
Через луг осеребренный,
Через радугу-дугу.
Лишь у пропасти бездонной
Ты сказала:
— Не могу!
И тоскою человечьей
Душу мне ты потрясла.
Я взяла тебя на плечи
И над бездной пронесла.
Сила воли и упорство характера способны, по образному выражению Татьяничевой, преодолевать даже неподъемные тяжести жизни. Да, бед и лишений с лихвой хватило в ее судьбе, но они лишь закалили характер, сделали его непреклонно сдержанным, целеустремленным и волевым. Эти качества в сочетании с природной одаренностью, впечатлительностью, тонкостью и нежностью натуры помогли сформироваться яркому и своеобычному таланту.
Л. К. Татьяничева родилась 19 декабря 1915 года в семье учительницы в небольшом среднерусском городке Ардатове, что стоит на крутом берегу реки Алатырь. Ей едва исполнилось три года, когда умер отец, и мать с дочерью перебралась в мордовское село Хлыстовка, где продолжала учительствовать. В своей автобиографии Татьяничева вспоминала:
«В те годы вся Россия садилась за ученические парты. По вечерам мама уходила в Народный дом учить грамоте взрослых. Одной мне оставаться было страшно, и мама брала меня с собой. Эти вечера в полутемном холодном клубе запомнились на всю жизнь. Взрослые, а нередко совсем пожилые люди, подобно детворе, хором повторяли: «Мы — не ра-бы».
Вероятно, эти воспоминания и вылились позднее в поэтические строчки:
…Еще горячий после боя,
Граненый штык зажав в руке,
Октябрь принес в село глухое
Зарю на сломанном древке.
Всей силой памяти нелгущей
Навек запомни:
Холод,
Темь,
Людей, взволнованно поющих:
«Кто был ничем, тот станет всем!»
В десять лет девочка осталась круглой сиротой. Простившись с могилой матери и собрав нехитрые пожитки, она отправилась на Урал. В Свердловске Татьяничева поселилась у дальних родственников, приютивших и обогревших девочку. Семья, в которую попала будущая поэтесса, приняв на себя заботы о ее воспитании, поощряла увлечение книгами, бережно поддерживала первые, несмелые пробы пера.
Не думая выйти в поэты,
В сарае,
Большом, как корабль,
Для детской своей стенгазеты
Писала стихи —
Про Октябрь.
Я полной изведала мерой
Нужды и сиротства напасть.
Надеждой,
Любовью
И верой
Была мне Советская власть.
И она не захотела оставаться в долгу перед Советской властью: девчушкой-подростком, едва окончив семилетку, Людмила Татьяничева приходит ученицей токаря на вагоностроительный завод имени Воеводина.
Так началась ее трудовая биография.
Девчонка,
Укрепив резец умело,
Переходила от станка к станку.
Работала,
Как песню в праздник пела,
В движеньях подражая ветерку.
И кто знает, не будь в биографии Татьяничевой этой страницы, может, и не было бы в ее судьбе Магнитки…
За плечами девятнадцатилетней девушки были уже рабфак и два курса института цветных металлов, когда, движимая комсомольским порывом, окрыленная романтикой первых пятилеток, она отправляется на одну из крупнейших строек времени — в Магнитогорск. Здесь уже вступили в строй электростанция, коксохимкомбинат. Первые домны поставляли стране тонны высокосортного чугуна. А рядом со строящимся городом и металлургическим комбинатом рос, набирал силу и поставлял свою «продукцию» поэтический «цех» — литературный кружок «Буксир», возглавляемый поэтом Василием Макаровым. В нем признанным запевалой был Борис Ручьев, слагали песни заводу и городу Марк Гроссман, Михаил Люгарин, Павел Хорунжий, Яков Вохменцев, Александр Ворошилов, Александр Лозневой и другие.
Горком комсомола направляет Людмилу Татьяничеву в редакцию газеты «Магнитогорский рабочий». Она вдохновенно отдается журналистской работе, знакомится с жизнью и бытом строителей, пишет в газету заметки, очерки и репортажи. Новые впечатления просятся и в стихи. К этому времени у нее уже был накоплен некоторый опыт поэтической работы: из Свердловска она привезла несколько десятков стихотворений. Позднее наиболее удачные из них вошли в сборник избранных произведений поэтессы.
Не без робости и смущения переступила Татьяничева порог барака на шестом участке строительства, где разместились литкружковцы. Ее негромкий, лишенный модных в ту пору агитационных призывов и лозунгов голос отличался теплотой и искренностью:
Мы стоим у подножия Красной горы,
Над горою висят неподвижно орлы.
И не крылья их держат.
А солнца лучи,
От которых в тени высыхают ручьи.
Если б ты захотел, можно б на гору влезть.
На ее крутизне тропы верные есть.
Если б ты захотел на вершину взойти,
Мог отгадку одну там нежданно найти.
Стихи Татьяничевой были одобрительно встречены товарищами, она стала регулярно посещать занятия кружка и печататься в уральской периодике.
В Магнитогорске поэтический голос Татьяничевой мужает, обретает крылья и набирает высоту, обогащаясь публицистической заостренностью и гражданскими интонациями:
Буран клубился темный.
Вонзался в тело лед.
На верхний ярус домны
Стремился фронт работ.
От широты простора,
Гудящего, как медь,
От той работы спорой
Хотелось песни петь.
С особой силой эти новые качества поэзии Татьяничевой проявились в годы Великой Отечественной войны, которая застала ее в Магнитогорске. Всем известен героический подвиг уральского тыла, ставшего «броневым плечом» Родины. Пройдут годы, и память поэта сохранит и запечатлит в суровых подробностях это время:
Пусть не в меня в прямом бою
Вонзался штык чужой огранки.
Прошли сквозь молодость мою
Года, тяжелые, как танки.
О, трудный марш очередей
За хлебом,
Клеклым от бурьяна,
И над молчаньем площадей
Суровый голос Левитана…
А дети в ватниках худых,
А вдов опущенные плечи!
Нет горше будней фронтовых
Но эти —
Вряд ли были легче!
В самом начале войны, в июле 1941 года, Людмила Татьяничева вступает в ряды Коммунистической партии. Поэтический голос ее обретает не свойственные ему ранее интонации гнева, мести и мужественной скорби. «Мы разучились плакать в этот год, и наши песни сделались иными», — скажет поэтесса уже на второй год войны. Своей оборванной войной мирной песне она прикажет «быть неподкупной, как любовь идущего на смерть солдата». Появится и открытая патетика в ее стихах, и произнесет она клятву верности Родине:
Твоя я от века поныне,
Верна твоей грозной судьбе,
И воля моя, и гордыня,
И сила, и слабость — в тебе.
Ты мной беспредельно любима,
Прими мой дочерний поклон.
Мотив верности станет, пожалуй, главным в лирике Татьяничевой тех лет. Это и верность родной, черной от пожарищ и кровоточащей от ран русской земле. И верность патриотическим традициям нашего народа, не раз дававшего отпор чужеземным пришельцам. И верность русской женщины, которая, подобно Ярославне, ждет с поля брани своего любимого. Эти стихи и составили первую книгу поэтессы — «Верность», которая вышла в Челябинске в 1944 году.
Магнитка была значительной вехой в человеческой и творческой судьбе Людмилы Татьяничевой.
«Чем была для меня Магнитка? Молодостью. Любовью. Песней. Романтикой. Школой мужества, трудолюбия и гражданственности, — писала Татьяничева. — Все главное в моей судьбе связано с этим неповторимым городом, с его людьми, которые служат примером благородного служения Отчизне».
Об этом же в оригинально найденной форме «Лирического диалога» Татьяничева скажет в одном из последних своих стихотворений:
— Ты опять о Магнитке?
— Опять!
Не должна я о ней забывать,
Пока грозный не грянет
Отбой…
— Чем обязана ей ты?
— Судьбой!
А еще я обязана ей
Самой верной любовью моей.
— В чем ты видишь ее красоту?
— В том, что в явь превратила
Мечту!
— Чем отчизне она дорога?
— Тем, что яро крушила врага.
И стальной перекинула мост
От земли
До мерцающих звезд.
— Кто же помнит там имя твое?
— Я поющее Слово ее…
Людмиле Татьяничевой принадлежит заметная роль в литературной и культурной жизни не только Магнитки, но и всего Урала. С 1944 года она была директором Челябинского книжного издательства, более 10 лет возглавляла Челябинское отделение Союза писателей СССР, несколько лет работала собкором «Литературной газеты» на Урале. Она делегат почти всех писательских съездов, участник поэтических совещаний и Дней литературы, проводимых в различных краях и областях страны. И вплоть до последних дней неустанно работала, торопясь сказать самое главное:
Мне бы только суметь,
Мне бы только успеть
О России моей
Полным голосом спеть…
Чтоб за всю доброту
Отплатить ей добром,
Нужно песням звенеть
Серебром, серебром…
Вслед за первым поэтическим сборником на Урале и в Москве выходят новые книги Людмилы Татьяничевой. В них еще жива память о минувшей войне. Потрясают своей суровой правдой и драматизмом такие, не побоюсь сказать, ставшие классическими стихотворения, как «Угланы», «Суровый танец», «На открытии памятника». Их можно поставить в один ряд со стихами о войне К. Симонова, А. Суркова, П. Антокольского, М. Алигер и др. Тема войны станет одной из сквозных тем поэзии Людмилы Татьяничевой. И уже в последние годы напишет она одно из лучших своих стихотворений, где образ скорбящей матери, которая «кличет, называя поименно, сыновей, что не придут домой», вырастает до образа-символа, символа самой России — «матери ста миллионов сыновей».
А рядом с этой нестареющей темой в лирике Татьяничевой мощно и уверенно звучит тема созидательного труда. Никогда не покидало ее желание щедро воплощать в красках и слове «черты стремительного века». На Урале, в рабочих коллективах крупных промышленных предприятий, искала и находила она лучшие черты современника, созидателя новой жизни и новых принципов нравственности. Ярко и талантливо запечатлела Татьяничева в своих книгах образ трудового Урала, ставшего источником ее вдохновения, «мужества оплотом и воплощеньем высоты»:
Богаче, чем краски рассвета,
Светлее, чем звездный узор,
Земные огни самоцветов
В торжественном сумраке гор.
Я сердцем все это вбирала,
Свой край полюбив навсегда,
Но главная сила Урала —
В чудесном искусстве труда.
Люблю я огонь созиданья
В суровой его красоте,
Мартенов и домен дыханье,
И ветер больших скоростей.
Мне дороги лица простые
И руки, что плавят металл.
…Когда говорят о России,
Я вижу свой синий Урал.
Уральским колоритом буквально пронизано все творчество поэтессы. Кровной причастностью к «огневому ремеслу» уральских умельцев, камнерезов и чеканщиков, каслинских мастеров, схожестью нелегкого труда поэта с трудом горняков и металлургов можно объяснить и своеобразие ее поэтической образности. И как же права была Татьяничева, когда писала: «У тебя, Урал, беру тайны мастерства»!
А как часто мелькают в ее стихах названия уральских городов, рек и местечек. Как органично входят в ее поэтический язык бытующие на Урале слова и выражения. И сколь ненавязчивы употребляемые Татьяничевой народно-поэтические сравнения и параллелизмы:
То не лебедь с лебедихой
Легкий пух роняют в пруд —
Тополь с белой тополихой
В синем мареве плывут.
Ты опять со мною, лето.
Ты волнуешь кровь мою
Песней,
Что еще не спета,
Той,
Что я еще спою.
Последние годы жизни Людмила Татьяничева жила в Москве, но связи с родным краем не порывала. Она была на редкость жизнелюбива и оптимистична:
Учитесь радоваться жизни,
Ее обыденным дарам:
Рассвету,
Взлету журавленка,
Речушке,
Моющей пески,
Улыбке малого ребенка,
Пожатью дружеской руки.
Работе,
Сделанной как надо,
Дороге,
Чтобы вдаль влекла.
Сама она была постоянно в пути. Абакан и Тюмень, Самотлор и КамАЗ, Камчатка и ханты-мансийская тайга — поэтесса хотела успеть всюду, чтобы яснее ощутить жизнь страны, трудовые ритмы времени, чтобы создать запоминающиеся характеры своих современников. Татьяничева много и плодотворно трудилась. В последние годы были написаны ею книги: «Зарянка», «Снегопад», «Корабельный бор», «Пора медосбора», «Лирика», «Междузорье»…
За выдающиеся достижения в области советской литературы Л. К. Татьяничева была удостоена Государственной премии РСФСР имени А. М. Горького. Она награждена орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета» и медалями.
Будучи уже тяжело больной, она подготовила для печати последнюю свою книгу «Десять ступеней», которая стала своеобразным отчетом перед читателями за последние десять лет. В ней на прощальной взволнованной ноте звучит знакомый уральский мотив: «Урал, Уралу. Об Урале…»
«На Урал мое сердце летело.
Пусть Урал его сохранит», —
написала Людмила Татьяничева в стихотворении «Лирическое завещание».
Свято чтут земляки Татьяничевой ее поэтическое наследие. Как была бы счастлива она, узнав, что в юбилейный год выходит трехтомное подписное собрание ее сочинений, что одна из улиц города Челябинска носит ее имя. И живет с нами ее немеркнущее поэтическое слово, звучит созданная поэтессой «песня высокого лада».