Новые «Основы»

Новые «Основы»

Возвратившись в «Узкое», Ваня заявил руководителю авторского коллектива Ф. В. Константинову, что отказывается, да и не должен писать учебное пособие, создаваемое по решению XX съезда партии, потому что получил строгое партийное взыскание. Но все: Константинов, Федосеев, Копнин, Каммари, Розенталь и Глезерман, Шишкин и Берестнев ? все в один голос заявили, что об отстранении его от авторства не может быть и речи. Константинов только сказал ему:

? Ну зачем ты поехал на заседание райкома ? ты мобилизован съездом, и незачем тебе было отвлекаться. Если бы за тобой приехали, мы бы им такой «разговор» устроили, что они не знали бы, куда деваться. Но жалобу, конечно, напиши!

Иван Васильевич рассказал, что заявление написал, однако, узнав, что Фурцева ? близкий друг Голубцовой, подать его не решился, зная, что она добивается его исключения. И Константинов согласился.

? Пройдет год-два, ? твердила я, ? и ты снимешь свой выговор, а так может быть еще хуже, «закадычная подружка» найдет случай выполнить ее желание.

Он все же колебался: возмущала откровенная несправедливость оценки его работы. Лишь новый гипертонический криз подкосил его настолько, что он перестал об этом думать. Врачи «Узкого» даже хотели отправить его в больницу, но он категорически отказался. И лежа в постели, писал свои главы для книги, так как сроки поджимали. При очередном обсуждении его глав, а каждая из них обсуждалась всем авторским коллективом, Константинов с укором сказал:

? Вот если бы мы все могли писать так ясно, просто, доходчиво и. глубоко, как Иван Васильевич, насколько быстрее пошла бы наша работа.

Президиум Академии наук, учитывая совершившееся, освободил Ивана Васильевича от обязанностей директора Института истории естествознания и техники и перевел его на работу в Институт философии в качестве зав. сектором философии естествознания.

А мне пришлось заниматься ликвидацией его взаимоотношений с прежним институтом, в частности, окончательными расчетами по зарплате. По нашим подсчетам выходило, что Ивану Васильевичу причиталось одиннадцать тысяч с небольшим. Каково же было мое изумление и негодование, когда увидела, что мне выдают что-то около трех тысяч, объяснив, что сделано это по указанию Голубцовой. Тогда я ворвалась к ней в кабинет, требуя указать причины такого обсчета. Спокойно, с какой-то издевательской усмешкой она сказала:

? Вы что, хотите получать вторые отпускные?

? Но позвольте, он же работал все время, хотя по чисто «бухгалтерским» соображениям отпускные получил, с тем что за это время получит зарплату!

? А где об этом приказ ? о возвращении из неиспользованного отпуска?

Побежала, привела в кабинет главбуха, тот подтвердил, что такая договоренность действительно была.

? А чем можно доказать, что он в январе работал, а не отдыхал?

? Но он подписывал все бумаги по финансам за январь, ? сказал главбух.

? Ну, об этом мы еще с вами поговорим, ? сказала она угрожающе, и главбух немедленно ретировался.

Я выскочила из кабинета и наткнулась на ученого секретаря института Ашота Григорьяна.

? Послушайте, вы можете подтвердить, что Иван Васильевич в январе работал, а не отдыхал?

? Конечно, конечно, ? отвечал он мне, в то время как я уже втащила его в голубцовский кабинет.

? Так вы, товарищ Григорьян, собираетесь утверждать, что Кузнецов в январе не отдыхал, а работал, и вы в этом уверены? ? раздельно и злобно проговорила она, сверля его глазами. И Григорьян залепетал, заметался:

? Нет, конечно, твердо я этого не помню.

? А приказы, приказы за это время кто по институту подписывал? ? закричала я и, влетев к секретарю, схватила папку, которая лежала на столе, и стала листать перед Валерией Алексеевной и показывать, что все бумаги за этот период подписаны им.

? Ну, это тоже не доказательство, он ведь и сидя дома любил подписывать все бумаги, ? нагло ответила она, ? а вот главной бумаги о возвращении из отпуска ведь нет?..

Ах, Ваня, Ваня, невинное ты в бюрократизме дитя! Я с самого начала конфликта подозревала, что такой бумаги в делах нет. Когда он в конце декабря принес так называемые «отпускные» деньги и рассказал, что пошел навстречу просьбам бухгалтера, а в отпуск на самом деле не собирается, я ему сразу сказала:

? После Нового года, приступая к работе, издай приказ в отмену того, по которому получил отпускные, иначе могут быть недоразумения.

? Какая ерунда, ? ответил он. ? Ведь все будут видеть, что я на работе, а не в отпуске.

? Но я прошу тебя, оформи это дело, ? почему-то тревожилась я.

Он со смехом обещал. И вот, оказывается, не сделал, понадеялся на людей, а они все его предали. Конечно, этого бы не случилось, если бы не его «мобилизация» в авторский коллектив! И я решила поменять тон разговора с «мадам».

? Вы понимаете, он не стал писать этот приказ потому, что не придавал ему значения, положился на людей, которые знали и видели, что он по-прежнему посещает институт и никуда не ездил отдыхать.

И тогда она неожиданно сменила гнев на милость:

? Хорошо, мы постараемся разобраться в этом деле, но было бы лучше, если бы он приехал сам, а не присылал вас.

? После истории в райкоме у него тяжелый гипертонический криз, он не встает с постели, видите, доверенность заверена врачами!

? Ах, так ? ну хорошо, приходите послезавтра.

Пришла ? к расчету выдают семь тысяч. Не выдержала ? вновь ворвалась к ней:

? Почему решили, что он две недели был в отпуске, ведь это неправда. И одного дня не отдыхал!

? А люди говорят другое, ? зло ответила она, уткнувшись лицом в стол.

Тут я так хватила кулаком по столу прямо перед ее лицом, что она отпрянула от стола.:

? А я верю в возмездие! ? крикнула я и выбежала из кабинета.

Сражаться за остальные три-четыре тысячи, конечно, было бессмысленно...

Ване я даже не рискнула рассказать об этом инциденте, сказала, что расчет произведен нормально. Радовало, что высказала этой злобной бабе свое возмущение и презрение и что теперь не тридцатые годы, когда Сталин и его приспешники типа Маленковых расправлялись с неугодными им людьми. Мстительная и мелочная по натуре, эта женщина не оставила бы нашей семьи в покое, заслала бы нас куца подальше, но после 30 июня ? дня публикации статьи «о культе личности» ? я не боялась даже жены заместителя премьера..

Я моталась в «Узкое» почти каждый день ? иногда на автобусе, отнимавшем много времени, а потому чаще на такси, что здорово подрывало наш сильно «похудевший» бюджет. Тревожно и нерадостно протекало это лето ? 1956-го года. Отходила душой только в те вечера и выходные дни, когда, приехав в «Узкое», видела радостное лицо Вани, спешившего мне навстречу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.