Глава 15 ВОЗВРАЩЕНИЕ И ГИБЕЛЬ ФОН ВЕРРЫ

Глава 15

ВОЗВРАЩЕНИЕ И ГИБЕЛЬ ФОН ВЕРРЫ

Новость о побеге немецкого военнопленного из Канады в Соединенные Штаты Америки на следующий же день появились во всех американских газетах, большинство из них сообщили об этом на первых полосах. Телефон в маленьком полицейском участке в Огденсбурге, где теперь находился фон Верра, разрывался от звонков. Как только измученный сержант клал трубку, телефон тут же принимался звонить снова. Телеграфные агентства, газеты, радиостанции, организации разных мастей и просто любопытные граждане жаждали подробностей.

Фон Верра фактически находился под арестом, однако пользовался некоторыми привилегиями. Так, например, ему позволили ответить на несколько телефонных звонков. Однако он не в состоянии был ответить на все задаваемые ему вопросы и устал в сотый раз повторять свою историю, поэтому ограничился тем, что побеседовал с корреспондентами крупных нью-йоркских газет, а также дал короткое телефонное интервью, которое было напечатано 30 января в берлинской газете «Локаланцейгер».

Немецкие газеты уделили успешному побегу фон Верры куда меньше внимания, чем американские, в основном потому, что в то время под запретом находилось признание самого факта существования немецких военнопленных. Например, газета «Фёлькишер беобахтер», являвшаяся официальным правительственным изданием, сначала вообще проигнорировала факт побега фон Верры, а прочие газеты поместили эту новость на последних страницах, словно не придавая ей особого значения. Заголовки немецких газет в те дни в основном были посвящены воздушным налетам на Лондон, потопленному стараниями немецкой субмарины судну-рефрижератору «Бикон Грейндж» тоннажем 10 119 тонн, многочисленным награждениям за доблесть, а также грядущей речи фюрера. «Самый дерзкий поступок» – так окрестила американская пресса побег фон Верры, которому в немецких газетах отводилось весьма скромное место.

Когда 23 февраля «Рейх» – еженедельная газета, основанная Геббельсом, – наконец, поместила подробное сообщение «от нашего специального корреспондента» о побеге фон Верры из Канады в Америку, в самой Америке об этом уже никто не вспоминал. Все были потрясены последней выходкой фон Верры – его таинственным исчезновением из США.

Самым важным изо всех телефонных звонков, на которые фон Верра ответил за время своего недолгого пребывания в Огденсбурге, был звонок из Нью-Йорка, от генерального консула Германии, который заверил фон Верру, что делается все возможное, чтобы освободить его из-под ареста. Фон Верра поблагодарил консула, заверив его, что сержант Дэвис, начальник полицейского участка в Огденсбурге, прекрасно с ним обращается. Однако, сообщил консулу фон Верра, его вот-вот перевезут в Нью-Йорк, а у него нет желания закончить свою успешную эпопею в камере полицейского участка Нью-Йорка. Консул намек понял и попросил фон Верру пока не предпринимать попыток бегства. У правительства США есть право интернировать его, но, по всей вероятности, они сочтут возможным отпустить его под залог или поручительство.

Так и случилось. Генеральный прокурор США установил залог в 10 000 долларов, которые незамедлительно были внесены германским консулом, и Франц фон Верра, наконец, вышел на свободу. Все еще одетый в свое английское пальто и с перевязанными ушами, он покинул нью-йоркский полицейский участок в компании с германским военно-воздушным атташе, который специально прибыл из Вашингтона, и вместе они направились в германское консульство. Через несколько часов фон Верра был подобающим образом одет и смог присутствовать на пресс-конференции, устроенной в германском консульстве для американских журналистов. Фон Верра рассказал собравшимся репортерам о своих приключениях в Англии и Канаде, о своем побеге в США, а затем охотно ответил на вопросы.

Барон, как его скоро окрестили, произвел хорошее впечатление на прессу и американскую публику.

«Это коренастый молодой человек, подвижный и мускулистый, с голубыми глазами, темными волнистыми волосами и порывистыми движениями, – написал один из журналистов. – Он энергичен и приятен в общении, говорит охотно и с долей самоиронии, что создает приятное впечатление. В целом это весьма привлекательная личность».

Фон Верра был не только привлекательной личностью, он сам был творцом своего успеха, а это всегда производило впечатление на Америку. В течение многих дней он был героем газетных заголовков, а фотографий его было опубликовано больше, чем ему того хотелось. Поэтому в один прекрасный день фон Верра перестал давать интервью. У него были свои планы, а вся эта газетная шумиха могла только помешать их осуществлению. Он бежал из плена и добрался до США, это замечательно, но если американцы думают, что фон Верра сделал это только для того, чтобы до конца войны пользоваться их гостеприимством, то они глубоко ошибаются. Он хотел вернуться домой, вернуться на фронт, там его место. И вскоре фон Верра пропал.

Когда полиция заметила его отсутствие, он был уже далеко. Чтобы защитить тех, кто помог ему скрыться из Соединенных Штатов, фон Верра никогда не распространялся относительно этого этапа его приключений и никогда не рассказывал, как именно он покинул страну, хотя позднее признался, что использовал фальшивый паспорт и на пути домой пересек Японию, Китай и Россию.

Это случилось в 1941 году, когда США были нейтральной страной. Еще не было нападения на Пёрл-Харбор, и корабли, отплывавшие из Сан-Франциско в Иокогаму, тщательно не досматривались. Таким образом, для военно-морского атташе Германии адмирала Виттгофта не составляло труда взять для фон Верры билет на один из японских пассажирских судов, не привлекая внимания американских властей. Из Японии фон Верра направился в Маньчжурию, воспользовался Транссибирской железной дорогой и вернулся в Германию через Москву. В те дни бесчисленные немецкие дипломаты и курьеры использовали этот маршрут, и ни японцы, ни русские не задавали ненужных вопросов.

Весной 1941 года фон Верра ехал через березовые леса России, которые ему вскоре предстояло увидеть с воздуха в качестве командира эскадрильи истребителей. Его исчезновение из Соединенных Штатов стоило германскому правительству 10 000 долларов – изрядной суммы, – но дело того стоило. К несчастью, были и другие последствия, куда более неприятные для будущих немецких беглецов из канадских лагерей для военнопленных.

Позже, в апреле 1941 года, двум другим немецким офицерам удалось бежать из канадского лагеря. Они также пересекли реку Святого Лаврентия и появились на территории США. Они немедленно явились в полицию и попросили предоставить им приют в Штатах, которые все еще соблюдали нейтралитет. Местные власти были настроены весьма дружелюбно, но тут из Вашингтона пришла инструкция, рекомендующая незамедлительно передать беглецов канадским властям. Под покровом темноты – из-за боязни демонстраций протеста со стороны германо-американских организаций – немецкие офицеры, в наручниках, были привезены на мост Тысячи островов и переданы отряду канадских полицейских.

Канадцы тоже чувствовали себя неуютно и немедленно сняли с беглецов наручники. Двоих беглецов – а это были офицеры-подводники – отправили назад в форт Генри, где они провели стандартные двадцать восемь дней в карцере. Эта история стала известна в Германии, и «Фёлькишер беобахтер» разразилась критикой в адрес Соединенных Штатов по причине столь явного нарушения нейтралитета, и мы впервые согласились с действиями этого рупора Геббельса.

Несмотря на этот обескураживающий инцидент, попытки сбежать из Канады в США продолжались. До тех пор, пока США придерживались нейтралитета, у беглецов, по крайней мере, существовал шанс попасть домой, хотя в действительности Франц фон Верра был единственным человеком, которому это удалось. После Пёрл-Харбора ситуация коренным образом изменилась. Некоторые из наших военнопленных не поняли значимости происходящих перемен, и это привело к таким прискорбным инцидентам, как в случае с Максом Стефаном.

Летом 1942 года лейтенант люфтваффе Ганс Круг бежал из нашего лагеря в Боуманвиле на озере Онтарио. Он сумел добраться до Виндзора, а потом каким-то образом перебрался через реку в Детройт. У него был адрес германо-американской ассоциации, которая отправляла нам посылки. Ганс Круг отправился в их офис, где встретился с Максом Стефаном, председателем ассоциации. Макс Стефан тепло приветствовал беглеца, пригласил его в свой дом и тем же вечером повел в немецкие бары, рестораны и тому подобные заведения, где собирались немецкие американцы, и представил Круга членам ассоциации. Затем он снабдил Круга деньгами, с помощью которых тот должен был добраться до Нью-Йорка, а также дал ему адреса немцев, которые могли оказать ему в пути посильную помощь. С человеческой точки зрения желание помочь своему соотечественнику было похвальным, однако Стефан не принял во внимание тот факт, что Соединенные Штаты не являлись более нейтральной страной и находились в состоянии войны с Германией. Теперь Круг уже формально не был соотечественником Стефана, учитывая, что Стефан принял американское гражданство и принес присягу на верность своей новой родине.

Круг отправился в путь и благополучно прибыл в Нью-Йорк, где люди, чьи адреса дал ему Стефан, оказали ему всяческую помощь. Здесь Круг сел в автобус, следующий в город Эль-Пасо в штате Техас. Там Круг собирался пересечь Рио-Гранде и попасть в нейтральную Мексику. Но лейтенант Круг не сделал то, что сделал фон Верра, а именно не пересек границу при первой же подвернувшейся ему возможности. Вместо этого, утомленный долгим путешествием и чувствовавший себя в полной безопасности, Круг снял комнату в маленьком отеле в Эль-Пасо, намереваясь перебраться в Мексику на следующее утро. Но удача отвернулась от Ганса Круга.

По чистой случайности, так как никто не знал о его пребывании в Эль-Пасо, ночью отель подвергся налету полиции, которая искала местных преступников. Все присутствовавшие в тот момент в отеле были допрошены, и, поскольку лейтенант Круг не имел при себе никаких документов, он был задержан и посажен под замок. После этого его личность была незамедлительно установлена, и Круг был передан канадским властям. Он вернулся в Боуманвиль, отсидел в карцере положенные двадцать восемь дней, и на этом неприятности для него закончились. Однако они не закончились для помогавших ему людей.

Макс Стефан был весьма легкомысленным и беспечным человеком. Если вы собираетесь оказать помощь беглецу, то чем меньше людей знает об этом, тем лучше, но Макс Стефан, гордящийся своей причастностью к этой авантюре, представил лейтенанта Круга множеству людей, о чем один из них не замедлил сообщить в полицию. Стукачей нигде не любят, но в данном случае слово «предательство» неуместно. В действительности предателем являлся сам Стефан, который принес «присягу в благонадежности» конституции Соединенных Штатов и нарушил эту присягу, оказав помощь врагу своей новой родины, какими бы по-человечески понятными ни были его чувства.

Вскоре Макс Стефан и помогавшие ему люди были взяты под арест, и обвинение не заставило себя долго ждать. Слушание их дела продолжалось несколько недель и во всех подробностях освещалось в американской прессе. Этот случай стал прецедентом, и американские власти, а также суд придавали ему большое значение. В результате Макс Стефан был приговорен к смерти, все остальные получили длительные сроки заключения. Однако Стефана не казнили. Президент Рузвельт смягчил наказание, заменив смертный приговор пожизненным заключением, но и оно было слишком серьезным наказанием за неудавшееся возвращение молодого лейтенанта в ряды люфтваффе.

Вскоре мы получили взволнованное письмо от германо-американской ассоциации, в котором члены этой ассоциации заклинали нас не рассчитывать больше на их помощь в случае побега, и мы поняли, что взывать к бывшим немецким, а ныне американским гражданам теперь бесполезно. Это означало бы просить слишком многого. Это письмо было передано нам канадскими властями, которые попросили нас дать обещание никогда более не подвергать опасности жизнь и свободу наших бывших соотечественников, ныне проживающих в США. Майор Фанельса дал такое обещание от лица всех нас, и те, кто впоследствии совершил побег, неукоснительно следовали этому обещанию, хотя мы знали, что существует немало наших бывших соотечественников, которые готовы были помочь нам, невзирая на грозящую им опасность.

Кроме уже упомянутых мною случаев, еще нескольким немецким военнопленным удалось бежать из Канады в США. Вот, например, случай с лейтенантом Штейнхильпером. Я бы отнес этот случай к разряду трагикомических. Штейнхильперу удалось бежать в США, когда эта страна еще придерживалась нейтралитета. Он сбежал из нашего лагеря и, как лейтенант Круг до него, сумел добраться до Виндзора. Там ему удалось незамеченным проникнуть на товарный поезд. Поезд миновал мост и прибыл в Детройт. Таким образом, Штейнхильпер благополучно миновал кордон, выставленный на мосту во время войны. Очутившись на территории США, Штейнхильпер передумал слезать с поезда так близко от границы из опасения, что американская полиция не станет церемониться с ним и, чтобы избежать лишних хлопот, попросту вернет его в Канаду. Он остался там, где был, в надежде, что поезд заедет как можно дальше в глубь страны и на какой-нибудь остановке он сможет незаметно покинуть его.

Через некоторое время поезд снова тронулся в путь, но совсем скоро, к недоумению лейтенанта Штейнхильпера, он покатился через мост. Впереди не должно было быть никакого моста, поэтому поезд, должно быть… О да… когда Штейнхильпер выглянул из своего укрытия, поезд как раз приближался к Виндзору. Впрочем, даже и в этой ситуации беглеца мог ждать успех, поскольку этот поезд несколько раз в день пересекал границу, занимаясь маятниковыми перевозками. Но на беду местная полиция уже получила сообщение о его побеге и организовала поиски беглеца. Когда Штейнхильпера заметили, он решил бежать сломя голову, но шансов остаться на свободе у него не было. Штейнхильпера поймали и вернули в лагерь после того, как он целый час пробыл на свободе на американской территории.

Грань между успехом и неудачей зачастую очень тонка, и нередко чаша весов склоняется в неблагоприятную сторону под грузом факторов, на которые беглец повлиять не в состоянии.

Фон Верре повезло, Штейнхильпера ждала неудача. Но к тому времени (декабрь 1941 года) фон Верра был уже мертв. После возвращения в Германию его ждало повышение и назначение командиром эскадрильи. Летом 1941 года он отправился на Восточный фронт. Воздушная война там была для люфтваффе чем-то вроде поездки на пикник. Превосходство «мессершмитов» над русскими истребителями было столь велико, что господство в воздухе было целиком в руках Германии.

Совершенно иной была ситуация на Западном фронте, где каждая схватка «мессершмитов» и «спитфайров» означала бой не на жизнь, а на смерть. Однако на востоке хороший пилот мог одержать множество побед, которые на западе казались невероятными. Несмотря на то что фон Верра долгое время не принимал участия в боевых действиях, он вскоре записал на свой счет двадцать один сбитый вражеский самолет, три из которых были британскими. 25 октября 1941 года фон Верра поднял свой самолет в воздух и отправился в самый обычный вылет, который оказался для него последним. Доподлинно неизвестно, что же случилось с фон Веррой. Может быть, подвел мотор, а может, он попал под огонь русских зениток. Как бы там ни было, очевидцы с германской линии фронта видели, как «Мессершмит» неожиданно спикировал вниз и рухнул в озеро. Пилот не сделал попытки выпрыгнуть с парашютом. Может быть, он надеялся вовремя выправить самолет. Если так, то он ошибался. «Мессершмит» рухнул в озеро и затонул.

Лейтенант Франц фон Верра, позднее командир эскадрильи люфтваффе, был единственным немецким офицером, которому удалось бежать из плена во время Второй мировой войны, вернуться на родину и в строй. Десять месяцев спустя он погиб.

Сообщение о его гибели пришло, когда мы все еще были за колючей проволокой. Это была прискорбная весть, но она не положила конец нашим попыткам бежать. Позднее мы узнали, что фон Верра оказал неоценимую помощь тем, кому еще предстояло попасть в плен, – перед гибелью он два или три месяца читал лекции на авиабазах люфтваффе о британских методах содержания военнопленных.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.