Глава вторая. Политик по призванию

Глава вторая. Политик по призванию

1

В прямом смысле слова. Его призвал отец.

Большинство в 11-м округе много лет «брали» демократы.

Те, кто здесь жил, — рабочие, мастеровые, инженеры, профессора, чиновники и даже люмпены голосовали за «ослов» — свою партию. И надо было всерьез постараться или полным кретином оказаться, чтоб здесь проиграть кандидату «слонов».

Джон Кеннеди кретином не был.

Кварталы старых доходных домов, чад мастерских, дым фабрик, нефтебазы, железные пути, лавчонки и бары, тюрьма штата… Ирландцы, итальянцы, славяне, немцы, евреи — беглецы от довоенной нищеты и военных ужасов, — моряки, докеры, заводские работяги, дальнобойщики, шпана… Их дети, жены и домочадцы — таков был электорат в 11-м округе. Точнее — в его восточной части. Немногие заходили сюда погулять в сумерках.

Это было опасней, чем в среднем по стране. Здешние места когда-то крепко «держал» дед Патрик. Но теперь тут жили итальянцы, а политикой заправляли теневые дельцы, продающие свои голоса тому, кто больше заплатит.

И поразительное дело — в этот индустриальный, криминальный, маргинальный округ ни с того ни с сего втиснули другой, особый, по сути, мир — Гарвардский университет. Плюс — окрестности, где жили дельцы-янки, ученые и служащие. Прежде они были частью тихого 9-го округа, где «рулили» республиканцы, и вот теперь…

Впрочем, в 11-й входили и районы среднего класса — Кембридж и Саммервилл, аккуратные дома которых были мечтой работяг с востока.

Но в целом, по совести говоря, Джека электорат радовал не слишком.

С другой стороны, тот факт, что выдвижение здесь было, по сути, равно победе, играл ему на руку. Но до поединка со «слоном» нужно было побороться за выдвижение с однопартийцами. Пройти через праймериз.

Иные «знатоки» советовали не лезть на большие выборы, начать с уровня штата, скажем — идти в вице-губернаторы. Чем плохо? Но уж больно много метило на этот «вкусный» пост местных воротил, имевших связи в высоких кругах. Кроме того, Джона, честно говоря, больше привлекал гламурный и столичный Вашингтон, чем провинциальный Бостон.

И он решил баллотироваться именно здесь.

* * *

Что и говорить — для этих мест он выглядел непривычно.

Настоящий серьезный бостонский политик должен быть румян, пухл, задорен, разговорчив. Носить визитку, солидную шляпу, золотые часы с цепью и жить в собственном доме.

А Кеннеди въехал в отель «Бельвю» (где когда-то жил — не тужил медовый Фитц), часы носил на руке, не имел шляпы, ходил в пиджаке, был строен и темен загаром (из-за болезни и лекарств). Хотя и обладал немалым чувством юмора.

Потому-то он и рассмеялся в ответ на замечание одного крупного партийного босса, к которому заехал просить поддержки. Тот прямо сказал:

— Молодой человек, ваши дед и отец — солидные люди, я их уважаю, но вас не поддержу.

— Почему?

— Потому что вы похожи на такого-разэтакого афериста: живете, вон, в отеле…

Услышав это, Джек весело рассмеялся. Ему и в голову не приходило, что это важно.

Это сперва смутило, а потом развеселило воротилу. Он тоже хохотнул и спросил:

— Чего это вы смеетесь?

— Сэр, вы, конечно, правы, — ответил Джек, — но сейчас это не отель. Это штаб. Кстати, там нередко бывает мой папа. Заходите. Мы будем рады вас видеть.

Так и было: Джон часто навещал его в «Бельвю». И что же он видел? Комнаты, полные народа — друзей семьи и одноклассников, флотских офицеров и политических шарлатанов, карьеристов, активистов, мечтателей… Чтобы спокойно поговорить по делу, приходилось спускаться в холл. Но Джо это не смущало. Он сам немалую часть жизни провел в отелях — оттуда было удобно разруливать финансовые сделки.

Не будь отца, местные серьезные люди вряд ли приняли бы Джека всерьез.

Бостонская политика — не для мальчиков с чернилами под ногтями, бурчали они, но Джо! Джо — это голова… И деньги у него есть.

Без денег, конечно, и соваться не стоило. Но на важное дело долларов отец не жалел. И, как когда-то в бурный океан, Джек отважно «нырнул» в кампанию.

Ему пришлось создавать команду. И он ее создал. С ним были его друзья по Чоату, Гарварду и флоту. И главное — с ним был клан.

2

Джон подбирал людей родом из Бостона. А лучше — из округа. Молодых, энергичных, грамотных. Демократов не по партийному опыту или привычке, а по духу… Фрэнк Морриси и Марк Дэлтон; улыбчивый Тэд Риордан из Саммервилля; Том Бродерик из Брайтона; Дэйв Пауэрс, взявший на себя «крутой» квартал Чарльзтаун; Билл Кейли с востока и Джон Дроуни из Кембриджа — все были на войне, все были молоды, все хотели многого. И больше всех — Джек.

Обаятельный молодой человек. Хорошо одетый. С привлекательной внешностью. С правильной речью. И с какой-то отчаянной храбростью в глазах.

Порой они возвращались в «Бельвю» за полночь. Но так и надо вкалывать на праймериз.

Потому что на них все жестко. Бывает по десятку и больше кандидатов. И все — из одной партии. Это не конкурс идей и программ, это личное дело. Облить соперника грязью, обвинить во всех грехах — легко. Хвастаться прибылями и хвалиться медалями — сколько угодно.

Статная блондинка Кэтрин Фарли, ветеран, майор медслужбы, в белоснежном кителе шла на трибуну, чтобы назвать Кеннеди «бедненьким маленьким богатеньким мальчугашей».

Ее внимательно слушали четверо смуглых итальянцев (двое — по имени Жозеф Руссо), утверждавших: «Джо Кеннеди хочет купить выборы».

Некий учитель, решивший доказать, что можно баллотироваться без денег, призывал его оставить блажь папенькина сынка. Ему вторил Джо Ли, что часто баллотировался на разные должности в католических районах и, случалось, побеждал.

Ну, а бывший секретарь мэра Керли Джон Ф. Коттер и Майкл Нэвилл, что с разным успехом шел в мэры и Конгресс штата и считался реальным претендентом на победу, наперебой предлагали ему подучиться — поработать у них на побегушках.

Между тем Джон вел кампанию спокойно, энергично и целеустремленно. И соперники, чувствуя опасность, сменили насмешки на обвинения. Папа Джо прямо сказал, заявляли они, если захочу, изберу в Конгресс и своего шофера.

Сложно сказать, насколько опасными для Джека были эти слухи. Быть может, они и побуждали задуматься и усомниться средний класс, а у работяг с «востока» вызывали, возможно, смех: а что? Сказал — изберет. С такими-то деньгами… Кеннеди — люди серьезные. А нам нужно, чтоб в Конгрессе сидел серьезный парень. А Джек к тому же — герой.

И впрямь, война дала кандидату честь и славу — сильное орудие политической борьбы. Выступая перед избирателями, он не раз весело говорил о своем подвиге, но прежде всего — о матросах, об их мужестве и верности флагу. С особым теплом говорил он Джо. О погибших. О ветеранах. На трибуне, на ящике, просто на земле стоял не только герой и брат героя, но человек, воздающий дань павшим за свободу Америки и других народов. И обещавший заботиться о живых. А их были тысячи — парней, вернувшихся с войны, в том числе раненых и увечных. И его слушали. Ему хлопали. Его шуткам смеялись. Ему жали руку.

3

Пешком и на машинах округ бороздили его активисты — звонили в двери, просили голосовать за Кеннеди. От них не отставала Роуз. Она приглашала на чай. Сегодня — жен боссов, а завтра — домохозяек. Сестры Джека были с ними приветливы, шутили, подносили печенье. Гостьи были довольны: вон какая у кандидата любящая, красивая, настоящая американская семья. А как они плачут по погибшему мальчику. А ведь чуть не потеряли двоих! А мой Билли вернулся без руки. А сколько их теперь — калек на пособии? А Джек может им помочь…

В мае 1946 года Джек с треском разгромил соперников-однопартийцев.

Утром он отправился на избирательный участок с дедушкой и бабушкой Фицджеральдами. Потом — в кино, на «Ночь в Касабланке». К концу сеанса подоспели результаты праймериз. У него -22 183 голоса. Майкл Нэвилл мог нервно курить в уголке — он получил вдвое меньше. Коттер проиграл со счетом три к одному. Белоснежка майор Фарли пришла пятой. Джек взял 42 %. Для гонки десяти кандидатов — очень неплохой результат.

Джек принял успех спокойно. Хотя и был в восторге. А вот дедушка Фитц!..

Надо было видеть, как он, распевая «Сладкую Аделину», бацал ирландскую джигу…

Так Джон получил мандат Демократической партии на борьбу с республиканским кандидатом. И победил, получив на выборах в декабре в два раза больше голосов. А что вы хотите -11-й округ. Здесь всегда побеждают демократы.

Сразу после победы Джек, Бобби и сестрица Пат отправились путешествовать. Вместе они проехали 40 000 километров по Израилю, Индии, Вьетнаму и Японии и сдружились еще крепче. С тех пор Бобби стал непременным участником всех серьезных политических операций брата. А их предстояло немало.

4

В январе 1947 года двадцатидевятилетний конгрессмен Джон Кеннеди занял свой кабинет в корпусе Палаты представителей Капитолия — комплекса зданий, где расположены учреждения законодательной власти США. Но это еще не значило стать политиком.

Однажды он в смущении рассказал сотрудникам: «Вхожу я в лифт, а какие-то — мне: эй, чел, нажми-ка четвертый…».

Таков его вид: галстук ослаблен, сорочка торчит… Он привык надевать первое, что попалось под руку. А то и костюм, который слуга Джордж Томас приготовил для стирки. Так что опытные коллеги видят в нем юного выскочку, а матерые лоббисты называют «парниша».

Как-то он играл в футбол со школьниками. И тренер спросил:

— Ну как конгрессмен в игре?

— Конгрессмен? Ну и кликуха! Ему надо больше тренироваться. Будет работать — выйдет толк. Мальчишки, что «пинали мячишко», не знали, что перед ними — законник…

В Конгрессе Кеннеди много работает над законами о труде, заботясь о рабочем человеке, но следя, чтоб смутьяны-«комми» не сбили его с толку. Одним словом — «бутербродный либерал».

Служба конгрессмена и впрямь оказалась не так трудна.

Особенно если у тебя толковые сотрудники. Его тогдашняя секретарша Мэри Дэвис и помощник Тэд Риордан усердно вели переписку с округом, разъясняя людям, что для них сделал их конгрессмен, как голосовал по важным для них вопросам… И люди это ценили.

Ему часто писали. И он всегда отвечал. Да, у сотрудников были образцы ответов, но годились они не всегда. А Джон понимал важность общения. И знал, как люди ценят внимание: о его ответе мистер Джонс расскажет миссис Джонс, а та — миссис О’Хара, а та мужу Майклу… И тот скажет: знаешь, Люси, а ведь не зря мы выбрали этого парня. Давай-ка и в следующий раз…

Для избирателей его двери всегда открыты. Он записывает их имена, а потом толкует по-приятельски: как дела, Гарольд? Все в порядке, Люси?

В его элегантной квартире в Джорджтауне его ждут горничная Маргарет Эмброуз и черный слуга Джо Томас. Он же чистит его одежду и приносит в Конгресс судки с домашней едой.

Джек холост, и его встречи с девушками мало кого интересуют. Как и то, что девушек много. Должен же и конгрессмен когда-то жениться. И выбрать супругу. Как тут обойтись без свиданий? И друзья у него приличные — вот, скажем, Джо Смазерс — молодой, энергичный, холостой. Отчего ж им не сводить девушек в кино или на бейсбол? Отчего не съездить на пикник?

В те времена заезжать с девушками в отели было лучше в маленьких городках Виргинии и Мэриленда, где тебя никто не знает и где ты вряд ли встретишь знакомых. А еще лучше — в мотели на отдаленных дорогах, где не просят предъявлять права.

Но и спорт, и развлечения, и романы постепенно отступают на задний план. Мало-помалу политика увлекла Джона. Он все больше верит в себя. Его уже не зовут «парнишей». Он и в Конгрессе уже почти ветеран. Он знает парламентскую «кухню».

Отец внушает: Конгресс — это старт. Так беги! Пора в Сенат.

Да, твой будущий соперник — матерый Генри Кэбот Лодж. Но «сделаем» и его. Вперед!

5

Пройти в Сенат — задача не из простых. Сенатор представляет не жителей округа, а весь штат. Он вхож и на мировую арену. Джека всегда влекла мировая политика…

Он готовится к новым выборам. Он делает свою программу масштабней и глубже.

Говорит о войне в Корее, о роли Москвы и Пекина. Чаще общается с дипломатами и журналистами. Едет в Европу, встречается с Тито, Неру, Бен-Гурионом, папой Пием XII… Его задача — понять: выполнят ли страны НАТО свои обязательства, если США пошлют в Старый Свет войска для их защиты? Он посещает Британию, Францию, Италию, встречается с видными политиками и незаметными (но важными) чиновниками, конспектирует свои впечатления и итоги бесед, а вернувшись, готовит доклад — свое видение ситуации.

В начале 1951 года сенатские Комитеты по международным и военным делам совместно обсуждали вопрос: направлять войска в Европу или не спешить. После госсекретаря Ачесона, генералов Эйзенхауэра и Маршалла пригласили выступить конгрессмена Кеннеди как эксперта, только что вернувшегося «из полей».

И он говорит. Впервые — перед такой аудиторией. Перед ним — крупнейшие гражданские и военные чиновники, мастера глобальной политики, сенаторы. Он говорит о стратегической важности Западной Европы и о ее слабости. О потребности в военной помощи. О том, что надо убедить европейцев наращивать оборону — выставить по шесть дивизий вдобавок к каждой американской. Его подход прост: цель не в том, чтобы «Америка делала меньше, чем может, а чтобы Европа делала больше, чем сейчас».

Этот подход по душе не всем. К нему обращается опытнейший сенатор Уолтер Джордж: «Вы — член именитой семьи. Ее влияние на общественное мнение хорошо известно. Поэтому я хочу спросить вас: вы помните выступление вашего отца в декабре 1950 года?»[40].

Джек помнил. В этой лекции Джо призвал Америку уйти из Кореи, а о Европе заявил: «Обсуждать вопрос, где остановить русских — на Эльбе или на Рейне, — нет смысла. Не лучше ли убраться из Европы прямо сейчас? Правда такова: если русские решат наступать, мы сможем остановить их только на этой стороне Атлантики. Возможно, через десять лет, через поколение или чуть позже, Европа станет коммунистической».

— Вы расходитесь во мнении с отцом? — спросил сенатор.

— Мой отец… считает, что защищать Европу слишком сложно и слишком поздно, — ответил Джек. — Они думают, что мы пошлем солдат на смерть. Но без Европы Америке не выжить.

— Я считаю так, — заключил он. — А мнение отца спросите у него.

На этих слушаниях впервые публично прозвучала его позиция: Защищая Европу, мы защищаем Америку. Это — прообраз будущего подхода Кеннеди-президента. А в тот момент — его прорыв в большую внешнюю политику.

Он становится все заметнее в Конгрессе. А в 1952 году вступает в борьбу за место в Сенате от штата Массачусетс. Его штабом командует Бобби. Он тоже включается в план отца.

6

Им предстоит помериться силами с матерым политическим волком — сенатором Генри Кэботом Лоджем. Это его деду тридцать шесть лет назад Медовый Фитц проиграл выборы в Сенат. Внук тоже был не промах. Имел в Массачусетсе сильную избирательную машину.

В начале 1956 года Джон проехал все городки штата- всего 351. Он плел свою сеть. Ткал полотно социальных связей, где центральной нитью был он сам — кандидат в Сенат. Кеннеди строил свою организацию, способную эффективно противостоять машине Лоджа и одолеть ее.

Вскоре у него было 286 секретарей, готовых заклеить штат плакатами, нацепить его значок на грудь каждому, обойти дом за домом. Сдержать врага, перейти в наступление и победить. Пришла пора, и Кеннеди послал свою армию в бой.

— Кризис пришел и в Массачусетс… — объявил он, — слишком долго наши представители в Сенате беспомощно мирились с тем, как гибнут наши предприятия и рабочие места… Поэтому я выступаю против Генри Кэбота Лоджа-младшего…

Лодж принял вызов. Его и его семью знал весь штат. Еще в 1936-м он побил демократа Джима Керли. А то был год, когда «ослы» побеждали почти везде. Через шесть через лет победил снова. В 1944-м прямо с сенатской скамьи ушел в армию. А через год вернулся и снова победил.

Как и Джон, Лодж энергично работал с электоратом. И пользовался успехом. К тому же их программы были схожи, как и позиции по законопроектам. Лодж, хоть и был республиканцем, тоже считался «бутербродным либералом». Как и у Кеннеди, во внутренней политике его позиция была умеренной. Он голосовал за дешевое жилье, льготные кредиты и избегал выступать за или против политики Джозефа Маккарти. Как и Джек, был против изоляционизма, за активность Штатов в мире, за помощь Европе и усиление НАТО. Это было трудно — найти проблему, по которой между ними мог возникнуть конфликт (а конфликт — ключевой фактор предвыборной борьбы). И значит, кампания снова из битвы программ и идей превращалась в личную дуэль.

Никто из местных республиканцев не мог тягаться с Лоджем. Ему и Джеку предстояло собрать несколько тысяч подписей за свое выдвижение. Праймериз не было. И значит, Кеннеди не мог «обкатать» на них свою любительскую организацию. Собрать подписи было делом не хитрым.

Выход нашел братец Бобби. А давайте, сказал он, соберем в 10 раз больше. Причем не в Бостоне, а в провинции. Итог превзошел ожидания — 262 324 подписи. Всех подписавших, их адреса и телефоны внесли в особые списки, чтобы вновь обратиться к ним в ходе кампании.

Кеннеди наращивали силы. Из Чикаго прибыли Джин и Юнис. Из Нью-Йорка приехала Пат. К битве готовилась мама. Отец разрабатывал стратегию борьбы в элитах.

Так оттачивалась схема избирательной кампании, которую использовал Джек. Борьба ведется в массах, в СМИ (на телевидении) и высшем обществе. С массами работают актив и семья. С журналистами — семья и профессионалы. С элитами — отец. И со всеми — он.

Каждый член семьи вложил в кампанию свои деньги: по 1000 долларов в каждый из комитетов, основанных для ее финансирования: «Граждане за Кеннеди и процветающий Массачусетс», плюс комитеты «Развития рыбного хозяйства», «Модернизации промышленности побережья», «Модернизации текстильной промышленности», «Строительства Массачусетса». По закону один человек не мог вносить в один комитет больше 1000. То есть каждый из членов клана выложил по пять. Другие траты составили 70 000. Собрали и еще двести взносов по 1000.

7

Повсюду в парикмахерских и салонах красоты лежали сотни очерков о военном подвиге Джека. Что ни день, выходили пресс-релизы. Его поддержала Boston Post[41]. Поздравление с еврейским Новым годом от его лица подготовили за несколько недель до праздника…

Районы Бостона, города и фермы — кандидат побывал везде.

С тактикой и практикой был порядок. Но не со стратегией. С какой руки ходить — с правой или с левой?.. Ведь в «армии» Кеннеди и ее штабе были и консерваторы, и либералы.

Случались и конфузы. Как-то ветеран Новой сделки Гарднер «Пэт» Джексон принес в штаб заявление, где от лица Джека осуждался сенатор Маккарти. Кандидат спал, а в гостиной, где сидел и Джо, народ слушал Джексона. Но не успел он начать, как Кеннеди-старший вскричал: «Вы что? Хотите погубить Джона? Мы не против Маккарти! Мы даем ему денег! А вы и ваши дружки евреи и профсоюзники — профаны в политике и ради своих идеек готовы угробить все дело».

Вошел кандидат. Молча послушал. И отбыл на митинг.

Через пару дней в той же комнате он спросил Джексона:

— Что, Пэт, досталось?

— Джек, объясни, что за человек твой отец?

— Г лава семьи… — был ответ. Поняв, что стратегов не помирить, Кеннеди дал им свободу рук, но и сам действовал. Пока его правые и левые вели свои операции, он атаковал Лоджа по ряду тем: гражданские права, рост цен и аренды, КНР и торговля с коммунистами. Но в центре внимания был Массачусетс.

8

«Лодж сделал и сделает для Массачусетса все возможное!» — кричали плакаты соперника.

«Кеннеди сделает для Массачусетса БОЛЬШЕ!» — отвечал наш кандидат.

И рекламных щитов у него было больше.

Но не это, конечно, было ключом к победе. Как-то он увидел придорожное кафе. А над ним огромный, очень дорогостоящий билборд с призывом: «Кеннеди — в сенаторы!»

Выпив в кафе бокал коктейля, он протянул руку бармену: здравствуйте, я Джон Кеннеди!

— Кто-кто?

— Джон Кеннеди, баллотируюсь в Сенат США.

— О, Джон! Привет-привет! Так куда вы баллотируетесь?

* * *

Битва реклам шла своим чередом, но Кеннеди и Лодж вели себя как джентльмены, воздерживаясь от нападок и обвинений. Как-то немалая толпа собралась, чтобы услышать их полемику, ожидая увидеть милую сердцу любого обывателя предвыборную свару, но кандидаты были крайне корректны. Впрочем, они очень редко встречались лицом к лицу.

«Мягким» было и секретное оружие, примененное Кеннеди против Лоджа. На завершающем этапе кампании домохозяйки несколько недель получали вот такие открытки:

Прием в честь госпожи Джозеф П. Кеннеди[42] и ее сына, конгрессмена Джона Ф. Кеннеди.

В среду 1 октября 1952 года в 8 часов вечера.

Отель «Командор», Кембридж, Массачусетс.

Вы приглашены!

Казалось бы, какое отношение к выборам имели эти изящные приглашения на белом картоне? А самое прямое. Бал на чаепитиях правила Роуз Кеннеди и ее дочки! И они покорили дам штата независимо от их возраста и положения. Импозантная, зрелая, мудрая женщина беседовала с ними как с подружками. Говорила о детях, о том, как растила их и как переживает за сына.

— А если бы вы знали, — говорила, — как они все переживают!

И указывала при этом на дочек, мило щебечущих с другими гостьями.

А тут и сын выходил с краткой, энергичной речью. И домохозяйки застывали с чашкой в одной руке, а с печеньем — в другой: ах какой-какой-какой… хороший мальчик! Аплодисменты, еще чашка чаю или кофе, довольные дамы рассаживаются по «плимутам» и «бюикам» и следуют домой, чтоб рассказать мужьям и соседям, какие классные эти Кеннеди и какой у них отличный сын.

Меж тем сами Кеннеди почти без сил шли к столам. А через день все повторялось.

Больше того, программа «Кофе с Кеннеди» дважды вышла на телевидении. Роуз в кресле, с вязанием в руках, объясняла, как хорошо воспитать детей, как поддерживать мир в семье, как прекрасны ее дети и что Америка есть на свете! И как она горда Джеком. Своим героем.

А Джек улыбался с экрана.

Он был нарасхват. Мест, где его ждали, было больше, чем его родных и активистов. Как-то пришлось выступать даже Бобби: «Мой брат Джек не смог приехать. Мама и сестры — тоже. Но если бы Джек был здесь, то сказал бы: в Сенате у Лоджа сплошная лажа. Спасибо».

В ночь подсчета голосов сестры спали, измученные раздачей значков в бостонском метро. Кандидат, взволнованный, но внешне спокойный и, главное, уверенный в победе, сидел в кругу друзей. На той же улице располагался штаб Лоджа. Там окна горели тоже. Рассвело. Джек и его друг Торби Макдональд пошли подышать в городской сад. Лодж покинул свой штаб в 6 утра.

Джек выиграл со счетом 1 211 984: 1 141 247.

— Меня победили проклятые чаепития, — заявил Лодж. Но все знали: победил Кеннеди.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.