ПРОЗРЕНИЕ ГЕРОЯ («Огни большого города»)

ПРОЗРЕНИЕ ГЕРОЯ («Огни большого города»)

А разве тебе неизвестно, что в комедиях наше душевное настроение также не что иное, как смесь печали и удовольствия…

Сократ

Личные переживания и настроения Чаплина нашли, конечно, известное отражение как в финальных кадрах «Цирка», так и в фильме «Огни большого города» (1931). Но тематика, идейная направленность последнего были определены отнюдь не ими. Как и в годы первой мировой войны, художник стремился теперь стать ближе к событиям современности. Наступление мирового экономического кризиса и все бедствия, которые он принес трудящимся, вызвали немедленную реакцию со стороны потрясенного Чаплина. Он внес серьезные коррективы в план задуманного фильма «Огни большого города» и целиком посвятил теме кризиса следующую картину, «Новые времена». Чаплин воспринял кризис не просто как очередной «спад» деловой активности, нисходящую экономическую кривую. Зоркий глаз художника увидел за ним нечто несравненно большее — знамение эпохи, проявление одной из основных типических черт капиталистического строя.

«Огни большого города» начинаются с торжественного открытия монумента, фарисейски названного «Мир и Процветание». Церемония открытия решена Чаплином в гротесково-сатирическом стиле, сразу же проливающем свет на его отношение к происходящему. Когда срывается покрывало с величественного, но безвкусного монумента, то оказывается, что на переднем плане его находятся две огромные фигуры, олицетворяющие Силу и Закон; на коленях же центральной статуи — Процветания — спит маленький и жалкий безработный Чарли. Он хочет спастись бегством от собравшихся на торжество и разгневанных его «нетактичным» появлением сытых толстяков и тощих ханжей. Особенно неистовствуют благообразные джентльмены и перезрелые леди на трибуне, а с ними вместе и непременный полицейский. Чтобы успокоить их, Чарли корректно приподнимает свой котелок: сейчас он слезет, не надо волноваться, господа. Он спускается, но натыкается на огромный меч одной из нижних фигур. Меч проходит через широкие штаны, и Чарли сползает по нему вниз к самой рукоятке. Возмущение толпы усиливается. Чарли огорчен; отчаянно барахтаясь, он вновь снимает свои джентльменский котелок и вежливо раскланивается.

Оркестр играет гимн, который заставляет замереть и толпу, и полицейского, и самого Чарли. Приложив невероятные усилия, чтобы сохранить равновесие, Чарли снимает котелок, благоговейно подносит его к груди и, опираясь самым кончиком носка на пьедестал, застывает без движения. Проклятие! Носок соскальзывает, и Чарли снова начинает барахтаться.

Гимн окончен. Он тут же сменяется ревом и угрожающими криками. Чарли удается наконец слезть с меча. Он ощупывает поврежденные штаны. Непоправимый урон! А тут еще развязался шнурок на ботинке. Чтобы зашнуровать его, Чарли садится на лицо фигуры. Почему еще больше беснуется уважаемая публика? Неужели он допустил какую-нибудь бестактность? Чарли приподнимает джентльменский котелок— просит прощения. Он встает, кланяется и ставит ногу на согнутое колено другой фигуры. Его нос оказывается в непосредственной близости к поднятой правой руке Закона. Не отодвигаясь, он несколько секунд внимательно рассматривает огромные растопыренные пальцы, показывая таким образом собравшимся «длинный нос»…Нет, Чарли не мальчишка и не думал о проказах. Впрочем, он готов извиниться.

Неистовство толпы достигает своего апогея. Что ж, Чарли зашнуровал ботинок и может теперь удалиться. Но мэр города и двое полицейских — их стало уже двое! — напрасно с таким нетерпением поджидают его на площади. Чарли предпочитает другой путь. Он не спеша заходит за монумент, перелезает через решетку и исчезает…

Сатирическое начало фильма сюжетно не связано с дальнейшими событиями. Но оно не представляется искусственным, лишним, ибо обусловливает определенное восприятие зрителями развертывающейся затем стройной и простой — столь типичной для Чаплина— лирико-комической драмы. Сатирическая линия будет здесь продолжена в сценах, связанных с образом миллионера, а глубокий социальный подтекст первых кадров послужит обоснованием того грустного настроения, которое окрашивает всю историю трогательной любви безработного-бродяги к прекрасной слепой цветочнице. Несмотря на обилие в картине комедийных ситуаций, в зале редко могли возникать вспышки беззаботного смеха. К этому и стремился Чаплин: ведь жизнь, кусочек которой он показывал на экране, далеко не весела, и она способна вызывать лишь смех, полный горечи и печали.

Вслед за прологом дается экспозиция образа героя. Чаплин избегает всего лишнего, стремится быть предельно экономным. Его актерское и режиссерское мастерство стало настолько совершенным, что достаточно ему появиться на экране, чтобы зрители могли сразу судить о настроении героя. Походка, случайно брошенный взгляд, игра с тросточкой, какая-нибудь коротенькая сценка — и человек, даже прежде не видевший Чарли ни в одном фильме, проникал в его внутренний мир, в его характер, в круг его интересов и стремлений.

…Шумный перекресток большого города. На углу — юркие мальчишки-газетчики. Мимо проходит фланирующий Чарли. Его осанка, манеры особенно строги и полны достоинства, а его обычный костюм на сей раз дополняют перчатки. Маленьким сорванцам, очевидно, известно кое-что забавное об этом безработном, одевающемся и держащемся с претензиями, которые под стать лишь обеспеченному джентльмену. Они смеются над ним; Чарли в ответ грозит им пальцем. Веснушчатый мальчуган схватывает его за этот палец, и… палец перчатки остается у него в руках. Чарли отбирает обратно злополучный палец, снимает еще один, презрительно щелкает перед носом дерзкого озорника, водружает обратно части разодранной перчатки и деловито уходит, помахивая тросточкой.

На витрине ближайшего магазина его внимание привлекает бронзовая статуя обнаженной женщины. Чарли сначала шокирован ее видом и сдерживает свое любопытство, стыдливо посматривая на нее уголками глаз. Все же стоять так перед пикантной скульптурой неприлично. Впрочем, есть выход: ведь это произведение искусства, и он может разыграть из себя знатока, ценителя подлинной красоты. Чарли еще приближается к витрине, потом отходит назад, сосредоточенно прищуривается, защищает глаза от света рукой, снова подходит, разглядывает, оценивает. Любуясь соблазнительными формами статуи, он вновь отступает все дальше и дальше на тротуар… и чуть не проваливается в зияющую пустоту грузового люка, крышку которого опустил вниз рабочий. Выбравшись на тротуар, Чарли возмущенно кричит что-то в открытый люк, затем препирается с человеком, наполовину показавшимся из-под земли. Но вот крышка поднимается, стоящий на ней человек весь оказывается наверху, и его огромная фигура горой возвышается над маленьким бродягой. Перепуганный Чарли считает за лучшее поскорее ретироваться…

Когда «Огни большого города» вышли на экраны, десятки миллионов безработных Соединенных Штатов и Европы без труда могли узнать в Чарли из пролога самих себя, понять, какие невзгоды тому пришлось пережить. В коротенькой сценке с мальчишками-газетчиками и у витрины магазина автор сознательно подчеркивал те черты характера героя, которые свидетельствовали о сохранении им, несмотря на перенесенные испытания, своей жизнерадостности, готовности к шутке, ребяческой проделке. Подобная экспозиция не только напоминала зрителям о Чарли из предыдущих фильмов, но и создавала особенно разительный, поистине трагический контраст настроений героя в начальных и финальных кадрах кинокартины.

Сатирические краски пролога, добродушно-ироническое звучание последующей сцены сменялись дальше лирическими мотивами основного сюжета, все чаще чередующимися с драматическими.

В этом фильме Чаплин впервые смог обогатить многообразие своих средств выразительности также музыкальной палитрой. «Огни большого города» не являлись звуковой картиной в полном смысле слова — в ней еще не зазвучала человеческая речь, — но она сопровождалась музыкой, и партитуру написал сам Чаплин. По его собственным словам, музыка призвана была стать в фильме «как бы душой действия», приобрести такое же значение, как актерская игра.

И действительно, зрительные и музыкальные эффекты здесь дополняют друг друга, создают единые и органичные характеристики сюжетных положений и действующих лиц. Чаплин использовал музыку преимущественно в качестве эмоционального усилителя, однако возлагал иногда на нее и драматургические функции. Лейтмотивы, возникая и чередуясь, заменяли подчас пояснительные титры, облегчали переходы при параллельном монтаже. В отдельных случаях звуковые художественные образы предшествовали зрительным. Так, одновременно со вступительными надписями к фильму звучит резкий, стремительный, полный механического веселья мотив, выражающий стихийную силу бурлящего капиталистического города и его бурный натиск на человека. Возникающие за титрами фоновые изображения суетливого уличного движения, освещенного огнями реклам и автомобильных фар, служат лишь иллюстрацией к звучащей в музыке теме. Этот созданный в самом же начале музыкальный образ большого города неоднократно повторяется и впредь во всех случаях столкновений героя с враждебной ему стихией.

Особенно велико значение звука в прологе. С его помощью раскрывается пародийность образов «отцов» и «патронесс» города: Чаплин заставил своих гротескных персонажей говорить с трибуны на тарабарском языке, голосом, умышленно искаженным звукозаписью, но сохранил в их «речах» все подобающие торжественному случаю выспренние интонации. Звуковой контраст между этой внешней выспренностью и полной бессмысленностью содержания (подчеркнутый многозначительными жестами и мимикой) и является ключом к сатирическому звучанию эпизода, к раскрытию фальши происходящего [Подобное разнообразное (хотя и ограниченное из-за отсутствия диалога) использование звука в «Огнях большого города» может показаться на первый взгляд противоречащим общеизвестному отрицательному отношению тогда Чаплина к этому важнейшему нововведению в киноискусстве. На деле никакого противоречия здесь не было: он выступал не против музыки и звуковых эффектов в фильмах, а против «говорящих» персонажей, которые, по его мнению, неизбежно разрушали созданное с трудом пантомимическое искусство «великого немого». Такие взгляды, разделявшиеся в то время многими видными деятелями кино всех стран, объяснялись примитивностью первых звуковых фильмов и появлением языковых барьеров, которые лишали кинокартины их интернационального характера. Эти возражения отпадали по мере того, как звучащая с экрана речь переставала быть простым техническим дополнением немого кино и становилась органическим и чрезвычайно мощным средством художественной выразительности, а также после введения субтитрирования и развития техники дубляжа, которые опрокинули языковые барьеры.].

В прологе, а также при экспозиции образа главного героя в сцене с мальчишками и у витрины магазина впервые звучат музыкальные лейтмотиве образа Чарли, которые будут продолжены и развиты на протяжении всего фильма.

Новый лейтмотив в картину вводится вместе с образом героини. Это почти песенный мотив, лирический и легко запоминающийся [В основу его был положен известный вальс «Продавщица фиалок». Помимо музыкальных тем, сочиненных непосредственно им самим, Чаплин включил в партитуру фильма (в обработанном виде) небольшие отрывки из нескольких популярных песен и танцев, а также классических произведений («Шехерезады» Римского-Корсакова и др.).]. Мягкости и какой-то задумчивой грусти музыкальных тонов полностью соответствуют зримые краски образа.

…Цветы! Великолепные белые цветы! В их обрамлении появляется неясное и спокойное лицо девушки (Вирджиния Черрилл [Чаплин часто приглашал на главные роли не голливудских знаменитостей, избалованных славой, а рядовых актеров или даже, как в данном случае, вообще непрофессионалов.]). Она сидит у решетки сада, у ее ног полная корзина прекрасных цветов. Но тщетно белокурая продавщица ждет покупателей — ее товар не пользуется спросом в тяжелые дни кризиса.

Около тротуара, совсем недалеко от нее, стоит чей-то роскошный лимузин. Рядом с ним неожиданно образовывается «пробка» — множество машин нетерпеливо сгрудилось, запрудив улицу. Между ними суетится на мостовой Чарли. Он почти сталкивается с полицейским, сидящим на мотоцикле. Чтобы избежать с ним встречи, Чарли благоразумно открывает заднюю дверцу незанятого лимузина и проходит через него. Выйдя с другой стороны на тротуар, он хлопает дверцей и видит девушку, с улыбкой протягивающую ему цветок.

Пораженный красотой продавщицы, Чарли останавливается. Затем ищет в карманах монету, находит ее и протягивает девушке. Неосторожным движением он нечаянно выбивает цветок из ее рук. Девушка опускается на колени и шарит рукой по асфальту, смотря не вниз, а прямо перед собой и не обращая внимания на стоптанные ботинки «джентльмена». Чарли уже поднял с тротуара цветок и с изумлением наблюдает за девушкой. Она поворачивает голову и, хотя ее глаза теперь прямо устремлены на руки Чарли, спрашивает: «Вы подняли цветок, сэр?» Чарли молча протягивает его. Но она продолжает ждать ответа на свой вопрос. Страшная истина внезапно открывается ему: она слепа!

Чарли подносит цветок к руке девушки, та поднимается и прикалывает его к петлице пиджака. Чарли почтительно и заботливо помогает ей сесть на место. Потрясенный несчастьем девушки, он отступает назад, не отрывая от нее глаз. Проходит джентльмен в цилиндре и садится в лимузин. Хлопает дверца, машина трогается. Слепая продавщица протягивает руку в сторону отъезжающего лимузина и кричит вслед: «Вам следует сдачи, сэр!»

Вот оно что! Она приняла Чарли за обладателя автомобиля, может быть, за миллионера, который не привык брать сдачи! И Чарли на цыпочках, крадучись, затаив дыхание, осторожно отходит еще дальше. Не в силах уйти совсем, он тихонько присаживается на ту же ограду, около фонтанчика, продолжая печально смотреть на прекрасную слепую цветочницу…

Весь этот эпизод полон драматизма и лиризма, на всем его протяжении зрителям ни разу не было дано повода посмеяться. Верный своему принципу чередования эмоционально различных сцен, Чаплин сделал здесь короткую комическую перебивку: девушка подходит к фонтанчику, споласкивает маленькое ведерко и, не подозревая о присутствии Чарли, выплескивает воду прямо ему в лицо.

Возросшее мастерство художника, отточенное на работе с деталью в «Парижанке», сказалось даже в этой перебивке. Она служит не только своим непосредственным целям, но и работает на трагикомический образ героя: как обычно, он оказывается наказанным за свою доброту, человечность. В этом отношении первая встреча героев фильма будет перекликаться с их финальной встречей. Причем ни здесь, ни там девушка не повинна в своих поступках. Это понимает Чарли, это понимали и зрители. Окружающий мир вынудил слепую искать на улицах города спасения от голодной смерти. Этот же мир внушил ей ложные представления о человеческом достоинстве, иллюзорные мечты о счастье, неразрывно связанном с богатством. И, прозрев, увидев нищего бродягу вместо элегантного джентльмена, каким рисовался Чарли раньше в ее воображении, она не сумеет даже скрыть своего глубокого разочарования, невольного ужаса и оскорбительного чувства жалости.

Тонко решена и первая встреча Чарли с другим героем картины — миллионером (артист Гарри Мейерс). Маленький безработный не имеет пристанища на ночь. Он устало семенит по каменным плитам набережной и усаживается на холодную скамью у самой воды. В руках его все еще находится цветок, купленный у слепой девушки. Несмотря на поздний час, Чарли замечает присутствие на набережной какого-то респектабельно одетого человека и, поднеся цветок к лицу, принимает вид влюбленного, мечтающего на ночной прогулке.

Однако что собирается делать этот джентльмен, закинувший петлю себе на шею и теперь обматывающий другим концом веревки камень, который лежит у его ног?.. Испуганными глазами следит Чарли за его действиями. Когда же незнакомец поднимает камень и, пошатываясь, идет с ним к воде, он кладет цветок на скамейку и срывается с места. Загородив дорогу безрассудному человеку, собирающемуся топиться, Чарли начинает вдохновенно говорить о прелестях жизни. Джентльмен в ужасе закрывает руками лицо, — в самом деле, что за непоправимую глупость он чуть было не совершил! Брошенный им камень падает на ногу спасителя. Вновь наказанный за благие намерения несчастный Чарли скачет на месте на одной ноге, обхватив руками другую, пострадавшую. Заставив себя все же забыть о боли, он продолжает говорить о бесконечных больших и малых радостях жизни — он, этот ничтожнейший пария, бездомный и безработный, лишенный всего, чего может лишиться человек на земле! И кого он убеждает в сказочном счастье существования? Богача, которому доступно все на свете!..

На тупом, пьяном лице последнего нельзя прочесть никакого выражения. Кажется, он уже и не слышит ничего. Внезапно повернувшись, он снова схватывает петлю, накидывает ее на шею себе и, не заметив того, одновременно— на шею стоящего сзади Чарли. Самоубийца наклоняется за грузом, петля соскальзывает с его головы. Он с силой швыряет груз… и вслед за камнем в воду летит маленький бродяга, столь страстно любящий жизнь.

Последующие кадры, где миллионер дважды вытаскивает Чарли из воды и дважды сам падает в нее, строятся на комическом параллелизме. В конце концов промокшие до нитки спаситель и спасенный в обнимку уходят с набережной. Их провожает подозрительным взглядом внезапно возникший полицейский, но Чарли вспоминает об оставленном на скамейке цветке и возвращается за ним. Миллионер, поклявшись ему в вечной дружбе, ведет его в свой роскошный дом. На пороге их встречает величественный дворецкий. «Что нового, Джеймс?» — спрашивает хозяин. «Ваша жена прислала за своими вещами, сэр». «Прекрасно», — следует лаконичный ответ.

Этот короткий диалог и отброшенная миллионером фотография молодой женщины объясняют зрителям причину, из-за которой он пытался покончить жизнь самоубийством. Последующие сцены в доме и особенно в ночном ресторане, куда новые «друзья» поехали кутить и где бродяжка Чарли очутился в непривычном для него фешенебельном обществе, буквально искрятся комедийными находками и трюками. Лишь на рассвете «друзья» покидают ресторанный зал, судорожно дергающийся в ритме неистового фокстрота. Усевшись в открытую машину последнего выпуска, пьяный миллионер берется за руль. Мощный автомобиль выписывает чудовищные петли на пустынных улицах, наезжая на тротуары, срезая углы и лишь чудом избегая катастрофы. Испуганный Чарли молит: «Постарайтесь править осторожнее!» Миллионер поворачивается к нему, оставив руль совсем на произвол судьбы, с удивлением спрашивает: «Разве я управляю?» Тогда Чарли поспешно хватается за руль, пересаживается на место миллионера и сам ведет машину.

В кризисные годы этот эпизод воспринимался как прозрачный намек на неспособность капиталистов управлять государственной машиной. Именно подобного рода нападки художника на социально-экономическую систему в первую очередь и определили враждебное отношение к фильму со стороны части американской прессы.

Глубокий социальный подтекст всех сцен, связанных с миллионером, подчеркнут Чаплином звучащей в музыке темой большого города. Единый лейтмотив связывает, как бы отождествляет эти различные образы. Благодаря его постоянной повторяемости у зрителя возникают мгновенные ассоциации, которые придают обобщающий смысл образу миллионера как одному из вершителей судеб Америки. И не только сам миллионер, то пьяный, то трезвый, но подчас и его, казалось бы, малозначительные, случайные поступки приобретают символическое значение. В них угадываешь то редкую и обманчивую улыбку судьбы, дарованную простому смертному Чарли, то уродливую гримасу несчастья, подстерегающего героя на каждом шагу.

Вот пьяный миллионер дарит Чарли свой великолепный автомобиль и немного денег. Чарли покупает у слепой цветочницы целую корзину цветов и отвозит девушку домой на машине. Но в особняке миллионера, куда он возвращается, его ждет неожиданное огорчение: проспавшийся и протрезвевший богатый «друг» забывает обо всех событиях прошедшей ночи и даже не узнает Чарли. Он приказывает лакею не впускать его, а затем уезжает на подаренной тому машине.

В тот вечер, когда миллионер снова напивается, они опять встречаются. Устраивается пирушка, на которой Чарли веселит собравшихся своим поведением и комическими трюками. Утром он просыпается в постели миллионера. Протрезвившись, тот с недоумением и брезгливо смотрит на вчерашнего «друга», приказывает лакею вышвырнуть его из дома.

Опечаленный Чарли идет туда, где впервые, окруженная цветами, улыбнулась ему девушка. Он не находит ее и, обеспокоенный, спешит к ней домой.

Увидев в окно врача и девушку, лежащую в постели, Чарли решает помочь больной. Он берется за первую попавшуюся работу — уборщика нечистот с улиц. Но скоро Чарли лишается и этого отвратительного занятия: после очередного визита к больной с продуктами и лакомствами он опаздывает с обеденного перерыва, и его выгоняют. Сопутствующие герою в различных жизненных перипетиях (в качестве своеобразного подтекста роли) определенные музыкальные темы помогали каждый раз глубже проникать в его переживания и мысли. Если образ Чарли-фланера раскрывался в музыке затейливой и смешной мелодией в низких регистрах, передающей семенящий ритм его походки, а в сатирических кадрах пролога и в некоторых сценах с миллионером его образ выражался быстрым, окрашенным юмором мотивом, то в лирических сценах настроение героя как нельзя лучше характеризовали мягкость и задумчивая грусть лейтмотива слепой девушки. Во время своих посещений заболевшей цветочницы Чарли проявляет себя внимательным, трогательным и в высшей степени почтительным кавалером. А однажды он приносит с собой газету, в которой сообщается, что приезжий венский врач успешно лечит слепоту. «Замечательно. Тогда я могла бы видеть вас», — говорит девушка. Чарли тихонько вздыхает: в этом случае она узнала бы всю правду — и он потеряет ее. Но все равно, это не должно служить препятствием. Вот только где достать такие большие деньги? Ведь нет даже нескольких долларов, чтобы внести очередную плату за комнату, — квартирохозяин грозит на следующее утро выселить девушку на улицу.

Куда идти, где достать работу в век «процветания», — куда, где? Он пытает счастье даже на ринге, но, естественно, терпит поражение. Вялой походкой, в полной безнадежности бредет он по шумной и ярко освещенной ночной улице большого города в толпе беспечных, нарядно разодетых людей. И вдруг оказывается в объятиях вернувшегося из путешествия в Европу миллионера. В такой час тот, конечно, вдребезги пьян. Он увозит с собой Чарли, ошеломленного непрерывными поворотами судьбы.

Миллионер дает Чарли тысячу долларов для лечения девушки. Но в его доме притаились грабители. Они бьют миллионера кастетом по голове, и тот теряет сознание. Чарли удается вырваться из их рук и вызвать по телефону полицию. Грабители убегают; появившиеся лакей и полицейский подозревают в совершенном преступлении Чарли, в кармане которого находят тысячу долларов. Когда миллионер приходит в себя, обрадованный Чарли с надеждой бросается к нему, но удар по голове выбил из миллионера всякий хмель. Морщась от боли, он непомнящими глазами смотрит на Чарли. «Кто этот человек?» — спрашивает он лакея.

Растерянный и раздосадованный, Чарли извивается в руках полицейского. Он с грустью смотрит на пачку денег, которую тот держит как вещественное доказательство. Неожиданно ему удается ловким маневром освободиться от полицейского. Выхватив из его рук деньги, он стремительно убегает.

Знакомая комната девушки. Чарли отдает слепой все добытые им с таким трудом и опасностями деньги. Она целует ему руку!.. Чарли уйдет сейчас отсюда навсегда — закон неминуемо его настигнет, и ему придется жестоко поплатиться за свое рыцарство. Но зато девушка сможет вернуть себе зрение. Правда, тогда он, оборванный и жалкий нищий, должен будет окончательно оставить надежду на ее любовь. Что же из этого? Зато она будет видеть! А это — главное!

Чарли говорит на прощание: «Я скоро вернусь…» В его печальном лице и чуть согбенной фигуре зритель читает всю сложную гамму переживаний. Девушка замирает без движения, не находит слов для выражения своей признательности, переполняющих ее чувств, и он с трудом заставляет себя переступить порог двери.

…Угол улицы, где торгуют газетами бойкие мальчишки. Они видят приближение Чарли и намереваются сыграть над ним очередную шутку, но не успевают: двое рослых сыщиков подходят к нему и захлопывают наручники на его руках. Перед входом в мрачные массивные ворота тюрьмы Чарли в знак прощания со свободой жестом пренебрежения к превратностям судьбы и житейским невзгодам — типичным жестом лондонского кокни — перекидывает через плечо окурок сигареты и ловко отшвыривает его сзади подошвой ботинка.

С календаря один за другим быстро слетают листки. Много листков. Печальная осень. Девушка перед корзиной белых цветов. Она сидит не на панели, не у решетки сада, а в магазине с большой застекленной витриной. Цветочница тщательно раскладывает свой товар, сама прихорашивается перед зеркалом, — она уже не слепая. Около магазина останавливается великолепный автомобиль, из которого выходит стройный денди. Он заказывает цветы; девушка пристально рассматривает его, а затем провожает долгим взглядом и вздыхает. «Я думала, что это он», — говорит она своей бабушке.

На знакомом углу, совсем рядом с цветочным магазином, появляется Чарли. Он безучастно проходит мимо витрин, взгляд его некогда живых глаз потух. Его маленькая фигурка, кажется, стала еще меньше, а невзрачный костюм разодрался в клочья. У него впервые нет даже тросточки, которая, по словам Чаплина, служила символом его чувства достоинства. Руки Чарли засунуты от холода глубоко в карманы. Устало волоча ноги, он проходит мимо своих старых знакомых — продавцов газет. Они успели заметно вытянуться и превратиться в юношей. Озорники по-своему рады появлению Чарли и встречают его бомбардировкой горошинами. Но теперь он уже не склонен перед ними бравировать и с ними шутить.

Неожиданно Чарли видит валяющийся на мостовой белый цветок. Как о многом он напоминает!.. Чарли нагибается, чтобы поднять его. Сзади, из дырки на его мешковатых штанах, высовывается кончик грязной рубашки. Веснушчатый мальчишка подскакивает, вцепляется в него и с силой тянет. Чарли чуть не падает, но кусок материи остается в руках несносного паренька. Разъяренный Чарли преследует его, тот увертывается и бросает оторванный кусок. Чарли поднимает его, вытирает им нос и засовывает в боковой кармашек вместо платка.

Девушка видит сквозь витрину всю эту сцену и весело смеется. Чарли стоит спиной, но вот он поворачивается и встречается с ней глазами. Конечно, он сразу узнает ее! Она приветливо и сочувственно улыбается. Она удивлена его пристальным взглядом и со смехом бросает своей помощнице: «Я, кажется, одержала победу».

Вид девушки говорит Чарли, что она довольна жизнью, весела, прекрасно одета, а главное, — она видит. Как хорошо, что она не узнает его! С осыпавшимся цветком, подобранным на мостовой, стоит Чарли у витрины.

Девушке жаль этого смешного оборванца. Она берет красивый цветок из букета и протягивает его Чарли, приглашая зайти в магазин. Он стоит не двигаясь и по-прежнему не спуская с нее глаз. Девушка догадывается: ему нужен не цветок, а нечто другое, более существенное. Она достает из кассы монетку, выходит на порог и протягивает ее одновременно с цветком.

Она предлагает ему деньги! В испуге он отступает назад. Нет-нет, он не примет этого подаяния!

Все же Чарли не может удержаться от искушения и, осторожно приблизившись, берет цветок. Он не произносит ни слова, чтобы не быть узнанным по голосу. Девушка насильно вкладывает монету в его руку.

Что это? Почему так знакома ей эта рука? Она тщательно ощупывает ее. Да, это та самая рука, которую она некогда целовала в порыве благодарности. Одно случайное прикосновение объясняет ей все. Теперь ей понятно странное поведение этого бродяжки, его пристальный взгляд. Так вот каков ее прекрасный принц, щедрый благодетель, возивший ее на собственной машине, когда она была еще слепой и нищей!

Чарли понимает, что девушка узнала его. Но все еще не произносит ни слова. Только грустно, очень грустно улыбается. В его выразительном взгляде смешаны скорбь и радость. Он держит цветок в зубах, а палец на сжатых губах как бы молит о молчании. Она продолжает смотреть на Чарли; у нее все то же выражение растерянности, глубокого отчаяния и сердечной боли. «Вы?..» Чуть заметно он кивает ей в ответ головой.

Она хотела вылечить глаза, чтобы увидеть его! Он пытается улыбнуться, робким жестом показывает на глаза и наконец произносит: «Теперь вы видите?»

Девушка с трудом сдерживает подступившие слезы. «Да, теперь я вижу». На лице у Чарли улыбка. Улыбка, которая неизмеримо мучительнее всяких слез…

Конец картины по-настоящему драматичен. Сюжетно она не завершена — зрителям предоставляется самим догадываться об окончательной развязке. Особенной фантазии для этого, впрочем, не требуется — дальнейшие поступки героев должна определить та же жестокая правда жизни, которой пронизана вся рассказанная бесхитростная и печальная история. Тема картины исчерпана, и то, что художник поставил точку именно в этот момент, говорит о важности для него идеи, скрытой в подтексте, а не сюжетной интриги как таковой.

«Огни большого города» являли собой своеобразный синтез двух сквозных линий чаплиновского творчества. По критико-реалистическому обличению социальных пороков капиталистического общества это была новая ступень после «Собачьей жизни», «Пилигрима» и «Парижанки», преддверие откровенно сатирического памфлета «Новые времена». По комической разработке лирико-драматических мотивов фильм завершал цикл, включавший «Скитальца», «Малыша», «Золотую лихорадку» и «Цирк». Может быть, благодаря органичности этого синтеза, не превзойденного художником, «Огни большого города» и явились самым лучшим его творением.

Двадцать лет не забьет после этого фильма лирическая струя чаплиновского искусства: катастрофы экономического кризиса и трагедии второй мировой войны иссушат ее источник. Лишь в «Огнях рампы» художник вновь обратится к нему, чтобы согреть живительным теплом человеческого чувства опустошенную душу старого клоуна.

В «Огнях большого города» зритель погружен в атмосферу необыкновенно чистой красоты, скрытой в обыкновенных людях. В чаплиновском герое столько душевного богатства, цельных чувств, настоящего мужества в борьбе с жизнью, в нем так развито сознание своего человеческого достоинства, долга перед окружающими, настолько сильно стремление к счастью, которое он усматривал прежде всего в том, чтобы делать счастливыми других, что его образ являет собой уже некий моральный идеал человека. И тем самым судьба его, переживания, пути жизни, которые он избирал — и которые может избрать в будущем, — приобрели общечеловеческое значение.

В «Огнях большого города» Чаплин завершил наконец формирование художественного образа своего героя. Образ этот не простой; значительность его определяется прежде всего тем, что он — продукт целой эпохи развития буржуазного общества. В крошечной судьбе его отражается большая чаплиновская тема — тема свободы простого человека от нужды и угнетения, тема борьбы за человеческое счастье. Эта тема определяла уже содержание многих короткометражных фильмов, но лишь в «Огнях большого города» она впервые была раскрыта настолько глубоко, что заставляла зрителей всерьез задуматься о судьбе героя и поставить перед собой вопрос: какие же пути жизни он должен избрать?

Чаплин не дал здесь ответа на этот вопрос, но, очевидно, сам почувствовал назревшую необходимость в нем. Во всяком случае, в двух более поздних картинах он попытается это сделать.

Чарли — человек из «низов», и он представляет собой в комедийном искусстве Чаплина положительное начало. Конечно, его судьба и история его трагикомических злоключений не могли в полную меру отражать жизнь и борьбу народных масс Соединенных Штатов Америки. Художник и не претендовал на это. Но в герое Чаплина нашли выражение некоторые существенные черты — как положительные, так и отрицательные, — в известной степени типичные для рядового американца. Эти черты во многом определят дальнейший путь героя.

В «Огнях большого города» ветер событий современности уже ворвался в неустроенный уголок жизни Чарли, но не пробудил еще его сознания. Художник показывал, что его герой далек от понимания самых азбучных истин социального и политического порядка. Он даже не в состоянии правильно оценивать и соответственно относиться к людям, находящимся на самом верху и на самом низу общественной лестницы, с которыми сталкивает его судьба.

В своем извечном враге миллионере-Чарли, несмотря на понятную настороженность, видел все нее только славного и доброго малого, когда тот бывал пьян, и искренне недоумевал и огорчался, когда этот «несчастный друг», переживавший измену жены, после протрезвления брезгливо отталкивал его от себя.

В то же время Чарли способен к проявлению презрения, даже жестокости по отношению к подобным ему же самому беднякам. В фильме есть эпизод, который мог вызвать законное недоумение из-за своего кажущегося диссонанса со всей логикой развития характера героя: выйдя из роскошного автомобиля, подаренного ему пьяным миллионером, Чарли сбивал с ног жалкого нищего и отнимал у него подобранный с тротуара окурок.

В зрелом искусстве Чаплина элемент случайности, непродуманности почти исключался. За жестоким поступком Чарли, напоминавшим о приемах ранних «буйных» короткометражных комедий, таился определенный психологический смысл. Чарли испытывал постоянное влияние окружающей среды, и его поступок— результат этого влияния, непроизвольная дань времени. Он в высшей степени симптоматичен, и в нем заложены черты, которые могли в своем дальнейшем развитии привести героя к приятию им волчьих законов господствующей морали, приспособлению к окружающей действительности. Этот один из возможных путей развития образа Чарли из фильма «Огни большого города» получит в последующем творчестве Чарльза Чаплина свое логическое и трагическое завершение.

Другой возможный путь вел героя в диаметрально противоположном направлении. Безработного Чарли, поддерживавшего свое существование случайными заработками, характеризовала полная аполитичность; этим, он отличался от большинства американских трудящихся, хотя те в массе своей тоже идеологически еще не осмыслили классовой борьбы, которую сами вели. В отличие от организованных рабочих Чарли вообще стоял в стороне от какой-либо борьбы. Он индивидуалист, лишенный чувства коллектива. Чарли воспринимал несправедливости и удары, которые постоянно наносила ему жизнь, как нечто неизбежное. Он не склонял головы, но оборонялся в одиночку и потому терпел поражение за поражением.

История Чарли, рассказанная в «Огнях большого города», — это фактически история гибели всех и всяческих иллюзий. Чарли наивно верил в доброту, в бескорыстность людских отношений, в дружбу и любовь. Но после того как судьба столкнула его с бизнесменом-миллионером, спасенным им от смерти, он убедился, что и доброта, и благодарность, и дружба обманчивы, нереальны в этом мире. Миллионер похож на человека, только будучи пьяным; в обычном же, трезвом состоянии это всего лишь холодный делец. Из-за той же незримой, но могущественной власти денег происходило крушение и скромных, невысказанных надежд Чарли на личное счастье, крах его последних иллюзий. Чаплин возвратил в фильме зрение не только героине, но и герою. Именно потому так беспредельно грустен и трагичен в финале прощальный взгляд изумительных по своей выразительности глаз артиста.

История самоотверженной и благородной любви Чарли к бедной цветочнице составляла одну сюжетную канву кинофильма; история «дружбы» его с пьяницей миллионером — вторую канву. Но обе они тесно переплетались друг с другом и служили одной цели: развенчивали демократические иллюзии и идеалистические представления героя об обществе, построенном на классовом неравенстве. К концу картины Чарли начинал осознавать многие печальные истины; поражения, которые он терпел от жизни, делали уже совершенно немыслимым прежнее слепое существование, бесцельное бродяжничество.

Следующий фильм, «Новые времена», явится естественным и логическим продолжением рассказа о судьбе маленького человека, впервые вставшего на путь протеста. И хотя этот фильм будет решен традиционными комедийными средствами, Чаплин все же утверждал в нем для своего героя именно путь протеста, а в более позднем, «Мсье Верду», он развенчивал путь приспособления к капиталистической действительности. Этот факт имеет, конечно, огромное значение для понимания прогрессивного мировоззрения художника.