Глава двадцать первая Долгих лет королеве!

Глава двадцать первая Долгих лет королеве!

Из всех суверенов британской монархии шестидесятилетие царствования довелось отметить, кроме Елизаветы II, только королеве Виктории. В 1897 году, следуя в шестимильной каретной процессии, ставшей кульминацией ее Бриллиантового юбилея, семидесятивосьмилетняя Виктория не могла сдержать слез, растроганная бурными проявлениями внимания. “Как они добры ко мне!” (1) – повторяла виновница торжества. Войти в собор Святого Павла ей не хватало сил, поэтому весь короткий благодарственный молебен она просидела в карете снаружи, в окружении духовенства и сановников, слушая “Te Deum” в исполнении хора, а затем необычное для архиепископа Кентерберийского воззвание: “Троекратное ура в честь королевы!” (2) Виктория скончалась в восемьдесят один год, 22 января 1901-го, продержавшись на престоле шестьдесят три года и двести шестнадцать дней – этот рубеж королеве Елизавете II предстоит преодолеть в сентябре 2015-го.

Организаторы Бриллиантового юбилея Елизаветы II учли, что ей уже восемьдесят шесть. На этот раз, в отличие от Золотого юбилея, никто не отправлял королеву преодолевать сорок тысяч миль зарубежных земель, однако турне по Англии, Шотландии, Уэльсу и Северной Ирландии, охватывающее десять областей, все же запланировали. Пятнадцать остальных подвластных ее величеству территорий распределили между прочими членами королевской семьи, которые выступят представителями Елизаветы II. Повторяющиеся из региона в регион элементы празднования – парады, концерты, торжественные обеды и ужины, открытые приемы, церковные службы, тематические мероприятия и фейерверки – должны были отразить народное восхищение и признательность, возросшие с прошлого юбилея. “Ее почитают сейчас так же, как в золотые годы, когда все выражали беззаветную преданность новоиспеченной королеве и даже Черчилль не уставал ею восхищаться” (3), – отмечает старший советник Маргарет Тэтчер Чарльз Пауэлл.

Турне по областям начнется в мае 2012 года, после Дня восшествия на престол 6 февраля, который королева отмечает без шума, как дань памяти отца. Пик торжеств придется на четыре дня в первые выходные июня, к которым добавятся государственные праздники в понедельник и вторник. Помогут продлить праздничную атмосферу и летние Олимпийские игры полтора месяца спустя, на которых у британских спортсменов появится дополнительный стимул для победы – не только побороться за честь страны, но и сделать подарок королеве.

Если не считать расходов на обеспечение безопасности и специального гранта от казначейства в один миллион фунтов на дополнительный персонал, финансированием юбилея занимались негосударственные источники, а организация концертов и прочих мероприятий подобного плана легла на телерадиовещательные корпорации и частные компании. Фонд Бриллиантового юбилея на Темзе собирал и спонсировал “самую большую речную флотилию современности” (4), которой предстояло пройти по реке в воскресенье 3 июня. Этот парад с участием по крайней мере тысячи судов, растянувшихся на семь с половиной миль, призван затмить своим великолепием процессию барок Серебряного юбилея, в которой насчитывалось всего сто сорок судов. Во главе флотилии пойдет баржа Елизаветы II и Филиппа, скопированная с королевской гребной галеры XVIII века, а на веслах, как пошутил мэр Лондона Борис Джонсон, будут сидеть “полуголые парламентарии в кандалах” (5).

В субботу королева отпразднует юбилей посещением Эпсомского дерби, а в понедельник состоится концерт, организованный BBC, на который соберется двенадцать тысяч зрителей, выигравших билеты, как и десять лет назад, в лотерею. Затем их пригласят на открытый прием в Букингемском дворце с музыкальной программой, где будет представлена как классика, так и современные композиции. Королева снова зажжет сигнальный огонь, вслед за которым запылают остальные во всех частях Соединенного Королевства и Содружества. Задником для концертной сцены послужит дворец, трибуны установят вокруг памятника Виктории и по всей Мэлл расставят большие видеоэкраны.

Во вторник Елизавету II будут чествовать на благодарственном молебне в соборе Святого Павла, а после службы каретная процессия проследует частичным маршрутом королевы Виктории. Все торжества будут умеренно скромными и умеренно пышными – отвечая пожеланию королевы минимизировать расход государственных средств.

Подготовка к юбилею началась в 2009-м, который дворец назвал “годом идей” (6). Как и в 2002 году, составляющие программы не рекламировались загодя, чтобы не провоцировать завышенные ожидания. В намерения советников королевы не входило лить воду на мельницу существенно поредевшей оппозиции монархии. “Республиканство в нынешней Британии не тянет даже на умозрительный политический статус, – писал ведущий колонки “The Times” Хьюго Рифкинд в 2009 году. – Это просто фикция” (7). Спустя сорок лет после первого опроса на тему симпатий к монархии в 1969 году доля одобряющих королеву составляет все те же благополучные восемьдесят процентов.

Убедительным доказательством интереса к монархии (не только среди британцев, но и в других странах) можно считать популярность оскароносного фильма “Король говорит”. Сюжет его – вдохновляющая история о том, как отец Елизаветы II Георг VI, повинуясь чувству долга, упорно преодолевал свой физический недостаток, заикание. Фильм не просто вызывал отклик в зрительской душе – он нес веру в такие незыблемые для монархии ценности, как ответственность, мужество и принципиальность. В одном кинотеатре за другим (8) зрители аплодировали после финальной сцены.

Заинтригованная отзывами на фильм, королева посмотрела его на закрытом показе. “В целом ей понравилось, – говорит Маргарет Роудз. – Я рада, что она решилась. Видеть своих родителей в чьем-то чужом изображении всегда нелегко, но я не могу сказать, что она безоговорочно отвергла или безоговорочно приняла этот фильм. Конечно, не обошлось без некоторых несоответствий, но она закрыла на них глаза” (9).

Не последнюю роль в успехе Елизаветы II как суверена играет конфиденциальность и стремление избегать конфронтации. Если не считать нескольких довольно несущественных замечаний, она ничем не выдавала своих политических взглядов, как бы “The Sunday Times” в свое время ни пыталась выставить ее умеренной тори в противовес жесткому курсу Маргарет Тэтчер. В какие-то моменты она казалась сторонницей прогрессизма – приветствуя принцип многосторонности Содружества и меры по борьбе с глобальным потеплением, говоря о необходимости “перераспределения экономического равновесия (10) между странами” в рождественской речи 1983 года и призывая богатые страны делиться современными технологиями с отстающими. Однако даже тогда ее публичные заявления не выходили за конституционные рамки и согласовывались с политикой правительства. И самое главное, все доводы против монархии как антидемократического и отсталого института разбивались о надежность и незыблемость королевы, которая, как образно выразился бывший лорд-гофмейстер Дэвид Эрли, “для народа вроде несокрушимого утеса, за который можно уцепиться в бурные времена” (11).

Во вторник 11 мая 2010 года Елизавета II приветствовала своего двенадцатого премьер-министра – консерватора Дэвида Камерона. Сорокатрехлетний политик стал самым молодым премьером после назначенного в 1812 году лорда Ливерпуля – он родился в пятнадцатый год царствования Елизаветы II и был на три года моложе принца Эдварда, младшего сына королевы. Будущего премьера она впервые увидела восьмилетним (12), когда тот вместе с Эдвардом выступал в школьной постановке “Ветра в ивах”. Дистанция, разделяющая Камерона и Черчилля, который родился в XIX веке и служил в армии при прапрабабушке Елизаветы II, казалась невероятной.

Традиционный визит во дворец Камерон нанес через пять дней после всеобщих выборов 6 мая, которые привели к образованию “подвешенного парламента” – впервые с 1974 года. Тори завоевали триста шесть мест, однако до необходимого законодательного перевеса им не хватало еще двадцати. Лейбористы получили двести пятьдесят восемь мест, и пятьдесят семь досталось меньшинству в лице либерал-демократов (партии, созданной в 1988 году после слияния либералов с социал-демократами). Теперь решающее слово принадлежало лидеру меньшинства – сорокатрехлетнему Нику Клеггу, рассматривающему предложения о коалиции от обоих соперников. Во многих отношениях либерал-демократам ближе были либералы, однако Камерон подсуетился быстрее Гордона Брауна, предложив более заманчивые условия, чем вторая сторона.

В какой-то момент главный переговорщик Брауна Питер Мандельсон обратился за советом во дворец к личному секретарю Кристоферу Гайдту, который ответил, что “конституция и долг обязывают” (13) бывшего премьера “оставаться в должности” до формирования нового правительства. Во время растянувшегося на выходные подвешенного состояния Гайдт регулярно наведывался на Даунинг-стрит, чтобы оставаться в курсе событий. “Гайдту важно было держаться на виду и демонстрировать, что он действует от лица королевы” (14), – вспоминает пиар-менеджер Брауна Саймон Льюис, знающий дворцовую кухню изнутри.

Во время последней встречи с Клеггом во вторник Браун заявил: “Я не могу заставлять ждать королеву. Определяйтесь, Ник” (15). В конце концов Клегг принял, как выразился позже Камерон, “безгранично щедрое предложение по формированию коалиционного правительства” (16), включающее назначение лидера либерал-демократов заместителем премьер-министра. Тем не менее договор о первом двухпартийном правительстве со времен Второй мировой должна была прежде ратифицировать партия Клегга. На аудиенции у королевы после отставки Брауна Камерон “сказал, что не знает наверняка, какое правительство ему предстоит сформировать, и что надеется на коалиционное, но, возможно, вернувшись утром, он будет вынужден сообщить о совершенно ином исходе” (17).

Камерон был первым избранным в премьер-министры выпускником Итона со времен Алека Дуглас-Хьюма, ушедшего в 1964 году. Новый премьер происходил из богатой семьи банкиров, имеющей родственные связи с аристократией – в частности, с 7-м графом Денби. Его отец Иэн, биржевой брокер, личным примером учил сына бороться с жизненными невзгодами. Родившись с серьезно деформированными ногами, Иэн играл в теннис и крикет, перенес многочисленные операции, а в конечном счете и ампутацию, но всегда держался стойко и не жаловался на судьбу. Отучившись с принцем Эдвардом в приготовительной школе Хетердаун, Дэвид поступил в Итон и с отличием окончил Оксфорд. В начале своей политической карьеры он долго выполнял роль закулисного стратега у консерваторов и семь лет оттачивал навыки внедрения своих идей на посту руководителя пиар-отдела в “Карлтон коммьюникейшенс”, одной из ведущих британских медиакомпаний.

После избрания в парламент в 2001 году Камерон всего за четыре года пробился в партийную верхушку и начал работать над модернизацией партии тори, выводя на первый план личную инициативу и социальную справедливость и одновременно борясь с правительственными злоупотреблениями. Симпатичный, обаятельный и расторопный, он соответствовал нужным ожиданиям, как в свое время Блэр в партии лейбористов. Вместе с женой Самантой, элегантной бизнес-леди и дочерью баронета, он воспитывал троих детей. Старший сын Иван, родившийся с церебральным параличом и тяжелой формой эпилепсии, не мог ни есть самостоятельно, ни говорить, ни ходить. Ему требовался круглосуточный уход (включающий двадцать шесть приемов лекарства в день), однако Камероны старались по максимуму включать его в жизнь семьи и знакомить с окружающим миром.

В 2009 году шестилетний Иван скончался от осложнений, связанных с его заболеванием. Гордон Браун, не понаслышке знающий, каково это – хоронить ребенка и выхаживать страдающего тяжелым хроническим заболеванием, отозвался о постигшей политического соперника трагедии с непривычным для него участием. Через три месяца после вступления мужа в должность премьера Саманта Камерон родила третью дочку, однако спустя две недели их радость омрачилась уходом из жизни Иэна Камерона, который скончался от инсульта на семьдесят восьмом году.

Неоспоримое мужество Дэвида Камерона, не склонного замалчивать свои жизненные невзгоды, гармонировало с врожденным стоицизмом королевы и эмоциональной открытостью, появившейся после смерти Дианы и воспринимаемой ею как знамение времени. Кроме школьных лет вблизи Виндзорского замка, у Камерона с восьмидесятичетырехлетней Елизаветой II нашлись и другие общие темы. Он вырос в сельской местности, в небольшом селении в Беркшире, где пристрастился к охоте. Его отец увлекался конным спортом и владел на паях несколькими чистокровными скакунами. Как и королева, премьер-министр отличался практическим складом ума и высказывался неожиданно прямо для политика. В общем и целом для дружеского общения на еженедельных аудиенциях в Букингемском дворце почва была самая благоприятная, а самокритичный юмор и обаяние Камерона еще больше разряжали атмосферу.

Первым делом коалиция Камерона принялась разгребать суровые последствия экономического кризиса, усугубленные доставшимся в наследство от лейбористов ростом правительственных расходов от 40% ВНП в 1997 году до почти половины ВНП к 2010 году. Новое правительство сократило их почти на 20% в рамках борьбы с раздутым дефицитом бюджета, а также повысило налоги и плату за университетское обучение. Студенты вышли протестовать на улицы, но в остальном британцы стойко перенесли необходимое стране хирургическое вмешательство, глядя, как трещат по швам от непосильных расходов экономики Греции, Ирландии и Португалии.

Королевский бюджет тоже не избежал пристального внимания и вмешательства, когда в 2010 году закончился десятилетий срок выплат по цивильному листу. За двадцать лет, прошедших с тех пор, как Маргарет Тэтчер определила королеве ежегодное довольствие в 7,9 миллиона фунтов на представительские расходы, эту сумму не повышали ни разу. Изначальная сумма – с учетом девятипроцентной инфляции того времени – закладывалась с запасом, поэтому, когда на протяжении 1990-х инфляция составляла скромных 3%, королевский казначей инвестировал излишек (18) в специальный фонд, созданный на черный день, и к концу десятилетия в нем накопилось 35,6 миллиона фунтов.

Когда в 2000 году кончился договор с Тэтчер, Тони Блэр оставил ту же фиксированную сумму еще на десять лет, полагая, что резервный фонд покроет растущие расходы на содержание королевского двора. К 2009 году ежегодные траты (19) по цивильному листу доросли – в первую очередь из-за инфляции – до четырнадцати с лишним миллионов, требуя от королевы 6,5 миллиона доплаты из резерва.

Представляя в июне 2010 года свой отчет по королевскому бюджету, министр финансов Джордж Осборн, похвалив двор за “рачительность и экономию” (20) в предыдущее десятилетие, сообщил, что довольствие по цивильному листу придется еще на два года оставить прежним, а значит, израсходовать оставшиеся 15,2 миллиона из резервного фонда. Кроме того, Елизавета II планировала потратить (21) почти 1,3 миллиона из своих тринадцати с лишним миллионов личного дохода от герцогства Ланкастерского на официальные издержки троих из своих детей и других родственников, трудящихся на “фирме”. (У Чарльза в 2009 году ушло (22) на “официальные обязанности и благотворительность” девять миллионов фунтов из 17,1 миллиона, поступивших от герцогства Корнуолльского.) Расходы на обеспечение безопасности и охраны всех членов семьи и резиденций полицией и военными держались в строжайшей тайне, но по приблизительным оценкам составляли свыше пятидесяти миллионов фунтов в год.

В октябре 2010 года министр финансов объявил, что королевский двор согласился к 2012 году урезать расходы на 14% в соответствии с правительственным курсом на экономию. Тогда же Осборн рассказал о радикальных изменениях в финансировании официальной деятельности монарха, разработанных совместно с придворными сановниками. Начиная с 2013 года упраздняется и цивильный лист, и различные правительственные дотации. По новой схеме королевскому двору будет выделяться единый грант финансовой поддержки суверена, составляющий 15% чистого дохода от обширного портфеля собственности и инвестиций короны, принадлежавших монарху с XI века. Доход королевы будет начисляться в соответствии с суммой прибыли двухлетней давности.

Осборн нашел великолепное решение, изящное и практичное одновременно, возвращая монарху долю прибылей с собственности короны, которые отдал государству в 1760 году король Георг III в обмен на довольствие по цивильному листу. Кроме того, снимается необходимость то и дело обсуждать план выплат с парламентом. “Моим преемникам не придется с такой частотой возвращаться к этому вопросу” (23), – пояснил Осборн. Капиталы короны стоимостью в 7,3 миллиарда должны принести в 2011–2012 годах около двухсот тридцати миллионов чистой прибыли, из которых порядка тридцати четырех миллионов будут выплачены в 2013-м королеве на официальные расходы и сто девяносто шесть миллионов поступят в государственную казну.

Новая схема позволит не бояться инфляции, но предусмотрит защитные меры на случай снижения прибылей и ограничения на случай резкого роста, чтобы доход не был “чрезмерно высоким” (24). Критики остались недовольны тем, что в таком случае монарх становится неподотчетным парламенту, однако на самом деле дворец уже дал согласие на ежегодные проверки со стороны Национального контрольно-ревизионного управления с передачей отчетов в парламент. Кроме того, по новой системе королевский двор сможет сам распределять финансы на свои нужды, не дожидаясь целевых выплат на содержание и поездки. Первоочередной задачей в этом случае станет ремонт ветшающих зданий: в Букингемском дворце отваливается лепнина с фасада (25), а в бальном зале протекает потолок.

Королева постепенно сокращает расходы по разным статьям, не трогая регулярных мероприятий вроде ежегодных открытых приемов, дипломатических раутов и торжественных обедов. Эра великих балов для друзей и родных давно в прошлом. Пятьдесят лет безупречной службы двух своих фрейлин (26), Сьюзан Хасси и Мэри Моррисон, королева отметила в июне 2010 года скромным камерным приемом в Букингемском дворце. Она регулярно отправляла на переработку свои наряды, а для государственного визита в Словению в октябре 2008 года попросила Анжелу Келли сшить вечернее платье для торжественного банкета из серебряной с золотом парчи, полученной в подарок во время поездки на Ближний Восток два десятилетия назад (во дворце эту меру назвали “кризисный кутюр” (27). Осенью 2010 года Елизавета II объявила, что отменяет ежегодный рождественский прием в Букингемском дворце, экономя таким образом около пятидесяти тысяч фунтов из 1,3 миллиона (28), выделенных на устройство и обслуживание развлекательных мероприятий. Заголовок в “Evening Standard” грустно резюмировал: “Все на мели… Даже королева”.

Отношения королевской семьи с прессой в первом десятилетии XXI века несколько стабилизировались – в первую очередь, из-за исчезновения “второго двора” во главе с Дианой, который подкидывал избранным таблоидам лакомые жареные кусочки. В то же время дворец выработал более трезвый подход к СМИ. “Пусть у нас нет специалистов по королевской истории, но в газетной кухне мы разбираемся” (29), – заявил один из старших сановников.

И хотя Филипп не понимал, “на кой черт читать столько газет”, благодаря этой привычке у Елизаветы II выработалось чутье на прессу. Она давно научилась отделять важное от наносного, отличать взгляды СМИ от взглядов публики. Пресс-служба дворца охватила еще более широкий срез “законодателей общественного мнения” вместе с местными изданиями и чаще устраивала брифинги. “Мы не пытаемся сорвать покров тайны с королевской семьи, – утверждает один из представителей дворца. – Просто рассказываем об их работе” (30).

Когда с распространением Интернета упали газетные тиражи, советники ее величества осознали, что теперь у них есть прямой выход на публику – особенно на “молодежный контингент” (31), как его называют во дворце, – в виде сайта монархии и канала на YouTube. В 2009 году дворец освоил и другую новинку, заведя для монарха твиттер, хотя записи в нем сводились в основном к бюллетеням о поездках членов королевской семьи. К началу 2011 года на твиттер монархии подписалось уже больше ста тысяч читателей. Созданная 7 ноября 2010 года страница королевы на Facebook всего за четыре месяца собрала более трехсот тысяч “лайков”.

Однако социальные сети лишь смягчили нападки британских федеральных газет, которые по-прежнему пользовались бо?льшим авторитетом, чем американские. В 2010-м и 2011-м их главной мишенью оказался принц Эндрю, особый представитель Британии по вопросам торговли и инвестиций с 2001 года, прозванный за постоянные перемещения “коллекционером летных миль”. Его склоняли на все лады за переговоры с диктаторствующими лидерами Казахстана и Азербайджана, не говоря уже об американском миллиардере Джеффри Эпстайне, отбывавшем срок за педофилию. Раз за разом ставилась под сомнение целесообразность неоплачиваемой должности принца Эндрю, обходившейся британскому правительству (32) почти в шестьсот тысяч фунтов ежегодно на перелеты, гостиницы и развлечения, – это не считая ежегодной дотации от королевы в двести сорок девять тысяч фунтов (33) на содержание персонального офиса.

Правительственные чиновники тем временем доказывали (34), что без помощи Эндрю британским компаниям не удалось бы заключить мультимиллиардные контракты на такие проекты, как дубайское метро и поставка самолетных двигателей для “Air Asia”. Успешнее всего Эндрю удавалось лоббировать интересы британской промышленности (35) в Азии и на Ближнем Востоке благодаря знакомству с государственными руководителями – например, королем Иордании Абдуллой II, с которым они охотились в Марокко и Танзании. “Королевская власть тут ни при чем, все дело в личных отношениях, – говорит Эндрю. – Надо уметь завязывать знакомства… Когда страна конкурирует с другими, логично иметь на руках побольше козырей. Вот я как раз такой козырь” (36). И все же сомнительные связи (37) и недальновидность Эндрю беспокоили королеву и советников, поэтому в июле 2011 года принц оставил должность, на которой прослужил десять лет. Он по-прежнему собирался продвигать британский бизнес, но уже неофициально, параллельно содействуя расширению возможностей стажировки для молодежи.

Репутацию Эндрю сильно подмочил поступок его бывшей жены, пойманной годом ранее на злоупотреблении положением супруга. Разразившийся скандал напомнил о неурядицах, преследовавших королевскую семью в конце прошлого века. После развода в 1996 году у Ферги осталось три миллиона фунтов долга, однако благодаря нескольким успешным коммерческим сделкам дела удалось поправить. Даже бывшая свекровь в знак одобрения пригласила Ферги (38) с Эндрю и дочерьми, Беатрис и Евгенией, в августе 2008 года на выходные в Балморал, где опальная герцогиня не бывала со времен своего позорного бегства в 1992-м.

Ферги, однако, оставалась такой же транжирой, держа, в частности, штат из одиннадцати проживающих и приходящих слуг (39) (Эндрю, для сравнения, обходился пятью). В 2009 году в ее финансах снова образовалась брешь – поскольку доходы сократились, долги выросли до двух с лишним миллионов. Весной 2010 года пятидесятилетняя герцогиня, будучи в отчаянном положении, попалась на удочку Мажера Махмуда – того самого корреспондента “News of the World”, который девять лет назад подловил Софию Уэссекскую, а теперь под личиной индийского бизнесмена склонил к махинациям Сару. Под прицелом скрытых камер, записывающих встречу в квартире в фешенебельном районе Мейфэр, Ферги продала выходы на своего бывшего мужа за пятьсот тысяч фунтов – сорок тысяч из них наличными, которые она вынесла в сумке для ноутбука. Ферги постоянно повторяла, что Эндрю “ни с кого не берет ни пенса”, а ей самой бы только “кусочек отщипнуть” (40).

В попытке исправить положение, когда разоблачительный ролик моментально стал сенсацией на YouTube, Ферги поспешно выступила с “искренними извинениями” (41), объясняя, что терпит “финансовое бедствие”, но “это не повод допускать подобные просчеты”. И Сара, и Эндрю заверили, что он ничего не знал о контактах бывшей жены с поддельным бизнесменом. Посовещавшись с королевой, Эндрю выплатил часть долгов экс-супруги и помог ей реструктурировать остаток. В июле Ферги уволила всех своих сотрудников и согласилась работать под надзором офиса Эндрю.

Месяц спустя королева и Филипп вместе с детьми и большинством внуков (Уильям и Гарри в это время находились на военной службе) отправились в ностальгический десятидневный круиз по Внешним Гебридам на “Хебридиан Принцесс”, празднуя шестидесятилетие Анны и пятидесятилетие Эндрю. В качестве почетного гостя (42) пригласили восьмидесятитрехлетнюю бывшую няню Мейбл Андерсон, которая проживала в одном из королевских домов Большого Виндзорского парка и не теряла связи с бывшими воспитанниками, особенно Чарльзом.

На седьмом десятке лет принц Чарльз не только обрел семейное счастье с Камиллой, но и начал получать отдачу от разнообразной деятельности, которой оправдывал свой статус наследника престола. Принц Уэльский пропагандировал целый спектр начинаний, охватывающих такие области, как архитектура, охрана исторических памятников и окружающей среды, бережное ведение сельского хозяйства, сохранение дождевых лесов, здравоохранение, образование и профессиональная подготовка. Поначалу некоторые его взгляды высмеивались – в частности, ценность экологически чистых продуктов и необходимость соблюдать человеческий масштаб в строительстве новых жилых массивов, однако впоследствии они стали общим местом. Ежегодно принцу Чарльзу удается собрать более ста десяти миллионов фунтов (44) для своих персональных благотворительных фондов, деятельность которых распространяется теперь на Китай, Афганистан, Гайану и Ямайку.

Он освоился со своим положением и вкладывает всего себя в дело, которое, как он часто повторяет, “придумывал по ходу”. “Он наполнил жизнь заботами, – говорит Нэнси Рейган. – Чарльз трудится гораздо больше, чем любой предыдущий принц Уэльский” (45). Однако его деятельность в корне отличается от более регламентированного служения королевы. Елизавета II действует в основном по указке, тогда как ее первенец волен заниматься тем, к чему лежит душа. По утверждению одного из помощников принца, “Чарльз всегда в обойме, потому что не знает покоя. Он как вечный двигатель” (46).

Жизненный настрой у матери и сына тоже диаметрально противоположный. “Чарльз от природы скорее пессимист, а королева скорее оптимистка” (47), – утверждает кузина ее величества Маргарет Роудз. Елизавета II “не склонна обманываться насчет возможных перемен, – считает ее бывший пресс-секретарь Чарльз Энсон. – У нее редкая для западного человека способность безропотно принимать жизненный расклад, проистекающая отчасти из религиозной веры и отчасти из опыта” (48). Принц Чарльз более эмоциональный, ранимый и вспыльчивый, склонный к унынию и нуждающийся в поддержке. “Камилла умеет сглаживать острые углы и предвосхищает возможные сбои” (49), – говорит Анна Гленконнер.

Чарльз больше поддается внушению, чем мать, за свою жизнь он не раз подпадал под влияние гуру вроде Лоренса ван дер Поста и мистической поэтессы Кэтлин Райн. Однако, если королеву можно убедить аргументированными доводами, Чарльз не любит советов, которые идут вразрез с его мнением. Даже среди его близких друзей немногие отважатся спорить с ним, опасаясь упреков в черствости или предательстве. Его отец, наоборот, только приветствует здоровую полемику и, хотя способен при случае разделать оппонента под орех, всегда рад признать правоту того, кто владеет материалом.

Чарльз гораздо более уклончив, чем родители, от которых проще дождаться прямого ответа. “Видно, что он виляет, – говорит давняя знакомая Камиллы. – И собеседнику тоже приходится лавировать” (50). Чарльз больше королевы охоч до сплетен (хотя Елизавета II любит политические слухи) и всегда прикидывает, “против меня этот человек или за (51), в каком он лагере, – свидетельствует один из бывших советников ее величества. – Королева мыслит иначе, в направлении “что случилось и что предпринять”. Лагеря и стороны ее интересуют, только если они препятствуют необходимому решению”.

Королевский двор, несомненно, отличается роскошью, однако Чарльз больше матери склонен к расточительству. Елизавета II знает что почем и умеет экономить при необходимости. Если на рядовых приемах в Букингемском дворце гостей угощают вином, картофельными чипсами и орешками, то в Кларенс-Хаусе потчуют изысканными деликатесами, а на обедах зал украшает театральная подсветка и дорогие цветочные композиции. “Надо отдать ему должное, он не скупится, когда дело того стоит” (52), – говорит Патриция Брейберн. Собираясь на неделю в Сандрингем (53), Чарльз везет с собой грузовик овощей и мяса из Хайгроува, несмотря на имеющуюся в норфолкской резиденции ферму. На званых обедах он ест не то, что подают гостям (54), зачастую даже пользуясь персональными приборами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.