Нашествие

Нашествие

К этому времени механизм функционирования республики представлял собой вполне жизнеспособную трехчленную структуру. На самом верху находился сенат из трехсот сенаторов. Первым в их списке был старейший, которого называли принцепсом (princeps). У него единственная привилегия — голосовать первым в случае поименного опроса. Сенат хоть и формально не обладал, как сейчас говорится, законодательной инициативой, но поскольку он распоряжался казной и внешними делами, то к его мнению прислушивались весьма внимательно.

Народные собрания решали вопросы, имеющие отношение к жизни города, и, в свою очередь, подразделялись на комиции. Так, например, куриатные комиции касались дел семейных, таких как переход жен из рода отца в род мужа, утверждение завещаний, усыновлений и т. п. Центуриатные комиции выбирали высших должностных лиц. Традиционно выборы происходили на Марсовом поле.

Исполнительная власть была в руках магистратур. Как правило, они были ординарными, в которые входили все функционирующие должности, и экстраординарные, которые действовали во время чрезвычайных ситуаций: мятежей, войн, стихийных бедствий… Должность диктатора, к примеру, была экстраординарной, так же как и его помощника — начальника конницы. Ординарные магистратуры, в свою очередь, состояли из старших, избиравшихся в центуриатных комициях: цензоры, консулы и преторы; и младших: эдилы, квесторы. Консулы и преторы обладали империем.

Империй (imperium) — это безоговорочная исполнительная власть должностного лица, которому поручалось действовать от имени государства. Диктаторы также обладали империем.

Как видим, вполне дееспособная структура, доказавшая свою эффективность и в самые трудные моменты истории. Однако даже она чуть было не рухнула, когда над Римом нависла смертельная угроза.

Имя этой угрозы — галлы.

Присоединив земли Этрурии к своим владениям, римляне не успели переварить столь крупную добычу. Разумеется, знамения предвещали грядущую беду, но мало кто прислушивался к ним. Будто бы некий Марк Цедиций ночью на улице услышал голос, идущий ниоткуда и повелевающий ему предупредить власти о пришествии галлов. Реакция властей была адекватная, то есть над ним посмеялись. К тому же властям было не до знамений, поскольку в это время они были заняты гноблением Камилла.

Как пишет Плутарх, «галлы — народ кельтского происхождения; покинув свою землю, которая, как сообщают, не могла досыта прокормить всех по причине их многочисленности, они двинулись на поиски новых владений — десятки тысяч молодых, способных к войне мужчин и еще больше детей и женщин, которые тянулись вслед за ними. Часть их, перевалив через Рипейские горы, хлынула к берегам Северного океана и заняла самые крайние области Европы, другие, осев между Пиренейскими и Альпийскими горами, долго жили по соседству с сенонами и битуригами. Много лет спустя они впервые попробовали вина, доставленного из Италии, и этот напиток настолько их восхитил, что от неведомого прежде удовольствия все пришли в настоящее неистовство и, взявшись за оружие, захватив с собой семьи, устремились к Альпам, чтобы найти ту землю, которая рождает такой замечательный плод, все прочие земли отныне считая бесплодными и дикими».[13]

Тит Ливий приблизительно также описывает мотивы, двигавшие галлами. Но при этом он указывает на то, что первые галлы пришли в Италию еще во времена Тарквиния Гордого и с тех пор постепенно продвигались в области, заселенные этрусками, и выдавливали их оттуда. Они же и основали город Медиолан (ныне известный как Милан). Версия о том, что возлюбившие вино галлы спьяну чуть не положили конец Риму, представляется более трагикомичной. Да что там говорить, история с гусями тоже подозрительно попахивает анекдотом… Но не будем забегать вперед.

Первая стычка римлян с галлами произошла у Аллии — притока Тибра. Этрусский город Клузий, на который напали галлы, попросил помощи у Рима. Римляне помощь не предоставили, но отправили к галлам послов. Если верить историкам, галлы приняли их мирно и готовы были вести переговоры, но послы вели себя по-хамски, учинили драку, и римский посол копьем убил вождя галлов. Разумеется, после этого галлам стало наплевать на этрусков, и они собрались идти на Рим. Однако и на сей раз попытались мирно решать проблемы и направили свою делегацию в сенат с жалобой на послов. Но, обнаружив, что их обидчики только что избраны военными консулами, немедленно возвратились, осыпаемые оскорблениями.

И вот тогда галлы предпринимают стремительный марш-бросок на Рим. Военные трибуны наспех собирают войско и выступают навстречу. Но их бездарность приводит к катастрофе — стоило галлам пойти в атаку, как римляне дрогнули и обратились в бегство, побросав оружие. Одни бегут в Вейю, другие — в Рим. «Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину», — возмущается Тит Ливий. Добравшись до города, уцелевшие после переправы через Тибр (а многие пошли ко дну из-за тяжести доспехов), заперлись в крепости, оставив городские ворота открытыми. Вождь галлов Бренн заподозрил ловушку и выжидал, в то время как его воины собирали оружие и доспехи убитых. Но вскоре разведчики сообщили, что дорога свободна, ворота города открыты, а на стенах никого нет.

Войско галлов подходит к Риму, но Бренн не решается войти в город — дело шло к ночи, и его могла ждать засада. Он останавливается лагерем у ворот. В городе римляне, воспользовавшись передышкой, переправили в крепость и на Капитолий продовольствие и оружие, самые крепкие и сильные остались защищать последний оплот, остальные вернулись в свои дома, встретить свою судьбу.

Утро галлы входят в город, и если поначалу они ведут себя тихо и с опаской, не зная, что их ждет на вымерших улицах, то вскоре начались убийства и поджоги. Пожар уничтожает Рим на глазах его последних защитников. Через несколько дней, когда догорает все, что может гореть, галлы начинают штурм крепости. Но римляне, ожесточенные гибелью их родного города, дают такой отпор, что галлы больше не рискуют идти на штурм. Но для осады у них не хватает запасов еды — вокруг выжженная земля. Поэтому часть войска идет грабить окрестности и приходит к городу Ардее. А там как раз живет обиженный римлянами герой — Марк Фурий Камилл. Понимая, что настал его час, он воодушевляет ардеян на сопротивление, собирает отряд и во время ночной вылазки устраивает резню в лагере потерявших бдительность галлов. Римляне, сбежавшие в Вейю, тоже оправились от шока, вызванного поражением. Сюда начали стекаться уцелевшие воины и добровольцы. Здесь же оказался и Цедиций, которого не так давно высмеяли за предостережение о галлах. Он выступил с требованием назначить Камилла полководцем. Собравшиеся согласились, но решили сначала получить на это разрешение римского сената. «До такой степени властвовала над всем смиренность, что даже на краю гибели соблюдалось чинопочитание!» — восклицает Тит Ливий.

Некий отважный юноша переплывает Тибр, карабкается по отвесной скале на Капитолийский холм и получает распоряжение сената, провозглашающее Камилла диктатором. Юноша отправляется обратно.

Между тем галлы обнаруживают следы отважного юноши и обращают внимание на то, что в этом месте можно взобраться на скалу. Галлы устраивают ночную вылазку, один за другим тихо поднимаются наверх, передавая друг другу оружие. Они передвигаются так бесшумно, что даже собаки их не слышат.

И вот тут те самые гуси спасают Рим своим гоготом. От их шума просыпается бывший консул Марк Манлий, поднимает тревогу и сталкивает щитом галла, который уже поднялся наверх. Тот в падении сбивает часть своего отряда, с другими расправляются проснувшиеся римляне. Утром Манлия награждают едой, а часового, проглядевшего вылазку галлов, сбрасывают со скалы.

Ситуация складывается патовая — и галлы, у которых началась эпидемия, предлагают перемирие и переговоры. Переговоры затягиваются, а в это время Камилл набирает войско и ведет его на помощь осажденным. Те же готовы откупиться от галлов, поскольку сенат поручает военным трибунам заключить мир. Договариваются, что выкуп заплатят золотом, а галлы, получив его, покинут римские владения. И когда начали взвешивать золото, галлы стали жульничать. По одной версии, они принесли фальшивые гири, по другой — попросту давили на чашу весов. А когда военный трибун возмутился, Бренн положил на весы меч и произнес слова, которые сохранились в веках: «Горе побежденным!»

Но, словно в драме со счастливым концом, в это время появляется диктатор Камилл с войском и требует прекратить это безобразие. В последовавших за этой душераздирающей сценой сражениях он наголову разбивает галлов, от которых не остается и следа. Греческие историки, правда, считали, что римляне на самом деле откупились золотом от галлов и те покинули разоренный город без всякого для себя ущерба.

Римляне в расстроенных чувствах, они хотят переселиться в Вейю, покинув навсегда руины своего города. Камилл же отговаривает их от этого опрометчивого шага, и горожане приступают к восстановительным работам.