МНОГО ДОРОГ ВЕДУТ НА МОСКВУ
МНОГО ДОРОГ ВЕДУТ НА МОСКВУ
Когда накануне Отечественной войны 1812 года Наполеон на одном приёме спросил у военного атташе России в Париже, какая кратчайшая дорога ведёт на Москву, тот остроумно ответил: «Много дорог ведут в Москву, ваше величество. Карл ХII, к примеру, шёл туда через Полтаву». Хотя намёк был более чем прозрачен, Наполеона это не остановило. А 130 лет спустя — и Гитлера тоже. Что ж, одержимых манией величия и мирового господства История ничему не учит. Фюрер даже знал, как он поступит с Москвой. На сей раз она не гореть будет, как в 1812 году, а вместе с окрестностями «с помощью огромных сооружений будет затоплена водой. Там, где стоит сегодня Москва, — писал он в своей директиве, — должно возникнуть море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа». (Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. В 7 т. — М. 1957. — Т. 1. — С.495)
Стратегической целью Гитлера был захват Москвы. Поэтому битва за Москву была первым крупнейшим сражением второй мировой войны, которое состояло из двух этапов: оборонительного 30.09.1941 — 05.12.1941) и наступательного (07.12.1941 — 08.01.1942).
3 октября вражеские танки ворвались в Орёл. 6 октября пал Брянск, 12 октября — Калуга. Четыре армии попали в «мешок» окружения под Вязьмой… Столица СССР оказалась без защиты.
Берлин ликовал: «Верховное командование вермахта сообщает: одержана победа в решающем сражении на Востоке».
Наступили самые грозные и тяжёлые дни войны. 13 октября начались ожесточённые бои под Москвой. По городу ползли слухи, что его готовятся сдать. Уходящие на восток поезда брали штурмом. Перестал работать городской транспорт, не работали магазины, в некоторых оставшихся продукты раздавали бесплатно.
Враг бросил на Москву до 80 отборных дивизий (в том числе 14 танковых и 9 моторизованных).
И 15 октября под грифом «Сов. секретно» особой важности вышло постановление ГКО об эвакуации столицы в Куйбышев.
Документ № 1
Об эвакуации столицы г. Москвы.
«В виду неблагоприятного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный комитет обороны постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в Куйбышев. (НКПС — т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — т. Берия организует их охрану).
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позже, смотря по обстановке).
3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата Обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группы Генштаба в Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всё электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию).
Председатель Государственного Комитета Обороны
И. Сталин
(Известия ЦК КПСС. — 1990. — № 12. — С. 217.)
По свидетельству телохранителя И.В. Сталина А. Рыбина в его книге «Рядом со Сталиным» (М. «Ветеран». 1992. С.25) Сталин заявил 16 октября, что не желает покидать столицу: «Никакой эвакуации. Остаёмся в Москве до победы».
Что же повлияло на решение вождя не покидать столицу?
Из воспоминаний Г.К. Жукова мы знаем, что здесь сыграла определённую роль уверенность военачальника в том, что «Мы отстоим Москву во что бы то ни стало». Но были и другие, куда более существенные факторы. В частности, тот, что накануне, то есть 16-го Сталин побывал на передовой в дивизии А.П. Белобородова, чтобы лично изучить боевой дух солдат, беседовал с ранеными бойцами в селе Ленино — Лупиха, остался доволен их решимостью биться за Москву до конца.
Из дальневосточных разведдонесений Верховный Главнокомандующий знал, что падение Москвы явится сигналом для Японии к вступлению в войну против СССР, а воевать на два фронта для любой страны равносильно самоубийству. В то же время для организации контрнаступления очень важны были свежие силы, которые могли дать Сибирь и Казахстан…
Люди, остававшиеся в те дни в Москве, описывали позже, какой ошеломляюще-благоприятный эффект произвела на москвичей новость, что Сталин решил до победного конца быть с ними. Народ верил: пока Сталин находится в Москве, ничего катастрофического с ней не произойдёт.
Свет в окне его кремлёвского кабинета, горевший почти до самого утра, презрев светомаскировку, был дерзким вызовом судьбе. Тем более, что Сталин знал о приказе Гитлера взорвать Кремль и тем самым положить конец этому символу большевизма.
Историческая справка.
«Кремль подвергся массированному налёту в ночь на 22 июля 1941 года, когда на его территорию было сброшено 15 фугасных и несколько сотен зажигательных бомб. Возникшие от них пожары грозили уничтожить бесценные памятники русской культуры. Но мужественные защитники Кремля под руководством его коменданта генерала Н.К. Спиридонова, не щадя жизни, спасали кремлёвские святыни. Более 90 воинов гарнизона Кремля при этом погибли.
В ответ 8 августа 1941 года был совершён налёт авиации Балтийского флота на военные объекты Берлина».
17 октября из Москвы был эвакуирован Генштаб с Б.М. Шапошниковым во главе, и И.В. Сталин остался с двумя помощниками — А.М. Василевским и С. М. Штеменко.
О том, насколько серьёзно было положение Москвы в тот день, можно понять из стенограммы выступления перед читателями книги «Генеральный штаб в годы войны» её автора — генерала армии Штеменко: «Командный пункт Жукова в период угрожающего положения находился вблизи линии обороны. Жуков обратился к Сталину с просьбой разрешить перевести его командный пункт подальше от линии обороны, к Белорусскому вокзалу. Сталин ответил, что если Жуков недоволен, то он, Сталин, сам готов занять его место». (Феликс Чуев. Солдаты империи. М. Ковчег.1998. С.312).
20 октября в столице было введено осадное положение. Москва приобрела облик военного города: улицы пересекли ряды «ежей» и других противотанковых заграждений. Шпионов, диверсантов, провокаторов и паникёров полагалось расстреливать на месте. Панику, возникшую было в связи со слухами об эвакуации И.В. Сталина, о сдаче столицы немцам, удалось погасить. Порядок был восстановлен.
По воспоминаниям того же А. Рыбина, знаменитейший тенор Сергей Лемешев, которому в те дни предлагали вместе с другими артистами Большого театра эвакуироваться, заявил: «А почему я, собственно, должен ехать в Куйбышев, когда Сталин находится в Москве? Нам надо здесь помогать фронту, открывать наш театр, а не стремиться в тыл».
И через месяц, 19 ноября, в филиале Большого театра на Пушкинской улице состоялся первый концерт артистов оперы и балета. А 22 ноября ставили оперу «Евгений Онегин», 23-го — балет «Тщетная предосторожность»…
Бойцы Красной Армии в заснеженных полях и лесах Подмосковья, прочитав об этом в газетах, услышав по радио или от своих командиров, понимали, что это и есть величайшее проявление силы духа: ни одно государство в мире за всю многовековую историю человечества не открывало театра, когда враг стоял в 30–40 километрах от города. И это вселяло в красноармейцев и оптимизм, и уверенность в победе.
О боевом настрое тех дней лучше всего говорит надпись на карте Европы, подаренной командующим 16-й армии К.К. Рокоссовским корреспонденту «Красной Звезды» П.И. Трояновскому: «Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Советские войска обязательно будут в Берлине! Подмосковье. 29 октября 1941 года. К. Рокоссовский».
Между тем в лагере гитлеровцев царила атмосфера эйфории, головокружения от успехов. Они нисколько не сомневались в падении Москвы, а следовательно, в благополучном окончании блицкрига.
Документ № 2
Письмо офицера армии вермахта Альберта Неймгена.
Подмосковье, 5 ноября 1941 года:
«Дорогой дядюшка! Десять минут назад я вернулся из штаба нашей гренадёрской дивизии, куда возил приказ командира корпуса о последнем наступлении на Москву. Через несколько часов это наступление начнётся. Я видел тяжёлые пушки, которые к вечеру будут обстреливать Кремль. Я видел полк наших гренадёров, которые первыми должны пройти по Красной площади, у могилы их Ленина… Это конец, дядюшка. Москва — наша, Россия — наша, Европа — наша. Тороплюсь. Зовёт начальник штаба. Утром напишу тебе из Москвы и опишу, как выглядит эта прелестная азиатская столица».
Но не тут-то было…
6 ноября И.В. Сталин выступил на торжественном заседании в честь 24-й годовщины Великого Октября. Оно состоялось в необычном месте — в подземном зале станции метро «Маяковская», одной из самых глубоких станций. Его речь транслировалась по радио и была опубликована в газетах. И.В. Сталин заявил на весь мир, что блицкриг в России с треском провалился, выразил полную уверенность в мощи Красной Армии и в успехе всенародного сопротивления.
Утром 7 ноября состоялся традиционный парад войск на Красной площади. Готовился он в строжайшей тайне. Даже участникам парада не объявлялось заранее, для чего их тренируют. Командовал парадом генерал-лейтенант П.А. Артемьев, занимавший в то время пост командующего войсками Московского военного округа и возглавлявший Московскую зону обороны. Сам П. Артемьев рассказывал впоследствии об этом беспримерном в истории параде: «Сталин сказал: «Подготовку проводите в секрете. О начале парада сообщите мне лично после торжественного заседания 6 ноября». Я спросил: «Товарищ Сталин, а если прорвётся вражеский самолёт и начнёт бомбить парад?» Он ответил: «Во-первых, ни один вражеский самолёт не должен прорваться в Москву. А, во-вторых, если всё же сбросит бомбу, то уберите пострадавших и продолжайте парад».
Историческая справка.
С 22 июля и до конца 1941 года фашистская авиация 49 раз предпринимала попытки бомбить нашу столицу. Однако из 3700 бомбардировщиков, участвовавших в налётах, в её воздушное пространство прорвалось лишь 142. Было сбито 478 вражеских самолётов.
На военном параде Верховный Главнокомандующий говорил страстно и искренне, напутствуя уходящих прямо на фронт бойцов Красной Армии.
Документ № 3
Из речи И.В. Сталина на параде на Красной площади 7 ноября 1941 года.
«На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощённые народы Европы, попавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю! Будьте же достойными этой миссии!
Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»
Исторический военный парад на Красной площади в Москве в 24-ю годовщину Великого Октября, когда Сталин произнёс небольшую, но весьма ёмкую по содержанию речь, в которой напутствовал уходящих на фронт воинов, заканчивалась словами: «За полный разгром немецких захватчиков! Смерть немецким оккупантам! Да здравствует наша славная Родина, её свобода, её независимость! Под знаменем Ленина — вперёд, к победе!», — получил колоссальный резонанс во всём мире.
Когда Иосиф Виссарионович Сталин выступал во время парада на трибуне Мавзолея, тело В.И. Ленина уже было эвакуировано из Москвы.
Документ № 4
Из протокола № 34 решений Политбюро ЦК ВКП (б) («Особая папка»)
№ 176 О сохранении тела Ленина
2 июля 1941 г.
Утвердить следующее постановление СНК СССР:
«Для сохранения тела В.И. Ленина Соает народых комиссаров Союза ССР постановляет:
1. Вывезти тело В.И. Ленина в глубь страны в г. Тюмень.
2. Для наблюдения за телом и его сохранения одновременно направить к месту назначения тела профессора Збарского Б.И., 3-х его ассистентов и 5 человек обслуживающего персонала.
3. Возложить полную ответственность на профессора Збарского Б.И. за сохранение тела В.И. Ленина в пути его следования и на новом месте хранения.
4. Охрану тела в пути его следования и на месте нового хранения возложить на НКВД и НКГБ Союза ССРП.
5. НКПС выделить специальный классный вагон для обеспечения этого мероприятия».
Выписки посланы: тт. Берия, Кагановичу, Меркулову, Чадаеву.
(Отечественные архивы. 1995. № 2. С.31)
Тексты обеих речей И.В. Сталина разбрасывались с самолётов на оккупированных территориях, вызывая бешеную ненависть у врага и небывалый патриотический подъём и ненависть к фашистам у советских людей.
В течение первых двух недель ноября наступление немцев захлебнулось, но уже 15–16 ноября противник возобновил наступление на Москву.
Большую роль в обороне Москвы сыграла сформированная в Алма-Ате прославленная 316-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора И.В. Панфилова и полкового комиссара А. С. Егорова. 16 ноября 1941 горда в неравном бою у разъезда Дубосеково 28 истребителей танков уничтожили 18 боевых машин. Возглавлявший эту группу политрук Василий Клочков произнёс слова, ставшие девизом всей обороны столицы: «Велика Россия, а отступать некуда, позади — Москва». Спустя два дня, 18 ноября, пал смертью храбрых комдив Панфилов. В течение месяца, ведя беспрерывные бои на подступах к Москве, панфиловцы разгромили 2-ю танковую, 29-ю моторизованную, 11— ю и 110-ю пехотные дивизии гитлеровской армии».
Как только германское наступление было остановлено, И.В. Сталин, Г.К. Жуков и С.К. Тимошенко начали планировать зимнее контрнаступление. Поэтому ввод в сражение в конце ноября свежих сталинских стратегических резервов (только на Западном фронте трёх общевойсковых армий, девяти стрелковых и двух кавалерийских дивизий, восьми стрелковых и шести танковых бригад) явился для Гитлера фактором стратегической внезапности.
И.В. Сталину удалось мерами маскировки скрыть от противника сосредоточение этих резервов в районе Москвы.
По подсчётам Маршала Жукова, в битве под Москвой гитлеровцы потеряли в общей сложности более полумиллиона человек, 1 тыс. 300 танков, 2 тыс.500 орудий, более 15 тысяч машин и много другой техники. Немецкие войска были отброшены от Москвы на запад на 150–300 километров. Был развеян миф о непобедимости немецкой армии, подрывавший боевой дух советских войск. А самое главное — отстояли Москву.
Современные буржуазные историки создали ряд мифов о причинах побед Советской Армии. На вопрос, как получилось, что Гитлер не взял Москву, они отвечают, что под Москвой победили генералы Грязь, Мороз и Пространство. Вот образчик примитивнейшей дезинформации, отчаянной лжи и клеветы: «Всё шло хорошо, и немцы подошли к окраинам Москвы. Они уже видели шпили башен Кремля, но тут нагрянула русская зима. Традиционный русский союзник — генерал Мороз заморозил немецкое наступление, и теперь русские войска переходят в контрнаступление». Во даёт военный историк, янки Лэки!
Пожалуй, здесь как нельзя к месту будет привести сводку Совинформбюро от 13 декабря 1941 года: «Жалобы на зиму означают, что немцы не позаботились снабдить свою армию тёплым обмундированием, поторму что надеялись кончить войну до наступления зимы».
Эта помощь «Генерала Мороза» находит подтверждение и в курьёзной записке Г.К. Жукова на имя И.В. Сталина.
Документ № 5
14 декабря 1941 г.
Товарищу Сталину
Пленные из группы Гудериана показывают, что им сейчас в связи с холодами разрешено одеть парадное обмундирование, которое они везли с собою для парада в Москве.
Жуков
15 февраля 1942 года Уинстон Черчилль выступил по лондонскому радио.
Документ № 6
Из выступления У. Черчилля.
«Как обстояли дела в середине августа 1941 года, когда я встретился с Рузвельтом? В те дни казалось, что немцы разрывали на части русские армии и быстро шли на Ленинград, Москву, Ростов и в самый центр России…
Как обстоят дела сейчас? Русские армии не разбиты, народ не покорён. Ленинград и Москва не взяты. Русский фронт не оказался на линии Урала и Волги. Русские победоносно продвигаются вперёд, прогоняя вторгшегося врага со своих родных земель… Вместо побед в России немцы нашли поражение, неудачи, позор неслыханных преступлений, потерю миллионов немецких солдат…».
Контрнаступление советских войск под Москвой показало превосходство советского военного искусства, продемонстрировало всему миру стойкость и массовый героизм советских людей, опиравшихся в этой войне на преимущества социалистической системы и редкий полководческий дар Иосифа Виссарионовича Сталина, который за свою многогранную деятельность по защите столицы СССР был удостоен первой медали «За оборону Москвы», а затем и звания Героя Советского Союза.
Одним из ярких показателей военного искусства И.В. Сталина, проявившихся в битве за Москву, было его мастерское умение использовать военную хитрость в целях обмана противника. Как правило, ему это блестяще удавалось. Достаточно вспомнить опыт продвижения резервных соединений к линии фронта в битве за Москву в течение ноября и начала декабря 1941 года: перегруппировать на это направление около 70 свежих дивизий, причём так скрытно, что гитлеровцы о таком даже и помыслить не могли — такое, безусловно, под силу было только Сталину.
То была военная хитрость стратегического калибра, и она привела к тому, что противник, не ожидавший контрнаступления Красной Армии, был разгромлен и отброшен далеко от Москвы, Тихвина и Ростова. Первое крупнейшее поражение гитлеровских орд под Москвой имело решающее значение для хода и исхода всей Второй мировой войны.
«Без сталинского авторитета в то время, — писал известный историк Ю. Поляков («Свободная мысль». 1994. № 11. С.74), — без жёсткой требовательности и дисциплины вряд ли удалось бы в условиях тяжелейших поражений, потерь, неудач удержать от развала государственную машину и всю страну. Это практическая сторона. Но есть и другая — психологическая. В военных условиях важен был Сталин, как организатор, в руках которого сосредоточивались все бразды правления, а держал он их достаточно твёрдо».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.