Марсель Байер СПАСИТЕЛЬНАЯ СТРОКА © Перевод А. Кацура

Марсель Байер

СПАСИТЕЛЬНАЯ СТРОКА

© Перевод А. Кацура

I

Рущук, почти неуловимый,

одинокий звук на перепутье

между бензоколонкой и последней

болгарской сигаретой.

Окраина глухого городка,

слюна, дым, в ожидании

спасительной строки среди

знакомых захиревших

плит из бетона и гальки

замурованной узнаю все тот же бурьян,

озаренный сентябрьским светом.

Мой взгляд зашкаливает, как

зашкаливает взгляд водителя автобуса,

шарящего в кармане брюк:

мол, надо бы поторопиться,

довольно. Быть может, первый

вояж через границу, Бухарест —

не более чем слово, и одолженный

план города, который,

как и всякая печатная бумажка,

заставляет волноваться. Одинокий

звук на перепутье между небом и

нёбом — Русе и Рущук —

весь мой словарь.

II

Мост через Дунай,

ЕВРОПА, конец отечественному

радиовещанию. И на мгновенье

ты уже не тот,

медлительная, желто —

серая вода, безветрие,

портовое хозяйство, Вена —

там, а на востоке море,

север размыт в тумане.

Ты видишь себя во сне

чужом, видишь себя, пар

изо рта, зима,

тому сто лет,

в ушах трещит мороз,

а на салазках несносное

дитя — Канетти. Как же стужа?

Гул, вой доносится с

замерзшей речки,

и голоса зверей — слова, нас разрывающие

в клочья. Попоны и пальто,

как славно, что здешний мир

соткан из меха, в который пальцы

можно запустить. И вдруг увидеть,

что подле расселся оборотень.

III

Быть двуязычным суждено

другим. Или немым, подобно человеку

песочному, что по ночам лежал возле

твоей подушки и буравил

угольками глаз, как будто

напрочь позабыл те рифмы,

которые ежевечерне

глаголел в телевизоре.

Как в комнату беднягу занесло,

кому пришел на ум такой

подарок? Он — о происхождении

ни гу-гу — только тыкал

пальчиком, не боле.

Войлочный костюмчик, шапка, патлы.

В компании зверей

безмолвный дух,

твой сон хранящий.

Нынче ясно: оброни он слово,

оно бы, верно, резануло слух.

Нынче ясно: он был другим. Да,

парень скрытный, но выдала

бородка клинышком: значит,

родом из соседней страны,

пришелец с другого берега Эльбы.

IV

Я вернулся? Длинногласный Русе

схоронился под языком,

где место полному собранью

приграничных городов,

знакомых только понаслышке.

Может, я сошел с Канала

истории? Лелею надежду

стать матерым восточным волком?

Паспорт с чернильной меткой.

Время сомневаться в цвете

глаз, причем своих же, а закат

еще не скоро. Мне

остаться? Мир вокруг

сужается, дорожная

разметка в обнесенном

забором квартале, передо мной

мазутное пятно. Ступаю на прямую,

ведущую к конечной рифме.

Только бы услышать

легкий или хрипловатый,

солидный или лаконичный, без —

звучный или громогласный,

всегдашний кашель и уловить кивок

едва заметный: что ж, иди.