Глава 13 РОЖДЕСТВО С КРЕЙСЕРОМ «ТОР»

Глава 13

РОЖДЕСТВО С КРЕЙСЕРОМ «ТОР»

«Между прочим, наступил сочельник…» — записал в дневнике один из офицеров «Шеера». Весьма характерное замечание: «Между прочим». В тропической жаре и непривычном окружении традиционные праздники несколько отошли на второй план. Однако на корме под самым носом у 28-сантиметровых пушек, которые ничуть не согласовались с древними изречениями «Возлюби ближнего, как самого себя» или «Мир на земле и человекам благоволение», прямо из тиковой палубы выросла самодельная ель. Вопреки всем приготовлениям к празднику любви и милосердия, пушки, как, впрочем, и весь остальной корабль, были готовы в любую минуту вступить в бой.

Современная война становится все более безжалостной, и ни рождественская ель, ни украшения, с любовью развешанные в ознаменование праздника доброй воли, не могли скрыть от находившихся на борту «Шеера» того, что все они ежеминутно рискуют своей жизнью — даже в Рождество. Однако весь корабль готовился отмечать Рождество. В свободное время матросы мастерили елочки и елочные игрушки из самых неожиданных материалов и проявили в этом деле такое упорство и находчивость, что в законченном виде поделки вполне могли сравниться с елками из Гарцского леса. Вот только запах другой…

В сочельник было тепло и солнечно, «Шеер» находился всего в нескольких километрах от тропика Козерога, намного южнее экватора. В полдень на корабле исчезли тени. Солнце стояло в небесах математически вертикально, и его прямые лучи падали на корабль, но не несли радости. Мысли моряков с тоской уносились в родные места: к родителям, женам, подругам и друзьям, оставшимся дома.

Потом к своему экипажу вышел капитан. Оркестр «Шеера» не заставил себя ждать, зазвучал традиционный рождественский гимн «Тихая ночь, святая ночь». Теплый ветер от быстрого хода корабля ерошил волосы и бороды молчаливых матросов, и не одна слеза скатилась по небритым щекам.

Когда оркестр доиграл гимн, капитан произнес речь о вере, любви и надежде. Но заключил ее таким предупреждением:

— Kameraden! Даже в этот день мы не имеем права взять передышку. Как бы ни было тяжело, мы должны помнить, что мы солдаты, которые получили возможность доказать родине свою любовь. И наша страна не забыла нас, какое бы расстояние ни отделяло нас от нее. По радио к нам прибыли самые теплые поздравления. Помолимся же Господу о том, чтобы он сохранил нас невредимыми и благополучно привел в родной порт.

После обеда состоялось менее торжественное мероприятие, общая беспроигрышная лотерея, и в некотором роде она восполнила отсутствие подарков от родных. Среди призов были сгущенное молоко из Аргентины, южноамериканские сигары, печенье, шоколад и множество других деликатесов с «Дюкезы», а самые удачливые участники получили трофейные бинокли, которые не понадобились для служебных нужд. Волнение, сопутствовавшее розыгрышу, прогнало тоску по дому, и вскоре они снова повеселели.

Потом подали праздничный обед. Он состоял из супа с яйцами, за которым следовали консервированное мясо и картофель, сваренный в мундире, чтобы зря не пропало ни единой крошки этого редкого и вкуснейшего корнеплода, и консервированная клубника на десерт. Но все рекорды побил ужин. У матросов спросили, чего бы им хотелось. Дичи или домашней птицы? Может быть, по полгуся на брата? Этого хватит? «Может быть», — осторожно отвечали матросы. Для верности кокам было велено приготовить про запас несколько порций сочного жаркого из телятины — возможно, что, в конце концов, моряки недооценили свой аппетит! Снова подали гору сливочного масла, а яйца, приготовленные самыми разными способами, можно было есть сколько влезет. Под конец все получили по две бутылки пива. А капитан еще раз по-дружески прошелся по всем матросским столовым.

Потом устроили концерт с пародиями и пением. Но многие среди веселья покидали шумное сборище и выходили на палубу, чтобы в тишине и покое подумать о чем-то своем под алмазными россыпями южных звезд. И ночью ни один моряк не смог заснуть, как ни пытался, и мерил шагами палубу под тропическим небом, уносясь мыслями вдаль и возвращаясь. Будущее скрывала завеса неизвестности.

В Рождество «Шеер» двигался на минимальной скорости, достаточной, чтобы он слушался руля. Плавание напоминало воскресную прогулку — хотя дело было во вторник, — и на малой скорости на палубе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка.

В среду с мостика пришло особое распоряжение об усилении бдительности впередсмотрящих. Нельзя сказать, чтобы в праздник бдительностью пренебрегали, но если капитан счел необходимым обратить на нее особое внимание, то, значит, что-то назревало. Предчувствия его не обманули. Вскоре после завтрака, когда мусорные контейнеры набили огромным количеством яичной скорлупы (на «Шеере» никогда бы не позволили себе сбросить за борт такие опасные свидетельства своего присутствия), впередсмотрящий доложил о двух мачтах на горизонте. Мачты быстро приближались, и скоро выяснилось, что они принадлежат, по-видимому, обычному грузовому судну, которое заслуживало внимания только тем, что на его палубе находилось множество людей в белом. Судно сигналило лампой.

На «Шеере» захрипели громкоговорители, и капитан сообщил команде о том, что встреченное судно оказалось немецким вспомогательным крейсером «Тор», вслед за чем последовал приказ: «Команде собраться на носу по правому борту». «Тор» приближался, и, когда два корабля разделяло не более тысячи метров, они пошли параллельными курсами. Экипаж «Тора» также выстроился на палубе.

«Приветствуем вспомогательный крейсер „Тор“», — пришло сообщение с «Шеера», и с «Тора» ответили: «Благодарим и поздравляем „Адмирал Шеер“». На обоих кораблях матросы махали бескозырками, приветствуя друг друга, и радовались встрече. Это был приятный рождественский сюрприз. Только когда возбуждение немного улеглось, матросы «Шеера» заметили, что «Тор» идет под югославским флагом, также изображенным и на обшивке крейсера. Над изображением флага значилось слово «Вир», кодовое югославское название «Тора», принятое им после боя, в котором «Тор» сражался с британским вспомогательным крейсером «Карнарвон Касл».

С «Тора» пришло сообщение: «От К. (то есть Кехлера, капитана вспомогательного крейсера) для К. (то есть, разумеется, капитана Кранке): от всего сердца приветствуем вас в Андалусии!» На что Кранке ответил: «От К. для К.: спасибо! Мы тоже рады вам. Предлагаю вместе пообедать. Сколько желаете яиц и в каком виде?» — «От К. для К. С удовольствием принимаю приглашение. Яичницу из трех яиц, пожалуйста», — ответили с «Тора». «Из трех или из тридцати? — спросили с „Шеера“. — Нам все равно. У нас тут их тысячи». Последовала недолгая пауза, в течение которой Кехлер, понятное дело, ломал себе голову, не разыгрывает ли его коллега, и все-таки решил, что не разыгрывает. И тогда пришел ответ: «От К. для К.: отлично! Немедленно отчаливаю».

Кино- и фотохроникеры и корабельные любители получили шанс снять настоящий документальный фильм: непредвиденную встречу двух капитанов в океане на фоне окружающих опасностей. Кехлер и Кранке были старыми приятелями. Главный боцман «Шеера» встретил капитана Кехлера громкими трелями своей дудки, и после соблюдения всех обычных формальностей, закончившихся бравым салютом и рукопожатиями, оба капитана обнялись, радостно хлопая друг друга по спине. У двух старых друзей были все основания радоваться. Им удалось еще раз увидеться на этом свете, причем оба добились немалых успехов и пребывали в отличном самочувствии. Возможно, больше им не доведется встретиться или доведется, но совсем при других обстоятельствах…

30 июля у берегов Бразилии «Тор» бился в свирепой схватке с британским вспомогательным крейсером «Алкантара» общей вместимостью 22 209 регистровых тонн, гораздо более крупным и быстроходным кораблем. Но еще в самом начале боя артиллерия «Тора» нанесла прямое попадание по противнику, тогда как наводчикам «Алкантары» так и не удалось точно определить дальность, и ее пушки попали в цель всего лишь дважды: один раз в совершенно не важный отсек, а в другой раз снаряд вообще не взорвался, хотя и пробил несколько перегородок, но не причинил значительного ущерба. «Алкантара» получила множество разрушений, один снаряд разорвался прямо в машинном отделении, от чего она потеряла скорость и сильно накренилась.

Кехлер мог бы в щепки разнести «Алкантару», но на это ушло бы слишком много времени и боеприпасов; кроме того, британский крейсер передал в эфир целый поток радиограмм, и другие британские военные корабли, вероятно находившиеся неподалеку, уже услышали их и подтвердили прием, а это значило, что, оставаясь слишком долго на месте, «Тор» рисковал встретиться лицом к лицу с подавляющими силами врага, и капитан решил выйти из боя. Во всяком случае, «Алкантаре» явно придется многие месяцы простоять в ремонтном доке. К тому же совсем недавно у «Тора» состоялся знаменитый бой с вспомогательным крейсером «Карнарвон Касл». Конечно, Кранке не терпелось услышать все подробности.

«Тор» следовал поисковым курсом в северном направлении вдоль берегов Бразилии в надежде встретить вражеское судно, хотя густой туман мешал проведению операции и ухудшал видимость. Затем немецкие радисты перехватили радиограмму находящегося неподалеку бразильского корабля, который сообщал о том, что его остановил британский вспомогательный крейсер. Двадцать два немецких пассажира, снятые с судна, попали в плен к британцам. Как подтвердилось в дальнейшем, это были моряки с «Графа Шпее».

Кехлер не был обязан нарываться на бой с британскими вспомогательными крейсерами, и хотя участь немецких пассажиров, взятых на бразильском судне, очень его расстроила, перспектива отбить их у британского крейсера в схватке представлялась маловероятной. Поэтому Кехлер решил скрыться, уйдя подальше. Стояла туманная ночь с 4 на 5 декабря, и «Тор» упорно прокладывал путь сквозь плотные ватные облака, пробираясь на ощупь, вслушиваясь и всматриваясь, насколько это вообще было возможно.

С наступлением дня в отдельных местах завеса тумана разошлась. Кехлер провел ночь на жестком диване в штурманской рубке, не раздеваясь. Необъяснимая интуиция моряка подсказывала ему, что где-то впереди его корабль подстерегает опасность. Сквозь дремоту он услышал, как рядом с ним чей-то тихий голос произнес: «Если это не вспомогательный крейсер, я съем свою фуражку». Человек говорил тихо именно для того, чтобы не разбудить капитана, но разбудил. Голос принадлежал грузному офицеру, первому помощнику, бывшему служащему Восточно-Африканской судоходной компании. Но, как бы тихо он ни старался говорить, на мостике послышался топот бегущих ног. Кехлер тут же вышел из рубки. Ему стоило только бросить взгляд на незнакомый корабль, чтобы полностью подтвердить подозрения первого помощника.

— Вражеский вспомогательный крейсер, — резко бросил он. — Дать сигнал тревоги!

Трижды в быстрой последовательности прозвучала сирена, и почти в ту же минуту полуодетые матросы повалили из кают, застегиваясь на ходу и разбегаясь по боевым постам. Вражеское судно находилось не более чем в 4500 метрах или около того, выступая из тумана, словно корабль-призрак. На таком расстоянии все детали были легко различимы. Это было судно водоизмещением по меньшей мере 20 000 тонн, или, иначе говоря, примерно в пять раз больше «Тора» с его 3900 тоннами и, безусловно, в столько же раз более быстроходное.

Кехлер приказал изменить курс. Неопознанный корабль никак не отреагировал. «Тор» продолжал поворачивать налево, но противник по-прежнему ничем не показывал, что заметил небольшое судно, похожее на невинный грузовой пароход. Снова сгустился туман, и «Тор» потерял из виду британский корабль. Однако спустя некоторое время туман разошелся, и британский вспомогательный крейсер показался в кильватере «Тора». На этот раз противник заметил немецкий корабль и сигнальной лампой потребовал назвать себя. Очевидно, британцы сочли небольшое грузовое судно вполне безобидным. Это и спасло «Тор». Недостаток — небольшой размер — обернулся преимуществом.

«Тор» не ответил на сигналы британского корабля, но там не приняли это всерьез, тем не менее продолжали сигналить и вежливо запрашивать ответа. Так продолжалось добрых полчаса, но к тому времени терпение даже офицера Королевского флота и джентльмена истощилось, и он резко потребовал: «Немедленно остановитесь!» И чтобы на «Торе» ясно поняли, что на этот раз шутки кончились, британцы сделали предупредительный выстрел. Снаряд упал в воду примерно в 350 метрах от кормы «Тора», взметнув вверх столб пенящейся воды.

Капитан «Тора» ждал этого. Он не хотел связываться с британцами, пока его не вынудят. Отлично, значит, его вынудили. «Право руля!» — раздался приказ, и «Тор» развернулся на полной скорости. В тот момент пробило шесть склянок, но звук потонул в грохоте первого бортового залпа. В ответ прогремели британские орудия еще до того, как немецкие снаряды достигли вражеского крейсера. Снаряды первого залпа упали сбоку в неприятной близости от «Тора».

Благодаря удачному маневрированию «Тор» избежал вражеского огня, тогда как несколько его снарядов попали в неприятельское судно. Команда «Тора» действовала с величайшим хладнокровием. Матросы, не моргнув глазом, встретили приближение первых британских снарядов, с завывающим звуком упавших в воду у самого «Тора», подняв в воздух громадные столбы водяной пены. По мере продолжения боя немцы сражались все увереннее, все ловчее и быстрее обслуживая свои далеко не новые орудия.

Корма британского корабля была повреждена от нескольких прямых попаданий. На «Торе» уже выяснили, что это «Карнарвон Касл». На какое-то мгновение корма стала не видна за полосами огня. После этого кормовая британская пушка больше не стреляла. Потом показались большие клубы густого черного дыма, видимо, на борту разгорелся пожар. Тогда британский крейсер начал устанавливать дымовую завесу. Если корабль устанавливает дымовую завесу, это значит, что он намерен выйти из боя и отступить под прикрытием дыма, но снова благодаря умелому маневрированию «Тор» вынудил «Карнарвон Касл» занять невыгодное положение, и дымовая завеса оказалась позади него, не принеся ему никакой пользы.

Каждое движение на «Торе» делалось с невероятной скоростью, но при этом с высокой точностью. Ради этого матросы тренировались месяцами. Снаряд скользил в камору. Замок закрывался. Орудие делало выстрел и откатывалось. Падала гильза, потом шел следующий снаряд… И так продолжалось без перерыва. Полуодетые матросы истекали потом, но их доведенные до автоматизма движения по-прежнему оставались быстрыми и точными. Собственными глазами артиллеристы заметили восемь прямых попаданий. Офицеры, вооруженные превосходными биноклями, насчитали уже двадцать.

Враг все еще отстреливался, но ни один его снаряд не попал в цель, хотя и разрывались они довольно близко от «Тора», осыпая его палубу брызгами и осколками. Несколько снарядов упало даже на палубу, и позднее, когда появилась возможность их осмотреть, оказалось, что, по всей вероятности, стреляла 6-дюймовая пушка.

Бой продолжался около получаса, в нескольких местах на вражеском корабле уже пылал огонь. Вследствие множества прямых попаданий его боеспособность значительно снизилась, и, очевидно, управление огнем противника вышло из строя еще в начале боя, поскольку обычно опытные артиллеристы британского военно-морского флота конечно же стреляли более метко. Затем, к счастью для «Карнарвон Касла», его снова скрыл туман, и больше на «Торе» его не видели.

Экипаж «Тора» не покидал боевых постов, готовый по первому требованию возобновить бой, ибо где-то невидимый «Карнарвон Касл» передавал по радио свои координаты и описывал внешний вид немецкого судна.

Пока продолжался бой, единственными, кого на «Торе» обуревало волнение, это были захваченные в плен капитаны и офицеры с затопленных кораблей. Когда они услышали, что их тюремщики вступили в схватку с британским вспомогательным крейсером «Карнарвон Касл», они решили, что пришел их последний час, и с горечью думали о том, что погибнут от рук соотечественников. По окончании битвы к ним отправили ординарца, который рассказал им о том, что произошло.

— Британский крейсер получил сильные повреждения и вышел из боя под прикрытием дымовой завесы.

Его слова были встречены всеобщим недоверием, которое суммировал один британский капитан следующими словами:

— Если вы говорите правду, то это не мог быть «Карнарвон Касл». И точка.

И только гораздо позже, когда на «Тор» вместе с другими трофеями попало несколько южноамериканских газет, фомы неверующие наконец-то смогли убедиться в том, что их не обманули, и стоило посмотреть на их лица, когда они молча переглянулись, — этот кораблик победил такую громадину!

Выяснилось, что «Карнарвон Касл» получил двадцать два прямых попадания, несколько снарядов серьезно повредили корму. Другие пробили обшивку вдоль ватерлинии. Еще несколько попало в мостик и большую трубу. Короче говоря, если «Карнарвон Касл» намеревался когда-нибудь вернуться в строй, то только при условии, что война длилась бы еще очень долго.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.