Глава 3. Счастливое Рождество

Глава 3. Счастливое Рождество

Маленькие ломтики жареной баранины упали на пол кухни. Большие и сочные куски принцесса отрезала от кости и пальцами отправила в рот. Она с жадностью набросилась на остатки ленча для обслуживающего персонала.

— Потрясающе! — проговорила она с набитым ртом. — Я всегда знала, что вы питаетесь куда более разнообразно, чем мы.

Слегка загорелая и одетая в простенький светлый шерстяной свитер и толстые брюки в полоску, Диана выглядела великолепно. Несколько недель назад они вернулись из поездки в Австралию, и она все еще находилась в приподнятом настроении. Был субботний вечер, и принцесса рассказывала о премьере фильма «Назад в будущее», состоявшейся в прошедший вторник в лондонском «Эмпайре» на Лестер-Сквер.

— Там было так забавно, — улыбнулась принцесса, и крошечный кусочек мяса упал на пол. — Так много репортеров. Думаю, они сделали пару удачных снимков. Вы видели их?

Я подошла к одному из шкафов в буфетной и вернулась с кипой газет, в которых были напечатаны фотографии.

— О, дайте посмотреть! — взволнованно воскликнула Диана, роняя нож. — Вряд ли я их уже видела.

Диана, ее телохранитель, сержант Барри Мэннеки, Мервин и я сидели за столом, пили чай, чашку за чашкой, и рассматривали фотографии. Диана оживилась. Ее глаза заблестели, и она опять говорила без умолку.

— Ну-у, — протянула она, взглянув на одну из страниц. — Барри, ты это видел? Здесь я просто ужасна!

Фотография Дианы в вечернем платье была сделана в необычном ракурсе, так что ее плечи выглядели немного сутулыми, а нос длинным.

— Почему они напечатали именно эту? — простонала она. — Ведь есть же столько удачных. Почему они всегда стараются сделать из меня страшилище?

Примерно час мы сравнивали фотографии, обращая внимание принцессы на хорошие и стараясь убедить ее, что менее удачные вовсе не так ужасны, как ей кажется. Понемногу это занятие начинало надоедать.

— Вы уверены, Венди? — взмолилась она, когда я сказала, что одна из ее несколько неуклюжих поз напоминает мне телодвижения манекенщицы из последнего номера журнала «Вог». — Вам не кажется, что я здесь похожа на ведьму?

Когда она вышла, мы с Мервином переглянулись.

Вечером, когда Диана отправилась в свою комнату, а Чарльз обложился бумагами в кабинете, я поднялась в гостиную для персонала, чтобы поболтать с Барри Мэннеки. Барри был любимым телохранителем Дианы, и все, включая меня, обожали его. Это был весьма колоритный и приятный в общении человек. Коренастый, общительный и веселый, Барри казался идеальным телохранителем для Дианы. Он занимал, хотя и неофициально, довольно привилегированное положение, поскольку явно пользовался благосклонностью принцессы. Она внимала каждому его слову и отчаянно кокетничала с ним, что свидетельствовало об их довольно близких отношениях.

Ходило много слухов об их якобы имевшей место любовной связи, но я уверена, что все это ложь. Для Дианы Барри был просто другом, которому она могла доверять и на которого могла положиться. Кроме всего прочего, она вверяла ему свою жизнь и нуждалась в его моральной поддержке при появлении в обществе.

Я быстро поняла, что Диане необходимо постоянное ощущение уверенности и спокойствия, и Барри был одним из немногих, кто мог дать ей это. Однажды, когда мы намеревались уехать из Хайгроува по делам и собрались в холле, она повернулась к нему и с ослепительной победной улыбкой (поскольку заранее знала ответ) спросила:

— Как я выгляжу, Барри? Эти сережки мне идут?

Она одернула и разгладила облегающее вечернее платье, провела рукой по подстриженным утром волосам и повторила:

— Я прилично выгляжу?

— Потрясающе. Вам это прекрасно известно, — рассмеялся Барри, подходя к дверце автомобиля. — Впору самому влюбиться.

— Ты ведь уже влюбился, правда? — кокетливо заметила Диана. — Садись в мою машину, пожалуйста.

Именно к Барри, сыну лондонских пролетариев, обращалась Диана со своими проблемами. Именно Барри поддерживал ее и успокаивал, когда она плакала. Он был благоразумен и никогда не хвастался своей близостью к принцессе. Но их взаимоотношения задевали самолюбие других офицеров, особенно Колина Тримминга, личного телохранителя принца, который считал, что Барри переходит границы дозволенного.

Позже Барри говорил мне, что Тримминг предупреждал его, чтобы он особенно не сближался с принцессой, и советовал «прекратить все это».

— А что я могу поделать? — спрашивал он, проводя рукой по своим редеющим светло-каштановым волосам. — Смешно думать, что я могу быть кем-то иным, кроме как телохранителем.

Он рассказал, как однажды за несколько часов до официального приема с Дианой случилась истерика.

— Она повторяла, что не выдержит этого, и с плачем упала мне на руки. Я обнял ее и успокоил. А что еще мне оставалось?

Я никогда не узнаю, ревновал ли принц и знал ли он вообще о дружеских отношениях Дианы со своим телохранителем. Но полицейские обязаны были докладывать Колину обо всем, что происходило во время их дежурства. Поэтому каждый раз, когда Диана похлопывала Барри по руке или нежно спрашивала: «Ну что бы я без вас делала?», это заносилось в отчет. В конце концов ее дружеские жесты были неправильно истолкованы, что привело к падению Барри. Его перевели на другую должность. Два года спустя он погиб в автокатастрофе.

Колин Тримминг был чрезвычайно надежным человеком, и принц прибегал к его услугам в особо важных случаях. Именно он сопровождал Чарльза во время его визитов к Камилле. Их взаимное доверие никогда не подвергалось сомнению. Диана побаивалась его, поскольку понимала, что за всеми ее действиями внимательно наблюдают. Куда бы она ни пошла, с кем бы ни побеседовала, все докладывалось Триммингу, а затем передавалось Чарльзу.

— Как будто живешь в каком-то ужасном полицейском государстве! — часто полушутя признавалась мне она.

В тот вечер, прежде чем уйти к себе во флигель, я зашла в холл, чтобы проверить, выключен ли свет. На столе лежала записка Чарльза, адресованная его камердинеру Майклу Фоусету. На особой тисненой бумаге принца было написано: «Пожалуйста, убедитесь, что свет выключен. Нужно сменить лампочку с правой стороны каминной доски — ту, которая освещает картину с инициалами P и W на раме». Внизу стояла подпись — большое «Ч». Смешно, что такая важная особа королевских кровей беспокоилась о том, чтобы другие экономили электроэнергию.

* * *

То воскресное декабрьское утро было похоже на другие. Я чистила камины и требовала, чтобы Пэдди принес еще дров.

— Не клади их слишком много, — ворчал он. — А то некоторые комнаты становятся похожи на турецкую баню.

Вчера, наконец, мне прислали из Букингемского дворца специальное руководство, в котором перечислялись обязанности экономки, обслуживающей членов королевской семьи. Теперь я мысленно повторяла их. Инструкции были довольно просты.

Обязанности экономки членов королевской семьи.

Дни, когда хозяева отсутствуют.

Пропылесосить всю мягкую мебель, карнизы и занавески. Протереть зеркала, картины и стеклянные поверхности. Вытереть пыль с деревянных предметов, пропылесосить ковры. Вымыть спальни и другие помещения для персонала, сменить постельное белье и сдать все необходимое в стирку.

Перед приездом хозяев.

Поставить цветы, повесить полотенца, открыть окна и ставни.

В присутствии кого-либо из членов семьи.

7:00. Тщательно вытереть пыль на первом этаже и подмести ковры, где это необходимо. Расставить все по местам, выбросить мусор из корзин, взбить подушки, раздвинуть занавески. Накрыть завтрак персоналу (а затем убрать со стола).

Пока Их Королевские Высочества завтракают, привести в порядок спальни, застелить постели и сменить полотенца (за недостатком времени можно выполнить работу вчерне, а позже вернуться к ней). Приступить к уборке детской — постели, ванные комнаты, полотенца. Вытереть пыль, пропылесосить, проверить цветы.

Накрыть ленч для персонала и затем убрать со стола. Во время ленча Их Королевских Высочеств проверить ванные комнаты, кабинет, гостиные.

Перерыв.

18:00. Проверить помещения первого этажа, ванные комнаты для гостей (выбросить мусор из корзин, взбить подушки, вымыть тазы, расправить полотенца). Накрыть обед для персонала, а затем убрать со стола.

Пока Их Королевские Высочества принимают ванну, вновь убрать кабинет, гостиную и постелить постели. Затем привести в порядок ванные комнаты (тазы, ванны, туалеты, при необходимости заменить полотенца).

Закрыть окна, включить свет и задернуть занавески (если нужно).

Общие правила.

Если в доме находятся какие-либо посторонние работники, к ним должен быть приставлен кто-нибудь из персонала, а все личные вещи и фотографии членов королевской семьи должны быть убраны.

* * *

Уильям и Гарри позавтракали в детской с Барбарой, а Чарльз и Диана спустились в гостиную. Атмосфера была накалена до предела. Когда унесли кофе, мы услышали крик Дианы: «Ради всего святого, Чарльз!» Затем хлопнула дверь, и послышались быстрые шаги спешащей укрыться в своей спальне принцессы. Это был, к сожалению, один из «тех самых» дней.

Я уже поднялась наверх, чтобы убрать спальни, но, к несчастью, начала с комнаты Чарльза. Укладывая плюшевого мишку на рыжее покрывало, я услышала, как Диана вбежала в комнату, бросилась на свою широкую кровать и разразилась безудержными рыданиями. Я оказалась перед непростой дилеммой. Чувства подталкивали меня войти в соседнюю дверь и успокоить ее. Но такие действия были бы восприняты как «нарушение границ». Я вспомнила одного из слуг, который поддерживал довольно близкие отношения с принцессой и успокаивал ее в подобных случаях. Кончилось тем, что его перевели на другую работу. Диана плакала так же, как и любая другая девушка, переживающая первые трудности взрослой жизни, и эти слезы знакомы всем родителям, вырастившим дочерей.

Я взглянула на плюшевого мишку принца — древнюю залатанную мягкую игрушку, которая всегда сопровождала хозяина, упакованная камердинером в пластиковый пакет из-под рубашки. Я заметила, что из левой передней лапы медведя вылезает вата, и отметила про себя, что необходимо отослать его няньке Чарльза, Мейбл Андерсен, единственной женщине, которой позволялось чинить игрушку. Она наложит на поврежденное место замшевую заплатку.

Глядя на нуждающегося в ремонте мишку и слушая доносящиеся из комнаты Дианы всхлипывания, я вдруг почувствовала, что нахожусь в центре какой-то ужасной трагедии.

Спустившись вниз, я увидела, что Барбара привела Уильяма и Гарри, который все еще был в подгузнике, в столовую. С криком: «Папа!» — Уильям бросился к отцу. Принц, сидевший в столовой в одиночестве после истерики Дианы, подхватил сына на руки. Газеты Дианы «Мейл он Санди» и «Санди Экспресс» лежали нетронутыми на столе.

До ленча оставался еще час, и я отправилась поболтать в комнату Фэй Маршалси. Фэй склонилась над гладильной доской, а на ее кровати были разложены вещи принцессы, которые та должна была надеть днем. Взбалмошная Фэй, чьей главной заботой в жизни было встретить подходящего человека и выйти замуж, жаловалась на трудности работы в Хайгроуве и на то, сколько сил ей приходится тратить.

— Знаешь, иногда я жалею, что устроилась сюда, — говорила она, осторожно разглаживая складки на юбке из плотной ткани. — Конечно, поначалу это выглядело очень привлекательно, но в действительности все мы здесь для того, чтобы прислуживать чрезвычайно избалованным особам, которые, когда не плачут, ужасно придираются. И жалованье у нас не особенно велико, правда?

Я не ответила, услышав шум в коридоре. Приложив палец к губам, я выглянула из комнаты и увидела Диану, идущую на цыпочках. Очевидно, она вертелась поблизости и слышала последние слова Фэй.

— О Господи! — пробормотала Фэй, когда принцесса удалилась. — Вот это влипла…

Я быстро поняла, что обслуживание королевских особ было делом беспокойным как для персонала, так и для самих членов семьи. И хозяева, и слуги могли пожаловаться на огромное количество слухов и невозможность ничего утаить, живя в таком большом доме. Диана великолепно умела босиком подкрадываться к двери и подслушивать, о чем слуги сплетничают за ее спиной. Очевидно, она все слышала, поскольку через несколько минут в комнате Фэй зазвонил телефон. Фэй должна была НЕМЕДЛЕННО явиться к принцессе.

Позже она рассказала о полученном ужасном нагоняе. Войдя в оклеенную розовыми обоями комнату Дианы, она нашла там стоящую у окна и рассматривающую задний двор принцессу. Диана говорила медленно и тихо, тщательно контролируя себя.

— Вы понимаете, Фэй, как вам повезло, что вы работаете здесь? Вы знаете, во что нам обходится ваше содержание. Мы предоставляем вам жилье и стол. Где бы вы были без нас?

Разволновавшись, Диана заговорила громче и на повышенных тонах:

— Как вы осмелились жаловаться, когда для вас делается так много?

Казалось, принцессу не беспокоило то, что она подслушивала жалобы служанки. Она хотела, чтобы Фэй извинилась за свои слова. В тот день принцесса была сильно разозлена, и Фэй вышла от нее очень расстроенной.

Тем не менее Диана имела основания для упреков. Несмотря на небольшое жалование и некоторые ограничения, накладывавшиеся на работавших при королевском дворе, мы пользовались многими льготами и привилегиями, недоступными обычным людям. В то время у большинства из нас были приличные дома, счета за обслуживание которых оплачивались канцелярией принца. При необходимости мы могли в любое время дня и ночи вызвать водопроводчика или электрика и отослать счет в канцелярию. Еда была бесплатной, причем повара принца и принцессы готовили также и для персонала. Еще одним источником радости для прислуги были предоставляемые известными магазинами и фирмами скидки, размер которых доходил до 80 процентов.

Естественно, такие же скидки предоставлялись и членам королевской семьи. Чарльз мог не обращать внимания на многие вещи. Но когда дело касалось лосьонов, он бывал необычайно пристрастен и в полной мере использовал щедрость торговцев. Он просил своего камердинера разложить образцы продукции на кровати в «голубой» комнате. В каждой из ванных комнат лежал большой кусок прозрачного мыла, но однажды Чарльзу вдруг разонравился его запах, и он приказал все выбросить. Никто так и не понял, что заставило его изменить свое мнение.

Вершиной всего этого были подарки, посылаемые принцу и принцессе в Хайгроув или Кенсингтонский дворец. Когда это случалось, то устраивалась бесплатная раздача вещей персоналу после того, как Чарльз и Диана сделают свой выбор. Остальное сжигалось в больших печах на заднем дворе. Я никогда не переставала удивляться, сколько подарков и предметов одежды выкидывалось или уничтожалось. Даже через несколько месяцев пребывания в Хайгроуве я приходила в ярость от такой расточительности. Каждый месяц Пэдди или его помощник относили в печь большие черные пластиковые мешки с одеждой и утварью. Когда однажды я спросила Фэй, заметит ли кто-нибудь, если мы возьмем всего одну симпатичную блузку, она ответила:

— Следить за этим — одна из моих основных обязанностей. Мне приказано делать все, чтобы вещи лучше были сожжены, чем попали в руки того, кто попытается продать их как принадлежащие королевской семье.

Фэй выглядела довольно грустной, когда наблюдала, как одежда, стоившая сотни фунтов, превращается в дым.

До Рождества оставалось несколько недель, и из питомника в Тетбери для принца и принцессы доставили две елки — естественно, бесплатно. Я начинала понимать, как этим довольно богатым людям удается сохранить свои деньги: они никогда ни за что не платили!

Пэдди и Фэй вернулись с елками. Ту, которая была повыше, установили в холле, а вторую — наверху в детской. Когда я принялась распаковывать коробки с игрушками, то удивилась, какими они были обычными и простыми: ярко раскрашенные фигурки животных, звезды, фонарики и много дешевой блестящей мишуры. Поэтому наряженная елка в холле выглядела, честно говоря, хуже, чем я ожидала. Хотя внизу не требовалось особой красоты и таинственности — это было оставлено для мальчиков в детской.

В воскресенье 15 декабря, за неделю до вечеринки для персонала, всем выдали по двадцать фунтов, чтобы мы купили себе рождественские подарки. Я помню, как странно было выбирать подарок для самой себя. Мне было бы гораздо приятнее получить конверт с премией и сувенир, выбранный лично боссом. Я поехала в Тетбери и купила ручку «Паркер», которую аккуратно упаковала и передала дворецкому.

В тот день незадолго до полудня мы выстроились в ряд в зелено-красной гостиной, в которой стоял запах дизельного топлива, поскольку она находилась рядом с бойлерной. Чарльз, Диана, Уильям и Гарри ходили вдоль строя и, шутя и болтая, вручали подарки. Диана и Чарльз полностью погрузились в это занятие. Казалось, в тот момент они действительно были рады находиться среди своих служащих всех рангов, от дворецкого до сезонного садовника, раздавать подарки и желать всем счастливого Рождества.

Затем мы все перешли в холл, где был накрыт ленч, приготовленный и сервированный сотрудниками одного из ресторанов компании «Лайонз и Ко ». Вся операция была по-военному четко организована полковником Кризи. К девяти часам утра кухню следовало полностью освободить, так что не должно было возникнуть никакой «путаницы» в тарелках и приборах.

Вино подавалось в неограниченном количестве, и к концу трапезы большинство ее участников расслабились и почувствовали себя свободно. Уильяма и Гарри отослали в детскую, но Чарльз и Диана остались и переходили от стола к столу. На них были забавные шляпы, они смеялись, шутили и казались совершенно беззаботными. Все это резко отличалось от обычных домашних драм.

После кофе Чарльз произнес речь. Он извинился за некоторые свои эксцентричные поступки, отпустил несколько шуток и закончил словами:

— Как вам известно, мы с Дианой высоко ценим все, что вы для нас делаете. Мы просто не могли бы обходиться без вас. Но вы должны помнить, что являетесь нашими представителями и что все ваши поступки отражаются и на нас. Спасибо, и счастливого Рождества!

Когда все зааплодировали, Пэдди повернулся ко мне и сжал мое колено.

— Значит, остаешься? — сказал он, подмигнув. — Не так плохо, правда?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.