Глава третья

Глава третья

Победоносно окончилась гражданская война, страна перешла к мирному строительству. Соответственно сузился круг деятельности органов государственной безопасности — им предстояло теперь заниматься исключительно задачами политическими, что также отразилось в их новом названии: Госполитуправление.

Но сужение, ограничение функций органов госбезопасности отнюдь не означало их упразднение, на чем настаивали троцкистские раскольники.

И в мирных условиях деятельность органов государственной безопасности сохраняла свое значение, поскольку в стране еще имелись эксплуататорские классы, продолжалась классовая борьба, существовало капиталистическое окружение. Продолжала еще существовать, а с началом нэпа и значительно активизировалась, мелкобуржуазная, эсеро-меньшевистская контрреволюция. В крестьянской стране, какой в то время была Россия, мелкобуржуазная контрреволюция, если с ней не вести борьбу, представляла известную опасность.

Центр тяжести классовой борьбы переместился в области экономическую и идеологическую. Переход к новой экономической политике вызвал в стане внешних и внутренних врагов надежды на перерождение советского строя в буржуазную демократию. Чаяния нэповской и иностранной буржуазии нашли наиболее яркое выражение в идеологии сменовеховства.

Кадетско-белогвардейский журнал «Смена вех» (издавался в Париже) пытался доказать, что нэп — это не тактика, а эволюция большевизма, эволюция Советской власти к обычному буржуазному государству. Идеологическое наступление против большевизма повела не только белогвардейская, но вся мировая капиталистическая пресса. Внутри страны оживилась контрреволюционная деятельность кадетов, эсеров, меньшевиков, мнимо беспартийной интеллигенции. Эти партии стремились использовать буржуазную профессуру, частные издательства (их только в Москве было 337 и в Петрограде — 83) для пропаганды буржуазной идеологии.

Первые признаки активизации контрреволюционных партий, в частности эсеров, уловил Ленин, и немедленно сигнализировал в ВЧК о грозящей опасности, и потребовал от его руководителей срочного представления плана действий. В частности, он писал И. С. Уншлихту, заместителю председателя ГПУ:

«Тов. Уншлихт! Сообщают про Питер худое. Эсеры-де сугубо налегли, и питерская Чека не знает-де ничего об эсерах! Они-де новые, законспирированы чудесно, имеют свою агентуру.

Как бы-де не прозевать второго Кронштадта.

Обратите побольше внимания, пожалуйста, и черкните мне сегодня же.

Не послать ли опытных чекистов отсюда в Питер?

Говорят, эсеровские крестьяне направляются эсерами в Питер?

Ваши сведения и Ваши планы?

С ком. приветом Ленин»[33]

Последующие события показали, что тревога Ленина была не напрасной. Оправившись от ударов, нанесенных ВЧК весной и летом 1921 года, эсеры с введением новой экономической политики активизировались. Эсеровские вожаки сделали попытку воссоздать единую эсеровскую партию, объединив в ней и крайне правых (Керенский, Чайковский), и левых эсеров, и экстремистов-савинковцев. Об этих намерениях эсеров стало известно из документов так называемого «Бутырского ЦК» эсеров. Арестованные члены ЦК эсеров пытались переправить эти документы из Бутырской тюрьмы на волю своим единомышленникам. Документы попали в руки ГПУ. Руководители ГПУ располагали также и документами, исходившими от заграничных центров эсеровской партии, в которых вынашивалось стремление создать нелегальную объединенную эсеровскую партию. В антисоветских целях они пытались использовать проходившие в 1922 году всероссийские съезды врачей, агрономов, кооператоров. Они вели подрывную работу в кооперативах и профсоюзах, начали совершать диверсионные и террористические акты. Осенью 1921 года в Петрограде эсеры подожгли телефонную станцию, канатную и фанерную фабрики, в марте 1922 года — электростанцию.

Информируя местные органы ГПУ о фактах подрывной деятельности эсеров, Менжинский в марте 1922 года писал, что объединенная партия эсеров — мертворожденная партия, что кронштадтская авантюра окончательно разбила их надежды, обнажила их бессилие, беспочвенность и оторванность от трудящихся масс. Вместе с тем Менжинский предупреждал чекистов, что партия правых эсеров представляет для нас по-прежнему самую опасную партию.

«Опасность, — писал Менжинский, — состоит в том, что изменение нашей экономической политики… дает большую возможность эсерам использовать это положение в своих политических целях путем захвата под свое партийное влияние как отдельных предприятий, так и целых объединений, например кооперативных обществ, овладев которыми эсеры не только смогут сгруппировать свои партийные силы, но, кроме того, и получить для себя громадные материальные средства на партийные цели. Наблюдая за деятельностью эсеров за последний год, мы констатируем тот факт, что именно кооперация является опорным пунктом правоэсеровских контрреволюционных сил».

В заключение Менжинский требовал от чекистов не дать объединиться эсеровским группам, препятствовать их укреплению в кооперативных и других общественных организациях. От особых отделов на границе и пограничных войск он требовал соответствующей постановкой пограничной работы воспрепятствовать связи эсеров с их Заграничной базой, изолировать их совершенно от закордонных руководителей и их поддержки.

Уншлихт и Менжинский, руководствуясь указаниями Ленина, усилили боевую работу чекистских органов по борьбе с эсерами. Они приняли меры к дальнейшему укреплению охраны государственной границы, чтобы пресечь связи между внутренней и внешней контрреволюцией, оградить нашу страну от шпионов и террористов.

Весной и летом 1922 года в руки чекистов попали новые документы эсеровской партии, были захвачены многие активные боевики и пропагандисты. Чекисты с Правобережной Украины, разматывая нити эсеровско-кадетской контрреволюционной организации, натолкнулись на связи кадетов с петлюровцами и савинковцами. В связи с поступившей в ГПУ информацией с Украины Менжинский в конце июня или начале июля 1922 года писал Е. Г. Евдокимову, возглавлявшему тогда чекистские органы на Правобережной Украине:

«В этом деле Вы натолкнулись на то именно, что мы ищем: это организация Чайковского и К°, только последнее время — месяца полтора, к этому делу примазывается и Савинков… Отсюда и террористический налет… Вы на верном пути, только имейте в виду: савинковские лозунги для масс, инструкции центра для верхов, для объединения с другими антисоветскими группами. Ищите савинковскую группу, найдете террористов, а профессура и прочие — это политиканы».

Следствие по делу ЦК правых эсеров вскрывало все новые и новые факты их контрреволюционной, антисоветской деятельности. По предложению Дзержинского было решено материалы следствия, захваченные документы «Бутырского ЦК» правых эсеров, их заграничных центров использовать для разоблачения партии эсеров, как партии антинародной, предающей интересы трудящихся масс.

В Москве с 8 июня по 7 августа 1922 года состоялся открытый судебный процесс по делу правых эсеров. Он привлек огромное внимание общественности как нашей страны, так и за рубежом. Государственными обвинителями на процессе выступили Покровский, Луначарский, Крыленко и другие. Эсеровских лидеров пытались взять под защиту западноевропейские социалисты-оппортунисты. Они прислали на процесс, целую группу своих адвокатов во главе с социал-предателем Вандервельде. Но обвинительные материалы и материалы предварительного следствия и судебного разбирательства были настолько убедительны, что Вандервельде и иже с ним покинули нашу страну даже до окончания процесса.

И предварительное следствие и сам процесс вскрыли преступления правых эсеров против советского народа. Всему миру было неопровержимо доказано, что правые эсеры, входя в коалиционное Временное правительство Керенского, организовали расстрел петроградских рабочих и солдат на Невском проспекте в июле 1917 года, что они вместе с кадетскими деятелями из «Союза спасения» спровоцировали восстание юнкеров в первые дне Октября и готовили кровавую провокацию в день роспуска Учредительного собрания в январе 1918 года. В годы гражданской войны эсеры шли вместе с любой контрреволюционной силой, выступавшей против Советской власти, они блокировались со всеми реакционными элементами — от кадетов до монархистов. Социалисты, прикрываясь лозунгом Учредительного собрания, расчищали путь Колчаку и японо-американским интервентам в Сибири, Миллеру и английским интервентам на Севере. На юге они сначала помогали Корнилову, а затем Деникину и Врангелю. Они вместе с кадетами организовывали шпионаж и диверсии, поднимали кулацкие мятежи в тылу сражающейся Красной Армии.

Но самым гнусным преступлением правых эсеров был террор против вождей пролетарской революции. По решению ЦК правых эсеров их боевая группа осуществила убийство Урицкого и Володарского. Один из лидеров правых эсеров, Гоц, в 1918 году вел переговоры с Петроградским комитетом правых эсеров об организации взрыва поезда, на котором Советское правительство совершало переезд из Петрограда в Москву в марте 1918 года. Только строжайшие меры конспирации, четкие действия ВЧК предотвратили это чудовищное злодеяние. С согласия членов эсеровского ЦК покушались на жизнь Ленина террорист Семенов в Петрограде и эсерка Каплан в Москве.

Диверсионная группа правых эсеров в апреле 1922 года осуществила поджог на Сураханских нефтяных промыслах в Баку. Пожар был ликвидирован только благодаря самоотверженному геройству бакинских рабочих.

Подводя итог злодеяниям правых эсеров, Покровский в своей обвинительной речи говорил, что здесь, на скамье подсудимых, «нет социалистов, здесь есть только буржуазные заговорщики».

Пятнадцать лидеров правых эсеров Верховный трибунал приговорил к высшей мере наказания — расстрелу. Президиум ЦИК СССР, рассмотрев апелляцию осужденных, заменил высшую меру наказания различными сроками тюремного заключения. При этом ЦИК исходил из того, что хотя партия правых эсеров и не прекратила своей контрреволюционной деятельности, однако в связи с общим укреплением Советской власти деятельность кучки озлобленных эмигрантов и рассеянных по стране их единомышленников не внушает опасности.

Суд и приговор по делу правых эсеров означал, по сути дела, политическую смерть этой партии. По инициативе бывших членов эсеровской партии в марте 1923 года был созван Всероссийский съезд бывших рядовых членов партии эсеров, который объявил партию распущенной.

Учтя уроки процесса правых эсеров, ГПУ усилило борьбу с антисоветской деятельностью членов других буржуазных и мелкобуржуазных политических партий. Особое внимание при этом Дзержинский уделил партии меньшевиков, которая в то время активизировала антисоветскую агитацию среди рабочих. Дзержинский определил и тактику борьбы ГПУ с меньшевиками: сокрушительный удар по меньшевиствующей интеллигенции и метод убеждения по отношению к рабочим; уничтожение связей меньшевиков с заграницей и их печатной техники; чистка от меньшевиков государственного аппарата и высылка активных меньшевиков из пролетарских центров.

Эта борьба очень скоро принесла свои плоды. На протяжении последующих лет во многих республиках, областях и крупных городах прошли конференции бывших рядовых меньшевиков, которые заявили о полном разрыве с меньшевизмом и о ликвидации подпольных меньшевистских организаций. В 1923 году самоликвидировались все меньшевистские организации.

Состоявшаяся в августе 1922 года XII партийная конференция обратила внимание всей партии на то, «какие новые группировки и перегруппировки образуются в антисоветском лагере, как… изменяется в связи с новой полосой революции тактика антисоветских партий, течений…» Конференция указала, что эти партии и течения взяли курс на «врастание» в советский режим, который они надеялись «постепенно изменить в духе буржуазной демократии», в своих контрреволюционных целях они пытаются использовать советскую легальность: съезды врачей и агрономов и в особенности кооперацию.

В решении конференции подчеркивалось, что революция все еще находится в опасности; остается тесная связь международной империалистической реакции с русскими антисоветскими партиями и течениями; эти партии и течения еще не раздавлены. «Они меняют тактику и, приспособляясь к новым условиям, стремятся, опираясь на европейскую капиталистическую реакцию, обойти Советскую власть с тыла».

Коммунистическая партия своевременно вскрыла изменения в тактике классового врага, призвала всех членов партии, рабочий класс и крестьянство к повышению бдительности. Партия разоблачила измышления буржуазии и ее агентуры о перерождении советского строя, противопоставила буржуазному влиянию целый ряд мер идеологического порядка. Вместе с тем она указала, что «нельзя отказаться и от применения репрессий» по отношению к тем элементам, которые сотрудничество с Советской властью использовали в качестве политического прикрытия контрреволюционных деяний.

Решения XII партийной конференции дали политическую ориентировку партии, органам государственной безопасности. Они имели огромное значение для всей последующей деятельности ГПУ.

Выполняя решения XII партконференции, коллегия ГПУ наметила и осуществила ряд мероприятий по усилению борьбы с антисоветской деятельностью членов буржуазных и мелкобуржуазных политических партий. Подчеркивая важность этой работы, Ф. Э. Дзержинский говорил: «Теперь нам нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам». Вся эта работа должна проводиться под руководством большевистских партийных комитетов.

Разгром мелкобуржуазных партий имел неоценимое значение для достижения успехов в социалистическом строительстве всех советских народов, объединившихся в декабре 1922 года в единый Союз Советских Социалистических Республик.

Для обеспечения государственной безопасности в пределах всего Советского государства было образовано Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при Совете Народных Комиссаров. Председателем ОГПУ постановлением Совнаркома от 18 сентября 1923 года был назначен Дзержинский, а его первым заместителем Менжинский.

На плечи Менжинского легла большая ответственность за обеспечение государственной безопасности страны в весьма сложной международной обстановке. Эта ответственность усугублялась еще и тем, что 2 февраля 1924 года на сессии ЦИК СССР Дзержинский был назначен председателем Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ). Руководство восстановлением промышленности, и прежде всего тяжелой, требовало напряжения всех физических и моральных сил. Будучи председателем ВСНХ, Дзержинский, как отмечал позднее Менжинский, «оперативной работе все меньше и меньше мог отдавать времени».

Враги партии назначение Менжинского на пост первого заместителя председателя ОГПУ пытались изобразить как случайность. Но Дзержинский не случайно предложил назначить своим первым заместителем Менжинского, и Центральный Комитет партии поддержал это предложение.

Деловые качества Менжинского как опытного криминалиста, как искусного оперативного работника хорошо были известны Дзержинскому и всей партии.

О том, насколько хорошо знал и как глубоко ценил Менжинского Феликс Эдмундович, в своих воспоминаниях пишет старый чекист Ф. Т. Фомин. «Однажды, — вспоминает Ф. Т. Фомин, — мы, группа чекистов, сидели за чаем у Ф. Э. Дзержинского. Вячеслав Рудольфович, сославшись на усталость, извинился перед нами и ушел отдохнуть. Разговор шел о работе ВЧК.

— Должен вам сказать, товарищи, — задумчиво проговорил Феликс Эдмундович, — что за время своей работы в ВЧК?ОГПУ я не встречал более сильного оперативного работника, чем Вячеслав Рудольфович. Он с первой сводки или заявления, поступившего к нему в руки, может сказать, есть ли тут действительно что-либо серьезное или нам не стоит заниматься этим делом…»

Удостоверение к знаку «Почетный чекист», 1922 г.

Эти же черты отмечали в Менжинском его ближайшие соратники, члены коллегии ОГПУ: «…беспощадно требовательный к себе, полный мужественного самоотречения, Вячеслав Рудольфович был образцом пролетарского бойца, отдавшего все силы своего огромного революционного темперамента делу борьбы с врагами пролетарской революции.

Его принципиальный, острый и тонкий ум обладал особой способностью вовремя вскрывать тайные пружины подлой подпольной работы врагов пролетарской диктатуры».

Внутриполитическое положение страны к началу 1923 года значительно окрепло. Закончилась гражданская война. Последние отряды иностранных интервентов были выброшены с советской земли на Дальнем Востоке, и народная Дальневосточная республика вошла в состав РСФСР. Был подавлен кулацкий бандитизм в центре и на окраинах страны. Прекратили свое существование мелкобуржуазные партии эсеров и меньшевиков, поддерживавшие контрреволюционные устремления отечественной и зарубежной буржуазии. Что касается международной обстановки, то здесь не только не произошло разрядки, а, наоборот, в 1923 году она вновь обострилась. Лозаннская конференция открыла турецкие проливы в Черное море для военных кораблей всех государств. Это создало новую угрозу нашим южным границам. Вслед за этим последовал «ультиматум Керзона», грозивший новой интервенцией. Вновь активизировалась шпионско-подрывная деятельность империалистических разведок, белогвардейского охвостья.

Тайная война империализма с Советской страной не прекращалась ни на один день. Главным организатором подрывной деятельности против СССР в то время выступал английский империализм и его секретная служба — «Интеллидженс сервис».

Новые условия борьбы требовали прежде всего укрепления охраны государственных границ. «Вопрос об охране границ в данный момент стоит особенно остро, — писал Дзержинский 2-му съезду политработников войск ОГПУ. — Граница СССР должна быть закрыта для контрреволюционеров и контрабандистов во что бы то ни стало…» И Менжинский, опираясь на командиров, политорганы и партийные организации пограничных войск, пресекает нелегальную иммиграцию через границу, особенно через порты Черного моря, решительно борется с контрабандой, которая наносила огромный ущерб советской экономике, подрывала монополию внешней торговли.

В январе 1924 года умер Владимир Ильич Ленин.

Смерть Ленина тяжело переживали вся партия, весь народ. Особенно горестна была эта утрата для тех, кто вместе с Лениным строил партию, строил первое в мире пролетарское государство, кто долгие годы работал вместе и рядом с Лениным.

«Я никогда не видела Феликса таким убитым горем, как в эти дни», — пишет друг и спутница жизни Феликса Эдмундовича — Софья Сигизмундовна Дзержинская.

Великое горе поселилось и в квартире на втором этаже Кавалерского корпуса в Кремле, где жили Менжинские. В эти дни не было обычных споров по вопросам литературы и искусства, которые почти ежедневно возникали в квартире Менжинских. Здесь все близко знали и любили Владимира Ильича, тяжело переживали его болезнь.

В траурный январский день вместе с тысячами коммунистов и беспартийных, старых, убеленных сединами, и молодых, еще безусых коммунистов пришли в Колонный зал, чтобы проститься с учителем и другом, Вячеслав, Людмила и Вера Менжинские. Убитые горем, они всматривались в знакомый профиль и мысленно клялись остаток своих сил и здоровья отдать делу, которому посвятил всю свою жизнь Ильич.

Вячеслав Рудольфович, и вообще-то малоразговорчивый, в те дни, как вспоминали потом его близкие, был особенно сосредоточен, молчалив, дома появлялся редко, проводил все дни и ночи на Лубянке.

За советскими кордонами, в стане врагов революции, смерть Ленина и последовавшая за ней борьба Троцкого против партии пробудили новые надежды на восстановление старых порядков, на реставрацию капитализма.

Признание Советского Союза капиталистическими государствами, установление дипломатических отношений и развитие торговли между нашей и западными странами создали у буржуазных разведок иллюзию благоприятных возможностей для шпионско-подрывной деятельности. Но враги вновь просчитались. Органы ОГПУ зорко стояли на страже государственной безопасности Советской страны. 22 января ОГПУ направило всем своим полномочным представительствам в республиках, краях, губернским, транспортным и особым отделам ОГПУ телеграмму Дзержинского, в которой всем предлагалось мобилизоваться, повысить бдительность, сохранять полное спокойствие, еще теснее сплотиться вокруг партийных органов, руководствоваться их указаниями.

В годы гражданской войны главным средством борьбы контрреволюции против Советской власти внутри страны были военный заговор и террор. В годы мирного социалистического строительства контрреволюция избирает своим главным методом замаскированное вредительство и диверсии. Вредительство было средством не только нанесения экономического ущерба, но и средством дискредитации самой идеи восстановления промышленности собственными силами, без помощи иностранного капитала, иностранных специалистов. К началу 1924 года вредительство распространилось почти на все отрасли народного хозяйства. Подстрекателями и организаторами вредительства были иностранный капитал и заграничное объединение русских промышленников, так называемый «Торгпром» («Торгово-промышленный комитет»).

Рядом с вредительством, тесно переплетаясь с ним, шел шпионаж, а также идеологическая диверсия.

Против иностранной агентуры, замаскировавшихся вредителей и шпионов и направляет ОГПУ свои главные удары, проникая во вражеские организации, в шпионские центры, взрывая их изнутри. В новых условиях борьбы Дзержинский, как говорил Менжинский, «придавал все большее и большее значение тонкости методов работы ЧК ввиду бессилия контрреволюции в СССР и явного заграничного шпионского происхождения контрреволюционных организаций последнего времени, живущих на средства заграничных разведок».

Творцами «тонких методов» работы ОГПУ были его руководители Дзержинский и Менжинский и те кадры чекистов, которые выросли и закалились под руководством партии в годы гражданской войны и первые годы мирного социалистического строительства.

Одним из первых ударов, нанесенных чекистами по вредителям, было разоблачение вредительской организации английского концессионера Уркварта. Еще перед своим отъездом в Советскую Россию Уркварт в 1921 году созвал общее собрание акционеров русско-азиатской корпорации, на котором в обширном докладе он развивал мысль о возможности вредительства в России. Заключая концессионный договор на разработку золотых приисков в Сибири, Уркварт преследовал цель подорвать вредительскими актами добычу золота в Советской России и вместе с тем собрать обширную шпионскую информацию о нашей стране. Уркварта разоблачили, и ему пришлось убраться восвояси.

Органы ОГПУ также вскрыли вредительскую шпионскую деятельность на территории СССР германских фирм «Кестер», «Сименс-Шуккерт», «Всеобщей электрической компании».

Вредительством занимались не только иностранные фирмы и их агентура, но и некоторые старые русские специалисты, рассчитывавшие на восстановление в условиях нэпа капиталистических порядков. Советская власть была вынуждена пользоваться услугами старых специалистов, так как собственных инженерно-технических кадров почти не было. Большая часть старых специалистов честно служила народу, но другая, меньшая часть шла на службу с намерением вредить социалистическому государству.

Вредительство как форма сопротивления социалистическому строительству прошло две фазы развития. Особенность первой — от начала нэпа до перехода социализма в решительное наступление на капиталистические элементы — отсутствие сформировавшихся законспирированных вредительских организаций. Во второй, с началом социалистического наступления по всему фронту, происходит консолидация сил контрреволюции и появляются вредительские организации.

На первом этапе, «когда социалистическое строительство своей мощью привлекало к нам даже бывших активных контрреволюционеров, надо было использовать старых специалистов в интересах быстрейшего восстановления народного хозяйства». Так Менжинский позднее сформулировал тактику ОГПУ в 1921–1926 годах в отношении к старым специалистам. Доверие, товарищеская поддержка и внимание к людям, работающим самоотверженно и честно над возрождением социалистической экономики, зоркое наблюдение за враждебно настроенными элементами, профилактика и предупреждение активных вредительских действий с их стороны и, наконец, репрессия к тем, кто не разоружился, кто активно вредит Советской власти.

«ВСНХ, когда Дзержинский начал в нем свою работу, — вспоминал в 1931 году Менжинский, — являлся своего рода ноевым ковчегом, осевшим на Милютинском переулке, много старых хозяйственников, опыт который сплошь и рядом измерялся количеством разваленных предприятий, часто не хотевших учиться и не знавших производства, с другой стороны — бесчисленное количество спецов, занимавшихся тогда ехидным и хлопотливым ничегонеделанием, схемами, проектами, перепиской, в том числе и со своими бывшими хозяевами, которым даже иные крупнейшие имена русской техники не гнушались сообщать за мзду сведения о состоянии их бывших предприятий». Но Дзержинский, возглавлявший тогда ВСНХ, умел заставить честно работать даже враждебно настроенных к Советской власти специалистов. Менжинский далее писал, «что сплошь и рядом, когда работники ОГПУ приходили к Дзержинскому с документами о том, что тот или иной крупный специалист занимается контрреволюцией, он отвечал: «Предоставьте его мне, я его переломаю.» И действительно, переламывал».

И далее: «Когда мы атаковали его по поводу каких-нибудь меньшевиков, он неизменно повторял нам: «Сейчас они бессильны, до поры до времени оставьте их в покое, пусть они работают, я сужу о них по их работе».

Не только репрессия, но и профилактика в борьбе с вредительством — это новая форма борьбы оправдывалась условиями мирного времени, отсутствием прямой угрозы интервенции.

Если в отношении вредителей из числа специалистов органы ОГПУ в 1924–1926 годах ограничивались пристальным наблюдением за ними, «держали глаза открытыми» и лишь в редких случаях прибегали к репрессии, то в отношении иностранных шпионов, белогвардейских террористов они были беспощадны. И борьба на этом поприще была острой и напряженной. Только в 1924 году и только на территории одного Западного военного округа задержали девятьсот агентов империалистических разведок. В том же году ОГПУ разоблачило резидентов английской разведки Гокконена и Падерна и связанных с ними шпионов, которые действовали в Ленинградском и Московском военных округах. Перед военным трибуналом предстало также двадцать шесть англо-финских шпионов. Была разоблачена и обезврежена группа германских террористов (Вольшт, Киндерман, Дитмар), засланных в СССР под видом «делегации ученых».

ОГПУ ликвидировало законспирировавшихся и не сложивших оружия меньшевиков и эсеров, пытавшихся воссоздать свои подпольные организации, распущенные в 1922–1923 годах. Были арестованы так называемые Бюро ЦК РСДРП (меньшевиков), Главный комитет меньшевиков Украины, Всеукраинский комитет, Центральное и Московское бюро эсеров. Раскрыты подпольные эсеро-меньшевистские типографии в Петрограде и Киеве и ликвидированы печатавшиеся в них нелегальные эсеро-меньшевистские газеты.

Чекистская зрелость кадров, выращенных Дзержинским и Менжинским, особенно ярко проявилась в поимке международных шпионов, мастеров конспирации Бориса Савинкова и Рейли.