ДАНИИЛ ГАЛИЦКИЙ Русский король

ДАНИИЛ ГАЛИЦКИЙ

Русский король

Королевский титул совсем не характерен для средневековой Руси, однако иногда русские князья принимали его. Владел им, например, полоцкий князь Андрей Ольгердович, крупный властитель XIV века. Но самый известный пример — коронование галицко-волынского правителя Даниила Романовича. Его королевство выросло из маленькой «вотчины», простерлось на колоссальной территории, располагало нешуточной военно-политической мощью. Некоторые исторические публицисты считают, что у этой державы был шанс вырасти в крупное независимое государство Восточной Европы. Русское королевство располагалось на рубеже культур — между православной Русью и католической Европой. Сила его отчасти зависела от западных соседей, отчасти же умерялась их политическими амбициями. В конечном итоге «исторический эксперимент» своего рода русско-европейского альянса не привел к положительным результатам. Держава Даниила Галицкого распалась, а королевская корона… растворилась над головами его потомков, словно магический артефакт, имеющий короткий век.

Княжич Даниил родился в 1201 году. Его отец, Роман Мстиславич, правитель галицко-волынский и великий князь Киевский, был неутомимым воителем, участником всевозможных свар, усобиц, межродственных войн и отличался лютой жестокостью. На закате жизни он добился небывалого могущества, большая часть Южной Руси оказалась под его контролем. Богатое и независимое боярство Галицкой земли стонало у него под пятой. Вторая жена князя Романа и мать Даниила пришла на Русь из-за рубежа. Она, скорее всего, принадлежала Византийскому императорскому дому Ангелов, по другой версии — венгерскому королевскому роду. Парадоксальным образом и византийские государи династии Ангелов, и правивший тогда в Венгрии Андраш II отличались бессердечной свирепостью. Так что ближайшая родня княжича Даниила могла научить его легкому отношению к разного рода кровопусканиям в борьбе за власть. Тем не менее, став правителем, он нередко проявлял милосердие к врагам, оказавшимся у него в руках.

В начале XIII века Даниил Романович принял участие в большой междоусобной распре, из которой выросла вся будущая его политика на много лет вперед. Эта вспышка вооруженной борьбы была связана с соперничеством разных сил за Галицкое княжение. Борьба за Галич станет стержневым направлением всей будущей деятельности князя. С маниакальной одержимостью Даниил Романович будет бросать всё новые и новые силы, стараясь закрепить за собой этот город… В 1205 году погиб его отец. Галичане с почетом доставили его мертвое тело в свой город, а потом безо всяких сомнений «целовали крест» его малолетнему сыну. Этому могли способствовать вдова покойного и его дружина. Но соседи отнюдь не собирались отдавать богатый и «честный» галицкий стол князю-младенцу.

Целая коалиция князей из династии Ольговичей пришла с войсками под стены Галича. Но областная знать, очевидно, предпочла слабого князя-ребенка сильным пришельцам. Город воспротивился неприятельскому притязанию и отбился.

Это не остановило соседей. Вся сила черниговская, смоленская и киевская пошла против Даниила, а с нею отряды степняковберендеев и поляков. Галичане с Даниилом Романовичем и его матерью Анной попросили помощи у венгерского короля. Тот явился с войсками, и война из-за Галича приобрела международный масштаб. Долгая борьба закончилась для Даниила печально. Земля возмутилась против него, боясь разорения от его неприятелей. Как говорит летопись, «Романович, видя мятеж в земле велик, убоялся и, дождавшись короля, бежал из Галича во Владимир, в вотчину свою». Однако иноземные союзники ему не помогли, вскоре князя выгнали и из Владимира-Волынского. Он потерял всё.

Для более робкого и менее волевого человека столь сокрушительное поражение означало бы, скорее всего, конец политической карьеры. Притом карьеры, которая, собственно, не успела начаться… Почти неизбежным стал уход князя-мальчика в тень, на задворки больших стратегических «игр». Но Даниил Романович не прощал обид, не упускал своего, не сдавался ни при каких обстоятельствах. Бог наделил его фантастической энергией и великой отвагой, а мать с отцом научили драться за власть не покладая рук. Он был готов рисковать, идти на авантюры, только бы не упустить лакомые города и области.

Местное (прежде всего галицкое) боярство не желало возвращения Даниила Романовича. Но когда он подрос, соседи — венгры и поляки — сделали его своим ставленником, то есть проводником влияния в галицко-волынских землях. Именно они привели отрока в Галич в 1210 году… откуда его очень скоро вышибли собственные бояре. Очевидно, проводившееся через правителя-юношу иноземное влияние их не устраивало.

Пять лет спустя венгры добыли ему Владимиро-Волынское княжение. Тогдашний галицкий князь Мстислав Удатный, великий полководец, отдал за него свою дочь Анну и сделал зятя ближайшим союзником. Прежние друзья поляки с венграми сделались теперь врагами Даниила. Бок о бок с тестем владимиро-волынский князь бился против монголо-татар на Калке (1223). Но потом рассорился с Мстиславом и вновь стал союзником поляков.

Этот человек руководствовался при выборе друзей только одним: текущим политическим интересом. Назавтра он мог поссориться с сегодняшним сторонником и пойти на него войной, послезавтра поддержать недавнего врага, затем попросить у него помощи, а чуть погодя — вновь разорвать союз.

Во второй половине 1220-х годов Даниил Романович принялся методично увеличивать свои владения. Добыл Чарторыйск. Присоединил, наконец, вожделенный Галич, отбил венгров, желавших отобрать этот город. Но… опять его подвела нелюбовь местных бояр. Они предпочитали кого угодно, только не Даниила. Против него строили заговоры, местная знать на время даже отдала Галич венграм, но потом все-таки вернула его князю. Позднее он ввязался в большую свару с черниговскими князьями и получил могущественного врага в лице Михаила Всеволодовича. В результате Даниил Романович вновь на время потерял Галич, затем вернул его и вдобавок отобрал у поляков Дрогичин.

Лет десять, с середины 1230-х годов, Даниил Романович не слезает с седла. Он воюет без конца, то сокрушая противников, то уступая им. Как полководец он добивается громкой заслуженной славы. Делом его непрестанной заботы становится укрепление городских стен: Галицко-Волынская земля сделалась проходным двором для чужих войск. И только мощные крепостные сооружения могли спасти богатые местные города от вражеских жадных рук.

В 1240 году Даниил Романович воспользовался тем, что главный его противник на юге Руси, князь Михаил Черниговский, лишился княжения под ударами татар и бежал к венграм. Исчезла грозная сила, мешавшая галицкому князю осуществлять его планы. Он выбил из Киева слабого смоленского князя Ростислава Мстиславича и посадил там своего тысяцкого Дмитра. Для державы, созданной усилиями Даниила Галицкого, Киев являлся полезным добавлением — богатый город на окраине. Что же касается призрачного старшинства среди русских князей, то галицкий правитель относился к нему как к неисправной игрушке: ни пользы, ни удовольствия, одни хлопоты. Великокняжеский титул для него, прагматика до мозга костей, значил немного.

1240 год — время такого же триумфа и преуспеяния для Даниила Романовича, как 1238-й — для его главного «оппонента» Михаила Черниговского. И триумф этот закончился точно такой же трагедией.

Монголо-татары осадили Киев, разбили стены «пороками»[64] и в жестокой сече сломили упорное сопротивление защитников. Дмитр оказался в плену. Затем победоносные тумены вторглись на земли новосозданной державы Даниила Галицкого. Сам князь бежал к венграм, как прежде Михаил Черниговский. Две его столицы, Владимир-Волынский и Галич, пали. Но некоторые города, превосходно укрепленные, выстояли. Так, неприятный сюрприз ожидал захватчиков у Кременца, который они не смогли взять. Тяжело дался и захват Колодяжена: эту твердыню не удалось захватить силой. Лишь убедив жителей открыть ворота, враг вошел внутрь и устроил бойню. Как видно, дорого стоило штурмовать мощные укрепления городов Юго-Западной Руси. Пленный Дмитр, видя опустошение своей страны, посоветовал неприятельскому командованию поторопиться с походом на соседнюю Венгрию, сказав, что возиться со здешними крепостями придется долго, а венгры успеют собраться с силами, организовать отпор. В итоге завоеватели прошли Галицко-Волынскую землю, нанеся ей большой урон, но не разорив до конца.

Даниил Романович не сразу понял, что монголо-татарское нашествие — беда глобальная, что последствия его не исчезнут ни через год, ни через десять лет. Вернувшись из Венгрии, он принялся давить своеволие галицких бояр. Устав от борьбы с ними, князь всё чаще обращал взоры к городу Холму (ныне Хелм, в Польше). Здесь он основал резиденцию, не имевшую, как Галич и другие старые города, древних племенных корней, древнего боярства, а потому абсолютно безопасную для князя. В сущности, он следовал курсом, который когда-то проложил Андрей Боголюбский, отдавший предпочтение новому Владимиру, а не Суздалю с Ростовом — многовековым оплотам влиятельного боярства.

В советской исторической литературе боярство чаще всего изображалось как реакционная архаичная сила, мешавшая князьям устанавливать единодержавный порядок на Руси. Но оценка деятельности этого общественного слоя не должна быть столь прямолинейной. Русские князья XII–XIII и, во многом, XIV веков истощали силы страны в междоусобных войнах, тратили деньги и людей, мало сообразуясь с интересами областей, доставшихся им под руку. Так что боярство, «толкаясь» с князьями, отчасти выправляло этот перекос, проводя требования своей земли. Как Даниил Романович, так и его отец мечтали об увеличении своих владений, без конца воевали, приводили к себе на помощь иноплеменников или же вызывали своей политикой их вторжения. Много ли имелось у их собственной аристократии поводов любить и уважать их?

К середине 1240-х годов Даниил Романович вырастает в фигуру общерусского масштаба. В 1245 году под Ярославом он разбивает коалицию венгров и черниговцев, попытавшуюся вытеснить его из Галича. Видя опасность от молодой и воинственной литвы, он то пытается умирить ее, женившись на племяннице литовского вождя Миндовга, то идет на врага войной. Но литва, покуда она не успела консолидироваться, — еще не самый серьезный противник его державы. Несколько походов князя на литву и ятвягов заканчиваются большим успехом.

Даниил Романович держит под своей рукой Владимир-Волынский, Галич, Холм, Дрогичин, Каменец, им же основанный Львов, несколько других городов, на время он даже берет под контроль обширное Турово-Пинское княжество[65]. Таким образом, князь располагает очень серьезными ресурсами. Он даже пытается сопротивляться Орде. И все же перед ее чудовищной силой Даниил Романович, со всеми своими городами и землями, в конце концов склоняет голову. Как писал историк М. О. Коялович, «едва ли не хуже смерти было для Даниила поклониться варвару-азиатцу». Но вскоре после победы под Ярославом он должен был посетить ставку Батыя и там принять унизительную зависимость от хана.

Зависимость эта его не устраивала никак. Даниил Романович планирует сколотить большой межгосударственный или как минимум междукняжеский союз против ордынцев. Его сын Лев женится на венгерской принцессе, а другой сын, Роман, — на наследнице австрийских герцогов, вдове маркграфа Баденского. Но вместо помощи с запада Даниил Романович сам увязает в тамошних войнах.

Он ищет союзников и на северо-востоке. Зимой 1250/51 года, по словам летописца, «оженился Ярославич Андрей [с дочерью] Даниловною Романовича». Венчание состоялось во Владимире-на-Клязьме. В то время Андрей Ярославич занимал великое княжение Владимирское. А значит, его брак получал громадное политическое значение: между Южной Русью и Северной протягивалась нить дружеских отношений. Она могла бы вылиться в нечто значительное, если бы Андрей Ярославич не поссорился с ордынцами, не был ими разбит и согнан с «великого княжения».

Ордынский полководец Куремса занимает одну из пограничных областей Галицко-Волынской державы. Ктшзь наносит ему поражение и очищает свои земли. Но перед Даниилом Романовичем встает гораздо более серьезная проблема: воинство Куремсы — лишь небольшая часть всей Орды. Грядет противостояние со всей ордынской силой.

Тогда он всерьез принимается искать поддержки на западе. Поляки и венгры многое множество раз помогали Даниилу Романовичу. Правитель огромного Южнорусского государства привычно надеялся на них. А если и они окажутся слишком слабы, если их слишком занимают собственные смуты, то почему бы не отыскать более серьезного союзника на том же направлении?

Даниил Галицкий ведет долгие переговоры с папским престолом и принимает из рук его легата королевскую корону. Горожане Дрогичина стали свидетелями коронации, которая совершилась в 1254 году. Папа Римский призвал государей-католиков собраться воедино и ударить по ордынцам. Короли и князья не спешили откликнуться на его призыв. Но ведь всякое большое дело требует изрядного времени, не так ли?

Новоиспеченный «король русский» ожидал какой-то действенной помощи, но не получил ее. С течением времени он осознал, что для Рима он всего лишь живое орудие для утверждения католицизма на Руси. Тогда всякие отношения с папством прекратились.

Неистовая дикая литва, даже если и соглашалась на союзнические отношения, действовала сама по себе и способна была разорить земли союзника из-за малейшей обиды. Завязав было с ней добрые отношения, Даниил Романович неожиданно оказался перед лицом новой большой войны. Он громит изменившую литву, сам теряет сына… Литва оказывается чуть ли не опаснее Орды, а близкое с ней соседство источает постоянную угрозу. В борьбе с литвой князь проявляет большую жестокость.

Что остается Даниилу Романовичу? То же, до чего додумался правитель Северной Руси Александр Невский: покориться Орде. Это значит — выполнять требования хана, платить дань, давать ему своих ратников и пытаться накопить силу для последующего освобождения, когда наступит удобный момент.

Ценой за примирение с ордынцами стало добровольное разрушение крепостных сооружений в нескольких городах и совместный поход против поляков — старинных доброжелателей Даниила Романовича. Позднее татарско-русские войска вторгнутся и в литовские пределы.

На седьмом десятке лет «король русский» правил большим государством, но должен был чувствовать себя на троне до крайности неуверенно. Его королевство, вассальное по отношению к Орде, оказалось зажато между своеволием ханов, растущей дерзостью литвы и мстительной энергией поляков. В 1264 году Даниил Романович скончался, передав титул сыну Льву. Создателю Русского королевства повезло, на его долю хватило относительно мирных лет; закат правителя был тревожным, но не содержал в себе ничего катастрофического.

Крушение его державы заложено было в крайне рискованной политике по отношению к литве и тщетных упованиях на поддержку западных соседей. Оно с неизбежностью созрело весьма быстро.

При потомках Даниила Романовича, еще больших авантюристах, нежели он сам, Русское королевство постепенно развалится, захлебнувшись в войнах. Во второй четверти XIV века оно исчезнет под натиском поляков и литовцев.