Глава 13 СУД

Глава 13

СУД

Берию судило Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР.

Председательствовал Маршал Советского Союза И. С. Конев.

В состав суда входили: председатель ВЦСПС Н. М. Шверник, первый заместитель председателя Верховного суда СССР Е. Л. Зейдин, генерал армии К. С. Москаленко, секретарь Московского обкома КПСС

Н. А. Михайлов, председатель совета профсоюзов Грузии М. И. Кучава, председатель Московского городского суда Л. А. Громов, первый заместитель министра внутренних дел СССР К. Ф. Лунев.

Кроме Берии, на скамье подсудимых оказалось его ближайшее окружение — бывший министр госбезопасности СССР, занимавший перед арестом пост министра государственного контроля СССР В. Н. Меркулов; бывший начальник управления НКВД СССР, а в последнее время министр внутренних дел Грузии В. Г. Деканозов; бывший заместитель министра госбезопасности СССР, а перед арестом — заместитель министра внутренних дел СССР Б. 3. Кобулов; начальник одного из управлений МВД СССР С. А. Гоглидзе; бывший начальник управления НКВД СССР, а в последнее время министр внутренних дел Украины П. Я. Мешик; начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР Л. Е. Влодзимирский.

Суд длился шесть дней — с 16 по 23 декабря 1953 года.

От былого величия у именитого узника не осталось и следа. Полгода пребывания в подземном бункере без солнца и дневного света неузнаваемо преобразили его облик. Он мало чем напоминал того самоуверенного, привыкшего повелевать и властвовать человека, одно имя которого уже приводило в трепет миллионы людей. Неспроста, по-видимому, до сих пор живучи легенды о том, что на суде был совсем другой человек, загримированный под Берию, а сам Лаврентий Павлович давно был расстрелян. Суд, мол, не более чем инсценировка.

В 1990 году из членов Специального судебного присутствия в живых оставался только один — 84-летний М. И. Кучава. По свидетельству профессора В. Некрасова, встречавшегося с ним и описавшего с его слов детали судебного процесса для готовившейся книги «Берия: конец карьеры» (М., Политиздат, 1991 г.), Кучава опроверг слухи о загримированном двойнике Берии. Единственный оставшийся в живых к тому времени член суда утверждал: перед судом предстал настоящий Берия. Он давал показания, а 23 декабря произнес последнее слово. Правда, был без пенсне, и отсутствие столь любимых им стекол показало, что он был косоглазым.

Конечно, Берия не строил иллюзий по поводу судебного процесса, но тем не менее, по словам Кучавы, много раз просил суд сохранить жизнь. Так уж, наверное, устроен любой человек — до последнего момента его не покидает надежда. А ведь, сидя в бункере, он знал, что еще в начале июля его вывели из состава ЦК и исключили из партии, а в начале августа сессия Верховного Совета утвердила принятый в июле указ Президиума о лишении его полномочий депутата Верховного Совета СССР, снятии с поста первого заместителя Председателя Совета Министров и министра внутренних дел СССР с лишением всех присвоенных ему званий и наград. И, несмотря на это, надеялся!

Перед концом ему пришлось пережить немало потрясений. На пленуме ЦК от него отреклись все высокопоставленные кремлевские соратники. На суде точно так же отреклись ближайшие помощники, которых он опекал и продвигал. Безусловно, такое поведение было ему не в диковинку: достаточно насмотрелся, будучи шефом Лубянки, как подчиненные, попав в камеру и спасая свою шкуру, топили начальников. Но тогда он вершил их судьбами, а теперь вот оказался в таком же положении.

С горечью и недоумением слушал показания Б. 3. Кобулова.

— Берия — карьерист, авантюрист и бонапартист, — не жалел обвинений недавний его заместитель, которого он водил за собой, на какой бы пост ни назначал его Сталин. — Все это после смерти Сталина выявилось гораздо резче, чем раньше. Я объяснил бы эти черты, характеризующие Берию, тем, что после смерти Сталина честолюбие Берии получило более сильное развитие. В это время он уже перестал говорить «мы» и все чаще употреблял «я»… Это действительно заговорщик. Он присвоил себе партийный стаж, он не состоял в партии с 1917 года. Еще не зная всех документов дела, я сказал, что он далек от Коммунистической партии и что он фактически не был коммунистом. Если только взять тома дела о разврате Берии, то становится стыдно за себя. Это грязно, подло… Морально-политическое разложение Берии привело его к логическому концу. Ясно, что Берия пришел к этому еще в молодом возрасте. Гоглидзе и Меркулов старше меня и по возрасту, и по работе с Берией, они лучше его знают, но я, будучи еще мальчишкой, видел, что Берия не имел коммунистической скромности…

В. Г. Деканозов знал Берию в течение 32 лет. Владимир Георгиевич был тенью своего хозяина. Куда Берия, туда и Деканозов. В 1931 году Берия стал первым секретарем ЦК компартии Грузии и привел с собой группу чекистских работников, включая и Деканозова, которому дал пост секретаря ЦК по транспорту. Деканозов следовал за Берией, как нитка за иголкой. Диапазон служебной деятельности верного слуги могущественного хозяина простирался от поста наркома пищевой промышленности Грузии до дипломатической службы в качестве крупного мидовского руководителя в пору курирования Берией внешнеполитического ведомства страны.

И вот этот один из самых близких и надежных людей разоблачает своего прежнего хозяина, уличает его в том, что в молодости он дружил с лицами, впоследствии осужденными как враги народа. Называет фамилию Голикова, бывшего деникинского разведчика, который, по мнению Деканозова, не без помощи Берии проник в органы ЧК, фамилию чекиста Морозова, который был изобличен и осужден за фальсификацию следственных материалов.

Карьерист, властный и злобный человек. Интриган. Всеми силами рвался к деспотической диктаторской власти. Расчищал себе дорогу от соперников.

Это еще не самые сильные выражения из лексикона вчерашних друзей.

Меньше всего мне хотелось бы выступать в роли человека, ставящего оценки «за поведение». Кто знает, может, те люди отрабатывали обещанное снисхождение?

23 декабря председатель суда маршал Конев, предоставляя Берии последнее слово, выступил с резюмирующим заявлением. Вот его основные тезисы:

1. Подсудимый полностью признал свое морально-бытовое разложение. Многочисленные связи с женщинами, сказал он, «позорят меня как гражданина и как бывшего члена партии».

2. Не отрицал свою связь с мусаватистской контрреволюционной разведкой. Однако заявил, что «даже находясь на службе там, не совершил ничего вредного».

3. Признал, что ответствен за перегибы и извращения социалистической законности в 1937–1938 годах. Вместе с тем просил суд учесть, то контрреволюционных, антисоветских целей у него при этом не было. «Причина моих преступлений — в обстановке того времени».

4. Свою большую антипартийную ошибку видит в том, что дал указания собирать сведения о деятельности партийных организаций и составить докладные записки по Украине, Белоруссии и Прибалтике. Однако подчеркнул, что и при этом не преследовал контрреволюционных целей.

5. Категорически отверг свою виновность в попытке дезорганизовать оборону Кавказа в годы Великой Отечественной войны.

6. Просил при вынесении приговора тщательно проанализировать его действия, не рассматривать как контрреволюционера, а применить к нему те статьи Уголовного кодекса, которых он действительно заслуживал.

Приговор суда был объявлен 23 декабря.

Специальное судебное присутствие квалифицировало действия Берии и его приближенных как измену Родине.

— Изменив Родине и действуя в интересах иностранного капитала, — зачитывал в звенящей тишине постановление суда маршал Конев, — подсудимый Берия сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, в которую вошли связанные с Берией, в течение многих лет совместной преступной деятельности подсудимые Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский. Заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы министерства внутренних дел против Коммунистической партии и правительства СССР, поставить министерство внутренних дел над партией и правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии…

Огласив, что на протяжении многих лет, начиная с 1919 года и вплоть до своего ареста, Берия поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками, председатель суда читал текст приговора далее:

— После кончины Сталина, делая ставку на общую активизацию реакционных империалистических сил против советского государства, Берия перешел к форсированным действиям для осуществления своих антисоветских изменнических замыслов… Став в марте 1953 года министром внутренних дел СССР, подсудимый Берия подготовил захват власти, начал усиленно продвигать участников заговорщической группы на руководящие должности как в центральном аппарате МВД, так и в его местных органах. Берия и его сообщники расправлялись с честными работниками МВД, отказывающимися выполнять преступные распоряжения заговорщиков…

Голос Конева, кажется, достиг наивысшей точки:

— В своих антисоветских изменнических целях Берия и его соучастники предприняли ряд преступных мер для того, чтобы активизировать остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом. Действуя как злобный враг советского народа, подсудимый Берия с целью создания продовольственных затруднений в нашей стране саботировал, мешал проведению важнейших мероприятий партии и правительства, направленных на подъем хозяйства колхозов и совхозов и неуклонное повышение благосостояния советского народа. Установлено, что, скрывая и маскируя свою преступную деятельность, подсудимый Берия и его соучастники совершали террористические расправы над людьми, со стороны которых они опасались разоблачений. В качестве одного из основных методов своей преступной деятельности заговорщики изобрели клевету, интриги и различные провокации против честных партийных и советских работников, стоявших на пути враждебных советскому государству изменнических замыслов Берии и его сообщников и мешавших им пробираться к власти…

Из приговора вытекает, что судом установлено: подсудимые Берия, Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский, используя свое служебное положение в органах НКВД-МГБ-МВД, совершили ряд тягчайших преступлений с целью истребления честных, преданных делу Коммунистической партии и советской власти кадров.

Судом также установлены преступления Берии, свидетельствующие о его глубоком моральном разложении, и факты совершенных Берией преступных корыстных действий и злоупотреблений властью.

— Виновность всех подсудимых, — приближался к завершению чтения приговора маршал Конев, — в предъявленных им обвинениях была полностью доказана на суде подлинными документами, вещественными доказательствами, собственноручными записями подсудимых, показаниями многочисленных свидетелей. Изобличенные доказательствами подсудимые Берия, Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский на судебном следствии подтвердили показания, данные ими на предварительном следствии, и признали себя виновными в совершении ряда тягчайших государственных преступлений…

Конев сделал паузу. Подсудимые замерли, ожидая самого страшного, уже предопределенного всем услышанным. Они не ошиблись.

— Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР постановило, — произнес Конев, — приговорить Берию Л. П., Меркулова В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б. 3., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я., Влодзимирско-го Л. Е. к высшей мере уголовного наказания — расстрелу с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград. Приговор является окончательным и обжалованию не подлежит.

В четверг 24 декабря 1953 года в газете «Известия» появилось краткое сообщение «Приговор приведен в исполнение». В сообщении всего восемь строк: «Вчера, 23 декабря, приведен в исполнение приговор Специального судебного присутствия Верховного суда СССР в отношении осужденных к высшей мере наказания — расстрелу — Берии Л. П., Меркулова,В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б. 3., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я. и Влодзимирского Л. Е.».

Такая спешка объясняется тем, что дело Берии рассматривалось в порядке, "установленном законом от 1 декабря 1934 года. Это был день, когда убили Кирова. Тогда в пожарном порядке, без подписи главы государства Калинина, вышло постановление ЦИК СССР, подписанное лишь его секретарем Енукидзе, об изменениях в существовавшем Уголовно-процессуальном кодексе. В нем предусматривалось ускорение сроков расследования дел обвиняемых в подготовке или проведении террористических актов, слушание дел без участия сторон, а также приведение в исполнение смертных приговоров осужденным названной категории немедленно после вынесения этих приговоров.

Первый судебный процесс по закону от 1 декабря 1934 года состоялся 28 декабря того же года в Ленинграде по делу об убийстве Кирова. 14 человек приговорили к расстрелу, который был приведен в исполнение через час после объявления приговора. Спустя 55 лет тринадцать из четырнадцати казненных были реабилитированы, за исключением стрелявшего в Кирова убийцы-одиночки. Ладно, страной тогда правил тиран и душегуб Сталин.

Когда в последний раз судили по-закону от 1 декабря 1934 года — а это был процесс Берии в декабре 1953 года, — у руля государства стоял совсем другой человек, обвинивший своего предшественника в деспотизме и поклявшийся в верности демократии.