Старый парк

Сбирались умирать последние цветы

И ждали с грустию дыхания мороза;

Краснели по краям кленовые листы,

Горошек отцветал, и осыпалась роза.

Над мрачным ельником проснулася заря,

Но яркости ее не радовались птицы;

Однообразный свист лишь слышен снегиря,

Да раздражает писк насмешливой синицы.

Беседка старая над пропастью видна.

Вхожу. Два льва без лап на лестнице встречают.

Полузатертые чужие имена,

Сплетаясь меж собой, в глазах моих мелькают.

Гляжу, у ног моих отвесною стеной

Мне сосен кажутся недвижные вершины,

И горная тропа, размытая водой,

Виясь, как желтый змей, бежит на дно долины.

И солнце вырвалось из тучи, и лучи,

Блеснув, как молния, в долину долетели.

Отсюда вижу я, как бьют в пруде ключи

И над травой стоят недвижные форели.

Один. Ничьих шагов не слышу за собой.

В душе уныние, усилие во взоре.

А там, за соснами, как купол голубой,

Стоит бесстрастное, безжалостное море.

Как чайка, парус там белеет в высоте,

Я жду, потонет он, но он не утопает

И, медленно скользя по выгнутой черте,

Как волокнистый след пропавшей тучки, тает.

1853