Юнги — надёжные друзья

Никогда Валентин не забывал своих друзей юности, переписывался с ними, встречался, дарил книги. Как много он получил добрых слов и советов от бывших «однофлот-чан» по прочтении книг…

Работая над повестью «Мальчики с бантиками», Валентин изменил инициалы своих друзей, но события оставил в той последовательности, как они происходили.

Только одного героя Пикуль не скрыл под вымышленным именем — Джека (Евгения) Баранова — однокашника по классу рулевых. Кто-то из юнгашей написал Валентину, что Женя погиб при тралении мин на Волге, под Сталинградом.

К счастью, это оказалось неправдой. Женя воевал на Волжской флотилии, очищая Волжский фарватер от мин, его РТЩ-135 подорвал семь самых современных для того времени магнитно-акустических мин. Затем бронекатер Жени форсировал Днепр, прошёл вверх по Дунаю, брал Измаил, штурмовал Будапешт и Вену.

Когда я впервые услышала о Джеке Баранове — спросила:

— А кто он такой?

Ответ Пикуля был коротким и исчерпывающим:

— Просто красивый человек.

Я-то знала, какой высокий смысл вкладывал он в подобные короткие оценки…

Свою жизнь он закончил в Москве, работая машинистом на метрополитене.

Вспоминаю первую встречу с Джеком Барановым. С первой минуты шла оживлённая беседа, состоявшая сплошь из вопросов: «А ты помнишь? А ты знаешь?»

И, наверное, в эти минуты перед их глазами вставал остров, пропитанный историей, такой героической и такой трагической.

С художником Дмитрием Арсениным, как мне казалось, Пикуль был знаком всю жизнь. Особенно тесными его контакты стали после совместных съёмок в фильме о юнгах «За морем — солнце». Когда-то о юнгах Дмитрии Арсенине из Горького, Валентине Пикуле из Риги и Иване Зорине из Мурманска был снят документальный фильм. Руководил съёмками Виталий Гузанов — писатель, тоже юнга. Съёмки проходили в Риге, на берегу Рижского залива, на Даугаве.

В письмах и телефонных разговорах с Дмитрием они обменивались своими радостями и успехами, делились творческими планами.

Дмитрий приглашал Пикуля на свою персональную выставку в Горький, обещая, как он писал в письме, «по договорённости с капитаном теплохода» незабываемое путешествие по Волге.

Но эти планы и намерения Пикуля постепенно тонули в планах и намерениях, иногда более значительных, а чаще — многочисленных будничных… рабочих.

О подвиге Ивана Зорина писала газета «Краснофлотец: «Три торпедных катера вышли в море “на охоту”. На одном из них боцман Иван Зорин. У Варде-фиорда встретили небольшое вражеское судно. Приказ по радио из штаба флота: взять “морского языка”. Шквальным огнём из пулемётов и пушек смели находившихся на палубе фашистов. Катер подошел к судну впритирку… Первым вскочил на вражеское судно Иван Зорин, за ним — остальные… Захватив пленных, торпедный катер лёг на обратный курс».

— Я хочу встретиться с Валентином, я его не видел со школы юнг — с такими словами обратился ко мне на работе мужчина средних лет и представился:

— Алексей Штефан, бывший юнга, живу в Николаеве.

Я попросила прийти его вечером домой. В назначенное время бывший юнга стоял на пороге квартиры. Тёплые рукопожатия, объятия сменились долгими воспоминаниями и рассказами о дальнейших судьбах юнг в мирное время…

Встреча с А. Штефаном глубоко отложилась в памяти писателя. И после его ухода Пикуль говорил и говорил, вспоминая и рассуждая:

— Ведь что характерно, — говорил Пикуль, — не могу вспомнить ни одного эпизода из боевой юности, за который пришлось бы краснеть, кроме как пребывания на гауптвахте. И это относится почти ко всем юнгам, хотя были среди нас и разгильдяи, и шалопаи, и мечтатели, были шалости, которые заканчивались больницей, но все стали людьми, понимающими большую значимость того, какая огромная ответственность лежит на всех нас…

Подаренную Алексеем Штефаном медную статуэтку рулевого Валентин поставил на стол, где она находится и по сей день…

С интересом читал письма в первую очередь от юнг, он уже знал их по почерку. Среди огромного количества писем часто мелькали послания Михаила Хорошева, приезжавшего в 1975 году навестить Пикуля в Риге.

Михаил, будучи главным редактором газеты «Приок-ская правда», почти каждый год ко дню рождения Валентина помещал заметки о своём знаменитом друге.

Присылал Михаил нужные материалы, документальные вырезки из газет, которые всегда интересовали писателя.

Совсем неожиданно для Валентина прислал из Москвы свою книгу «Три миллиона лет назад до нашей эры» — о происхождении человека, бывший юнга-рулевой, а нынче археолог и писатель Геральд Матюшин с дарственной надписью: «Валентину Пикулю — рулевому СФ от рулевого СФ Геральда Матюшина в качестве новогоднего подарка…»

Пикуль просмотрел добротно изданную книгу с приложением обнаруженных находок останков человека, фрагментарно прочитал и остался доволен. Сделал тёплую надпись на книге «Пером и шпагой» и отослал своему коллеге.

— Я рад, в нашем полку прибыло, — удовлетворённо заметил он…

Письма от Геральда Матюшина приходили и позже, в одном из них он пишет:

«Я теперь (с прошлого года), доктор исторических наук, если нужны какие-то консультации или отзывы по археологии и истории — всегда рад оказать тебе помощь». Но Пикуль не воспользовался добрым расположением друга: он рассчитывал всегда только на себя.

Сослуживец Пикуля по роте, бывший юнга Фёдор Хромов из Тольятти писал Валентину об их общем командире: «Если бы Кравченко знал или предполагал, что командует будущими адмиралами или писателями, наверное, был бы снисходительней… Хотя вряд ли…»

Переписывался Валентин с Гавриловым Борисом Акимовичем (Ботя Волирваг) из Ульяновска, вместе с которым в школе учились читать слова наоборот. Пикуль наловчился читать справа налево и читал быстро, как и обычный текст.

— А смысл прочитанного понимаешь? — спросила его.

— Конечно, как при чтении слева направо.

Борис Гаврилов часто напоминал о себе стихами. Уже после смерти Валентина он прислал две книги со стихами, изготовленные собственноручно. Одна книга посвящена юнгам, вторая Валентину — для музея Пикуля.

Писали Пикулю многие бывшие юнги: Владимир Храпов из города Стаханова Ворошиловградской области; Валентин Никитин из Уфы; Миша Заболотный из Умани, Юра Жуков из Саратова, Игорь Лисин из Свердловска.

Совсем неожиданно напомнил о себе Анатолий Негара, приехав в юрмальский санаторий, но лечился мало — большинство времени проводил с Валентином.

Страшные события войны отразилось на жизни этого человека, на его здоровье. Анатолий ещё во время войны стал инвалидом.

«24 сентября 1944 года тральщик AM-120 в числе других кораблей сопровождал караван судов к мысу Челюскин. На обратном пути в Архангельск их атаковала вражеская подводная лодка. Командовал тральщиком молодой капитан-лейтенант Дмитрий Алексеевич Лысов. Началась схватка с подводной лодкой противника U-739. На руле стоял старшина 1-й статьи Анатолий Негара. AM-120 преследовал лодку. Но случилось непредвиденное. Вторая лодка противника, находящаяся под прикрытием первой, успела выпустить по тральщику торпеду. Сильный взрыв торпеды оторвал вместе с винтами корму тральщика.

По команде командира на воду с тральщика спустили понтон: 20 моряков заняли места на понтоне. Командир остался с частью команды на тральщике и погиб смертью храбрых.

Девять дней и ночей понтон носило по морским волнам Карского моря. Анатолий Негара всё это время не выпускал из рук кормового весла. На десятые сутки, почерневшие от холода и голодные полутрупы, пристали к необитаемому заснеженному острову Скотт-Гансена.

Сшили из одеял парус и столкнули понтон снова туда, откуда лишь недавно вырвались живые. Одним из пятерых добровольцев был и Анатолий Негара. На пятые сутки их понтон выбросило на пологий берег полуострова Таймыр. Тут и встретили они своих…»

Долго беседовали Валентин с Анатолием о годах своей юности и никогда не сожалели о том, что по зову своего сердца находились на передовой, когда их сверстники сидели за школьной партой. Они с благодарностью вспоминали своих воспитателей, которые в те жестокие годы заменили родителей и дали путёвку в жизнь.

Отбросив свою работу, Пикуль вместе с гостем путешествовал по Риге. Заходили и в магазины. У Пикуля при первом появлении гостя созрела мысль купить ему всё необходимое: одеть с ног до головы. Гость сопротивлялся, но потом уступил настойчивости друга. Какой радостью светились глаза — нет, не у Негары — у Валентина: он любил делать людям добро!

Переписка их полна внимания и заботы друг о друге, которая, к великому сожалению, закончилась быстро. Вскоре Анатолия Негары не стало.

Чаще, чем от других юнг, приходили письма и книги с автографами от Виталия Григорьевича Гузанова. Иногда Пикуль подсказывал ему темы для книг.

В 1974 году Виталий привёз Пикулю фильм «Юнга Северного флота», режиссёра-постановщика Владимира Рогового. Гузанов выступил в нём в роли консультанта. Добротный широкоформатный цветной фильм с исполнением роли юнгашей школьниками, впоследствии ставшими известными артистами. Пикуль смотрел фильм в базовом матросском клубе Усть-Двинска. Иногда просил остановить, чтобы повторить и снова прочувствовать всё увиденное. Ведь это был фильм о них. Это была встреча с боевой юностью. Да и места узнаваемые: фильм снимался на Соловках, на Белом море.

Много внимания уделено в фильме роли воспитателей. Особенно Пикулю понравился мичман Лукьянов: он чем-то напомнил ему мичмана Сайгина из Школы юнг. После просмотра Валентин высказал своё мнение:

— Этот фильм нужно адресовать юношеству, показывать подросткам — как в их возрасте юноши быстро взрослели и находили своё место в ряду защитников Родины.

А что касается содержания — фильм, в общем, правдивый, правильный, много увлекательного, что действительно было в жизни, но много и надуманного. Мне, пережившему многие драматические события того времени, они казались гораздо страшнее, драматичнее и острее, чем показано в фильме.

Виталий Гузанов написал много книг о моряках, в том числе и книгу «Командир принимает решение». Автограф автора гласит: «Дорогому другу Вале Пикулю, вдохновившему меня написать эту повесть, с глубоким чувством уважения и признательности».

Поручив мне полностью заниматься корреспонденцией, Валентин однажды меня предупредил:

— Если придёт письмо от Коли Ложкина, обязательно покажи. Не знаю, где он сейчас, но, думаю, обязательно должен написать — мы с ним вместе служили на «Грозном».

Любопытно, что спустя короткое время прогноз Валентина сбылся.

— Отложи, дам ответ, — протянул мне Пикуль прочитанную им поздравительную открытку от Николая.

Многие люди занимаются благородным делом увековечивания заслуг юных мужественных защитников Родины. Они вели и ведут большую героико-патриотическую работу среди молодёжи, рассказывая о славных традициях юнг ВМФ.

Эта тема находила отклик в письмах Пикулю от Евгения Стругова, секретаря Совета юнг крейсера «Слава» Краснознамённого Черноморского флота, от председателя Пермской секции юнг-ветеранов А. П. Леонтьева и, конечно же, от председателя Совета ветеранов Соловецкой школы юнг ВМФ, бывшего комиссара школы, капитана 1 ранга Сергея Сергеевича Шахова, с которым писатель поддерживал самые тёплые доверительные отношения…

По инициативе Уфимской организации бывших юнг начались розыски бывших выпускников Соловецкой школы.

Состоявшаяся в 1972 году первая встреча бывших юнг на Соловках положила начало последующим встречам. Каждый раз Валентин получал приглашение на встречу, но на торжества не ездил. Его приветственные телеграммы участникам таких слётов обычно заканчивались словами: «Душою всегда с Вами».

Как всегда творческие планы или болезнь мешали участию в таких мероприятиях. Он стеснялся высказать мысли, которыми делился со мной:

— У моего сердца уже нет запаса прочности на такую встречу. Я могу не выдержать, не справиться с эмоциями… А наши ряды всё больше редеют. Да и подходит ли сюда слово «ряды»?

В год 40-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне состоялась новая встреча ветеранов Соловецкой школы юнг. Сергей Сергеевич Шахов писал о встрече:

«И снова седой Соловецкий кремль с его многочисленными башнями встретил своих старожилов, но уже не мальчишек, а ветеранов войны. Жители острова оказали радушный приём бывшим юнгам.

Волнующим было посещение острова, где размещался штаб и землянки, которые более тридцати лет тому назад юнги построили сами. Это были замечательные кубрики на 50 человек каждый. Землянок не оказалось — их разрушило время, остались котлованы, да и они чуть заметны. На месте землянок выросли сосны и берёзы. Время стирает следы прошлого, но в душе они — навсегда!»

Прочитав письмо С. С. Шахова, Пикуль задал мне неожиданный вопрос, как бы я отнеслась к его предложению поехать жить на Диксон, Землю Франца Иосифа или вообще — на Север. При этом в его словах не было ни капли лукавства.

— А почему тебе хочется жить на Севере? — поинтересовалась я.

— Люблю холод, простор и свободу. Там глубже дышится и легче думается. — Видимо, чтобы лучше представить себе им самим рисуемую картину, Пикуль закрыл глаза. — Хочу видеть настоящую природу: если зиму, так с настоящими морозами, а лето, пусть и короткое, но знойное. Кто в юности хлебнул прелестей Севера, того до старости будет тянуть туда…

— А как ты там будешь жить без книг? — допытывалась я.

— Нет, не смогу. Если поедем, то только вместе с библиотекой, — подвёл итог гипотетическому разговору Валентин…

Кстати, группа читателей-киевлян с завода «Арсенал» как-то обратилась к Пикулю с письмом. В своём послании они не только предлагали, а просили, убеждали и вдохновляли писателя взяться за книгу о Соловках.

Валентин Саввич ответил им: «Уважаемые товарищи!

Благодарю Вас за тёплое проникновенное письмо, за все добрые слова, обращённые ко мне.

К сожалению, я сейчас поглощён другими темами и вряд ли смогу вернуть себя в годы юности — на Соловки. Соловецкий архипелаг, а не только монастырь, достоин большего внимания в нашей истории, нежели ему ныне оказывают. Требуется внимание историков, климатологов, зоологов, ботаников, археологов и… живописцев.

Когда-нибудь, я верю, Соловки дождутся солидной обобщающей монографии…»

Корректируя черновик письма, он поставил здесь многоточие, вычеркнув последующие слова: «но меня в числе её авторов не будет…»

Бывшие юнги давно стали дедами и прадедами, а многие преждевременно ушли из этого мира, до конца выполнив свой долг и в годы войны, и в мирное время: Вадим Коробов дослужился до вице-адмирала, Василий Копытов имеет звание контр-адмирала, Коля Махотин — доктор технических наук, лауреат Государственной премии, Виктор Бабасов — Герой Социалистического Труда, Борис Штоколов — известный певец, Виталий Гузанов — писатель. Это перечисление можно было бы множить и множить…

С тех пор прошло много лет. Но и «поныне я живу курсом, что мне дал гирокомпас, указавший дорогу в большую жизнь, в которой меня ожидали новые тревоги и новые напряжения души. Конечно, не я принес Родине победу. Не я приблизил её волшебный день. Но я сделал всё, что мог», — сказал Валентин в одном интервью.

Подвиг юнг воспет в стихах, увековечен в музейных экспозициях, отлит в бронзе.

В год 30-летия со дня основания школы на Соловках собравшиеся юнги решили соорудить памятник. Неподалеку от Сторожевой башни, рядом с кремлёвской стеной был установлен постамент, на котором прикреплена металлическая доска с надписью: «Воспитанникам Соловецкого учебного отряда и школы юнг ВМФ, погибшим в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов».

В 1993 году в центре Архангельска на набережной Двины, откуда начинали свой путь юные защитники, открыт памятник погибшим юнгам (скульптор Фрид Сагоян). У подножия скульптуры, изображающей готового идти в бой юноши в матросской форме, лежит бронзовая плита, на плите написано для потомков о выпускниках школы юнг. За три года существования «более четырёх тысяч квалифицированных специалистов Школа подготовила. Более тысячи мальчишек погибли в боях за Родину».