Тернистый путь к успеху

Жизнь каждого человека — это захватывающий роман с завязкой, кульминацией и должным выводом из того, что оставил после себя человек потомкам. Жизнь писателя — это тома написанных им книг. А их у Пикуля немало. Полное собрание сочинений выходит в настоящее время в 28 томах.

Как же создавались эти произведения, в каких условиях и что послужило источником их создания — об этом пойдёт речь в этой главе.

Валентин Пикуль не состоялся бы как исторический романист, не усвоив традиции и уроки предшественников: Н. Задонского, В. Шишкова, В. Яна, Ю. Тынянова, Г. Данилевского, М. Салтыкова-Щедрина, А. Малышкина, которые являлись его учителями.

Как правило, большинство исторических романистов до Валентина Пикуля в своих произведениях отражали какой-то один период или отрезок истории. К примеру, Юрий Тынянов писал о пушкинской поре, Василий Ян занимался эпохой татаро-монгольского ига, а в творческом наследии Валентина Пикуля временные события охватывают несколько столетий: от эпохи Ивана Грозного и до Великой Отечественной войны. Творчеству Валентина Пикуля в полной мере присущ глобализм.

Широк и размах географических событий, где живут и действуют его герои: от самых западных мест — до берегов Японии, от Северного Ледовитого океана — до Османской империи и даже Мадагаскара.

Следует подчеркнуть, в отличие от предшественников Пикуль работал в разных исторических жанрах: писал исторические романы, романы-хроники, политические романы, исторические миниатюры (очерки), стихи.

Пикуль был страстным исследователем, умеющим сопоставлять факты прошлого с днём сегодняшним, и делать выводы. Он разгадывал в архивных материалах дух целой эпохи, а в ней историческую личность часто затерявшуюся или несправедливо забытую.

Прежде чем сесть историческому романисту за стол, необходимо собрать многочисленные нужные источники и их досконально изучить.

На это уходят порой не годы, а десятилетия. Вспомним, к примеру, — для миниатюры об Иване Григорьевиче Мя-соедове Пикуль собирал материал около пятнадцати лет.

«Конечно, хорошо, если у писателя есть такая библиотека, как у меня, — признавался Пикуль, — ибо историческому романисту необходимо иметь свою, хорошо укомплектованную библиотеку».

Начиналась библиотека Валентина с книги Е. С. Шу-мигорского «Екатерина Ивановна Нелидова», которую он приобрёл ещё в далёком 1952 году. Екатерина Ивановна из смолянок, пассия Павла I. В книге много интересного из жизни двора и его окружения, раскрыты тайные пружины событий, имевших важное значение для русской истории.

Затем необходимо составить список требуемой литературы. Во время работы над составлением библиографического списка писатель полностью отдавал себя библиографической работе: использовал картотеку исторических лиц, сначала выявляя источники своей библиотеки, затем просматривал и изучал указатели, списки литературы, ссылки в книгах, прикнижную библиографию, подстрочные примечания.

Как говорил талантливый поэт В. Я. Брюсов, «…знание состоит не столько в запасе сведений, сколько в умении найти нужные сведения в книгах».

Знать всё и обо всём, конечно, невозможно. Каждому историческому романисту на определённом этапе работы нужна литература по определённой теме и времени истории.

Как-то специальный корреспондент журнала «Советская библиография» С. М. Каменев спросил Пикуля, как он относится к библиографии, библиографам и их труду?

Ответ Пикуля был оригинальным:

— Так же хорошо, как к своей жене… Моя жена по профессии библиограф… Хочу выразить свою благодарность людям этой профессии. Без них, без их трудов — указателей, списков литературы, без их подсказок — я мог бы и не состояться как писатель… Хороший библиограф — это человек, умеющий найти книгу, которая нужна для работы в данный момент… Библиограф фиксирует огромный поток выходящей литературы, уже одним этим он сохраняет наши знания, а значит, передаёт наш опыт будущим поколениям.

Скажу откровенно: у нас дома Валентин был библиографом высшей квалификации, а я — простым библиотекарем.

Подробный список составлен. Далее начинался второй этап: поиск недостающей литературы, ведь не все нужные для работы книги имелись в его библиотеке.

Пикуль пытался собрать все или почти все источники, которые выходили не только у нас, но и за рубежом — на английском, немецком, французском, польском и финском языках. Чтобы судить и делать выводы, надо знать оценку и выводы не только с нашей, но и с другой стороны. «Правда находится где-то, приближаясь к середине», — утверждал он.

Даже заносчивые редакторы и критики рассказывали о поразивших их феноменальных познаниях Валентина Пикуля.

Как писатель-документалист, разрабатывающий историческую тему, он в первую очередь придавал огромное значение историческим фактическим документам.

При работе над любым романом многое значили и вводили в историческую обстановку детали быта: отсюда стремление писателя изучить мемуары, дневники эпохи, свидетельства очевидцев, эпистолярное наследие исторических лиц и государственных деятелей, записки и документы о героях.

— Послушай, — обратился он ко мне, — что писала о наряде Екатерины на балу французская художница Виже-Лебрен: «Её костюм был прост и благороден: он состоял из муслиного платья, вышитого золотом, с поясом, украшенным бриллиантами, рукава которого были заложены в поперечные складки в восточном стиле. Сверх этого платья был надет долман из красного бархата с очень короткими рукавами… Это был обычный костюм Екатерины, но бриллианты она носила только в дни придворных балов или торжеств. Соответственно сезонов изменялась ткань дол-манов».

Прочтя такое описание, писатель воочию представлял, что носила императрица и что было характерно для женской моды XVIII века.

Суждение одного лица о том или ином событии или факте может быть субъективным, поэтому Пикуль взял себе за правило: находить подтверждение в нескольких источниках, чтобы на этом основании судить о предмете разговора беспристрастно.

Как известно, в истории на разные события и явления имеются разные точки зрения. И если учёный-историк в своей монографии объясняет все имеющиеся точки зрения, то историческому романисту нужно выбрать одну, более ему близкую по выводам, духу и настроению версию. Тогда недобросовестные критики били его другими версиями.

«Я знаю, что меня не любят за правдивость. Иногда я пишу, заведомо зная, что моя точка зрения на то или иное событие не совпадает с общепринятой и даже идёт вразрез с ней: по этому вопросу уже защищены докторские диссертации, написаны обширные монографии. Но я в своей работе иду не от монографий, а от первоисточников — материалов того времени, о котором пишу, и в этом я остаюсь правдив и перед собой, и перед читателем. Но, следуя собственной правде, я вооружаю против себя полчища критиков…»

Конечно, и у Пикуля встречаются неточности и ошибки, что немудрено для человека, буквально перелопатившего тонны исторической документации, но многие серьёзные учёные утверждают, что «в произведениях Пикуля их меньше, чем в иных научных трудах».

Собрав необходимую литературу, Пикуль досконально изучал её. А это было огромное количество источников, иногда — целая библиотека.

Работа с историческим материалом, особенно с документами, — сложная и трудоёмкая. Чтобы не заблудиться в источниках, делал необходимые выписки.

После изучения материала — наступал следующий ответственный момент: составление «почасовика».

«Почасовик» представляет собой наброски хронологически последовательных событий в жизни героев с указанием источников, где об этом можно прочитать.

Примерно на одной странице листа помещались 3–4 вопроса, а под ними указывались сведения, откуда почерпнуты ответы на эту тему или об этом герое.

Глядя на сохранившиеся «почасовики», трудно понять: как Валентин в них разбирался? Как ориентировался? Они настолько испещрены источниками, которые в процессе работы ещё дополнялись, что никто, кроме автора в них ничего не поймёт. На составление «почасовика» уходило много времени, но для исторического романиста работа без этого «хронографа» немыслима.

«Почасовики» помогали Пикулю в разборе с рецензентами и редакторами, которые разного рода события принимали за вымысел автора, говоря: «Такого не могло быть!» Но автор всегда доказывал свою правоту.

Другое дело — споры по идеологическим и международным вопросам.

Помню, как долго доказывал Пикуль редактору свою точку зрения по поводу трёх разделов Польши. Редактор просила «смягчить тон» и сократить материал. Пикуль возмущался:

— Что не было трёх разделов Польши?

— Были, — соглашалась она. Но вы их только упомяните, не давая им оценки.

Чтобы «Фаворит» вышел, Пикуль вычеркнул спорные места, которые при последующих изданиях я восстановила по рукописи.

К чести писателя, и этот момент хочу особенно подчеркнуть, если он сделал свой вывод на основании изученного материала, он никогда не перерабатывал и не переделывал спорные места в угоду рецензентам и редакторам, а просто сокращал или вычёркивал спорные места, но в рукописях они сохранились. К слову сказать, он ни одну книгу не переделывал, был единственный случай, когда он дополнил короткий роман «Париж на три часа» вновь открытыми материалами.

Отвечая на вопрос корреспондента, Валентин Пикуль эту мысль выразил так:

— Я никогда и ничего после издания книги не переделывал. Каждая книга — это документ жизни писателя, а документы — по прошествии времени — нельзя переделывать, ибо это было бы уже фальсификацией жизни писателя.

Важно отметить и такой момент, что Валентин Пикуль ещё в 1960—1970-е годы сказал правду о П. А. Столыпине, А. В. Колчаке, имена которых произносились только в уничижительном тоне.

Частые споры возникали не только в трактовке ролей личностей в истории. Бывало, что документы о территориальных претензиях, нюансах дипломатических отношений бросали отсвет на события современности. В ящике стола долгое время лежала миниатюра «Расстановка столбов» — о российско-китайских отношениях и установлении границы по Амуру.

Чиновник из МИДа, куда отправили миниатюру на рецензию, дал заключение: «В. Пикуль хочет поссорить нас с Китаем». Поэтому первая публикация миниатюры «Расстановка столбов» появилась в советско-болгарском журнале «Дружба» только спустя три года после её написания.

Приступая к работе, писатель видел уже план всей книги. Он был уверен, что создаваемое им «здание» прочно встанет на крепкий фундамент.

Мучительным для автора было найти первую фразу. Старался сделать начало таким, которое бы сразу захватывало читателя. Много и долго он пробовал на слух различные варианты фраз — не получалось. Тогда писатель чаще всего начинал с конца. Читатель сам может убедиться в этом.

Мне думается, что голова Валентина не знала отдыха — всегда работала. Он писал везде. В гостях, на прогулке, за чашкой чая, он вдруг вскакивал и бежал в кабинет, чтобы записать пришедшую нужную мысль или написать полстраницы.

Довольно часто необходимые решения и повороты сюжетов, которые ему долго не давались, приходили во сне. На стеллаже, около кровати лежали листы бумаги и карандаш: всегда под рукой, чтобы не потерять так быстро ускользающую мысль.