О танках и пушках

Хочу рассказать об обычном, как называют его, классическом вооружении. Это в первую очередь танки и противотанковое оружие. После ракет, после подводного флота главная наша сила как сухопутной державы – это наши пехота, артиллерия, бронированные танковые части.

Что можно сказать о танковых войсках? О броне? О вооружении? Я бы сказал, что здесь мы за последние годы ничего особенного, нового не внесли, за исключением того, что появилась новая технология выплавки стали, что позволило создать танки с лучшей броней и лучшими ходовыми качествами. На танковом полигоне в Кубинке в сентябре 1964 года перед самой отставкой я наблюдал стрельбы из пушек и ракетами по танкам. Трудно представить, как могут танки выжить в современной войне. Настолько меткий огонь, я уж не говорю о бронебойных способностях противотанковых управляемых ракет. С первого выстрела она поражает цель, разрушает броню.

В этой связи во мне происходила внутренняя борьба: что делать? Развивать дальше танковые части, когда их противотанковыми снарядами колют, как орехи? Но и отказаться от них означает надеяться только на собственную материнскую броню – шкуру солдата. Сейчас я не смогу определить свою позицию, а в свое время, когда от меня зависело многое, я высказывался за развитие танковых войск. Артиллерию мы почти всю заменили ракетами, в том числе и орудия ближнего боя, сопровождающие войска. Такое направление сохраняется и сейчас, за исключением способов поражения воздушных целей. Там вернулись к скорострельной зенитной артиллерии. Я упоминал об этом. Может, это и правильно. Пока не найдено иное решение, не надо упорствовать, а следует вернуться к старым средствам противодействия, хотя они тоже очень ненадежны, но все-таки дают какие-то надежды на поражение самолетов при бреющем полете.

Еще эпизод, связанный с подражанием наших артиллеристов американцам.

Американцы тогда носились с пушками, стреляющими атомными зарядами, как дурень со ступой. Наши военные добились от правительства заказа на идентичные миномет и пушку, доказывая, что получается прицельный огонь для поражения пехоты противника.

У меня возникли сомнения. Это очень тяжелая пушка, ее транспортировать трудно. Неимоверно сложным оказался в техническом отношении снаряд с атомным зарядом. Потребовался большой расход атомного горючего. Ученые говорили, что меньший атомный заряд в меньшем объеме требует, наоборот, большего количества ядерного горючего для получения заданной мощности взрыва. Из заряда для пушки можно было бы сделать в принципе в несколько раз более мощный заряд. Тем не менее такие пушки у нас спроектировали и изготовили. Мы показали атомные пушки во время парада на Красной площади. На публику они произвели впечатление своими размерами. Специалистов эта пушка не восхищала, а раздражала: ее трудно маскировать, она стреляет на сравнительно близкое расстояние и не оправдывает своего назначения. Стрельбы и практика их использования показали их непригодность. На их дальность легче сделать ракеты. Они менее прицельны, хотя для атомного заряда прицельность не очень-то и требуется.

Я решил посоветоваться с Ванниковым, который имел огромный опыт производства артиллерии и стрелкового вооружения, а за последние годы накопил знания и в сфере атомной энергии. В конце концов сами артиллеристы признали, что данное оружие не оправдывает затрат на него. И мы прекратили его производство, хотя отдельные артиллеристы продолжали печально вздыхать. Но не из-за атомных пушек, а вообще скорбели об артиллерии, которая постепенно заменялась ракетами. Зато в ракетостроении наметился резкий поворот в связи с созданием нового вида оружия: ракеты межконтинентальные и иных назначений, как стратегические, так и фронтовые с большим ассортиментом зарядов разной мощности.

И здесь не обошлось без инцидентов. Маршал Гречко[991] настойчиво требовал войсковых ракет с малым атомным зарядом. Я понимал, что будет хорошо, если войска приобретут больше уверенности, когда в наступающей дивизии появятся такие ракеты. Но нельзя же требовать ядерного заряда для батальона. У нас не хватит атомного горючего, тактические ракеты и артиллерия с малым ядерным зарядом казалась нам тогда не по карману. К тому же мы не хотели распыляться и стремились угрожать противнику не в чистом поле, а основе его существования: городам, промышленности, его территории в целом. На этом и остановились. Конечно, военные люди всегда высказываются за перевооружение. Но и тут возникали проблемы.

Вспомнился мне хороший человек, которого я очень уважал и высоко ценил за его заслуги в войне, артиллерист, Главный маршал артиллерии Сергей Сергеевич Варенцов[992]. Он умер не так давно. Варенцов сыграл большую роль в разгроме гитлеровских войск, командуя артиллерией на Воронежском, потом на Первом Украинском фронтах. Он артиллерист, хорошо знавший свое дело, привык к пушке и болезненно переживал переход к ракетному оружию. Это ему принадлежит знаменитая фраза: «Голоса пушек – симфония, голоса ракет – какофония». Он же говорил: «Когда пушки стреляют, сохраняется маскировка, они не обнаруживают себя ничем, кроме звука выстрела, не поднимается облако пыли». Это устаревший взгляд. Не один артиллерист Варенцов был носителем этого взгляда, другие тоже придерживались примерно такого мнения. Приходилось все это преодолевать. Новое рядом со старым не уживалось и ужиться в будущем не может. Одно должно сменять другое.