Глава 22 Запах клубники

Мне было тринадцать, когда я встретил ее. Ту, которая изменила меня и как будто перетряхнула изнутри. Ее звали Варя, ей было уже четырнадцать. Курносенькая. С большими, словно вселенная, восточными карими глазами, обрамленными черными стрелками. Мягкие, словно лепестки роз, губы. Милые щечки, которые я полюбил целовать. Круглое мягкое лицо и неожиданно твердый подбородок. Это странно, но даже сейчас, спустя много лет, я помню черты ее лица и то, как она была одета, когда мы впервые встретились. Нежно-розовый топик с полустертыми цифрами «39» и голубые шорты, плотно облегающие попку. На ногах у нее были поношенные рибоки.

Колесики наших баторских чемоданов стучали по асфальту. Мы заезжали на первую смену лагеря «Глобус». Множество вновь прибывших детей маячили тут и там, носились по территории с вытаращенными глазами в поисках чуда. И только она с достоинством, не суетясь, легко ступала рядом со своими подругами. Они о чем-то разговаривали, смеялись, некоторые девчата уже кадрились к пацанам. Но не она. Она шла с отрешенным лицом, никого не высматривала и только едва заметно улыбалась одними глазами. Я никогда раньше не встречал такого взгляда – направленного внутрь себя – и… пропал. Нас распределили по отрядам, я почему-то оказался в первом, с самыми старшими ребятами в лагере. Она была во втором. Что-то происходило вокруг, мы обживались, готовились к мероприятиям, но я мог думать только о ней. Мы еще не были знакомы, я даже не знал в тот момент, как ее зовут, а уже представлял себе, как мы будем отмечать нашу свадьбу на каком-нибудь острове в океане и какие у нас будут дети. В таком состоянии я ходил недели две. За это время я не раз пытался заговорить с ней, подкатить, но она не воспринимала меня всерьез. Просто не замечала.

А потом был концерт. По номеру от каждого отряда. Когда выступал ее отряд, я смотрел только на нее. Пластика рук, тембр голоса, слегка вьющиеся волосы – все сводило меня с ума. Она танцевала на сцене, и я влюблялся в нее еще больше с каждым новым движением. Потом танцевали мы, первый отряд – я сам ставил танец. Он был для нее. Но она даже не увидела моих стараний: после своего выступления ушла.

Дошло до того, что я приходил к ней в отряд на «свечку» – вечернюю линейку – и устраивал там целое представление: перечил вожатым, всех задирал – лишь бы она меня заметила. Ноль реакции. Потом упал еще ниже. Подговорил пацанов из своего отряда устроить в столовке войнушку пюрешкой. Выглядит это так – кладешь пюре на край вилки, натягиваешь ее словно рогатку и выпускаешь как снаряд. Я ни в коем случае не целился в нее – хотел попасть только в ее тарелку: она все равно не ела, брезгливо возила в своем пюре вилкой. А попал ей на грудь. Боже! Как я тогда покраснел от стыда! Даже когда доставал в магазине сворованную банку огурцов из рюкзака, мне не было так стыдно. И тогда я увидел ее разъяренный взгляд, направленный прямо на меня. Мне стало страшно и в то же время хорошо. Она меня заметила!

– Кто это сделал, придурки? – она поднялась со своего места.

В тот момент я реально чувствовал себя как полный идиот. Мы с пацанами быстренько уткнулись в тарелки и, делая вид, что мы тут ни при чем, стали ковырять остывшее пюре. Я словно прирос ягодицами к стулу, боялся пошевелиться, а тем более посмотреть на нее и сознаться во всем. Тогда я еще не понимал, что это начало нашего с ней романа. К Варе подошел вожатый.

– Что случилось?

– Ничего, все нормально, – она нас не сдала.

Но взглядом дала понять, что она мне этого не забудет.

Каждый вечер у нас проводилась дискотека. Мы с пацанами тусили, как в последний раз, отрывались по полной. Как будто компенсировали месяцы тупого сидения в баторе. Музыка, казалось, проникает в вены, заставляя сердце биться быстрее. Оно барабанило как сумасшедшее. Мы прыгали до самого звездного неба вслед за ритмом колонок, за звуками музыки.

– Итааааак, – раздался голос диджея, – а сейчаааас белыыыый таааанец!

Я уселся на лавочку и стал наблюдать, что происходит. Некоторых пацанов из моего отряда пригласили сразу. Через пару минут я уже сидел на лавочке один. Начал выискивать взглядом Варю среди пар, которые маячили на танцполе. Но ее там не было. Оказывается, все это время она сидела прямо напротив меня! Наши взгляды встретились в полумраке. И опять меня накрыло жутким чувством стыда. Идиот! Надо было так облажаться перед ней. Я не знал что делать. Но потом вдохнул, выдохнул и решил: «Будь, что будет». Встал со своей лавочки и направился к Варе. Никогда раньше мое сердце так не фигачило, руки были мокрыми от пота, меня покачивало от волнения. Но я старался идти прямо и настырно никуда не сворачивал, контролируя свои ноги, чтобы они не подкашивались от страха. И вот ее глаза оказались напротив моих.

– Ммможно пппприглассссить тттебя на танец? – как полуобморочный психопат, втягивая слюни, проговорил я.

– Да, конечно!

Я чуть не присел. Чего угодно, но такого ответа я от нее точно не ожидал. Я готов был к отказу, насмешке, даже пощечине, но точно не к согласию танцевать со мной. Едва удержавшись, чтобы не подпрыгнуть до неба от радости, я протянул ей руку и повел на танцпол. Там, стараясь действовать осторожно, я едва ощутимо положил руки на ее бедра и прижал легонько к себе. Она не возражала – в ответ обхватила ладошками мою шею и доверчиво положила голову мне на плечо. Я не знал что и делать. От страха чувствовал себя как мешок с картошкой, поэтому даже не заметил, что в танце ведет меня она, а не я ее. Я поддался на это, решил подчиниться ей – такое у меня с девушкой было впервые. От ее волос пахло клубникой и чем-то еще – неповторимым. Ни от одной другой девочки так не пахло. Я сходил с ума от этого аромата и готов был вдыхать его вечно. Так мы и провели все следующие медляки, кроме последнего. На нем я наконец очнулся и на этот раз сам вел ее в танце. Она легко доверилась мне. Мы двигались хаотично, но все равно нам было с ней хорошо. Хотя со стороны это, наверное, смотрелось ужасно. Так мы и кружились, прижавшись друг к другу, на протяжении всего танца. Только она и я. Ее подбородок согревал мое плечо, мои ладони сжимали ее бедра. Но увы, тот танец был не вечным. Музыка смолкла, и нас всех позвали в свои корпуса. Нужно было готовиться к отбою.

– Ты куришь? – вдруг спросила она.

– Да, – ответил я, наслаждаясь запахом клубники и чего-то индивидуального, только ее…

– Пойдем покурим!

– Пошли, – все еще находясь в блаженстве, ответил я.

Не помню, как мы оказались в курилке, как вытащили из моей пачки по сигарете. Закурив, она уткнулась милым носиком в свой телефон и начала копаться в Интернете. Просматривала свои соцсети, листала ленту новостей. Меня это моментально взбесило. Если человек пригласил меня уединиться, пусть побудет со мной.

– Если ты сейчас же не выключишь свой телефон, я тебя поцелую, – пошел я ва-банк.

Она как будто назло мне даже не пошевелилась. Я подумал: «Ну, окай. Сама напросилась», – и поцеловал ее в губы. Она тут же ответила, но совсем не так, как я ожидал, и наш первый поцелуй получился дебильно неудачным. Пару секунд мы были похожи на собачек, которые лижут друг друга, потом отстранились.

– Предлагаю это исправить, – сказала она.

Не раздумывая, я прижал ее к себе и снова поцеловал. Уже как положено. Наша страстная сцена длилась секунд пятнадцать. Мы могли еще долго так стоять, но нас прервал ублюдочный гогот ребят, которые тоже решили перед сном покурить.

Но тот самый первый поцелуй с ней я буду помнить вечно. Пусть он хреново вышел – мой мир в тот миг перевернулся. Я словно почувствовал, как земля движется подо мной. Летал как космонавт в звездном пространстве, только без скафандра.

Мы разошлись по своим корпусам с сияющими лицами. Мы оба поняли – вот оно, то самое, зачем мы сюда приехали. А дальше мы не расставались ни на секунду, проходили всю лагерную смену, держась за руки. Только она и я – это все, что нам было нужно. Помню, как мы сбежали ночью на пляж. Все мои соседи по комнате давным-давно сладко спали, укутавшись в теплые одеяла. А мы переписывались с ней ВКонтакте после просмотра фильма «Спеши любить». Мы смотрели его каждый в своей комнате и все равно вместе. А потом писали и писали друг другу о любви. О том, какая она на самом деле. До пяти часов утра не могли остановиться.

– Я хочу к тебе, – вдруг написала она.

– Не вопрос! У тебя вожатые спят?

– Вроде да! Щас посмотрю.

Я лежал в своей комнате и молил судьбу, чтобы они реально так же дрыхли, как и мои.

– Спят! – написала она спустя минуту.

– Жди! Скоро буду!

Поблагодарив судьбу, я направился в ее корпус. Пробрался быстро и без проблем…

– Какой у тебя номер комнаты?

– Девятая.

– Ок.

Пока искал ее комнату, чувствовал себя настоящим шпионом. И вот ее номер – девять. Вдох-выдох, я захожу. У нее была такая миленькая пижамка, с бабочкой на левой груди. Она меня умилила так, что я начал улыбаться как дурак: такая вся из себя чикуля, крутая миссис, а на самом деле – маленькая девочка.

– Чего лыбишься? – нахмурив накрашенные брови, спросила она.

– У тебя миленькая пижама! – все с той же улыбкой ответил я. – Го на пляж?

– А че, го!

Я офигел – как бы не планировал такого ее ответа. Но пока прикидывал, что и как, она уже была переодета из пижамки в шорты и топик, и мы направились на пляж. Когда перелезали через забор, она зацепилась топом за торчащий металлический крюк и повисла на нем, как кукла Карабаса-Барабаса. Я смеялся как сумасшедший. Она меня затыкала и говорила, чтобы я немедленно ей помог. Перебравшись, мы мигом, сверкая пятками, побежали к морю. Море было спокойным, так и манило окунуться. Но мы только вошли и тут же выбежали на берег – оно оказалось жутко холодным. Легли на песок и стали слушать мой плей-лист. Смотрели, как падают звезды и загадывали желания: как маленькие дети, которые верят в чудо. Она реально излучала тепло, рядом с ней мне было хорошо и уютно, как никогда в жизни, словно я раньше был странником, а теперь нашел свой дом. Мы лежали, прижавшись друг к другу, пока не начало подниматься солнце. Но мы все еще не могли оторваться друг от друга. Постепенно на берегу начали появляться спортсмены, у которых была утренняя тренировка. Они пробегали мимо нас. Один из них, молодой парень, вдруг остановился и пару секунд любовался нами. Варя его не видела – лежала, уткнувшись носиком в мое плечо. А я сразу его заметил и улыбнулся. Он улыбнулся в ответ.

– Ни за что не отпускай ее! – крикнул он мне и побежал дальше.

– Это он нам? – пробубнила Варя мне в плечо.

– Да, – ответил я и прижал ее еще крепче.

– Осторожно, я хрупкая! – неожиданно низким голосом сказала она.

– Я знаю.

Так мы пролежали на пляже еще пару минут, а потом усилием воли заставили себя подняться и побежали в лагерь. Около ее корпуса мы поцеловались на прощание и расстались на несколько долгих часов. А на утренней зарядке уже дразнили всех своими взглядами друг на друга – от нас словно летели искры.

Мы жили каждый день того лета так, словно завтра наступит конец света. Были безбашенными и бесстрашными.

Один раз мы сбежали в город, чтобы купить сигарет. После шумного обеда в насквозь пропахшей рыбой столовке у нас по расписанию был сон-час. Ну, и конечно, все тихие часы с той ночи я начал проводить у нее в комнате. Втихаря забирался через окно или проскальзывал в ее корпус вместе с толпой после обеда и умолял вожатых, чтобы они не выгоняли меня. Обещал вести себя тише воды ниже травы. У них в комнатах были двухъярусные кровати, Варя спала на верхнем ярусе, поэтому нас не было видно. И вот мы вместе забирались к ней в кровать и спали в обнимку.

Но один раз почему-то никак не могли уснуть.

– Пойдем покурим? – спросила она.

– А ты уверена, что нас отпустят?

– Нет, не уверена. Но мы же все равно через окно выйдем, да?

Я не мог ей отказать – сходил с ума, когда она так улыбалась. Ее острые зубки, ямочки на пухлых щечках вводили меня в транс. Я ее всю обожал!

– Да, пошли через окно. – Мы сделали кукол из чьих-то шмоток, накрыли их своим одеялом и вышли через окно. На всей территории лагеря стояла тишина, был слышен только стрекот сверчков и шелест листьев. Мы зашли за первый поворот и докурили последние две сигареты.

– Блин, сиг не осталось, – пробубнил я.

– Че делать будем? – спросила она, пуская дым кольцом.

– У меня только 80 рублей… У тебя есть еще 20?..

– Да, – она порылась в своих кармашках и достала ровно 20 рублей, – на, держи!

– Спасибо, теперь нам хватит на пачку!

– А как мы их купим, если выход в город у нас только послезавтра?

– Что, реально?

– Ага…

– Блин, у нашего отряда тоже не скоро… – и тут меня осенила гениальная мысль, – короче, иди сейчас обратно в корпус, а я сгоняю до магаза. Надеюсь, он где-то рядом. Надо за тихий час успеть.

– Я с тобой хочу! – капризно изогнув губки, сказала она.

– Нет. Ты че? Тебя спалят – и все, пипец нам обоим.

– Нееет, не спалят. Пожалуйста…

– Ну ты и больная! – я не мог ей возразить. – Окс. Идем!

Выражение детского азарта появилось на ее лице: она улыбалась до ушей, щечки ее порозовели. Обхватив меня за шею, она с силой притянула меня к себе, вниз – она была маленького росточка – обняла и поцеловала в губы. Мы побежали к тому же забору, через который перелезали ночью, чтобы сбежать на море. Через пляж вышли на проезжую часть дороги и пошли по ней. До города топали примерно сорок минут. Проходили мимо других лагерей, которые раскинулись вдоль моря, там тоже был тихий час – повсюду стояла гробовая тишина. Легкий прохладный ветерок охлаждал лицо, хотя на улице стояла невыносимая жара. Толпа людей шла вдоль пляжа: кто-то шел на море, кто-то возвращался с него. На лавочках сидели старушки в потертых халатах и продавали всякую ерунду: арбузы, грибы, креветки, крабов, какие-то сувениры. Парни в костюмах пиратов с обезьянками на плечах предлагали сфотографироваться с ними за деньги. В общем, все, как и должно быть в курортном городке. На улицах пахло Анапой. Мы подошли к одному из ларьков и спросили, как дойти до ближайшего продуктового универмага. Нам показали дорогу, и мы пошли дальше.

– Так, – я остановился около входа в магазин, – стой здесь, за мной не ходи. Если меня не будет через 20 минут, возвращайся в лагерь одна.

– Почему?

– Потому что. Я попробую спереть алкашку.

– Ты идиот?! – ее глаза округлились. – А вдруг тебя спалят?

– Не, не бойся. А если и спалят, то отпустят! Я же Гынжу Гошка! Найду выход из ситуации.

– Ты дебил! – в ее глазах стоял страх, и мне это было приятно. – Ладно. Но только попробуй, блин, через пятнадцать минут не выйти. Ты знаешь, у меня рука тяжелая…

Я пообещал вернуться через десять минут. Если, конечно, не будет большой очереди на кассе. Зашел в магазин, взял тележку и закинул в нее рюкзак, карманом к себе. Делая вид, что выбираю продукты, я разъезжал по магазину и искал нормальный алкоголь. Взял 0,5 бутылки коньяка «Пять звезд» и еще положил в тележку две красивые матовые бутылочки кофейного и клубничного ликера. Не знаю, что за жадность на меня напала тогда, но я взял еще и три банки пива. А потом пошел искать место в магазине, которое не просматривается камерами. Нашел его в мясном отделе. Там был нормальный уголок, чтобы незаметно переложить добычу в рюкзак. Что я и сделал – по-быстрому перевалил все туда. Рюкзак на плечо, тележку оставил около прилавка и пошел на кассу. Там в небольшой очереди стоял помятый мужчина, я попросил его купить мне сиги.

– Простите, пожалуйста, купите пачку сигарет, – с милой улыбкой попросил я, – вот деньги. Если сдача останется, она ваша.

– Давай! – он не отказался.

И хотя сдачи там не осталось, он отдал мне сигареты. И я такой, счастливый герой, иду к дверям. В руке пачка сигарет, за спиной алкашка, какая душе угодно. Что может быть прекраснее для влюбленного подростка? Двери автоматически открылись. Вот он – морской воздух, солнце и ее улыбка. Ура, у меня получилось!

– Эй, малой? – мужской голос раздается у меня за спиной. Сердце заколотилось так сильно, словно собиралось выпрыгнуть наружу, ломая ребра. – Так у тя есть мелочь на пивасик или как?

Я выругался про себя: «Черт! Это все еще тот мужик не может от меня отстать».

– Простите, но больше ничего нет.

– Ай, бог с тобой, – он махнул на меня рукой и пошел своей дорогой.

Все тот же воздух, все те же лучи солнца, и она стоит на прежнем месте. Я спустился по лестнице и скомандовал:

– Марш в лагерь! Миссия выполнена.

Мы шли легкой походкой к нашему лагерю, курили, держась за руки, и неторопливо потягивали холодное пиво. Я был на седьмом небе от счастья. За спиной в рюкзаке приятно позвякивали стеклянные бутылки, вселяя надежды на продолжение. Оттого что на улице было жарко, мы быстро опьянели.

– Давай где-то присядем? – погладив меня по шее, попросила она.

– Окай! А то я уже немного пьяненький.

Мы нашли детскую площадку и, не добравшись до скамейки, улеглись на резиновое покрытие. Я включил свой плей-лист, мы засунули в уши по наушнику и, держась за руки, смотрели на облака. Песня «В мире, где ты и я» Марии Чайковской играла у меня тогда на репите. Я и сейчас иногда включаю ее, и меня накрывает атмосферой нежности и тепла того дня. Мамы, которые гуляли на площадке с детьми, отгоняли от нас своих малышей, а мы смеялись и обнимали друг друга.

– Блин, даже уходить никуда не хочется… но уже пора, – прошептал я, взглянув на дисплей телефона.

– Мммм, не хотююю, – уткнувшись мне в шею, пропищала она.

– Все-все. Пойдем, а то реально потом схлопочем.

Мы в который раз за день нарушили закон, покурив на детской площадке – в том же месте, где лежали. А потом вскочили и побежали в лагерь. Перемахнув через забор, оказались на территории. Промчались сквозь кусты и остановились под окном Вариной комнаты.

– Девчата! – шепотом позвал я. – Девчааат! Палево есть?

– Нет, – подруга Вари ответила, – залезайте быстренько. Че так долго?

Я помог Варе забраться, поддерживая ее под попку, а потом залез сам: вскарабкался, ухватившись за подоконник.

– Гошка бухла натырил! – радостно сообщила Варя подружкам. – Сегодня вечером на дискотеке бухнем.

– Оооо, прикольно!

Все обрадовались этой новости. Рюкзак мы засунули под кровать. Развернули наших кукол и легли досыпать тихий час. Потом был полдник, после него мы ходили на море, дальше нам устроили эстафеты. А после ужина снова был концерт, и мы опять выступали. Я смотрел на Варю, которая кружилась на сцене, и обожал нежную пластику ее рук, развевающиеся длинные волосы, взлетающие к бровям ресницы. Я представлял себе ее запах – с нотками клубники, – смотрел на ее губы, похожие на лепестки роз, и сходил с ума от желания. Я любил ее всю. Она казалась мне похожей на цветущую поляну, покрытую, как ковром, цветами – большими и маленькими, разными, непохожими друг на друга. Я видел это в ее внешности. И в ее внутреннем мире. Она казалась мне волшебством.

Ее номер закончился, и на сцену вышел другой отряд, после которого должны были выступать мы. А я сидел на лавке, словно зачарованный, не мог пошевелиться. Она загипнотизировала меня. Постепенно стал отходить – сначала смог пошевелить пальцами ног, потом сумел согнуть руку в локте, в конце концов вскочил и в последнюю минуту убежал за сцену. Я уже слышал крики фонатеющей публики, уже видел своих пацанов, которые переживали за кулисами так, как будто их собирались снимать все телеканалы мира. Наконец, пришло время и мне со своим коллективом выходить на сцену.

– Да успокойтесь вы, наконец, – шипел я на своих танцоров, – все будет хорошо!!!

– А вдруг…

– Никаких вдруг! Вы же не дебилы?! Вроде бы нет!

– Ну а теперь на сцену приглашается…

Барабанная дробь…

– ПЕРВЫЙ ОТРЯД!

Весь зрительный зал грянул овацией, нас приветствовали так, будто на сцену собрался выйти Джастин Бибер.

– Ээуу, – орал я своим под гул оваций, – вдох-выдох, и вперед, отжигать на сцену!!!

Моей команде вопли зрителей понравились. Они послужили мотивацией, чтобы ребята выложились на полную катушку. И вот зазвучала музыка. Я стою в первой линии как главный танцор и хореограф. Мы синхронно движемся вперед, назад, вверх, вниз, я чувствую себя так, будто вокруг меня зеркала. Ребята классно повторяют движения. А из всей толпы вижу только ее и только для нее танцую. Она улыбается мне и смотрит влюбленным сияющим взглядом…