Глава 31 Близкие люди

И я поехал. Приезжаю – ни фига себе! Все не как в городе, по-другому, как будто какой-то отдельный мир. Дома трехэтажные, входы у всех отдельные. Я никогда раньше такого не видел, только в квартирах был, да и то не слишком часто.

Подхожу к двери, звоню. Мне открывают.

– Здравствуйте.

– О, привет, Гоша. Проходите!

Помню, я тогда стеснялся кроссы снимать – носки были дырявые и не очень-то хорошо пахли. Как говорится, кого-то встречают по одежке, а Гынжу Гошку по запаху. Но сейчас не об этом. Я, такой, вхожу и вижу обстановку. Однотонные бледно-фиолетовые стены. Строгий огромный стол под старину. Строгий комод. Строгий шкаф. Мне тогда с первого взгляда понравилось, что все строго. В кухне мне только мебель не понравилась – какая-то совсем простая, деревенская. Я осмотрелся как следует, забрал свою толстовку и собрался уходить.

– Гоша, оставайтесь с нами обедать.

– Нет-нет, спасибо! – я отказался из вежливости.

– Не надо стесняться, у нас все свои.

Для вида я еще недолго сопротивлялся, а про себя подумал: «Конечно, давайте обедать! Ура!» Вроде тогда был куриный суп-лапша. И хотя я супы вообще-то не люблю, этот был вкусный. И на второе тоже что-то нормальное давали.

Мы пообедали, и я, довольный, думаю: «Ну все, теперь что-то, наверное, получится». Тогда, правда, дома не было ее мужа, мы с ним еще не встречались. И старшей дочери Нэллы – она у них единственная кровная – тоже не было. Были только Диана, Даша маленькая, удочеренная с младенчества, это про нее была книга «Если б не было тебя», и Даша Долинская. Я, кстати, когда маленькую увидел, сразу обрадовался, подумал: «О, мелкая есть! Прикольно!» Я малышей люблю, оказывается. Только раньше об этом не знал и особо нигде с ними не пересекался. В баторе совсем мелких нет, они живут в Домах ребенка. Да и дошкольники в другом корпусе, мы никак не пересекались. А тут такая няшка, ей тогда было годика полтора. И она сразу меня приняла, с первой встречи! Залезла на колени, стала хлебом кормить. Это было так мило! И сама она была такая лапонька. И сейчас, в принципе, тоже лапонька, мы до сих пор большие друзья. Конечно, такой теплый прием мне понравился. Ну и как-то очень быстро, уже в тот раз, мы с Дианой перешли на «ты» – она сама предложила.

Диана много спрашивала обо мне, видно было, что ей моя жизнь по-настоящему интересна. Не для галочки или чтобы разговор поддержать. Я обо всем честно рассказывал. Даже о последней краже и о том, что нахожусь под следствием – решил, что выдам всю правду сразу. Не хотел, чтобы она узнала об этом от кого-то еще. От какой-нибудь очередной питалки в детском доме. У меня, кстати, не было мысли, что Диана сможет мне в этом деле помочь и каким-то чудом спасет от тюрьмы. Я не потому рассказал. Но мне было важно сделать это самому. Как бы предупредить. Конечно, в глубине души я боялся, что это может положить конец нашим отношениям. Что я могу разочаровать. Но решил все равно быть честным. Почему-то с первой же нашей встречи между нами появилось доверие. И я видел, что она тоже мне верит. Доверяет. Не шарахается от меня из-за того, что я успел за свою жизнь натворить.

Мы сидели, пили чай, разговаривали. И вдруг ни с того, ни с сего она меня спрашивает:

– Гоша, а ты никогда не думал о том, чтобы написать книгу?

– Книгу? – я тогда очень удивился. – О чем?

– О своем детстве, – я смотрел и видел, что она не прикалывается, что реально хочет меня заинтересовать, – ты же давно в детском доме.

– С рождения, – пробурчал я.

– Вот об этом и напиши.

– Кто такое будет читать?

– Люди, – взгляд у нее был серьезный, – они же ничего не знают о детских домах. Видят только заборы. А ты, наоборот, прошел все, от и до. Только не ленись, в такой книге важны подробности, детали.

– Какие еще детали?

– Любые. Все, что сможешь вспомнить: ощущения, запахи, события.

У меня перед глазами вдруг пронеслись разные картины из прошлого – причем вместе с чувствами, которые я в те моменты испытывал. Мертвый птенчик у меня в руках. Драка со старшаками. Поцелуй Вари. Много всего! Сам в тот момент удивился, сколько я, оказывается, помню. Правда, все они в основном начинались со школы.

– Я из дошколки почти ничего не помню, – я сидел и морщил лоб, на меня столько всего сразу навалилось, – только маленькие куски.

– Надо же, – она улыбнулась, – я тоже до школы себя практически не помню. Только со второго класса, когда в первый раз влюбилась.

– Ооо, – я улыбнулся, – а про это тоже можно, что ли, писать?

– Про что? – она не поняла.

– Про любовь.

– Почему нет?

Мы пили чай, а я все думал о том, что она сказала. И после этого разговора начал много разного вспоминать и мысленно описывать в книге. Как будто все это во мне дремало, даже забылось, а тут вдруг – рррраз! – и полезло наружу. Прикольно! А вдруг, реально, получится? Писал же я раньше стихи.

В тот день я довольно долго у них сидел и не особо хотел прощаться, но решил, что для первого раза надо хотя бы приличия соблюдать. Поблагодарил за обед.

– Спасибо, все было очень вкусно.

– Пожалуйста!

– Ну, мне пора.

– Хорошо, – она не стала меня останавливать, зато вышла в коридор проводить, – заезжай как-нибудь еще к нам в гости.

Маленькая Даша тоже прибежала, залезла на руки к матери. Вместе они классно смотрелись: настоящая нежность и любовь. Поэтому, наверное, мне и понравилась обложка книги, на которой были эти двое. Я попрощался, вышел на улицу и пошел к выходу из поселка, разглядывая дома и машины. Реально другой мир.

Мне одной этой встречи хватило, чтобы о семье сложилось хорошее впечатление. Мне все там понравилось: и люди, и дом. И еще я сразу понял, что главная там Диана. Всем там заправляет и вертит она. Не знаю, как это получилось, но вот понял, и все. Поэтому решил, что все усилия нужно направлять на отношения с ней, а остальное уже потом приложится. Я надеялся, что дальше ко мне симпатия с ее стороны тоже появится. И будет уже взаимная. Я вот прям был в этом уверен: просто надо подождать какое-то время, и симпатия точно будет. Была потом одна ситуация, через несколько месяцев, когда я подумал, что ошибся, что никакой симпатии ко мне с ее стороны не было и нет. Но в итоге оказалось, что все-таки это не так. Первое впечатление меня не обмануло – я ей тоже понравился.

В общем, я еще раз приехал к ним в дом. Мне же сказали на прощание «заезжай», значит, можно. На следующих выходных, когда приехал, уже познакомился с отцом семейства, Денисом. Я как раз был у них дома, когда он откуда-то вернулся. Из магазина, что ли. Подробностей той встречи я не помню, но мне тогда показалось, что он сначала был чем-то недоволен. Даже разозлился на что-то – скорее всего, на мое появление. Диана отвела его в кухню, что-то тихонько сказала, и тогда он успокоился.

А увидел я Дениса еще раньше, когда он приезжал в батор, привозил Долинскую. В первый раз сильно испугался – он больше двух метров ростом – и подумал: «Пипец, он здорооовый! Наверное, суровый. Да еще с бородой и похож на батюшку. Наверное, он там всех заставляет перед обедом молиться, после обеда молиться, перед сном молиться, после сна тоже… Ужас какой!» И побежал к Даше.

– Долинскааааяяяя, ты реально у них дома постоянно молишься?

– Пока что нет, – она и сама еще не до конца разобралась, что там и как, – но, думаю, скоро буду.

– Денис же у вас батюшка настоящий!

И мы с ней реально думали, что батюшка – это все. Мне в тот же день, когда я его увидел в баторе, захотелось подойти и сказать: «Здравствуйте, Денис». Но я реально струсил. Смотрел на него и думал: «Ну, вот реально Иисус». Глаза вроде добрые, но строгие. Такие прям – ух! Смотришь в эти глаза, и хочется покаяться: «Да, батюшка, я согрешил. Но больше ни за что так не буду!» Мне показалось, что у него жесткий подбородок и всегда напряженные скулы. Но как я потом понял, это была только видимость – из-за формы бороды. А в тот момент я уже смирился: «Все, точно, суровый! Ну ладно, и это переживем. Главное, к хозяйке держаться поближе, так как в доме управляет она». Вот после того, как я Дениса в баторе видел, мы уже дома познакомились. И оказалось, что Денис все-таки добрый. И взгляд у него такой ласковый. Но прозвище «батюшка» с моей легкой руки за ним так и закрепилось. Сначала я его начал так называть, потом Долинская тоже, а дальше уже и Нэлла присоединилась. Следом за нами.

С ней я, кстати, тоже в тот же приезд познакомился – она повела меня на экскурсию по поселку: показала маленький зоопарк, детскую площадку. Про нее я сразу подумал: «Пацанка. Причем с богатым прошлым и будущим». Так и вышло. Потом, когда стал узнавать ее лучше, она показалась мне очень интересным человеком. И я ей до сих пор благодарен за то, что она легко мне открылась. Приняла как друга и впустила в семью. Потому что, в принципе, сложно впустить чужого человека, да еще противоположного пола, да еще ровесника – нам обоим было почти по шестнадцать лет. Я знаю, что часто у кровных детей бывает страшная ревность. И это, конечно, можно понять. Но тут как раз ревность появилась не у нее, а у Долинской. Как будто она главный собственник в семье. А с Нэллой общаться было легче всего. Она тоже сразу стала мне доверять и доверилась сама. Когда мы в самый первый раз пошли в зоопарк, она у меня стрельнула сигарету, но сразу предупредила:

– Только маме ни в коем случае не говори!

– Конечно!

– Надо же, странно, – сказала она тогда, – перед кем-то другим я бы ни за что не стояла так и не курила. Пряталась бы от всех. А к тебе у меня какое-то доверие. Сразу.

– Спасибо.

Мне было приятно, я ее доверие сразу оценил и ценю до сих пор. С ней всегда можно поговорить о жизни, погулять, побыть на одной волне. А главное, она надежная. Никогда не предаст. Уже не раз была возможность это проверить.

И вот после того, как я познакомился со всей семьей, я стал каждые выходные приезжать к ним и везде за Дианой ходить. Добивался ее симпатии, хотел показать, какой я хороший. Стал ездить в благотворительный фонд «Арифметика добра» – Диана там работает, – участвовал во всех мероприятиях как волонтер. Постепенно знакомился в фонде с ребятами – приемными и кровными детьми, наблюдал, чем они занимаются, как живут. Мне все было интересно, а главное, понравилось помогать. Я словно вытягивался вверх и говорил: «Я здесь! Я тут! Не забывай про меня!» Любую просьбу и в фонде, и дома бегом бежал выполнять. «Гоша, принеси, пожалуйста, Гоша, разложи, пожалуйста, Гоша, порежь, пожалуйста» – мне это так нравилось! Старался произвести впечатление изо всех сил. И пока я в чем-то помогал Диане – расставлять баннеры, раскладывать книги, готовить ужин, накрывать на стол, сумки из магазина тащить – мы всегда разговаривали. Я много рассказывал о жизни в детском доме, о своих друзьях. Ее рассказы тоже слушал с удовольствием – о работе фонда, об интересных людях, у которых она брала интервью, о книгах, об их собственной семье. Оказывается, Диана с Денисом оба родились в Казани, там же познакомились, поженились и родили Нэллу. А в Москву приехали всего тринадцать лет назад. Тупо не могли заработать деньги в Казани. Работали, работали, а не хватало даже на еду. Я, правда, не понял, как это так, но Диана мне объяснила, что в девяностые годы резко упали зарплаты, а во многих государственных учреждениях вообще не платили по полгода. Задерживали деньги. Диана тогда была училкой – преподавала английский язык в универе. Ей эта работа нравилась, и со студентами всегда были хорошие отношения – они к ней даже ходили домой, постоянно они вместе что-то придумывали, изобретали. Но денег не было. И Денис тоже в каком-то исследовательском институте работал, был связан с компьютерами. И ему не платили. Жили, как нищие, а нужно было себя и ребенка кормить. Поэтому переехали в Москву. Пошли оба в бизнес. И десять лет после этого работали круглосуточно в разных компаниях. Сначала купили квартиру. Потом оформили в кредит таунхаус, потому что хотели еще детей и чтобы у них было свое пространство. Переехали туда, и сразу удочерили маленькую Дашу. Потом вот встретили Дашу большую. А вообще, Диана всю жизнь, с детства, мечтала книги писать. Но долгое время не получалось на этом сосредоточиться – нужно было еще работать, одним творчеством не удавалось прожить.

Мне было интересно такое слушать. Я раньше как-то делил людей на «богатых» и «бедных», и все. Никогда не думал, что из нищеты, когда нечего есть, можно добраться до таунхауса в три этажа. Если, конечно, ты не выиграл в какую-то лотерею.

Один выходной мы обязательно проводили вместе и постоянно болтали обо всем на свете. Уже тогда Долинская начала на меня страшно злиться из-за того, что я приезжаю к ним в дом. Хотя ее-то уже забрали к тому времени под опеку. Казалось бы, живи и радуйся! Но в ней проснулась дикая ревность. Хотя, если честно, я не особо-то внимания на ее состояние обращал – у меня были свои задачи.

Денис и Диана сразу сказали, что не будут снабжать меня деньгами. Но при этом я все равно как-то чувствовал, что они хотят мне добра. Диана часто говорила со мной о будущем, мы как бы вместе искали подходящие варианты. Она все время спрашивала, чем мне нравится заниматься, что я люблю делать, какие были успехи. Я ей рассказал про то, что прошел курсы парикмахеров – в баторе бесплатно проводили – и по итогам победил в конкурсе. Вроде мне это было интересно. Она тогда обзвонила парикмахерские колледжи Москвы, искала те, которые готовы взять после восьми классов, выяснила, сколько это будет стоить, предложила оплатить обучение. Но я отказался. Во-первых, вообще в тот момент не представлял, что меня ждет. Может, тюрьма. А во-вторых, не был уверен, что парикмахер – это мое. Она совершенно спокойно к этому отнеслась: нет, так нет. Мы продолжали разговаривать, думать, искать. Денис с Дианой рассказывали мне о разных профессиях. О том, что мир сильно изменился за последнее время, и появилось столько новых интересных задач, что к половине из них пока ни колледжи, ни вузы даже не готовят. Они говорили, что у меня много плюсов – я коммуникабельный, умею находить с людьми общий язык, нравлюсь взрослым и детям, со мной интересно общаться, и я люблю помогать. А то, что по всем предметам у меня двойки или в лучшем случае тройки – да, печально, но не смертельно. Сейчас многие функции за человека выполняет компьютер. Так что придумать что-нибудь все равно можно. Диана, помню, несколько раз повторила свою любимую фразу: «Пока человек жив, безвыходных ситуаций нет». Я это запомнил. Понимал, что им не все равно, как сложится моя жизнь. Они с Денисом, между прочим, сразу дали понять, что, какое бы решение ни принял суд, мы не прекратим общаться. Они будут поддерживать меня всем, чем могут. Всегда. Я, когда это услышал, чуть не прослезился. Вспомнил почему-то Соню и свои собственные слова – о людях, «которые подадут тебе руку, чтобы ты вылез из дерьма, поддержат и в крупном, и в пустяках». Кажется, я их нашел.

И в крупном, и в мелочах я ощущал их заботу. Они всегда спрашивали, как дела. Сразу запомнили имена моих друзей, интересовались ими. Когда приходил к ним домой, обязательно кормили, это было само собой. Один раз я потерял в дороге социальную карту и, по сути, остался без транспорта. Денис тут же выдал мне «Тройку» и положил на нее деньги. Когда речь зашла о том, что мне нужны деньги, Диана предложила подработку. Она тогда писала книгу для фонда «Арифметика добра» – реальные истории приемных семей. И вот мне надо было печатать интервью, которые она брала у родителей. Слушать записи на диктофоне и все это словами на компьютер записывать. Они выделили мне комнату, дали компьютер и сказали: «Работай». Правда, несмотря на то что платила Диана нормально, долго я не продержался. Оказалось слишком трудно. Сидишь как дурак, слушаешь запись, печатаешь каждое слово. Целый час паришься, и за это время максимум десять минут записи получается обработать. Причем по времени каждая запись по часу, не меньше. Это пипец.

Вопрос о семье мы, кстати, обсуждали – несколько раз честно на эту тему поговорили. Я их не спрашивал ни о чем, Денис с Дианой сами сказали, что принять под опеку или усыновить они меня не могут. Но и не бросят, будут обязательно помогать. Основная причина, почему боялись забирать меня в семью – три девочки, две из которых в подростковом возрасте и «без царя в голове». Вроде как симпатичный мальчик и две юные красотки – это небезопасно. Я нормально это воспринял. Главное, сказали честно и открыто. Тем более мне хотелось с ними именно дружеских отношений. Никакие там не «папа» и «мама». В глубине души я хотел жить с ними, даже очень. Но молчал об этом и не ждал, что мне когда-нибудь предложат войти в их семью. Но при этом было очень важно, чтобы они были рядом. Это казалось мне самым главным – чтобы Денис и Диана помогли, проводили в жизнь. Не знаю сам почему. Просто чувствовал так, и все.