Песня о друге

Мне рассказали такую историю: кого-то из певцов спрашивают: «Что вы будете петь?» Он отвечает: «Вот, «Песню о друге» Высоцкого». «А, — говорят, — где он пьяный на вершине стоял, что ли?» Ну что же тут делать?! Так ведь может кому-нибудь бог его знает что показаться…

Люди в горах ведут себя совершенно иначе, чем на равнине. Они раскрываются совершенно по-другому. Дело в том, что обстановка на восхождении приближена к военной, и поэтому люди ведут себя, правда, как в бою, — это очень редко увидишь. Такая взаимовыручка возникает! Вот есть слово «дружба», мы его затрепали как-то, этим словом называют и кафе, и газеты, и журналы, а в горах оно существует в чистом уаком, очищенном виде. В альпинизме это просто манера поведения, иначе там люди себя не ведут. Меня пригласили как-то выступать альпинисты, я к ним приехал, они давно хотели меня послушать, но тут внезапно выяснилось, что потерпела аварию какая-то группа. И всех, как одного, сдуло ветром, они все ушли ночью, в непогоду, ушли на маршрут спасать людей. Зачем люди ходят вверх? Наверное, чтобы проверить, как сказал мне наш инструктор, мастер спорта Елисеев, чтобы посмотреть, что ты есть за человек, понять лучше людей, которые с тобой. Потому что в горах нет милиции, нет «скорой помощи», которые могли бы тебя спасти или выручить. Человек там может надеяться только на себя, на свои руки и на своих друзей.

Эти самые любимые мои песни я вовсе не собирался писать для фильма. Я написал их просто так, они появились сами собой, причем появлялись страшно быстро. Например, «Песня о друге» была написана буквально через несколько дней после того, как мы полазили по горам, походили по льду. Она посвящена ребятам, которые помогали нам делать эту картину, и я им очень благодарен за то, что узнал их.

Если друг

оказался вдруг

И не друг, и не враг,

а так…

Если сразу не разберешь,

Плох он или хорош, —

Парня в торы тяни —

рискни! —

Не бросай одного

его:

Пусть он в связке в одной

с тобой —

Там поймешь, кто такой.

Если парень в горах —

не ах,

Если сразу раскис —

и вниз,

Шаг ступил на ледник —

и сник,

Оступился — и в крик, —

Значит, рядом с тобой —

чужой,

Ты его не брани —

гони:

Вверх таких не берут

и тут

Про таких не поют.

Если ж он не скулил,

не ныл,

Пусть он хмур был и зол,

но шел,

А когда ты упал

со скал,

Он стонал,

но держал;

Если шел он с тобой

как в бой,

На вершине стоял — хмельной, —

Значит, как на себя самого,

Положись на него.

1966

Особая известность этих песен началась в основном после фильма. Вы знаете, когда поехал сниматься в этой картине, я совсем не предполагал, что я буду лазить куда-то, думал, что так, отживу в гостинице, отпишу свое, и все. Но это оказалось невозможно, и теперь я стал, как все люди, которые там побывали, действительно поклонником гор, и если есть какая-то малейшая возможность, пытаюсь туда поехать, чтобы снова подышать тем воздухом, который помог мне написать эти песни.

Мне показалось, что я почувствовал дух: зачем люди ходят в горы, чего им не хватает, почему, зачем искусственно создавать препятствия и так далее. И я все это попытался рассказать в своих песнях.

Я думаю, что на равнине тоже есть возможности создавать препятствия. Ну, например, одни споры с начальством… Сколько нужно иметь мужества и терпения! Я к чему этот пример привел, насчет начальства — это такая глупая история была. В Краснодаре в одной газете, довольно солидной, один человек разбирал «Песню о друге», которая к тому времени еще не была широко известна. Он назвал статью так: «Самая вредная песня». Но он не знал, что ее запоют, и написал: почему это, интересно, нужно от трудностей идти в горы, что, их мало у нас на производстве, в цеху например (такая была фраза); и потом, что это за сверхчеловек, который говорит: «Если шел он с тобой…», почему он с тобой, а не ты с ним? что это такое, мол, за хвастовство такое? и так далее… Вот такие вот тоже бывают разборы.