Секс на рассвете[106]

Доисторические истоки современной сексуальности

Sex at Dawn. The Prehistoric Origin of Modern Sexuality by Christopher Ryan and CacildaJetha. HarperCollins Publishers,

New York. 2010. 400 p. ISBN 978-0-06-170780-3

Эта книга вовсе не о ебле по утрам, как уточняет подзаголовок. Эта книга о том, как наши подавляемые сексуальные мечты и чаяния, лишь иногда воплощаемые в действиях, являются не извращением, а генетическим «воспоминанием» сексуальной сладкой жизни наших дальних предков и близких родственников – человекообразных обезьян.

Тем, кому лень читать толстенную книгу и даже мою утончённую рецензию, я советую посмотреть десятиминутную весёлую лекцию одного из авторов книги Christopher Ryan: Are we designed to be sexual omnivores? (Правда ли, что мы созданы сексуально всеядными?: http://www.ted.com/talks/christopher_ryan_are_we_designed_ tobesexualomnivores).

Именно эта лекция зажгла мой интерес почитать его книгу.

Кристофер Раян не только замечательный писатель, остроумный и смелый, он весьма опытный мужчина – повидал (поебал) в жизни много (многих). Кем он только ни работал до своей психологическо-антропологической карьеры: от потрошителя сёмги на Аляске до учителя английского языка для проституток в Бангкоке. Кроме того, он с середины 90-х живёт не в США, а в Барселоне, там, где отношение к сексу диаметрально противоположно американскому.

Касилда Джета, врачиха, которая с ним живёт, родилась в Мозамбике от эмигрантов из Индии, и тоже навидалась и напробовалась всякого, да ещё к тому же красивая баба.

Суть книги сводится к следующему:

Мы не произошли из обезьян – мы сами обезьяны. Метафорически и фактически: мы генетические родственники с бонобо и шимпанзе. Наш DNA[107] отличается от бонобо и шимпанзе лишь на 1,6 процента, что делает нас более близкими родственниками, чем собака и лиса, чем африканский слон и слон индийский. А раз мы так близки с бонобо и шимпанзе, то при изучении человека нельзя пренебрегать такой близкой родственной связью.

Самое характерное для бонобо – это обильный и повсеместный секс, который для них является не только средством наслаждения и размножения, но и социального сплочения и снятия стресса. Именно эти обезьяны – самые миролюбивые и радостные. Можно смело считать, что именно от них пошёл лозунг Make love, not war[108] (см. их сексуальные забавы на youtube). А вот люди с недавних времён заменили существовавший мир между полами на войну полов (миров).

Если шимпанзе решают сексуальные проблемы силой, то бонобо решают проблемы силы – сексом.

К счастью, биологически и анатомически люди находятся ближе к бонобо, чем к шимпанзе, ибо бонобо совокупляются в различных позах, у них существует гомосексуализм, самки ебутся в процессе менструации, беременности и кормления грудью. Человеческие и бонобовские младенцы развиваются медленнее, чем шимпанзовые. Бонобо смотрят проникновенно друг другу в глаза, когда целуются засосом.

Нравится нам это или нет, но мы являемся похотливыми потомками гиперсексуальных бонобо, – факт, который должен не скрываться, а осознаваться всеми само собой разумеющимся.

Радикальное изменение человеческой сексуальности, которая была подобна сексуальности бонобо, началось всего десять тысяч лет назад. А ведь homo sapience существует двести тысяч лет. То есть 95 % времени своего существования человек жил сексуальной жизнью, принципиально отличающейся от сексуальной жизни, происходящей в недавние 5 % времени.

В те золотые тысячелетия люди жили небольшими группами среди тропических деревьев и трав, которые давали им нескончаемые и легкодоступные плоды, и в дополнение к ним охотились. Никакой борьбы за существование не было, поскольку бороться за еду и женщин не требовалось. Не было войн, ибо людей было мало и всего было много. Подобно своим близким родственникам бонобо, люди совокуплялись множество раз в день, женщины давали всем с великой радостью и мужчины, всегда имеющие доступных женщин, были лишены ревности и агрессивности друг по отношению к другу. Секс объединял человеческое общество, а не разделял, как теперь. Детей воспитывали всей большой семьёй, и жизнь состояла из вкусной еды, сладкой ебли, радостных родов и увлекательной охоты.

Подобные отношения можно наблюдать и у современных так называемых дикарей, живущих на Амазонке, и кое-каких племен в Африке, не тронутых цивилизацией.

В одном из таких племён существует очаровательное заблуждение, что забеременевшей женщине необходимо продолжать активно совокупляться, так как для роста плода требуется постоянная подпитка новой спермой. Более того, если женщина хочет, чтобы её ребёнок родился смелым, она должна получить сперму от смелого охотника, если она хочет, чтобы ребёнок был также красив, то в неё должен добавить сперму красивый мужчина. Так вот женщина и даёт тому, другому, третьему, чтобы слепить из семени разных мужчин одного ребёнка, который будет обладать качествами всех тех, с кем она еблась. То, что цивилизованное общество считает развратом недостойной женщины и, тем более, будущей матери, в нормальном племенном обществе является образцовым поведением. Причём все мужчины, которые влили свою сперму в эту женщину, будут считать себя отцами и заботиться о ней вместе, тогда как в цивилизованном обществе подчас даже единственный спермоноситель (папашка) часто отказывается от заботы о своём ребёнке.

И вот около десяти тысяч лет назад начало появляться земледелие, а с ним образование собственности, тяжёлой работы, конкуренции и прочих неприятностей, связанных с накоплением и частной собственностью. Люди стали отторгаться друг от друга, завидовать, ревновать. Даже женщину и детей сделали частной собственностью. При аграрном обществе стали приручать не только животных, но и самих людей. И на них пахать и ездить.

Переход к аграрному обществу был по сути изгнанием человечества из рая в ад. А в аду тут как тут появились эпидемии ортодоксальных религий, из которых выделились и обрушились на людей чума иудаизма, рак христианства и СПИД ислама. Лёгкий понос буддизма был эффективно излечим не проклинаемой, а допустимой еблей, закрепляемой камасутрами и тантрой.

Таким образом, наши сексуальные основы – моногамия и ревность, – есть аберрация последней десятки тысячелетий. Обособленная и изолированная семейная ячейка: муж + жена с одним-двумя детьми, – является для людей лишь надетыми культурой оковами, подобно тому как были навязаны вредные для человека корсеты, пояса верности или неповоротливые металлические доспехи. Уж не втиснуты ли матери, отцы и их дети в прокрустово ложе, которое никому не подходит?

Если представить, что моногамия действительно была уделом людей все двести тысяч лет их существования, то как же эволюция состряпала таких разных по сексуальным нуждам и возможностям мужчину и женщину?

Свободный секс объединяет людей, а моногамия разделяет и властвует – так действует общество по отношению к половой жизни индивидуумов и народов. Люди, составляющие общество, являются его врагами, а потому общество разделяет людей на моногамные семейные ячейки и властвует над душами супругов.

Люди, протестующие против рабства, накладываемого обществом, прежде всего прибегают к ебле вне брака, а если этого не удаётся или плохо удаётся, то – к разного рода жестокостям и убийствам.

На резонной вопрос: «Откуда может быть известно, как люди жили сто тысяч лет назад?» – авторы рассказывают многозначительный анекдот.

Идёт суд над человеком, который откусил у другого палец. Вызывают свидетеля обвинения.

Судья спрашивает его:

– Видели ли вы, как обвиняемый откусил палец у истца?

– Нет, – отвечает свидетель, – я не видел.

– Как же вы можете утверждать, что обвиняемый откусил палец истцу?

Свидетель ответил:

– Я не видел, как обвиняемый откусил палец, но видел, как он выплюнул откушенный палец.

Вот таких выплюнутых пальцев в книге увидено и выложено немало. Я не буду всех их описывать – иначе рецензия превратится в патологоанатомическое изложение.

Наше представление о жизни древних людей является проекцией в прошлое морально выгодных для нас сегодняшних представлений: мол, предки были в состоянии постоянной вражды друг с другом, бились на смерть за женщину, которую победитель не давал никому, люди голодали, страдали от болезней и жили до тридцати лет. Как оказывается, всё это – абсолютная хуйня. Всё было вовсе не так. Женщины выбирали мужчину за мужчиной, жили весело и дружно, ревность считалась оскорбительной и неуместной, жили подолгу, роста были они значительно больше, чем, например, люди средневековья.

В древности мужчины вовсе не бились за женщину, так как женщина не заставляла себя упрашивать – параллельно шли множественные сексуальные связи с соплеменниками или соседними племенами. Это была большая община любовников и любовниц, которые обменивались друг другом и воспитывали общих детей. Предпочтения, конечно же, имели место, и хотя люди еблись не беспорядочно, но много и одновременно со многими. Последнее касается в особенности женщин.

Чтобы увидеть себя такими, какие мы есть на самом деле, мы должны прежде всего признать, что из всех земных существ, гомосапиенсы – это самые жадные до секса существа, к которому они стремятся безотлагательно, изобретательно и постоянно.

Людские недоумки говорят с великой гордостью – мы, мол, не животные, мы не ведём себя как животные. А ведь активное и множественное сексуальное общение присуще именно людям, а не животным, которые ебутся только в период овуляции самок. Так что, если люди почти не ебутся, то именно тогда они ведут себя как животные, ебущиеся лишь раз или два в год.

Далее, весьма важно понять, что эволюция – это вовсе не обязательно процесс улучшения. Естественный отбор лишь указывает, что особи изменяются, подстраиваясь под изменяющуюся среду. Но если среда становится говном христианского кастратства, то и человек становится таким же экскрементом.

Одна из хронических ошибок дарвинистов, изучающих социальную среду, это полагать, что люди или человеческие общества в процессе эволюции становятся лучше. Вовсе нет. Эволюция сексуальных нравов человека доказывает эту деградацию в полной мере. Люди жили свободными, а потом их сделали сексуальными рабами моногамии и гетеросексуальности. Периодические «спартаковские» восстания измен и «извращений» жестоко подавлялись, и ничего существенно в отношениях к сексу не меняли.

То, что нам в данный момент представляется естественным или противоестественным вовсе не означает, что оно так и есть. Например, ревность считается естественной, но она – лишь результат культурного влияния на нас и вовсе не является биологической данностью. Прежде всего это относится к моногамии, которая якобы является нормальным состоянием для людей. В действительности же, вся история человечества подтверждает, не говоря уже о ближайших родственниках бонобо, что нарушение моногамии является самым популярным сюжетом не только в искусстве, но и в самой жизни. Если бы моногамия была естественной (как желание ебаться – человека не приходится заставлять это делать), то не требовалось бы такой нескончаемой, жестокой и в то же время безрезультатной борьбы с изменами, свободной любовью и похотью. Впрочем результатами этой борьбы были и есть не торжество моногамии, а несчастья, смерти, войны и прочие напасти, которые обрушивают на бедных людей. Недаром половина браков заканчивается разводом, а оставшиеся состоят из супругов, которые ебутся раз в год да и то в процессе мечтая о других партнёрах. А дети их вырастают в жестоких и ненавидящих родителей подростков.

Стремление современного мужчины контролировать сексуальное поведение женщины представляется инстинктивным, однако оно вовсе не присуще человеческой природе, а является лишь реакцией на особые исторические социоэкономические обстоятельства – весьма отличные от тех, в которых начинал развиваться человеческий род. Эти качества – результат адаптации к образовавшемуся аграрному обществу.

Самки бонобо подают сигналы своей готовности к сексу распухшими половыми органами, меняющими цвет на красный, плюс ароматом и ебучим поведением. Дав этот сигнал, самка даёт всем желающим её самцам.

Женщины старых времён вели себя подобно.

И теперь женщины радостно подают сигналы своей готовности для всех – они обнажаются на людях, носят ебальную маску косметики, маникюро-педикюрятся, прилюдно разводят ноги и пр., но дальше этих сигналов дело не идёт, они отдаются всего одному за раз, провоцируя агрессивную конкуренцию среди мужчин. Умышленно вызывать желание у мужчин и не давать возжелавшему тебя – можно рассматривать как антиобщественное поведение. Неудивительно, что в современном обществе такой высокий уровень напряжения и жестокости.

А вот между первобытными мужчинами, как и между самцами бонобо, война и конкуренция не существует, поскольку она перемещается (как и у женщин со множеством партнёров) во влагалище и матку, где военные действия перепоручаются сперматозоидам. У самцов бонобо и шимпанзе для этой борьбы вырабатывается большое количество спермы (как и у мужчин).

Эволюция потрудилась и над хуем. Головка работает как поршень вакуумного насоса, чтобы при движении во влагалище выкачать сперму предыдущих самцов и очистить место для собственной. А чтобы после семяизвержения не выкачать собственную сперму, кровь сразу оттекает, головка уменьшается в размере и уже не способна на работу насосом по откачке. Всё это уже прослежено, просчитано и в научных статьях прописано. Причём не только для каких-то бонобо, но и для самого человека – венца природы, бля.

Более того, в мужчине всё сотворено для победы его сперматозоидов. При семяизвержении первая капля содержит вещества, которые должны убить во влагалище сперму предыдущего самца, потом извергаются капли со сперматозоидами-бойцами, а последние капли защищают тылы от возможного наплыва спермы последующего самца. Короче, даже в сперме всё усиленно намекает на то, что человеческая ебля должна по генетическому праву состоять из череды мужчин, ебущих одну женщину, которая вопит от счастья – призывая и вдохновляя громкими стонами мужчин вдали. И это не догадка, о которой я сам оповещал в одном из своих General Erotic. Это оказалось научным мнением многих антропологов.

Интересно и то, что женские стоны наслаждения и боли весьма созвучны, а происходит это для того, чтобы мужчины стремились к женщине на помощь не только для продления её наслаждения, но и для помощи по прекращению боли при родах или при ранении.

В борьбе сперматозоидов во влагалище женские внутренние половые органы вовсе не остаются пассивными, а наоборот – активнейше включаются в эту борьбу. Химическая среда влагалища уничтожает слабые сперматозоиды. Шейка матки фильтрует и выбирает сперму, которой яйцеклетка хочет быть оплодотворена, и последний выбор делает сама яйцеклетка, допуская оплодотворить себя лишь полюбившемуся сперматозоиду. Другими словами, женщина осуществляет свой выбор не до совокупления, а после. Куда ни крутись, но женщине полезно иметь множественных мужчин, чтобы её нутро само выбрало сперму, которая ей милее.

Как я давно говорил: влагалище – это ристалище для живчиков.

Установлено, что женщина может выработать зависимость к химикалиям определённой спермы, которые проникают ей в кровь через стенки влагалища. (И, добавим от себя, – через стенки прямой кишки и глотку.) И эта химическая зависимость есть ни что иное как любовь! Я об этом писал в своём романище, вышедшем 1991 году, чем вызвал негодование рецензента, американского слависта, плохо представлявшего, что такое влагалище. А об открытии этого явления было сообщено только в 2002 году. Так что я – пионер!

А что касается женщин, которым сперма вообще недоступна, или которые ебутся с презервативами, то у них значительно чаще встречается депрессия и прочие заболевания.

По сравнению с человекообразными обезьянами у человека самый большой хуй, следом за ним идут бонобо, шимпанзе и горилла. Для моногамной или для гаремной жизни (когда нет конкуренции хуев, а только проба сил самцовых мускул) достаточно маленького хуя (как у огромной гориллы), а чем больше хуй, тем основательней это говорит о многопартнёрных совокуплениях, где борьба происходит во влагалище между сперматозоидами. А мускулы партнёров используются не для драки, а для ласки самок, сбора плодов и охоты.

В подтверждение великой мужской мечты (чаще тайной или неосознанной) – пребывать в счастливой очереди на одну и ту же женщину (то есть осуществлять наиболее оптимальное размножение при взаимной дружбе) – можно привести такой факт: большинство мужчин наслаждаются порнографией gang bang (одна женщина, ебомая многими мужчинами) и с вожделением наблюдают семяизвержения крупным планом. Но редкие мужчины любят смотреть порно, где один мужик окружён группой женщин, лежащих в тоскливой очереди. Причём женщин, любящих порнографию (то есть всех женщин, включая лгущих, что не любят), ещё меньше возбуждает ситуация одного мужчины и многих женщин, ни одна из которых так и не будет удовлетворена, тогда как gang bang – это мечта большинства женщин и наиболее возбуждающий их порнографический сценарий.

Таким образом, при внимательном внеморальном рассмотрении анатомия, физиология и психология мужчин и женщин взывают к многопартнёрной половой жизни.

Моногамия – это одна из форм деградации рода, и если бы она существовала между людьми в полной мере, человечество выродилось бы. Но, к счастью, супруги тайно или в открытую ебутся с другими партнёрами и так называемая «неверность» – это спасение человечества.

При моногамной ебле у женщины не происходит конкуренции в пизде между разными сперматозоидами, получается ситуация, напоминающая выборы в диктаторском режиме, когда выбирается один из одного. И потому происходит вырождение. Так, мужчина с хилыми способностями размножаться, редкие сперматозоиды которого были бы сразу уничтожены сперматозоидами других мужчин, тем не менее в моногамной ситуации умудряется кое-как оплодотворить женщину, долбя её в одиночку. После многочисленных попыток его один хилый сперматозоид прорвётся к яйцеклетке и из последних сил оплодотворит её. Таким образом, хилость мужчины передаётся его детям, вместо того, чтобы быть изъятой из цикла эволюции. Вот почему столько пар, которые не могут иметь детей, вынуждены занимаются усыновлением. Или покупать сперму на стороне. Вместо того, чтобы подать влагалищу коктейль из сперматозоидов, а матка сама выбрала бы, кто её сердцу милее.

Женщины рождены для долгой ебли со многими мужчинами. Не случайно же они обладают способностью часами находиться в состоянии возбуждения и испытывать множественные оргазмы?

После оргазма у мужчины всё рушится, а женский оргазнизм после оргазма входит в состояние ожидания следующего. Как правило, в моногамном обществе эти ожидания не оправдываются.

Несоответствие мужских (спринтерских) и женских (марафонных) сексуальных способностей особенно комично и, конечно же, трагично проступает в моногамных отношениях. Сокрытие этого факта осуществлялось промыванием мозгов, устроенным мужчинами, утверждавшими, во-первых, что у женщин нет и или очень слабое сексуальное желание. Когда этот аргумент был разоблачён во лжи, упор пошёл на женскую нравственность и мораль, которые обязывали женщин вести себя скромно (то есть не предлагать себя мужчинам). А для тех женщин, которые уж нестерпимо хотели, придумали болезнь «истерию». Женщин, у которых не было денег на «лечение» от истерии, называли сучками, блядями и проститутками. Лечение состоятельных женщин от истерии состояло в удовлетворении этих «больных» женщин мастурбацией в кабинете врача. Врач пальцем доводил женщину до «пароксизма», как в медицине называли женские стоны и телодвижения наслаждения. Затем врачи подустали и, желая избавиться от мозолей на пальцах, придумали вибраторы, чтобы получать деньги, не приложив к клитору и пальца, (см. General Erotic № 131). Отчаянно проклиная проституцию, врачи, лечащие истерию, были сами проститутами – они брали деньги у женщин за то, чтобы доставить им наслаждение. А женщины радостно расплачивались. Деньгами своих мужей.

Притеснение женской похоти в течение последних тысячелетий сделало психику женщины весьма пластичной, то есть поддающейся окружающей её социальной среде. Женщину заставили испытывать стыд и отвращение к своим половым органам, и она гибко поддалась этому, но продолжала тайно мастурбировать. Её называли «склонной к измене и перемене», сукой и блядью, если ей хотелось больше одного мужчины, и женщина соглашалась выходить замуж, но тайно заводила любовников.

Так, до недавнего времени многие женщины, поддавшись социальному давлению, порицающему порнографию, утверждали, что их порнография не возбуждает, а лишь отвращает. Однако в экспериментах с мужчинами и женщинами, когда замерялся приток крови к половым органам (неопровержимое свидетельство полового возбуждения) у женщин в мозгу и в половых органах эротические образы вызывали реакцию гораздо быстрее и сильнее, чем у мужчин. Также женское словесное заявление, что то или иное сексуальное общение им безразлично или даже противно, шло вразрез с набуханием кровью их половых органов и лубрикацией. Как говорится, пизда не обманывает. Обманывает повреждённый окружающей средой женский разум, который не позволяет признаться другим и себе в истинных желаниях.

Надежда общества лишь в том, что в будущем к власти придёт подавляющее количество женщин.

Так как женщины способны на значительно большее наслаждение, чем мужчины, и могут посвящать ему ощутимо больше времени с разными мужчинами, то поэтому женщины, придя к власти, естественно, будут вводить такие законы, которые предоставят им значительно больше времени и возможности для наслаждений, а значит – общая сексуальная жизнь в обществе станет более свободной и обильной.

Сексуальное раскрепощение, начавшееся с Фрейда и усиливаемое мощью технологии, доказывает, что люди стремятся вернуться к сексуальной жизни бонобо, к своим истокам, к счастью. Открытость и терпимость к сексу растёт, несмотря на препятствия моралистов и попов.

Хронология сексуального развития человечества такова: рай в лесу среди плодов, при неограниченном и повсеместном сексе среди вечного мира, ибо при изобилии пищи и секса нет причин для войн. Затем вторжение сельского хозяйства, собственности и сексуальные ограничения, сделавшие людей агрессивными и сумасшедшими. И вот нынешняя тенденция: возвращения в прежний рай с помощью всеобщего единения интернетовского и сексуального.

Главная задача здравомыслящих – это избавление от предрассудка моногамии.

Авторы пишут и убедительно доказывают:

Утверждение, что люди моногамны по своей сути есть не просто ложь, но такая ложь, которую в западных обществах требуют, чтобы мы повторяли друг другу.

В книжке даден такой совет для супругов. Чтобы разрешить конфликт между жаждой разнообразия партнёров и моногамией, супругам надо открыто поговорить друг с другом, чтобы ослабить узы брака и так или иначе разрешить друг другу ебать других. Если же супруги тайно друг от друга имеют любовников, то это авторы называет обманом, который рано или поздно раскроется и вывалит кучу проблем перед носами супругов. Называя естественное, нормальное поведение «обманом», авторы показывают, насколько они сами подвержены лжи, в которую погружена жизнь человека западной цивилизации. По-ихнему получается, что если ты обещаешь во время бракосочетания верность до гроба, а потом заводишь любовницу – то это обман. Но ведь обещание верности равносильно обещанию того, что ты будешь жить вечно, а потом взять и умереть. Что тогда? – грозно обвинять умершего в обмане?

Прежде всего, нельзя давать заведомо ложные клятвы и тем более – верить им, как бы искренне они ни произносились. Если ты поверил в несбыточное, то когда неизбежно случается «сбыточное», это уж тогда твоя вина. А винить супруга в собственной глупости – это любимое занятие в браке.

Однако переговоры между супругами – это лишь полумеры, и авторы справедливо указывают, что мир движется к всё более свободным сексуальным общениям, отражающим истинные склонности человека. Интернет и другие грядущие системы коммуникации между людьми создадут близость, которая будет подобна близости, существовавшей между членами одного племени. Недаром мир называют теперь global village (глобальной деревней).

Исследования показали, что люди ведут себя честно и достойно, находясь в группе так или иначе близких людей, знающих о твоих делах, и только оказываясь в толпе люди позволяют себе обман, воровство и пр. Известно, что в деревнях, где люди знали друг друга, воры и обманщики сразу становились видны и подвергались остракизму, тогда как в больших городах воры и обманщики процветают. Интернет, видеонаблюдение, социальные networks и прочее hightech превращает город в деревню, где каждый знает друг друга и наблюдает друг за другом. И поэтому в перспективе эта глобальная деревня сможет не только избавиться от воров и обманщиков, но, прежде всего, облегчить половые связи, которые уподобятся свободным связям в первобытных доаграрных племенах, где все знали друг друга и святая ебля свершалась не в тайне и стыде, а открыто и радостно.

Одним из методов продвижения по этому направлению будет срывание с женщин масок, которые заставили их напялить мужчины: масок моногамии, фальшивой скромности и отношения к сексу как к чему-то постыдному, если он происходит с несколькими мужчинами. Это срывание масок лучше всего осуществится применением идеального изнасилования, о котором я написал аж целое эссе (см. General Erotic № 211 и в томе Что может быть лучше?). Идеальное изнасилование есть возвращение женщины в состояние постоянной готовности к совокуплению со множественными самцами, как это было в давние счастливые времена, когда насилие было ненужно из-за доброго любвеобилия женщин. Причём возвращение женщины к исходному открытому состоянию будет вершиться на фоне мужского уважения к огромным способностям женщины к получению и дарению наслаждения.

В итоге, мне хочется задать авторам вопрос: «Зачем заниматься извиняющимся оправданием повсеместной людской похоти с помощью обращения к обезьянам и первобытным людям?» – Плевать на историю, когда в настоящем цветёт великолепный феномен гиперсексуальности человека, который ценен сам по себе, который следует холить и которым надо вовсю пользоваться, даже если все обезьяны и первобытные люди были моногамны.