Глава 16. До России… и дальше

Я всегда любил выброс адреналина и добивался этой реакции организма на протяжении всей своей карьеры. Я всегда любил скорость и даже после аварии в 2009 году иногда гонял по дорогам. Многие просили меня ездить помедленнее, говорили, что такая скорость опасна. Но время от времени такое желание у меня возникало, и внутренний голос провоцировал: «Эй, Усэйн, ну-ка нажми на педаль». И я испытывал удовольствие, когда стрелка спидометра ложилась вправо почти до упора.

То же самое было на беговой дорожке. Бег на высокой скорости всегда был для меня кайфом. Когда Ямайка в звездном составе – я, Неста Картер, Майкл Фрейтер и Йохан Блейк – выиграла золото в эстафете 4x100 через несколько дней после забега на 200 метров, я пополнил свою коллекцию золотых медалей, а еще мы поставили новый мировой рекорд: мы побили наше эстафетное время чемпионата мира 2011 года, пробежав за 36,84 секунды – и ночь со шведскими гандболистками была забыта. После всех сплетен о диких ночах и бесконечных вечеринках в Олимпийской деревне наконец пришло время насладиться заслуженным почетом в качестве суперзвезды Игр.

Всегда приятно завершить чемпионат на позитивной ноте. Самая худшая вещь в спринте на 100 и 200 метрах – то, что это одиночный вид спорта, а я в душе командный игрок, поэтому и любил играть в крикет, когда был ребенком. Эстафетные забеги с другими атлетами были моими любимыми моментами на всех соревнованиях. Нет ничего лучше, чем тусоваться и дурачиться с другими ребятами. Соперничество между нами на родине улетучивалось, и мы забывали, за какие беговые клубы выступали, будь то Racers или MVP. Главными для нас оставались быстрый бег и разгром соперников.

Часто мы говорили всякую ерунду другим атлетам во время тренировки: кто-нибудь обязательно подшучивал над спринтерами из Тринидада и Тобаго. Я бросал взгляд на своего ближайшего соперника по беговой дорожке и кричал: «Эй, ты думаешь, что победишь меня? Будь реалистом». Все это были шутки, но наше самое быстрое время в Лондоне было реализовано благодаря решительности. После начала Игр один ямайский тренер сказал нам:

– В этом году вам нужно больше тренировать передачу эстафетной палочки. Поэтому мы усиленно тренировались, выполняя передачу за передачей. Ну, и результаты оказались соответствующими.

Хорошо отработав Игры в 2012 году, я хотел привезти какой-нибудь сувенир на память из Лондона – нечто, что я мог бы присовокупить к своим золотым медалям. Когда вечером после финала я вышел с трека, то подозвал одного из официальных представителей забегов.

– Эй, я бы хотел забрать эстафетную палочку, – сказал я, размахивая ею в воздухе. – Можно?

Парень посмотрел на меня, как на сумасшедшего. И прогремел в ответ:

– Нет, нельзя. Она нам нужна.

– Зачем? Ведь Олимпиада закончена.

– Таковы правила, – проворчал он.

Я не мог понять, почему он так говорит.

– Что? Ну и что с этими правилами? Я не могу забрать ее? Послушайте, Игры закончены, следующие только в 2016 году. Забегов больше не будет. Я хочу забрать эту палочку и показать друзьям. Мне нужно, чтобы что-то напоминало о победах в Лондоне в 2012 году.

Парень рассвирепел. Он даже начал угрожать мне:

– Вас дисквалифицируют, если вы не вернете мне палочку!

Я рассмеялся: «Эй, давайте не будем поднимать весь этот шум и гам?»

Вот и все. Я решил закончить спор, но, как только я собрался вернуть ему свой трофей, раздался потрескивающий голос по радиосвязи, который буквально пригвоздил этого сотрудника к месту. Голос звучал в громкоговорителе так, будто сообщал что-то очень важное.

– Что Вы делаете? – сказал он. – Отдайте ему это!

Сотрудник сразу приобрел какой-то глупый и робкий вид. Он кивнул мне в качестве разрешения забрать палочку. И все-таки какие же странные иногда бывают правила.

По большому счету, я не знал, какого черта мне нужна была эта вещь. Просто медали для меня уже почти ничего не значили. Награды – это всего лишь предметы, в то время как достижения и рекорды вписаны в саму историю спорта. И никто не может это стереть и сказать: «Хм, Лондон-2012? Не припомню, что там было…»

Хорошо, что я был равнодушен к своим трофеям, потому что, честно говоря, даже не знал, где находятся мои золотые медали. В последний раз, я помню, они были в помещении для хранения ценностей, которое организовали для всеобщего блага. Однажды в Нью-Йорке я потерял все три медали из Пекина, оставив их в сумке в номере отеля. Сумка была засунута в шкаф, и за несколько дней жизни в отеле кучи обуви и одежды перемешались. Когда пришло время выезжать, я не смог найти медали. Все были в дикой панике и жутко испугались, но вдруг они с грохотом шлепнулись на пол, когда мы перерывали все вверх дном.

Да и кому какое дело? Мой первый порыв, когда мне вручают очередной трофей, – поскорее отдать его Рики или ЭнДжею, потому что я боюсь не уследить за ним. Все, что мне нужно, – это память о феноменальных достижениях в легкой атлетике, которые я-то точно не скоро забуду.

* * *

Неприятная сторона моих прошлых крупных побед заключалась в том, что после них люди расстраивались каждый раз, когда я не мог побить какой-нибудь рекорд. Все, наверное, ожидали, что я буду бить мировые рекорды на каждых состязаниях. В 2013 году я участвовал в уличном забеге на 150 метров в Рио-де-Жанейро на пляже Копакабана. Было очень шумно, толпы народа стекались со всего города, чтобы посмотреть гонку, но так как я не побил свой собственный рекорд в 14.35 секунды – время, которое я установил в Манчестере в 2009 году, – все люди, казалось, были не в восторге от меня.

Я привык к такому отношению на Ямайке, где фанаты ожидали, что я буду лидировать на каждом соревновании, но теперь эти ожидания исходили от всего мира. Но все же к тому времени, когда я финишировал в Рио первым, я уже пришел к пониманию, что победа – это все, чего мне нужно добиться в некоторых гонках. Я знал, что если взвалю на себя бо?льшую задачу, чем просто выиграть, – это только выведет меня из себя. А так я сохранял радость и хорошее настроение. Люди всегда хотели, чтобы я бежал быстрее, потому что я поднял планку на большую высоту, но я относился к этому по принципу «как получится».

Я не хотел, чтобы кто-то оказывал на меня дополнительное давление. Я старался быть собранным на каждом соревновании, потому что знал, чего могу добиться при полной концентрации.

В 2013 году я обнаружил, что найти мотивацию для победы стало намного сложнее, возможно, потому, что я уже многого добился в спорте. Я перепрыгнул через такое количество барьеров, что, как и в сезоне 2010 года, желание усердно трудиться померкло, по крайней мере после триумфа на Олимпийских играх в Лондоне. Но тревожное отличие 2013 года было в том, что это был год крупных спортивных событий – например, в Москве проводился чемпионат мира, и я должен был там выступить. Но приступить снова к делу было сложно, тренировки давались тяжело, и когда Джастин Гэтлин победил меня на стометровке в Риме, все были в ужасе. Фанаты беспокоились, что к России я не приду в форму.

Однако я был спокоен. Чуть позже, в июле, я победил на стометровке на Ежегодных играх на Лондонском Олимпийском стадионе, где организаторы устроили мне выезд по треку на какой-то хитроумной штуковине с колесами. Это было нечто среднее между космической ракетой и военным самолетом, и, пока мы ехали по беговой дорожке, я махал толпе, растворяясь в этой прекрасной атмосфере. Я знал, что найду в себе силы стать атлетом-победителем в Москве.

Когда через несколько недель пришло время чемпионата мира, оказалось, что три звездных спринтера не будут участвовать. Йохан Блейк пропускал его из-за травмы, а с остальными спринтерами разразился скандал, вспыхнувший из-за неприятного момента в мире спорта: и у Асафы, который и так не прошел в команду, и у Тайсона тесты на допинг дали положительный результат, и они были отстранены от соревнований[19]. В газетах писали, что я легко завоюю золото, потому что при таких условиях другой вариант просто не рассматривается.

Естественно, я легко прошел все отборочные туры. Но в день финала небеса разверзлись, сверкнула молния и хлынул дождь. Господи, как же было мокро. Условия были настолько плохие, насколько это может себе представить атлет. Вода заливала весь трек. Гэтлин позже заявил, что надеялся на перенос гонки – настолько все было плохо. Но я был в полном порядке. Когда атлеты размялись на стартовой линии и стали объявлять наши имена, я сделал вид, как будто открываю зонтик.

Забудь об этом потоке воды. Просто доведи свое дело до конца.

А затем я вспомнил слова тренера, которые он мне говорил на треке несколькими днями ранее.

– Гэтлин стартует быстрее тебя, – сказал он, пока я отдыхал после серии упражнений. – Не забудь, что первые шаги дадутся трудно из-за твоего роста, потому что центр тяжести у тебя расположен выше, чем у среднего человека. Выпрямление из наклона и движение в беговом положении являются большой сложностью для атлета такого роста, но твои беговые возможности и техника являются недостижимыми. И ты снова станешь чемпионом.

Бах! Пистолет выстрелил. Я вышел из блоков, но толчок был медленным, действительно медленным, хорошо, что не было фальстарта. Я осмотрел всю группу. Тренер был прав. Гэтлин стартовал лучше, мой старт был вялым. Мое тело опять устало.

Черт, как я слаб. На моих ногах словно цепи. Куда подевалась вся моя мощь?

Я пробежал полуфинал всего несколько часов назад, а тело как будто омертвело. Но, несмотря на ужасную стартовую реакцию, я догнал всю группу, обошел Гэтлина и установил комфортное для себя лидерство.

Так, забудь про боль. Просто добеги до финишной черты.

Каждый шаг был болезненным.

Господи, как сложно. Такой погоды никогда не бывает на Ямайке…

Мои шиповки разрезали трек, пока я прорывался сквозь дождь и ветер. Первое место далось мне без особых проблем, и я снова стал чемпионом мира. Пока я радовался победе с ямайскими фанатами на трибунах, яркая молния озарила небо, окрасив его в желтый и лиловый цвета. Это был словно знак свыше. Мое время в 9,77 секунды было отмечено как лучшее время в подобных условиях. Я был счастлив, но даже сейчас некоторые люди вели себя так, будто я должен был побить мировой рекорд. Непостижимо! Мои ноги были так напряжены после полуфиналов, прошедших в этот же день, что показать время 9,57 секунды было невозможно в такую погоду. В любом случае 9,77 секунды под проливным дождем было хорошим временем для очередной золотой медали. А всего десятилетие назад это вообще было самым быстрым временем на планете.

Забавно, но люди склонны забывать детали вроде этой, когда они обсуждают мои выступления. Как сказал тренер, я сам виноват, что бегаю так чертовски быстро…

* * *

Больше всего после Москвы 2013 года меня пугало планирование следующего забега. Что я могу еще сделать? Улучшу ли я свои результаты? Смогу ли я продолжать побеждать? Я знал, что у меня еще будет один-два успешных сезона, но смогу ли я успешно выступать до Олимпийских игр в Рио в 2016 году, уверенности не было. Будущее в спорте заставляло меня глубоко задуматься, потому что оно бросало серьезный вызов – возможно, самый серьезный. Два или три года являются длинным периодом в легкой атлетике, и за это время многое может произойти. Это пугает и интригует одновременно. Мне нравились соревнования, я раскрывался в них и получал удовольствие от гонок. Одна только мысль о том, чтобы попытаться победить в Бразилии, зажигала искры в моих глазах.

Я хотел бы состязаться с сильнейшими, как всегда и делал. Даже если кто-нибудь меня победит, то по крайней мере я смогу сказать, что меня победил Серьезный атлет. Если кто-нибудь и отнимет у меня титул, то это должен быть действительно талантливый и сильный спортсмен.

Если у меня есть возможность сделать это, я готов выложиться по полной программе. Я поговорил с тренером о своих шансах, и мы благоразумно обсудили ситуацию, проанализировав других атлетов. Мне исполнится 30 лет, когда придет время Бразилии. Некоторые парни в легкой атлетике бегали за 9,80, 9,90 секунды в этом возрасте. Если я грамотно отнесусь к своему телу и буду много работать, то не сомневаюсь, что мне удастся пробежать за 9,60 секунды в 2016 году. Для меня главное – приехать и показать себя на высоком уровне. Тогда я хотя бы смогу сказать, что пробовал и получил серебро, бронзу, что угодно. У меня был шанс, и я попытался. А если представить, что мне удастся выиграть золото… Тогда размаху вечеринок в Рио не будет предела.

Единственный человек, который может положить конец моему статусу суперзвезды легкой атлетики в будущем, – это я сам. Я – феномен, я – самый серьезный соперник, я – легенда своего поколения.

Я понимал – чтобы попасть туда, мне придется много работать. Когда я увидел молодняк, крутящийся вокруг меня в беговом клубе, то понял, что отборочные турниры могут стать еще напряженнее, чем в 2012 году. Сейчас на Ямайке появились очень быстрые ребята, но я искренне хочу, чтобы они были в своей лучшей форме на соревнованиях. Я хотел бы состязаться с сильнейшими, как всегда и делал. Даже если кто-нибудь меня победит, то по крайней мере я смогу сказать, что меня победил Серьезный атлет. Если кто-нибудь и отнимет у меня титул, то это должен быть действительно талантливый и сильный спортсмен.

Сегодня я хочу бегать на пределе своих возможностей и быть лучшим в мире. Если я решу завершить карьеру в легкой атлетике, то займусь другим видом спорта и постараюсь преуспеть в нем. Если я не смогу бегать на высшем уровне к 2016 году, то переключусь, вероятнее всего, на футбол, потому что умею играть и при достаточных усилиях смогу играть еще лучше. Возможно, со мной даже заключат контракт как с профессиональным игроком. Сегодня это звучит безумно, но я полагаю, что менеджерам стоит время от времени рисковать. Я думаю, что мог бы привнести что-то особенное в английскую команду.

Я наблюдал за некоторыми полузащитниками Премьер-лиги и не могу сказать, что они обладают особо выдающимися талантами. Я часто ругал их, потому что они даже не могли выполнить точную передачу мяча. Я же умею перехватывать мяч, могу обойти многих игроков в скорости и создать голевую ситуацию. Я не хочу сказать, что я Криштиану Роналду, но я очень быстрый парень с хорошими навыками. Только представьте, чего я могу добиться правильными тренировками и достаточной практикой.

Идея стать тренером по легкой атлетике не прельщает меня. Я бы не смог тренировать другого атлета, особенно похожего на меня. Это стало бы слишком серьезной задачей. Конечно, работать с кем-то вроде Блейка – очень целеустремленным и умеющим хорошо себя вести спортсменом – удовольствие, такой вариант можно рассматривать. Но все-таки я предпочитаю вдохновлять молодое поколение издали. Для этого мне необходимо бегать быстрее в течение последующих лет. Я хочу раздвинуть границы. Если предположить, что я не смогу бегать за более быстрое время на стометровке, то можно попробовать бегать 200 метров за 18 с чем-нибудь секунд, даже если это будет 18,99. Я думаю, стоит забыть на время о победах на следующих Олимпийских играх, медалях, новых мировых рекордах и постоянно растущем успехе. Конечно, я бы хотел добиться этого, зная, что многие люди сидят дома и сходят с ума от моих достижений.

Чтобы добиться рекордной скорости, у меня должен быть великолепный сезон, например как в 2008 году. Я думаю, что следующий год должен стать для меня броском, нацеленным на это, хотя радиус моих возможностей будет со временем уменьшаться. Чем старше я становлюсь, тем уже моя дорога и тем сложнее мне оставаться на вершине физической формы во время крупных гонок. Но учитывая то, что я уже сделал в прошлом, я не считаю, что это совсем не достижимо в следующем сезоне или даже в последующем. Честно говоря, кто будет удивлен, если я смогу? Кто сможет помешать мне бежать быстрее? Единственный человек, который может положить конец моему статусу суперзвезды легкой атлетики в будущем, – это я сам. Я – феномен, я – самый серьезный соперник, я – легенда своего поколения.

И, поверьте мне, мое время еще не вышло.