Женщины или пиво?
1
О человеке можно многое сказать по тому, какое пиво он пьет.
Если же человек пиво не пьет — то и говорить о нем совершенно необязательно.
Так вот, не вдаваясь в подробности пивного мира, если человек пьет разливное пиво с хмельной горчинкой, и пиво это либо светлое, либо же полутемное, то это хороший человек.
Если же человек пьет разливное светлое, либо же полутемное и не фильтрованное, то это просто отличный человек.
А если же вы увидели, что человек пьет бутылочное пиво, наше или импортное, — то от такого надо держаться подальше.
Руки ему не подавай!
Ведь человек в здравом рассудке кислятину пить не станет, ведь так?
Ее папаша, ее брат и ее дядя пили бутылочное львовское пиво — и были редкостными козлами.
Да, таких козлов еще поискать надо.
Лена же была отличной девчонкой, вежливой, скромной, доброй… а самое главное — у нее была отличная упругая задница, грудь второго размера и длинные медовые волосы.
Все, как мне нравится.
Она разделяла мое презрение к людям, пьющим бутылочную кислятину.
2
Я ей говорил:
— Леночка, милая, как же я устал от твоих родителей! Боже, они же черти… да в кафе-баре «Мариша» на базаре Нивки — и то получше людей встретишь!
Она не верит мне, ни единому слову, родители у нее — святые люди.
— Тебе просто надо с ними ближе познакомиться, они на самом деле очень хорошие, своеобразные немного…
— Немного… своеобразные! Своеобразия у них, знаешь… на вагон, прицеп и тележку с тремя сумками хватит… они же деревенщины проклятые!
И мы ругаемся. Каждый день ругаемся. Она обижается, иногда плачет, и я уже ненавижу себя за слезы эти. Ну кто я такой, чтоб судить ее родителей? Они же ее выкормили, вырастили… естественно, она будет их любить.
Как там в Библии написано? Не становись между ребенком и его родителями, а не то получишь молнией по макушке, что-то в этом духе. Справедливо, тут не о чем спорить.
Я говорю:
— Леночка, милая, дорогая, переезжай ко мне, будем жить-поживать да добра наживать.
Не хочет, родители не разрешают. Ей всего девятнадцать лет. Мне двадцать пять, а в голове хоть шаром покати. Ноль без палочки. Институт окончил и пошел бумажки с места на место перекладывать. Посади вместо меня робота или бродяжку с улицы, да хоть тостер с кофемолкой вместо меня посади — они с такой работенкой, должно быть, еще лучше справятся.
С другой стороны, работа у меня есть, деньги кое-какие платят. И работа не тяжелая, мозоли не выскакивают, голова не болит, грыжи от подобной работы точно не будет.
Все хорошо, все нормально.
Так успокаиваю себя каждый божий день. Главное, совершать одни и те же поступки изо дня в день и строго следовать ритуалу. А иначе — крышка, хаос, а иначе захочется вегетарианцем стать или, господи всемогущий, цветную татуировку на руке сделать.
Встал рано — зубы почистил, умылся, отжимайся! Чай пей с хлебом и маслом, чай без сахара — масло чуть солью притруси. Никаких печений и сладостей. Не ленись, мужчина должен быть опрятным, прическа аккуратная, обувь до блеска начищена. В обед обязательно съешь и первое, и второе, и компот из сухофруктов в местной столовой.
Онанизмом не занимайся — это верный путь к небритому одиночеству.
Еще от онанизма люди слепнут, так я в интернете прочитал.
Леночка меня упрекает периодически:
— А ты мне своих родителей вообще не показываешь!
Я же ее тоже упрекаю:
— А ты мне своих родственничков постоянно показываешь, и что хуже?!
3
Вечно небритый, хромой папаша ее, дядя Коля, много лет уже не работает, болтается по двору с парочкой гнилых досок да молотком вместо чего-то полезного, вроде скворечника или же гроба для себя — он из себя строит крепкого хозяйственника.
Майка дырявая, штанины подвернул, хамло, скотина, деревенщина, рожу постоянно хмурит, левый глаз прищуривает и бровями шевелит. А смотрит он на тебя так, будто ты ему тысячу гривен вот уже два года должен.
Кажется, он и родился недовольным, и в детстве он ни одного дня довольным не был. И улыбаться он точно не умеет, ей-же-ей. Уголки его губ повисли так низко, словно у него на морде двадцатикилограммовая гиря невидимая висит.
Дядя Коля меня упрекает:
— У тебя машины нет.
— Угу, — отвечаю.
— У тебя жилья собственного нет, — говорит.
— Угу, — отвечаю.
— Это — минус, — говорит.
— Угу, — отвечаю.
— Что ж ты дальше себе думаешь делать? — спрашивает.
— Жить да не тужить, — отвечаю.
— Хм, — говорит, — так любой дурак может — жить и не тужить. Конечно, чего дураку тужить — забот никаких нету…
— Ну да, — говорю.
Это что касается папаши.
Брат Лены Сережа — также крайне неприятное существо. Организм. Человеком его назвать язык не поворачивается.
Они с отцом по вечерам дудлят бутылочную кислятину и болеют не за киевское «Динамо», вы только представьте… а болеют они за «Шахтер»! После того как я узнал, что они болеют за это недоразумение — еще больше их возненавидел.
Ростом Сережа вышел два метра, долбаная шпала, раньше он много занимался боксом и выиграл какой-то там чемпионат среди деревенщин в Деревень-Тауне, и дали ему статуэтку и диплом, он этой победой очень гордится. И еще, что больше всего в нем раздражает: иногда он начинает у тебя перед лицом кулаками махать, и подныривает под тебя, и подначивает, и показывает, как бы он тебе в подбородок заехал, и в бровь, и в ухо… Понимаете, распространенная болезнь у боксеров — кулаками махать.
Ага, и еще, когда Сережа перед лицом твоим кулаками машет, на его губах играет улыбка маньяка, улыбка форменного садиста, глаза его телячьи наполняются животной жаждой убийства.
Сережа работает охранником и водителем в Службе безопасности, мелкая сошка возит какую-то шишку. Получает сущие копейки. Строит он из себя агента ФБР с высоким кодом доступа при оранжевом уровне угрозы.
Все про всех знает.
И про президентов, и про террористов, но в итоге знания его сводятся вот к чему:
— Хорошо быть гражданским, живешь себе, цветочки собираешь, а родину кто защищать будет? Вон, наши ребята, сколько их на Востоке гибнет!
Слава богу, Леночка не поддерживала разговор про все эти политические штучки.
Сережи и дяди Коли хватило бы вам с головой, поверьте.
Однако у Лены была еще толстая жабоподобная мамаша, которая постоянно пукала и отрыгивала. Она ходила в грязном халате, на голове ее топорщились волосы, будто она только что чудесным образом пережила казнь электричеством. Вот уж сумасшедшая, тетя Вера ее звали, она ела много хлеба, обожала макароны и прочие мучные греховности.
Глаза ее вращались, а мимика лица была такой необычной, издерганной, я побаивался заводить с ней разговор и смотреть в ее сторону.
Было такое впечатление, что она вот-вот нож достанет и в горло тебе его всадит по самую рукоять.
А потом скажет:
— Ой, извините, кажется, я ошиблась номером!
И еще к ним наведывались родственники подобного толка, я же сидел с ними, потому что Леночка сидела, ей строго-настрого запрещалось пропускать семейные посиделки, и дома позже девяти запрещалось показываться, и много чего другого ей запрещалось.
Сидишь — чувствуешь себя не в своей тарелке. Люди тебе неприятны, и ты людям неприятен. Так пару месяцев терпел я в надежде, что Леночка образумится и начнет ослушиваться родителей.
Напрасно.
4
Мы много времени проводили в городе. Кафе, кинотеатры, долгие пешие прогулки, поездки на велосипедах, и постельные дела наши шли крайне успешно.
Вы поймите, радость жизни была. Все это было.
Однако я знал: ей придется возвращаться. И от мысли этой становилось невыносимо тоскливо.
Она принадлежала не мне, но родителям. Поэтому я волочился следом за ней и так часто навещал ее дома.
Леночка говорила:
— Я тебя люблю.
— Спасибо, — отвечал я. — Любовь — это хорошее чувство, светлое.
Она обижалась.
— Ты не можешь сказать, что тоже любишь меня?
— Почему не могу?! — возмущался я. — Конечно, могу…
— Тогда скажи: «Я тебя люблю!»
— Хорошо-хорошо, — отвечал я. — Обязательно скажу.
И не говорил. Нет, я не любил ее и водил за нос, обманывал. То ли ее, то ли себя. Черт разберешь.
Что есть любовь? Не знаю. Что-то такое вымышленное, мифическое, из страны единорогов, большого тенниса и вегетарианства.
О любви речи быть не могло.
Леночку я воспринимал как друга.
Друга, с которым приятно проводить время, приятно читать вместе книги, смотреть футбол и ужастики, приятно гулять, приятно ее волосы тайком нюхать, когда она спит.
Приятно держать ее за пятки и за грудь.
Ноги ее любил, понимаете? Шею, подборок, задницу, соски — все это я любил в ней.
А ее не любил.
Что толку?
Возможно, это и к лучшему. Дружить с женщиной намного лучше, чем любить ее и сходить с ума, — так мне казалось раньше, потому что и до Леночки я никого не любил.
Есть люди, которые попросту не умеют любить. Ну хоть ты тресни. Как люди не умеют играть на пианино, кататься на коньках или шевелить ушами. Не умеют, и все тут.
Любовь из этой же области.
Книги, кино и люди нам врали. Мы врали самим себе. Любовь была создана в секретных лабораториях с целью заработать побольше денег на простом обывателе.
С целью отвлечь человека от более важных мыслей про одиночество, сумасшествие и вечность.
Любовь — это такой же ошейник, как пиво, футбол, дурацкое хобби, разведение далматинцев и так далее, и тому подобное.
Просто ошейник мне этот не подходил, и мы расстались.
Без лишних скандалов, без криков — пришли к согласию. Да еще она напоследок сказала:
— Может, это и правильно. Лучше сейчас поплакать, чем потом всю жизнь страдать.
Я уже осознавал, как же мне будет не хватать ее длинных ног в кровати. Ее теплой упругой задницы.
— Угу, — ответил я.
— Все равно ты моим родителям никогда не нравился, — сказала она.
— Они мне тоже не особо, — признался я.
— Прощай, будь счастлив, — сказала Леночка.
— Пообещай мне одну вещь, — сказал я.
— Какую? — спросила она.
— Что ты никогда не будешь вместе с человеком, пьющим кислятину и болеющим за «Шахтер».
5
Люди, которых мне удавалось вывести на разговор по душам о делах сердечных (да о любви), рассказывали мне о первой любви.
И картинно закатывали глаза.
И губы облизывали.
И такое наслаждение испытывали от одних лишь воспоминаний.
Должно быть, это похоже на удар молнии в темечко, как в Библии, бах, и ты уже сам не свой.
Пастух блаженный.
Романтические истории про неожиданные цветы, про тайные ночные звонки, про робкий поцелуй в школьном коридоре, про медленный танец и долгие ожидания под холодным проливным дождем.
Как послушаешь людей, диву даешься — они что… с другой планеты?
Вот прям взяли, переоделись в людей и рассказывают подобные несусветные небылицы.
У меня, например, такого никогда не было. И я не понимал, что все это значит.
Им запудрили мозги, они сами себе их запудрили, ясное дело. Ведь если есть первая любовь, то потом еще и вторая, и третья, и двадцатая?
Сколько же у них любви?!
Сколько себя помню, а первой любви не помню.
Ни второй, ни третьей.
Тянуло меня к женщинам разным — и толстым, и худым, и высоким, и низким, и крикливым, и молчаливым.
Одних я хотел физически, других я хотел душевно.
С некоторыми получалось, другие же отказывали. Ничего страшного.
Но любовью вот эту вот всю канитель назвать — язык не поворачивается.
О природе любви мы узнаем из дешевых брошюр, написанных плешивыми старичками и сдобными домохозяйками, из глупого кино, снятого для доверчивых деревенщин и зажравшихся миллионеров, мы узнаем о любви на улице, подслушивая обрывки разговора двух подростков.
Из собственных снов мы о ней узнаем.
Информация крайне недостоверная, согласитесь.
Родители меня научили, что можно любить лишь Владыку миров, а любовь к женщине — суть туман над рекой.
И он рассеивается.
Рассеивается.
Муженек соблазнительной блондинки из фильма «Почтальон всегда звонит дважды» говорил про Америку: «В этой стране полно возможностей, нет только счастья».
У нас же возможностей нет, остается только на счастье надеяться.
6
«Первая любовь — это ключ к пониманию мира» — так сказал один восточный мудрец.
«Если познал ты первую любовь, то придумай, как на ней заработать» — так сказал один американский предприниматель.
«Без обретения первой любви невозможно прийти к Богу» — так сказал один священник из Ватикана.
На самом деле мудреца, предпринимателя и священника я придумал и слова им свои приписал.
Но согласитесь, звучит солидней?
И не поспоришь с ними.
Поистине эти благородные мужи знают, о чем толкуют.
Всегда, когда сомневаешься в увесистости собственной мысли, выскажи ее и припиши этим трем почтенным людям — представителям разных уважаемых сфер деятельности.
Восточный мудрец, американский предприниматель и священник из Ватикана придадут твоим-своим мыслям уверенности.
Спешат на помощь!
Попробуйте сами.
7
Иногда я созваниваюсь с родителями. Они занятные люди, постоянно путешествуют. В разъездах. Деловые люди, понимать надо. Они часто предлагают мне приобщиться к семейному бизнесу, да и в детстве моем рассчитывали, что я примкну к семейному подряду.
Готовили меня.
Но я выбрал учебу, а затем решил, что обычная работа и обычная жизнь — как раз то, что мне подходит.
Мои родители — счастливые люди. Они любят друг друга. И это была поистине любовь первая, любовь с первого взгляда. Библейский удар молнии… называйте, как хотите, что, слов в словаре мало?!
По телефону я спросил:
— Отец, а как вы познакомились?
— Мы познакомились возле мусорных баков, — ответил отец. — Твоя мать выносила ведро, я выносил ведро. Я подошел и сказал: «Привет». Она ответила: «Ну, привет». Я услышал ее голос — и сразу все понял, она увидела цвет моих глаз — и тоже сразу все поняла.
— Как легко у тебя это получается… неужели такое и вправду произошло возле мусорных баков?
— А что такого? — спросил отец.
— Ну, вонь, грязь, место-то не шибко подходящее для первой любви.
— Послушай, сынок, если бы я хотел рассказать тебе романтическую историю про любовь, то выдумал бы танцы, или легкое ДТП на бульваре Шевченко, или кинотеатр. А что, если бы я спас твою мать от грабителей-насильников… из горящего дома… лучше звучит? Мусор — это всего лишь декорации. И все остальное декорации. Ты выходишь на сцену. Только лицо твое имеет значение, его выхватывает луч света, вокруг тьма. Представление начинается. И ты говоришь: «Господи, хорошо-то как!»
— Кажется, я понимаю, о чем ты толкуешь, папа, — ответил я. — Но для этого нужно быть смелым человеком.
— Таковым мы тебя и пытались воспитать, — сказал отец. — А теперь извини, у нас выступление через минуту!
8
Тут надо сообщить читателю, что когда я уже довольно долго дружил с Леной, то нередко представлял на ее месте другую женщину.
Женщину с грудью чуть меньше.
Женщину с грудью чуть больше.
Женщину носатую и женщину курносую.
Лысую женщину.
Да всяких женщин я воображал, главное — непохожих на Лену, и от этого сексуальный аппетит мой только увеличивался.
И вот когда мы расстались, я решил: пока новых серьезных отношений у меня не сложилось — попробую парочку женщин. Так и быть, вниму голосу священника из Ватикана.
Конфетки. Ну-ну.
Расскажу вкратце о моих горе-приключениях.
В интернете, в социальной сети я познакомился с девушкой. Низкого роста, зубы ровные, ноги худые, грудь маленькая. Все, как я люблю. Труда мне это не составило. Я ей слово пишу, она мне — десять. Звали ее Алена. Только вот фамилия странноватая.
Крикливая.
Нет, это не она крикливая. Фамилия у нее такая.
Договорились встретиться на бульваре Шевченко, возле фонтана, я там все свидания назначал — любимое место. Место моей силы. У каждого есть такие места, понимаете.
Пришла. Обаятельная.
Восточный мудрец мне сразу сказал: «Глаза, как у газели».
Американский предприниматель сказал: «Молчаливая. Надо попробовать».
Священник из Ватикана молвил: «Ах, если бы я был на твоем месте!»
Прогулялись по парку, она меня сразу за руку взяла, и я тут же понял, что не зря презервативы в аптеке купил.
Человек я простой, но люблю моментально произвести впечатление. Как начал болтать про свое детство, про свою работу, про то, где я учился и как мыслю войну и политику страны.
Она идет, слова не скажет, все слушает и слушает.
Мне подумалось: «Такая наверняка при оргазме кричит, как старушка на похоронах своей внучки, убитой сосулькой».
Ужас, ну и мысли в голову полезли.
Берешь мысленную лопату для уборки снега и отгоняешь дурные мысли. Бьешь их…
Улетайте к чертовой матери!
Идите в жопу!
Так дошли мы до ресторана. И внутрь зашли. Взяли кофе, точнее — это я ей кофе взял, себе пиво взял.
Сидим, пиво мне хорошо по голове дало, разговор пошел за милую душу! Что я только ей не рассказывал! И про футбол, и про вегетарианцев с теннисистами!
А она молчит.
Слова из нее калеными щипцами не достанешь.
Я говорю: «Пошли ко мне, кино посмотрим».
Ну, мы и пошли.
Потом разделись, легли в постель и занялись кроватными упражнениями. Я по привычке перевернул ее на спину, выпрямил ей ноги и схватился за пятки.
Так нравится!
Потом сильно вспотели и устали. Приняли душ по очереди. Еще немного почаевничали на кухне. Вернулись в кровать.
Смотрю: Аленушка заснула. Ну и я себе заснул.
Сплю очень чутко, малейший шорох — сразу просыпаюсь. Проснулся от того, что где-то телефон вибрировал. Ее телефон. Она тихонько встала, взяла телефон и пошла на кухню говорить. Я бесшумно прокрался в коридор и прислушался.
Она сказала:
— Мама, не переживай! Я у подружки!
Господи ты боже мой и все ангелы, и все демоны ада, и тварь мельчайшая от блохи, и тварь большущая до кита! Что то был за голос! Таких голосов я в жизни не слыхивал! Так лает пес из преисподней, такой звук издает доселе не виданное человеком чудовище из глубин космоса, представьте голос курильщика с семидесятилетним стажем, умножьте его еще на сто таких курильщиков и добавьте бульканье забитой канализации, добавьте еще, пожалуйста, клокот крови, выходящей из разрезанного горла от уха до уха…
Ужас!
МАМА
НЕ
ПЕРЕЖИВАЙ
Я
У
ПОДРУЖКИ
Я лег на кровать, отвернулся к стене, накрылся с головой одеялом и сделал вид, что уснул.
На самом же деле разглядывал голое прекрасное тело в призрачном лунном свете и много думал над жизнью, много думал о том, что мы все не те, за кого себя выдаем.
Вот охарактеризуйте себя в двух словах, напишите их прямо здесь, мне не жалко:
____________________________________________
Ага, написали?
А теперь я скажу вам: наглое вранье это все.
И я вру.
Я, ты, мы, они, вы…
В русском языке местоимения глупо звучат, черт бы их побрал, и на бумаге плохо выглядят.
Естественно, мы больше не встречались, она писала мне какое-то время, а потом перестала.
Про следующую женщину много не скажу, замечу лишь, что она попросила меня ее придушить…
— Душить? — спросил я.
— Ага, — ответила она. — Я от этого больше удовольствия получаю!
Ну, мы в постели, делаем свои дела, то спешно, то неспешно, я ее за шею схватил и душу.
Она мне:
— Сильнее!
Я чуть сильнее нажал.
Она мне:
— Еще сильнее!
Я испугался, она же посинела на лицо, думаю, задушу ее к чертовой матери, потом никому ничего не докажешь, посадят же, как за нормальную.
Душить я ее отказался, она, недовольная, быстренько вещички собрала и ушла навсегда.
Достанется же кому-то счастье, подумалось мне.
Пусть уходит, подумалось, все равно у нее сиськи разных размеров были. И соски непропорциональные. В этом деле мне симметрия нравится, а там черт-те что.
Со следующей я познакомился в супермаркете, она мне ногу отдавила, якобы случайно. Потом долго извинялась и якобы случайно встретилась со мной в мясном отделе. Ухоженная блондинка, на вид лет тридцать пять ей. Аппетитные формы, понимаете? Так и хотелось ее раздеть и в ляжку зубами до крови вцепиться.
Первой любовью и не пахло.
И вообще о любви речи быть не могло.
Она без прелюдий, между бараньей ногой и колбасой, возьми да и ляпни:
— Так тепла не хватает в последнее время… мужского тепла…
И подмигнула мне пошло. Наташа, одним словом. Мы обменялись телефонами, я позвонил ей вечером и уже через полчаса стоял у нее в парадном на Троещине, в руках держал вино и торт.
Вы справедливо заметите: такое только в мыльных сериалах бывает, либо же в порнографии отечественного производства. Но жизнь порой преподносит такие сюрпризы, что закачаешься.
До вина с тортом так и не дошло.
Сразу в кровать. Там меня ждало неприятное открытие. Пещерой оказалась она. Огромной такой заросшей пещерой. Старался я… старался около часа.
А Наташа шепчет:
— Что-то я тебя не чувствую, милый… ох, милый…
О, конечно, ты не чувствуешь. О, сколько путников случайных захаживало в тебя и разжигало огонь из нехитрого хвороста, пытаясь согреться безлунной тоскливой ночью!
На этом я решил поставить точку.
Не жирную.
9
Иногда я звонил Лене и справлялся о том, не хочет ли она попробовать заново. Начать все с чистого листа. Она уклончиво отвечала, и все сводилось к тому, что это не лучшая идея. Мы беседовали, как старые добрые друзья, я приглашал ее в гости или просто прогуляться. Но она отказывалась.
Господи, подумалось мне. Возможно, она и была моей первой любовью?!
Как я мог упустить ее? Дурак. Слабохарактерная тряпка из школьной столовой. Ну и что, что у нее родители — артисты погорелого театра? Мужчина — сильный, он должен все трудности преодолеть.
Вон раньше ради любви рыцари войны затевали, и дракону голову рубили, и с ума сходили!
Лишь бы не стать сумасшедшим, только бы не стать бродяжкой, напоминал я себе и брился ежедневно.
Тогда я собрал совет. Однако ни восточный мудрец, ни американский предприниматель, ни священник ответа не знали. Они пожимали плечами и говорили: «Жизнь-то твоя. Главное, веди себя достойно».
Однажды я позвонил Лене и напрямую спросил:
— У тебя кто-нибудь есть?
— Нет, — отвечает.
— Точно? — спрашиваю. — Как-то неуверенно звучит… Расскажи, пожалуйста, неужели ты уже успела сойтись с кем-то?
— Ну, хорошо, — ответила Лена. — Его зовут Пашка…
— Почему ты мне не рассказывала? — спрашиваю.
— Не хотела тебя огорчать… сердить…
— Пашка, значит, — пробурчал я и крепко сжал трубку, чтоб не разбить ее о стену.
— Да, он, кстати, поладил с моими родителями… и ему родители нравятся… что для меня не так уж и маловажно, как ты помнишь…
— Хорошо-хорошо, — сказал я, силясь не заорать. — Ответь мне лишь на два вопроса…
— Да? — согласилась она.
— Этот твой Пашка… какое он пиво пьет?
Молчок. Все понятно без слов.
— Этот твой Пашка за киевское «Динамо» болеет?
Молчок. Все ясно.
— А знаешь… судить людей по пиву — это глупость! — сказала Лена.
— Что?! — удивился я. — Может, твой Пашка еще и вегетарианец?!
— Иди ты в задницу, несчастный! — сказала она и кинула трубку.
На Судном дне Господь спросит меня:
— Женщины или пиво? Решай, твой последний шанс, ну!
Ей-же-ей, и пред ликом Бога я с ответом, боюсь, что не найдусь.