Большой день Лайоша Надя [56]

Историю эту я уже неоднократно описывал и еще чаще рассказывал в компаниях. Несколько раз по забывчивости рассказал ее и самому Лайошу Надю. Он всегда терпеливо слушал ее до конца, а в последний раз добавил:

— Получи я еще раз такой совет, возможно, я бы его и принял… Очень возможно…

Летом 1934 года, когда Лайош Надь и Дюла Ийеш [57] приехали в Москву на Первый съезд советских писателей, я лежал больной. Забросив чемоданы в гостиницу, Антал Гидаш [58] привез гостей ко мне на квартиру. Разговор не клеился. Он совсем было угас, но тут в дверь неожиданно постучали. Прибыл новый гость — на пороге появился широкоплечий, полысевший человек в белых брюках, в сандалиях, без галстука. Под мышкой он держал большой портфель. Лайош Надь, до того возлежавший в широком кресле, сразу вскочил и чуть ли не вытянулся «смирно». Дюла Ийеш удивленно посмотрел на него, затем — на вновь вошедшего.

— Неужели это действительно вы? — проговорил Лайош Надь.

— Да я, конечно же я, товарищ Надь.

Новый гость протянул руку Лайошу и, шагнув к Ийешу, представился: Бела Кун [59].

Возникла минутная пауза, затем Дюла Ийеш совершенно неожиданно громко рассмеялся.

— Ты что, Дюла? — удивленно спросил его Лайош.

— Когда я получил паспорт на выезд, меня пригласили в жандармерию. «Избегайте в Москве встречи с тремя людьми», — предупредил меня жандармский чин. И вот эти трое, которых он мне советовал избегать, сейчас собрались все в одной комнате — Бела Кун, Антал Гидаш, Бела Иллеш…

Сразу рассеялась некоторая напряженность и отчужденность между нами. Мы заговорили как старые знакомые, — так подумал я тогда. Сейчас же я знаю, что мы тогда беседовали как будущие друзья.

— Ну, как дела, товарищ Надь? Как жизнь? Что пишете? — спросил Кун, закурив сигарету.

— Да как вам сказать, товарищ Кун… Видите ли, иногда надоедает «болеть» за игрока, который все время проигрывает…

Бела Кун задумчиво посмотрел на Лайоша. Мы с Гидашем переглянулись. Как часто советовал нам Бела Кун учиться писательскому мастерству у Лайоша Надя, который, по его мнению, сегодня лучше всех писал по-венгерски, лаконичнее, ярче. Бела Кун не предполагал, видимо, что у Л. Надя можно поучиться не только этому. Он с недоумением, несколько осуждающе смотрел на нашего гостя, но потом рассмеялся:

— Надоело «болеть», говорите? Ну что ж, этому легко помочь! Могу дать совет: перестаньте «болеть» и сами включайтесь в игру! Если, конечно, нашу работу можно назвать игрой, а нас — игроками, которые постоянно проигрывают…

Лайош Надь ничего не ответил тогда. На слова Белы Куна, который резко сформулировал то, что было подсказано самой историей, Лайош Надь ответил без малого двадцать лет спустя.

Перевод А. Гершковича