Глава 9 Сергей Пластинин «ВИММ-БИЛЬ-ДАНН»

Глава 9

Сергей Пластинин «ВИММ-БИЛЬ-ДАНН»

Глава о том, кто является молочным королем и владельцем 30 заводов; о том, кого лучше один раз увидеть, чем услышать; о том, кто судится с налоговой инспекцией и кому государство задолжало более 100 млн долларов; о том, какие бывают финансовые махинации; о том, как делается сок и может ли минеральная вода быть из-под крана, а также о том, кто из крупнейших предпринимателей не женат

Во время работы над очередной серией телевизионной программы «Деловая лихорадка» я позвонила Давиду Якобашвили, мобильный телефон которого с трудом заполучила у одного знакомого бизнесмена. Господин Якобашвили сказал, что он интервью не дает, но если я хочу взять интервью у руководителя «Вимм-Биль-Данна» - самого крупного производителя молочной продукции в России, то должна буду обратиться к Сергею. Пластинину, и продиктовал мне номер мобильного телефона. Я тотчас же позвонила Пластинину и получила категоричный отказ. Я не стала его убеждать. В конце концов, есть и другие бизнесмены, готовые выступить в эфире.

Спустя несколько лет, в процессе работы над этой книгой, я обнаружила, что у меня много интервью с нефтяниками и сырьеви-ками. А мне хотелось показать разноплановость российского бизнеса, сделать портреты миллиардеров, которые не участвовали в приватизации государственных предприятий, а начинали свое дело с нуля. И снова всплыла фамилия - Пластинин. Один из моих знакомых, Евгений Львович Ярославский, мудрейший человек, настоятельно рекомендовал мне включить в книгу интервью с Сергеем Аркадьевичем. Я сказала:

– Ну нет, я еще помню его грубый отказ. Ярославский усомнился:

– Это такой милый и любезный человек, что я с трудом верю в это. Позвони ему еще раз и скажи, что ты - от меня. Я уверен, все будет в порядке.

Я скрепя сердце позвонила господину Пластинину, и он, уже забыв свой предыдущий отказ, пригласил меня к себе в центральный офис, занимающий роскошное многоэтажное здание в центре Москвы. При встрече я не преминула напомнить, как несколько лет назад он обидел меня категоричным отказом.

Сергей удивленно сказал:

– Не может быть! Искренне извиняюсь и прошу прощения.

В процессе этой встречи я поняла, насколько разное впечатление можно произвести по телефону и при очном знакомстве. Мне иногда говорили о резкости моих высказываний по телефону. Я тоже удивлялась, думая, что я - милая и улыбчивая. Оказывается, при телефонном разговоре улыбки не воспринимаются. А может быть, я забывала улыбаться в телефон?

В общем, при личной встрече Сергей Аркадьевич Пластинин произвел на меня самое благоприятное впечатление. Я была настолько покорена его обаянием, деликатностью и открытостью, что заметила в себе что-то вроде светлых материнских чувств по отношению к нему, желание обнять и оградить от любых неприятностей.

Сергей Пластинин - председатель правления компании «Вимм-Биль-Данн», которая с 2002 года котируется на Нью-Йоркской фондовой бирже. В собственности компании 30 молочных заводов, на которых производится 40% упакованной молочной продукции страны, 25% российских соков и детское питание. Годовой оборот «Вимм-Биль-Данна» (2005 г.) - 1 млрд 400 тысяч долларов США. В штате 18 000 сотрудников.

Первое, что я спросила, после того как расположилась в очень небольшой комнате для заседаний, пройдя кордон из трех симпатичных секретарш, - это как он начинал.

– Это тесно связано с началом нашей компании, - спокойным, тихим голосом ответил Пластинин, как будто бы отвечал строгой учительнице, - потому что это был 92-й год. Тогда у нас была совсем маленькая компания, и она принадлежала мне и моему партнеру Михаилу Дубинину. Кроме нас в ней еще работали три наемных работника. Бухгалтера даже не было, мы сами были бухгалтерами. Были какие-то менеджеры, которые занимались всем, как и мы. Наш офис был в коммунальной квартире на Мясницкой улице, мы ее арендовали. Тогда компания была очень маленькая, мы занимались тем, что покупали какую-то мебель. Однажды, в 92-м году, мне тогда было двадцать три года, моему партнеру Мише Дубинину еще меньше, я ехал после работы, а у нас не было даже своего автомобиля, мы арендовали «Волгу» у водителя, и он нас возил. И вот однажды вечером, после работы, я ехал к себе домой. Нужно сказать, что я сам родился не в Москве, я родился в Архангельской области, в маленьком поселке, после восьмого класса я учился в интернате в Ленинграде, потом в Москве. В интернате оказался, потому что в поселке негде было дальше учиться после восьмого класса, вот я и поступил туда. Потом учился в Институте электронной техники в Москве. Отучился один год, служил в армии, потом еще проучился один год и уже бросил институт, потому что надо было как-то зарабатывать себе на жизнь. Вот я тогда ехал вечером домой, а мы снимали квартиру на окраине Москвы, в Бибиреве. У меня только что родилась дочь, и, возвращаясь домой, я подумал, что нужно купить в магазине какой-нибудь сок, чтобы были витамины, чтоб жена пила и хорошо кормила ребенка. Мы остановились в магазине на Ботанической улице, я зашел туда, но сока в магазине не было. Продавец мне сказал: «Послушай, ну купи вот концентрат сока! Разбавишь его в шесть раз водой, как написано на упаковке, и получится сок». Я сказал - хорошо. Приехал домой, разбавил, попробовал, получилось очень вкусно. Я посчитал, выгодно. Товарищ мой меня с этой идеей поддержал. На следующий день мы поехали на московский Лианозовский молочный завод. Он тогда был в очень тяжелом состоянии, производил совсем мало продукции, и мы очень дешево арендовали на этом заводе простаивающую линию, которая была создана для того, чтобы производить молоко в картонных пакетах. Причем арендовали не на все время, нам это было не надо, а на один день в неделю. В наших планах было производить не так много соков изначально, а дальше нам Сбербанк дал пятьдесят тысяч долларов кредита под этот проект, по тем временам страшные деньги. Мы на эти деньги купили тетрапаковскую упаковку, у немецкой фирмы купили концентрат сока. Это был 92-й год, когда только открылись границы и на наши прилавки попали иностранные продукты питания. Продать что-то российское в тот момент было невозможно. Вот мы и придумали для нашего первого напитка такое, по-заграничному звучащее, название «Вимм-Биль-Данн». Всю упаковку исписали на английском языке, а дизайнера попросили придумать какое-нибудь не существующее в природе существо, для того чтоб было легче его рекламировать и продвигать на рынке. Первый опыт был успешный. Мы год производили этот напиток. За это время мы стали разбираться в соках и поняли, что этот наш продукт вообще не сок - в нем содержание сока всего 5%. Мы осознали задачу своей компании, поняли, что хотим делать только качественные и полезные продукты. И так в начале 94-го года появился «J-7». Это уже стопроцентный сок, сделанный по классической технологии, которую сейчас применяют в Европе и Америке.

Приятный такой голос, век бы слушала, но пришлось прервать для того, чтобы поближе перейти к молочной продукции.

– Я сейчас расскажу, - охотно согласился Пластинин. - Компания начала быстро расти, мы становились все больше и больше и в 95-96-м годах купили тот завод, на котором когда-то арендовали оборудование. И таким образом мы и стали молочной компанией. К молоку мы применили те же методы, что и к сокам. То есть принялись создавать торговые марки, продвигать их, но с одной только разницей. В 96-м году отношение потребителя полностью изменилось: уже никто не хотел ничего заграничного, все хотели только российские продукты питания, поэтому наши более поздние марки носят чисто российские названия: «Веселый молочник», «Домик в деревне», «Милая Мила», «Чудо-йогурт», «Любимый сад». Еще есть у нас марки: «БиоМакс», «Иммунель», «Нео», - это все наши продукты. Потом стали продвигаться в глубь России. Покупать предприятия в разных регионах. Так, сегодня самый дальний завод «Вимм-Биль-Данна» находится во Владивостоке, есть заводы в Сибири, на Урале, на юге России.

Интересно, может быть, и здесь не обошлось без мутных приватизации государственной собственности.

– Нет, не было такого, - отверг мои подозрения Пластинин. - Откуда вообще такое представление о российском бизнесе? Все наши предприятия мы покупали на вторичном рынке. То есть из всех наших тридцати заводов на сегодняшний день нет ни одного, который бы мы купили у государства в процессе приватизации, то есть все предприятия к тому времени уже были приватизированы, они уже принадлежали разным владельцам.

Но проблемы, как оказалось, все-таки у молочного короля есть. И одна настолько же оригинальная, как и его бизнес. Если весь честной народ обычно налоговой инспекции должен, то здесь все наоборот, это налоговая инспекция должна «Вимм-Биль-Данну».

– Самая большая проблема, - пояснил Сергей Аркадьевич, - на сегодняшний день у нас с налоговой инспекцией. Несколько десятков судебных дел, может быть, пятьдесят-шестьдесят судебных дел одновременно в разных регионах, мы с ними судимся.

Смело! А разве это не запрещено по закону? Кто-то недавно из бизнесменов говорил, что надо это запретить, чтобы по сто проверок в день не приходили.

– Нет, это не проверки, это судебные дела. Проверки постоянно работают, мы уже привыкли к тому, что они работают постоянно. Нет, судебные дела - это обычно возврат НДС. Просто такая специфика российского налогового законодательства, что обычная ставка НДС - 20%, 17% сейчас, да? А на какую-то группу товаров, ну, например, на молочные продукты - 10%. И получается, что когда мы покупаем упаковку, то мы платим нашему поставщику «в том числе НДС 20%», а государству мы должны за свою продукцию от того, что мы получили, «в том числе НДС 10%», получается, что мы НДС, отдавая в «Тетрапак», переплатили. То есть у нас есть определенное количество этого НДС к возврату у государства, и вот за последние несколько лет уже накопилась достаточно большая цифра. Порядка ста миллионов долларов нам должно государство, но возвращать переплаченный НДС государство не хочет. Поэтому мы обращаемся в суд и просим, чтобы нам вернули деньги. Мы выигрываем суд, районные инстанции. Они подают апелляцию. Мы выигрываем следующий вышестоящий суд. Они дальше подают. Мы выигрываем третий суд. Дальше уже все, и вот мы выиграли все суды. Нам НДС должны вернуть, но не возвращают. Тогда мы снова подаем в суд и судим их за бездействие, такая вот процедура. Они просто не отдают, и все, хотя есть судебное решение. Потом они апеллируют туда-сюда, все это проходит по второму кругу. Мы получаем решение высокого суда, что надо заплатить, тогда мы возвращаемся, говорим, платите, и тут мы получаем отказ. Если тогда было бездействие, то теперь мы начинаем их судить за противные действия, снова выигрываем три суда. Пройдя девять судов, мы наконец идем к судебным приставам и получаем, и то не сразу, деньги, возвращаем этот НДС, но происходят постоянные суды. Вообще о теме возврата НДС ходит очень много легенд и историй. Но это еще и происходит из-за того, что существует много схем по созданию «придуманного» НДС. Например, одна из схем, о которой мне рассказывали мои знакомые. Допустим, вы решили заработать денег, приехали в Россию, создали компанию, назовем ее «А», допустим, где-нибудь в Воронеже, и создали «Б» в Москве. Дальше, вы от компании «А» покупаете какие-нибудь майки, например. Реально покупаете майки у какого-нибудь российского производителя, у которых максимальная цена десять рублей за штуку. Дальше, вы продаете от компании «А» компании «Б» в сто раз дороже. Внутри одной страны вы можете продавать, а поскольку вы контролируете эту компанию, то продаете в сто раз дороже. Дальше, вы берете эти, уже дорогие, майки от компании «Б» и продаете вашей же компании, но зарегистрированной в офшорной зоне на Кипре, но за ту же цену. Поскольку эти майки пересекли границу, т.е. реально, физически уехали на Кипр, допустим, на десять миллионов долларов, вы приходите к государству и говорите, майки на десять миллионов уехали, верните нам НДС два миллиона, и государство возвращает вам этот НДС. Затратили вы, реально, на покупку маек сто тысяч. А заработали два миллиона, которые вам заплатило государство. Здесь вообще нет никаких нарушений, вот такое у нас законодательство. Но на самом деле нарушение, конечно, есть, потому что эта компания, которая зарегистрирована здесь, должна заплатить два миллиона НДС в бюджет. Но она ничего не платит, потому что вы ее не на свое имя зарегистрировали, а нашли какого-нибудь бомжа, которому дали сто долларов, он пришел, зарегистрировал эту компанию, подписал все бумаги.

– Суперсхема. Расскажите еще парочку, и я через два года стану миллиардером.

– Данная схема всем известна, - не обратил внимания Пластинин на мой энтузиазм, - так что налоговая инспекция знает, что есть вымышленный НДС. Вот только отличить, где настоящий НДС, а где ненастоящий, в компаниях очень тяжело.

Поэтому и возникает такая большая сложность с возвратом НДС, вводятся всякие лимиты на его возврат. Государство не хочет возвращать НДС всем подряд. По разным оценкам, из-за таких схем по всей стране похищается несколько миллиардов долларов.

Гениально. Меня заинтересовало сегодняшнее положение дел на рынке. На заре российского бизнеса юриспруденция выглядела крайне несовершенной в сравнении со стабильной правовой ситуацией на Западе. Спросила, насколько совершенно настоящее законодательство России.

– Законодательство в России, - подтвердил мои опасения Пластинин, - очень несовершенно. Оно совершенствуется, и мы принимаем активное, по мере своих сил, участие в этом. К примеру, еще десять лет назад «Фанту» в России можно было продавать под названием «стопроцентный апельсиновый сок», то есть законодательство это позволяло. По мере развития «сокового» рынка производители не захотели, чтобы «Фанту» так называли, и появился стандарт.

Профессия журналиста позволяет расширить кругозор - вот я и решила выяснить, как делается концентрат для соков.

– В Бразилии выжимают сок из апельсинов, ведь что такое сок - это 88% воды и 12% сухих веществ. Что с ним делают? В вакууме при температуре плюс 60 градусов сок выпаривают и доводят концентрацию сухих веществ до 60%, то есть все равно это жидкость, густая жидкость, из которой удаляют значительную часть воды. Получается концентрированный сок. Он так же, как сок, портится, это не порошок. И дальше его везут в таких же танкерах, как везут нефть, только в специальных морозильных. В замороженном виде этот концентрат может храниться и год, и два. Его транспортируют при минус 18. Но он все равно не становится твердым, а продолжает оставаться жидким. Привозят в Амстердам, где его скачивают из корабля в машины, двадцатипятитонные цистерны, которые разъезжаются по всей Европе, едут к нам сюда, в Азию. Традиционно Амстердам - это такой порт для апельсинового концентрата. Там построены терминалы тех компаний, которые им занимаются.

Возможно, скоро я и стану широкопрофильным специалистом, а пока хотелось бы узнать, где берут воду для разбавления концентрированного сока и как ее очищают.

– Вода, конечно, берется из скважин либо из водопровода, но это не простая вода, потому что существует специальная система водоподготовки. Вообще современная система фильтров может сделать из любой воды любую воду. Потом, например, огромное количество минеральной воды, продающейся на российском рынке…

– Из-под крана? - ужаснулась я.

– Ну конечно, это та же вода. На самом деле, вода, которая сделана хорошими производителями, с использованием качественных фильтров, - действительно очень хорошая вода: ее можно пить, хотя это и не вода из источника. Она изначально может быть и из-под крана, хотя скорее всего она из артезианских скважин, потому что это экономически дешевле, чем использовать водопроводную воду. И фильтры можно настроить по-разному. И они будут делать любую воду, можно «Боржоми» получить на выходе, по вкусу. Мы используем качественные системы водоподготовки для производства соков.

На прощание я попросила поделиться планами на будущее.

– Мы будем активно расти, - уверенно заявил мой герой, - активно приобретать

предприятия, потому что есть еще много регионов, где нет наших заводов, а молочные продукты, в силу специфики, тяжело везти на большие расстояния: у них короткий срок хранения, нужен специальный температурный режим. Поэтому в тех регионах, где в радиусе 500 километров нет наших заводов, мы практически ничего не продаем. Поэтому одна из задач - это продвижение в такие регионы, а потом, вполне возможно, мы пойдем в смежные бизнесы. Сегодня наши основные направления - это молочные продукты, соки, минеральная вода, детское питание, но вполне вероятно, что скоро появятся другие смежные пищевые направления, может быть, кондитерские. Задача - придерживаться наших темпов развития и даже наращивать их. Потому что сейчас у нас есть возможность и ресурс, чтобы приобретать предприятия, и есть много предприятий, которые интересны как потенциальные объекты приобретения.

А напоследок я выяснила информацию для своих подруг, которые меня будут потом пытать: Стрелец, трое детей, в настоящее время не женат…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.