Игорь Ильинский
Игорь Ильинский
Есть, есть чудеса! Ей-ей!
Часто врачи и коллеги, руководствуясь самыми добрыми помыслами, отговаривали постепенно терявшего зрение знаменитого артиста от участия в спектаклях и концертах. Дело в том, что ослепленный огнями рампы и выносными прожекторами, он терял на сцене ориентацию, а во время уже последних спектаклей в своей жизни, ведя диалог с партнером, адресовал свои реплики иногда мимо него. Тем не менее это ни в коей мере не отражалось ни на логике поведения, ни на силе воздействия на зрительный зал. Буквально за месяц-два до смерти партнерам приходилось помогать ему и выходить на сцену, и покидать ее…
Так вот о чуде. Мало того, что он не прислушивался к таким советам, но еще, ко всему прочему, активно занимался режиссурой! И не хуже многих зрячих. Режиссировал на слух!
Он слышал малейшую фальшь на сцене и мгновенно воинственно реагировал на нее. И добивался правдивого, органичного, как мы говорим, существования артиста в роли и в предлагаемых обстоятельствах.
Меня всегда поражало мужество этого человека, его фанатичное сопротивление надвигавшейся трагедии – расставанию с любимой профессией! Слезы наворачивались на глаза при виде того, как незадолго до смерти его, беспомощного, высаживали из автомобиля, вели по лестнице в артистическую уборную, где он готовил себя к блистательному исполнению ролей – «Фирса» в «Вишневом саду», или Толстого в «Возвращении на круги своя», или Крутицкого в «На всякого мудреца…». Трудно было сдержать слезы и тогда, когда, встречаемый зрительным залом бурными аплодисментами, он буквально за эти несколько мгновений обретал уверенность и активно включался в происходившее на сцене! Столь же бурно, как и при его появлении, зрители аплодировали Мастеру, уходившему после сыгранной сцены за кулисы.
Я понял, что являлось движущей силой его упорного нежелания прекратить свою деятельность! Это был дух любви человеческой, дух благодарности за все сделанное им в искусстве, дух восхищения его нежеланием уходить с «поля боя», дух, помогавший ему жить, надеяться и творить, дух, исходивший из сердец сидевших в зрительном зале! Этот дух – народная любовь!
Ох, как трудно ее заслужить! Но заслужив ее – невозможно ей изменить или предать ее. Я понял, что любовь – выше всего! Даже зрения! Любовь требует свиданий! Понял, что если любовь не обоюдная, она – трагедия. Его любили, и он поэтому был счастлив! Он не мог не работать, так как аплодисменты зрителей и были его зрением. Дай Бог артистам с прекрасным зрением заслужить и выстрадать возможность быть таким же счастливым, каким был в конце жизни почти слепой Игорь Владимирович Ильинский. Великий зрячий слепой!
Есть чудеса, ей-ей!
По 15–20 раз с мальчишеским восторгом смотрел я киноленты с участием любимого артиста: «Процесс о трех миллионах», «Закройщик из Торжка», «Праздник святого Иоргена», а позже – «Волга-Волга». Потешая сверстников, старался я изображать походку Игоря Владимировича, выражение его лица, манеру говорить, смеяться. В школьном драмкружке многие находили во мне сходство с ним!
Начинающим профессиональным артистом мечтал я играть его роли! М-е-ч-т-а-л!! Но предположить, что свершится чудо (чудес же, говорят, не бывает!) – ну, никак не смел! Но!..
В концертах играл Хлестакова, Присыпкина в «Клопе» Маяковского – в Театре сатиры, Расплюева в «Свадьбе Кречинского» Сухово-Кобылина в очередь с Игорем Владимировичем(!) – в Малом театре! А Городничего в «Ревизоре» – тоже в Малом и тоже в очередь, да еще и в спектакле, поставленном им самим. Так как же? Бывают же чудеса? А?
А судьба Ильинского-артиста? Не есть ли она – тоже чудо? Настоящее!
От эксцентричного а ля «глупышкина» до глубокого трагика! Достаточно посмотреть любую раннюю киноленту с участием молодого артиста и сравнить ее с кадрами снятого на пленку спектакля «Возвращение на круги своя», в котором артист гениально играл монументального Льва Николаевича Толстого, – и ты убеждаешься в том, что чудеса свершаются не только на небесах!
Понять и изучить Ильинского трудно – как каждого талантливого человека. Мне это просто не под силу, так как знал его только по работе, да и то непродолжительной. Но тем не менее моя безоговорочная влюбленность в его кино- и сценические создания, в подсмотренные штрихи характера, в поступки, в особенности его творческого метода и манеру работать, влюбленность в его художническую честность и принципиальность – это достаточный запас впечатлений, позволяющий постоянно сохранять в себе преклонение перед его талантом, перед его фанатичной влюбленностью в свою профессию, перед его трудолюбием!
Спасибо судьбе за то, что она подарила мне общение с Игорем Владимировичем!
Спасибо Вам, Игорь Владимирович, за вашу принципиальность и смелость в отношении к опальному Мейерхольду, в оценке его значимости для русского театрального искусства! Эта ваша высоконравственная позиция в трудные «решетчатые» годы вывела на «чистую воду» многих, предавших Великого режиссера!
Спасибо Вам, Игорь Владимирович, за добрые статьи в дни моих 50-и и 60-летий! Спасибо за все добрые слова, сказанные в мой адрес! Они помогли мне сохранять чувство собственного достоинства – самого главного чувства, помогающего не опускать голову и улыбаться каждому утру, солнцу и людям! Я их помню, повторяю и горжусь ими! Они для сердца, для раздумий – они не для бумаги! Спасибо!
Надеюсь, Вы слышите меня! Спасибо!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.