Глава седьмая У истоков судьбы и эпохи

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава седьмая

У истоков судьбы и эпохи

А когда началась эпоха Сталина? Пожалуй, она началась вместе с сознательной жизнью самого Сталина. Но раз так, нам надо обратиться к годам его становления.

Ведь все мы действительно родом из детства.

Передо мной – книга в строгом темно-вишнёвом переплёте с вытесненным потускневшей позолотой названием: «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография». Второе издание, исправленное и дополненное… Книга подписана к печати 16 января 1947 года, тираж – 1 000 000 экземпляров.

Это – единственная прилично изданная в СССР биография Сталина, которую открывает лучший, пожалуй, из всех фотопортретов ещё молодого Сталина. В нём нет ничего парадного, официального – стоячий воротник знаменитого френча расстёгнут… И лицо…

Глядя на него, я однажды написал:

В этом взгляде – эпоха,

До последнего вздоха.

И она – не мелка…

Смотрит издалека

Он —

Эпохи той суть,

Говоря:

«Что же, в путь!»

О начале эпохи, много позднее названной эпохой Сталина, его официальная биография сообщает так:

«СТАЛИН (Джугашвили) Иосиф Виссарионович, родился 21 декабря 1879 года в городе Гори, Тифлисской губернии. Отец его – Виссарион Иванович, по национальности грузин, происходил из крестьян села Диди-Лило Тифлисской губернии, по профессии сапожник, впоследствии рабочий обувной фабрики Адельханова в Тифлисе. Мать – Екатерина Георгиевна – из семьи крепостного крестьянина Геладзе села Гамбареули.

Осенью 1888 года Сталин поступил в Горийское духовное училище. В 1894 году Сталин окончил училище и поступил в том же году в Тифлисскую православную семинарию».

Моя книга, уважаемый читатель, не относится к биографическому жанру. Но можно ли понять исторический масштаб даже известной всем исторической личности, если мы пребываем в неведении относительно её молодых лет?.. Кто-то из великих однажды заметил, что писатель-романист наделяет своего главного героя значительностью, умом, талантом, яркой незаурядностью, а история в этом отношении неразборчивей – она берёт того, кто оказывается под рукой. Сказано остроумно, а в отношении многих «исторических» фигур типа Гришки Отрепьева, Мишки Горбачёва, Тьера, Керенского, Трумэна, Ельцина и его ельциноидных последышей – верно.

Однако вышеприведённая мысль верна лишь в отношении истории, но не в отношении Истории с большой буквы… Эта Большая История выдвигает в выдающиеся исторические эпохи на первый план такие реальные фигуры, облику и судьбе которых позавидует фантазия самого талантливого романиста! Македонский и Цезарь, Карл Великий и Ярослав Мудрый, Людовик XI и Иван Грозный, Генрих IV и Пётр I с Екатериной II, Наполеон и Бисмарк, Махатма Ганди и Кастро – о каждом из них можно написать увлекательный роман, главный герой которого будет интересен и значителен прежде всего как личность, как человек, а не как исторический персонаж…

Что уж говорить о Ленине, о Сталине! Их верные и полные психологические портреты – при всей цельности и целеустремлённости натур обоих – должны содержать множество тонов, полутонов и сложное, диалектическое смешение различных красок и оттенков.

Но в мою задачу не входит намерение дать развёрнутый психологический портрет Сталина. И если я буду касаться этой стороны вопроса, то тоже – в связи с основной целью: показать не просто выдающуюся роль Сталина в русской истории, а роль не отменяемо первую – даже по сравнению с Лениным. Однако как тут обойтись вообще без «психологии»? А она тоже начинается с детства…

О детских годах тех, кто вошёл в Историю, придя на её «бельэтаж» с социального «чердака», всегда имеется много вымыслов и домыслов, но мало точной информации. И побасёнок о детских годах Сталина при желании можно начитаться в достатке. Тем не менее не приходится сомневаться, что детство у юного Сосо Джугашвили лёгким не было уже потому, что он родился в семье небогатой. Но первые годы его жизни не были наверняка и нищими, потому что – по позднейшему публичному свидетельству самого Сталина – его отец был не просто отличным сапожником, а владельцем мелкой сапожной мастерской. Разорившись, он вернулся работать на обувную фабрику Адельханова, однако мечтал о возврате из пролетарского в мелкобуржуазное состояние…

Американский политолог, профессиональный дипломат Роберт Такер написал в 1973 году одно из наиболее, пожалуй, интересных зарубежных исследований о Сталине. При этом Такер, так сказать, «честно» не понял ни сути эпохи Сталина, ни роли Сталина в ней, даром что со второй половины 40-х и почти до середины 50-х годов жил в Москве и даже женился в 1946 году на русской. И вполне типично то, что Такер излагает сведения о горийских годах юного Сосо по книге некоего тёзки Сталина – Иосифа Иремашвили «Сталин и трагедия грузин», изданной в 1932 году на немецком языке в Берлине. Иремашвили учился вместе с Сосо Джугашвили в Горийском духовном училище, позднее стал меньшевиком, а с установлением в Грузии Советской власти – эмигрантом. Пренебрегать его положительными сведениями о Сталине нельзя – Иремашвили действительно хорошо знал Сталина в детстве. Но вряд ли разумно будет воспринимать как достоверные практически все негативные сведения о жизни и натуре Сосо, исходящие от Иремашвили. Слишком уж специфическими оказались и судьба тёзки Сталина, и время и место выхода его книги, чтобы верить тому плохому, что эмигрант-меньшевик написал о Генеральном секретаре партии большевиков.

Ну, в самом-то деле! С одной стороны, Иремашвили утверждает, что квартира Сосо стала его вторым домом. С другой же стороны, он пишет, что дома у Сосо вечно были пьяные скандалы отца, сопровождавшиеся избиениями жены и сына. Но вряд ли один Сосо оставался бы охотно в гостях у другого Сосо, если бы это было так на деле. Сам Сталин в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом сказал коротко: «Мои родители были необразованные люди, но обращались со мной вполне неплохо…»

И что уж говорить о «сведениях» Эдварда Радзинского, который ссылается на «воспоминания» некоей Ханы Мошиашвили – 112-летней (!) грузинской еврейки, в 1972 году переехавшей в Израиль, которая якобы знала мать Сталина и «поведала» о якобы «жуткой семейной жизни» своей «подруги»?!

О подлинном же Сосо достоверно свидетельствует такой источник, как «Духовный вестник Грузинского экзархата», где в перечне учеников Горийского духовного училища, переходивших из класса в класс «по первому разряду», из года в год фамилия Джугашвили стояла первой. Юрий Васильевич Емельянов, автор отличного исследования о Сталине, справедливо замечает по этому поводу, что похвальные листы выдавали лишь при наличии отличной отметки по поведению, и это никак не укладывается в облик угрюмого строптивца и т. д.

Зато портрет худого, но крепкого мальчика с упорным безбоязненным взглядом живых темных глаз и с гордо откинутой головой, данный Иремашвили, явно точен. А место для становления характера будущего гения власти судьба выбрала умно.

Грузинский город Гори расположен у слияния горных рек Куры, Большой Лиахви и Меджуды в 76 километрах от Тифлиса (Тбилиси). «Стрелки» рек – это всегда, как сейчас говорят, энергетически благоприятные точки земного шара. Но слияние трёх горных рек – это нечто особое. Причём бурное течение ледяной воды не очень-то располагает к обучению плаванию. Возможно, поэтому, а также потому, что в детстве Сталин получил травму руки, плавать он так и не научился. Но жизнь на берегу Куры и созерцание Куры не могло не отпечататься в его сознании и подсознании глубоко.

Любая крупная река – это судьба и самой реки, и людей, на ней живущих. У полуторатысячекилометровой Куры – тоже своя судьба. Начавшись в горах Турции, она стекает на русский горный Кавказ, протекает через Гори, Тбилиси и далее спускается в низменную зону Азербайджана, а там питает болотистые Ширванскую, Мильскую, Муганскую степи, принимает в себя в нижнем течении Аракс и около Байрамлы не прорывается напрямую к Каспию, а резко спадает вниз, чтобы впасть в него в ста с лишним километрах к югу от Баку.

Конечно, Сталин, изучая географию, узнал об этом рано, а имея пытливый ум, он – как я понимаю – не раз устремлялся мыслью за течением Куры, и это течение мысли уводило его далеко.

Гори – это ещё и горы. Собственно, название города и означает по-грузински «холм, гора»…

А горы – это тоже особая судьба, особый строй мысли и чувств. Недаром Сталин, говоря о Ленине после его смерти, раз за разом сравнивал его с горным орлом. И это – явно образ из детства Сталина.

Сталин сам был орлиной породы, и то, что в его мальчишечьем восприятии символом яркой жизни стал именно орёл, говорит о нём, как о человеке, на мой взгляд, много больше, чем различные «воспоминания».

Сегодня о Гори тех лет, когда по его улицам ходил юный Сосо, узнать что-то не так просто, если, например, не заглянуть в 17-й том Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона за 1893 год, где мы можем прочесть…

Но перед тем как сообщать о том, что я там прочёл, хотелось бы уведомить читателя о следующем… Открыв этот том, я с удивлением обнаружил, что – во всяком случае в нём – буква «Ё» тоже отсутствует. В издании-то 1893 года! А все источники относят время её упразднения к послереволюционной реформе правописания 1917–1918 годов. Тёмная всё же история получается со звонкой русской буквой «Ё»… Скажем, современный «россиянский» историк Геннадий Костырченко, автор монографии «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм», изданной в 2001 году при финансовой поддержке Российского Еврейского Конгресса, излагая историю восстановления в правах буквы «Ё» Сталиным, почему-то намекает на «завуалированный личный антисемитизм» Сталина… Странно, господа-с, странно…

Вернёмся, впрочем, к сведениям о Гори конца позапрошлого века:

«Гори… у[ездный]. г[ород]. Горийского у[езда]., Тифлисской губ[ернии]., расположен при впадении (текст приведён в современном написании, включая отсутствие буквы «Ё»; у Брокгауза – «впаденiи» и т. д. – С.К.) рр. Лиахвы и Меджуды в Куру, в 72 в[ерстах]. от Тифлиса, на Закавказской жел[езной]. дор[оге]., на высоте около 2000 фут[ов]. н[ад]. ур[овнем]. м[оря]., у подошвы горы, увенчанной развалинами древней крепости Горисцихе, которая, по преданию, основана ещё византийскими императорами, во время войны с Персией… Время основания Г[ори]. в точности неизвестно; во всяком случае, крепость существовала раньше города…»

Брокгауз же сообщает, что в грузинской летописи Гори упоминается, по одним данным, в VII веке, а по другим – впервые в царствование Тамары. По армянским источникам, город был основан в 1123 году Давидом Возобновителем и населён армянами, искавшими в Грузии убежища. В XVI веке городом и крепостью овладели турки. В 1599 году царь Симон отвоевал Гори обратно, а когда царь Ростом пошёл под руку персов, шах Сейф поставил в Горисцихе персидский гарнизон. В 1710 году, при Вахтанге VI, здесь снова были турки, а позднее шах Надир, отняв Грузию у турок, разрушил Гори, и лишь в 1801 году, после присоединения Грузии к России, Гори стал весьма процветающим живописным уездным городом с грузино-армяно-русским населением около 8 тысяч.

В конце XIX века Максим Горький, путешествуя по Грузии, заглянул и в Гори.

26 ноября 1896 года газета «Нижегородской листок» опубликовала его очерк, где были и такие строки: «Знойное небо над городом, буйные и мутные волны Куры около него, неподалёку горы, в них какие-то правильно расположенные дыры – это пещерный город, – и ещё дальше, на горизонте, вечно неподвижные белые облака – это горы главного хребта, осыпанные серебряным, никогда не тающим снегом».

Надеюсь, читатель не будет на меня в претензии за такую подробную справку по старому Гори. Мало того, что она небезынтересна сама по себе, она к тому же позволяет нам лучше понять ту атмосферу, в которой рос Сталин. Ему – при его-то творческой, незаурядной натуре – не надо было читать толстые фолианты, чтобы проникнуться духом Истории и её великих событий…

Мысль и душа мальчика парили в горних высях, свободно перемещаясь из одной бурной эпохи в другую, но телу приходилось жить реальностями царской национальной окраины. И они оставляли Сосо единственный путь к образованию: то самое Горийское духовное училище, в которое он поступил осенью 1888 года. К слову, Брокгауз указывает среди учебных заведений в Гори конца XIX века лишь женскую прогимназию и Закавказскую учительскую семинарию с татарским отделением, о духовном училище умалчивая.

Ни в первое, ни во второе из этих заведений Сталин поступить не мог (во второе – по причине отсутствия начального образования), так что для девятилетнего грузина из обедневшей грузинской семьи выбора не было. Духовное училище – это был шанс на будущее. Это понимала прежде всего мать – её натура на формировании характера сына явно сказалась, и сказалась благотворно. Екатерина Геладзе несомненно желала для сына карьеры священника, однако нельзя исключать, впрочем, и того, что впечатлительный и охваченный высоким порывом мальчик переступил порог училища в той или иной мере сознательно, взыскуя духовных истин…

Имеет ли кто-либо право ухмыльнуться на такое предположение? Сосо Джугашвили было всего девять лет, и, в конце концов, он ведь не в купеческую лавку пошёл, будучи и до поступления в училище безусловно грамотным, а в обиталище Высшего – как ему тогда представлялось – Духа… Важно то, что он смолоду желал жить жизнью, наполненной служением высокой идее, и именно так он свою жизнь и прожил.

Как я уже сказал, я пишу не биографию. И поэтому далее сообщу кратко лишь следующее… В четырёхклассном Горийском духовном училище Иосиф Джугашвили проучился шесть лет – сказалась попытка отца сделать из сына сапожника, для чего он временно забирал его с собой в Тифлис.

А 2 сентября 1894 года Иосиф поступает в первый класс Тифлисской духовной семинарии, чтобы блестяще проучиться в ней почти пять лет и быть исключённым из неё 29 мая 1899 года за пропаганду марксизма.

Кобе – двадцать лет, но он уже почти сформировавшийся профессиональный революционер, причём явно большевистского толка, хотя в то время ещё и понятия «большевик» не существовало.

Сам Сталин в предисловии к первому тому своего Собрания сочинений писал в январе 1946 года, что его ранний период деятельности (1901–1907) пришёлся на период, «когда выработка идеологии и политики ленинизма не была ещё закончена…» Однако Сталин шёл к ленинизму и большевизму в немалой степени даже помимо Ленина – самостоятельно. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть передовую статью, опубликованную Кобой в сентябре 1901 года в первом номере газеты «Брдзола» («Борьба») от имени редакции. Газета вышла в Баку, а 11 ноября 1901 года Сталин, ещё с марта перешедший на нелегальное положение, избирается в состав первого Тифлисского комитета РСДРП и в конце ноября направляется в Батум для создания там социал-демократической организации.

5 апреля 1902 года его впервые арестовывают, и он полтора года отсиживает вначале в батумской, потом в кутаисской, а затем – опять в батумской тюрьме, откуда его 27 ноября 1903 года высылают по этапу в первую сибирскую ссылку, в село Новая Уда Балаганского уезда Иркутской губернии.

5 января 1904 года Сталин совершает свой первый в жизни побег, в феврале приезжает в Тифлис, и начинается активнейший период его нелегальной организаторской деятельности в Закавказье, прервавшийся лишь 25 марта 1908 года, когда Сталин под именем Гайоза Нижарадзе был арестован в Баку и заключен в Баиловскую тюрьму.

К этому времени он уже прочно входит в ленинское ядро партии, на I Всероссийской конференции большевиков в Финляндии, в Таммерфорсе, знакомится с Лениным, в апреле 1906 года участвует в работе IV «Объединительного» съезда в Стокгольме, а через год – в работе V Лондонского съезда. Замечу, что позднее Сталину приходилось бывать за границей ещё не раз, жить, например, в Вене, в Берлине, однако нередко приходится сталкиваться с ложью злонамеренных «биографов» насчёт того, что Сталин якобы никогда за границей не был и зарубежной жизни не знал…

Знал! И весьма неплохо.

Знал «Коба Иванович» (или – просто «Иванович») неплохо и царские тюрьмы. А как он там себя показал, можно судить хотя бы по свидетельству Семена Верещака, бывшего эсера, а в двадцатые годы – эмигранта. В парижской газете Керенского «Дни», в номерах за 22 и 24 января 1928 года, Верещак опубликовал о Сталине два фельетона.

Что мог, казалось бы, написать о Сталине его политический враг? А вот что…

«Я был ещё совсем молодым, когда в 1908 году Бакинское жандармское управление посадило меня в бакинскую Баиловскую тюрьму. Тюрьма, рассчитанная на 400 человек, содержала тогда более 1500 заключённых.

Однажды в камере большевиков появился новичок. И когда я спросил, кто этот товарищ, мне таинственно сообщили: «Это Коба» (Сталину было тогда тридцать лет. – С.К.).

Живя в общих камерах, поневоле сживаешься с людьми и нравами. Тюремная обстановка накладывает свой отпечаток на людей, особенно на молодых, берущих примеры со старших. Бакинская же тюрьма имела огромное влияние на новичков. Редкий молодой рабочий, выйдя из этой тюрьмы, не делался профессионалом-революционером. Это была пропагандистская и боевая революционная школа. Среди руководителей собраний и кружков выделялся и Коба как марксист. В синей косоворотке, с открытым воротом, всегда с книжкой…»

Верещак имел революционное прошлое, и, очевидно, поэтому у него не нашлось моральных сил клеветать на собственную молодость. Очевидно, поэтому и его портрет молодого Сталина вышел на удивление впечатляющим.

Я продолжаю цитирование:

«В личных спорах Коба участия не принимал и всегда вызывал каждого на «организованную дискуссию». Эти «организованные дискуссии» носили перманентный характер.

Марксизм был его стихией, в нём он был непобедим. Не было такой силы, которая выбила бы его из раз занятого положения. На молодых партийцев такой человек производил сильное впечатление. Вообще же в Закавказье Коба слыл как второй Ленин. Отсюда его совершенно особая ненависть к меньшевикам. По его мнению, всякий, называющий себя марксистом, но толкующий Маркса не по-большевистски – прохвост.

Он всегда активно поддерживал зачинщиков. Это делало его в глазах тюремной публики хорошим товарищем. Когда в 1909 году, на первый день пасхи, 1-я рота Сальянского полка пропускала сквозь строй, избивая, весь политический корпус, Коба шёл, не сгибая головы под ударами прикладов, с книжкой в руках»…

Вот так!

К слову, если всмотреться в помещаемую иногда в книги о Сталине сыскную карточку И.В. Джугашвили из архивов царской охранки (фото сбоку, анфас, стоя), где мелкими буквами набрано: «рост 1 метръ ___ сант.», то можно разобрать, что перед типографским «сант.» от руки проставлено «74».

Вполне средний рост. А сколько раз приходилось читать и слышать о «карлике» Сталине ростом в 155 и даже ниже сантиметров!

9 ноября 1908 года Сталина высылают из Баку в Вологодскую губернию под гласный надзор полиции сроком на два года. Далее работает испытанная схема: 24 июня 1909 года он нелегально покидает Сольвычегодск и вскоре опять оказывается в Закавказье.

С 1910 года Коба – уполномоченный ЦК, «агент ЦК». Однако 23 марта этого года его арестовывают под именем Захара Григоряна Меликянца и после полугодовой отсидки в Баилове опять высылают в Сольвычегодск.

Оттуда он через Вологду нелегально выезжает в Петербург, где его 9 сентября 1911 года арестовывают и заключают в Петербургский дом предварительного заключения, после чего следует высылка в Вологду сроком на три года.

А в январе 1912 года Сталин на шестой Пражской общепартийной конференции заочно избирается членом Центрального комитета РСДРП(б) и параллельно – руководителем Русского бюро ЦК для практического руководства революционной работой в России.

Это даже формально делало Сталина, пожалуй, вторым человеком в партии после Ленина. Для личной информации о решениях Пражской конференции к Сталину в Вологду приезжает Орджоникидзе, и 29 февраля 1912 года Сталин в очередной раз переходит на нелегальное положение. И вновь: Баку, Тифлис, Москва, Петербург…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.