ПАМЯТНИК ПРИ ЖИЗНИ, или «МАЭСТРО»
ПАМЯТНИК ПРИ ЖИЗНИ, или «МАЭСТРО»
В совсем недавние времена, когда у нас был комсомол, практиковались так называемые агитперелеты. В двух я участвовал – в компании прославленных асов, Героев и дважды Героев, летал по многим точкам нашей огромной и, казалось тогда, незыблемой в границах державы, в 1985-86 годах побывал в Прибалтике, Закавказье, Казахстане, Средней Азии. Мы агитировали молодежь поступать в летные училища. Уже чувствовалось что-то неладное в стране, и за авиацию, что прежде была любимицей нации, уже приходилось агитировать.
Салон Ил-18 был полон людьми с Золотыми Звездами. Там я и познакомился с «Маэстро». Он участвовал в обоих перелетах. Целыми днями, с утра до вечера, мы были заняты выступлениями в школах, техникумах и дворцах культуры, ложились поздно, а утром- перелет в другой город. Во время этих перелетов для меня и открылся «Маэстро»-рас- сказчик.
Он был неутомим и никогда не повторялся. Я узнал, что он стал прототипом главного героя в фильме о летчиках «В бой идут одни старики». И хороший актер Леонид Быков играет «Маэстро». Однако самого Виталия Ивановича Попкова- так зовут нашего героя- в фильме хватило на два персонажа: кроме «Маэстро» он еще и «лейтенант Кузнечик». По крайней мере, точно как в фильме «лейтенант Кузнечик», Виталий Попков открыл на фронте счет сбитым самолетам. Немногим известно об этом. Недавно участвовал Виталий Иванович в телевизионной игре «Поле чудес», но даже всезнающий ведущий, характеризуя игрока, ни словом не обмолвился, что это- «Маэстро»…
Когда Попков окончил училище и прибыл в боевой полк, пополнение принимал сам командующий Первой воздушной армией Михаил Громов, Летчик Номер Один Мира, как его называли полвека. Виталий Иванович кое-что рассказал мне об этой встрече, а я написал такие стихи:
– Ну и какой у тебя налет? –
громко спросил великий Громов.
– Три часа! – взбодрился пилот.
– Силен ты! – великий пошел к другому.
И снова над аэродромом круги,
смущенные, первые дни фронтовые,
смотришь на ногти и на сапоги,
белые от необузданной пыли.
И ожидание жизни самой, той,
что еще себя порасскажет, –
от звезд, упрятанных над головой,
до нарисованных на фюзеляже.
«Скромные были ребята, – говорит «Маэстро», – а тут, представляешь, сам Громов! Смотрели на свои ногти да на сапоги…»
Не знал Громов (а может, и знал!), что перед ним будущие Герои. Не рассказывает «Маэстро», как доставались эти звезды на фюзеляже, что такое сбить хотя бы один самолет… А рассказывает, как получил орден Ленина и пошли с ребятами в кино:
«Я привинтил орден на гимнастерку чуть полевее, чем нужно, а шинель расстегнул, чтоб орден было видно. В кино очередь, как всегда, но Героям Советского Союза – пожалуйста. Мне еще до Героя далековато было, но двинул без очереди. Кассирша посмотрела на мой орден Ленина, привинченный так, словно правее, под полой шинели, предполагалась Золотая Звезда, и, не сомневаясь в этом, выдала мне билеты на всю компанию…»
А почему «Маэстро», почему такое прозвище? В фильме рассказано, но не совсем так, как было в жизни. Летали на истребителях, подаренных джаз- оркестром Утесова – с нотами на фюзеляжах. При случае Виталий сел за пианино и обратился к своим:
– Ну, что вам сыграть? Могу, например, «Амурские волны»…
Сыграл. Надо заметить, больше ничего он играть не умел, но этого вполне хватило для получения титула «Маэстро». Разучили «Смуглянку»- «клен зеленый, раскудрявый, лист резной…» Признаюсь, не могу спокойно смотреть кадры фильма, где рука летчика сжимает штурвал и гашетку… «Клен зеленый…» Жизнь – мгновение.
В «поющей эскадрилье» почти все – одиннадцать из четырнадцати – стали Героями Советского союза. Когда в Кремле семеро получили высокие награды, конечно, отправились в ресторан «Националь».
– Ты видел там старинное зеркало с дырочкой вверху? – спрашивает Виталий Иванович. – Это я стрелял! – улыбается он.
Сдвинули столы. Война- можно было заказать только шампанское и винегрет. Подошел официант:
– Вам шампанское подогреть или так?
«А дело в том,- поясняет «Маэстро»,- что если пить подогретое шампанское, то становишься неуправляемый и совершенно дурной».
– Конечно подогреть!
Обмывать так обмывать. Официант принес подогретое шампанское в вазе, куда летчики сложили только что полученные у Калинина семь Золотых Звезд и орденов Ленина. За соседним столиком что-то свое отмечали артисты, среди которых без труда узнавался Кмит – Петька из легендарного кинофильма «Чапаев».
«А у нас у одного парня с шутками туговато было. Мы ему говорим:
– Ты знаешь, а Кмит сказал, что ты дурак.
– Ну и что я должен делать?
– Как что? Дать ему по морде».
Тот, недолго соображая, последовал совету товарищей. Началась потасовка, аранжированная пистолетной пальбой, к счастью не повредившей никому и ничему, кроме ресторанного зеркала. На многие годы осталась дырочка… Однако вызвали патруль. Появился кавалерийский майор в бурке и папахе, а при нем солдат с винтовкой. Кавалерист решительно направился к летчикам, и взгляд его завороженно окунулся в вазу с Золотыми Звездами в шампанском. Такого количества их в одной вазе он еще не видел. Майор покрутил ус, велел солдату выйти за дверь, а когда узнал, что эти летчики-истребители из дивизии Василия Иосифовича Сталина, у него окончательно пропала охота их задерживать. Кавалерист подсел к «семерке смелых», и праздник пошел по новому витку, без драки, конечно. Да и драться стало не с кем – артисты предусмотрительно удалились, поняв, что нечего переть против такого звездопада…
В этот раз обошлось. А на фронте за какую-то провинность командир полка приказал посадить «Маэстро» «на губу». Но поскольку в авиационном полку сроду никакой гауптвахты не водилось, велено было отвести провинившегося в траншею за селом.
«Вела меня девчонка с винтовкой. Ремень с меня сняли, она ведет меня по селу под конвоем, все прильнули к заборам, а я нарочно распахнул шинель, чтоб видели мою Золотую Звезду и ордена, и громко говорю ей, не оборачиваясь:
– И тебе перед всеми людьми не стыдно меня, сталинского сокола. Героя Советского Союза, вести под конвоем?
Она заканючила:
– Разве я по своей воле? Мне при-ка-за-а-ли…- И как заревет!
А я, довольный, иду.
Привела к траншее. Сижу, ворон считаю. Через полчаса прибегает командир полка, приносит ремень и шлем:
– Хватит отсиживаться, давай скорее на задание!
А было еще, стал наведываться к истребителям немецкий разведчик- «рама». Покружит, понюхает и улетит. Не удавалось достать эту «раму», непростая штука. Стал донимать летчиков начхоз:
– Эх вы, герои! Слабо его сбить? Вот кто собьет, тому дам бритву «Золинген»!
Знатная бритва. Помню, у моего отца была – «трофейная».
«Маэстро», конечно, заключил пари с начхозом, выбрал момент, взлетел и срубил «раму». Начхоз, однако, бритву все-таки зажал…
Вертится у меня в голове давняя песня, наверное самодельная, кто ее сейчас помнит? Мне ее как-то напел мой давний друг известный фотомастер Миша Харлампиев, и я ее запомнил, потому что живу этим:
Над аэродромом раскатился громом
с рокотом знакомый самолет,
это из-за тучи наш товарищ лучший
боевой привет нам шлет.
Эх, крепки ребята-ястребки,
с «Мессершмиттом» справится любой,
ты согрей нас жарко,
фронтовая чарка,
завтра утром снова в бой.
Расскажи-поведай о своей победе,
как ты нынче справился с врагом,
за последней хатой
рухнул фриц проклятый,
загудела степь кругом…
41 самолет сбил «Маэстро» лично и 6 в группе. Получил вторую Золотую Звезду. Тут уж полагается бронзовый бюст на родине. А он москвич. Известно, как неохотно ставят памятники в столице. А он к тому же единственный в Москве живой дважды Герой! Фур- цева против:
– Давайте где-нибудь в другом городе!
– Нет, по Указу положено на родине! – настаивал «Маэстро».
И поставили. И открыли – 20 февраля 1953 года на Самотечном бульваре. Молодой, красивый, из породы рыцарей, бронзовый капитан Попков… Мимо проходят жители и гости столицы и не ведают, что спешащий по делам генерал-лейтенант авиации в черной морской шинели – тот самый «Маэстро»…
Он родился в Москве, но в детстве подолгу жил в Сочи, потому что его отец, член партии с 1917 года, работал шофером в гараже ВЦИК, в Манеже, возил вождей, а летом машины грузили в вагоны, прикрепленные к правительственному поезду, вожди уезжали на отдых. В Сочи машины выкатывали прямо на перрон, и, скажем. Молотов или Ворошилов тут же садились в свой «кадиллак» или «бьюик». Видел Виталий и Сталина- чаще всего вместе с Кировым, у них была большая дружба. Киров любил заводить патефон, Молотов отлично музицировал на пианино и играл в городки, шагал с теннисной ракеткой Буденный… Познакомился с сыном Сталина Васей, он был на год постарше, к нему «приклеивались» мальчишки, чтоб с ним пройти на пляж. Через годы встретились на фронте…
В Сочи будущий «Маэстро» и научился играть на пианино «Амурские волны»…
Лазили к Сталину на дачу за клубникой, малиной.
«Дурные были,- смеется Виталий Иванович,- чекист мог бы запросто застрелить из-за кустов».
Запомнилось, как Сталин подшучивал над своим дворником:
– А что. Костя, если в Англии произойдет революция, сядешь там на место Чемберлена?
– Да я здесь уже привык, – отвечал Костя, – но если вы скажете, товарищ Сталин…
Запомнилось и взволновавшее всех окрестных обитателей событие, названное покушением на Сталина.
У мыса Пицунда стояла погранзастава. Ее приехал проверять нарком внутренних дел Абхазии. Начальник заставы пожаловался, что не на чем отвезти грязное белье в прачечную, в Гагру. Нарком посоветовал:
– Подзови к себе катер, пусть заберет корзину с бельем, отвезет и привезет.
Катер был быстроходный, переделанный из торпедного, время от времеим возил членов Политбюро.
– А как я его к себе подзову? – спросил начальник заставы. Радио тогда еще не было.
– Покричи в рупор, а если не поймет, дай поверх него пулеметную очередь.
…Увидев катер, начальник заставы по рупору стал звать его к себе. Катер подошел к заставе.
– Возьми у меня корзину с грязным бельем! – крикнул в рупор начальник заставы капитану.
Тот в ответ покрутил пальцем у виска,- мол, с ума сошел. И отчалил. Начальник заставы ничего не понял и велел дать поверх катера пулеметную очередь. Дали. И даже задели катер- потом две или три пробоины обнаружили.
Но дело в том, что в этот день на катере был Сталин с некоторыми из членов Политбюро. Заставу – восемь человек – расстреляли. Раздули «дело». Нашли «заговорщиков» с оптической винтовкой- в Абхазии уже тогда возникали вооруженные конфликты, и оружие у населения при желании можно было найти. Всего расстреляли 52 человека, которые «сознались», кроме двух, отрицавших свое участие в «заговоре».
Известная российская дурость была всему виной…
Она проявилась и в другом случае, уже во время войны. Полковник В. И. Сталин поручил капитану В. И. Попкову организовать рыбалку. Для этого выплавили содержимое 250-килограммовой немецкой бомбы и разлили взрывчатку по консервным банкам. Она загустела, как мыло, вставили в банку взрыватель, подожгли и бросили в речку. Никакого эффекта. Нашлась умная голова, посоветовала:
– Давайте возьмем со склада реактивный снаряд!
Так и сделали. Решили: запал горит 22 секунды, за
это время можно бросить снаряд в реку, самим разбежаться и упасть на землю.
Бросили. Снаряд забулькал в воде и не взорвался.
Василий Иосифович предложил:
– Давайте сделаем запал на 16 секунд- успеем отбежать!
Попробовали – снова не вышло. Решили сделать на 10 секунд – успеем! Полковой инженер, державший снаряд, сидел под березой. Снаряд взорвался у него в руках, вычистил туловище, как рыбу, – сердце оказалось на одной ветке, печень на другой… Остальные участники успели отбежать, однако один осколок угодил Василию… в задницу. Приехала комиссия разбираться, спрашивают у Попкова:
– Кто приказал организовать рыбалку?
– Полковник Сталин.
Заскучали. А командиром полка был майор Бобков, и наверх пошел рапорт, что в полку Бобкова летчики пьют спирт, не разбавляя.
– Если не умеете пить, пейте воду и закусывайте картошкой, – сказал генерал Руденко.
Василий в это время лежал в госпитале в Москве.
«Мы с Бобковым решили его проведать, – говорит «Маэстро». – Героям Советского Союза тогда давали бутылку водки, 200 граммов масла и кусок колбасы.
я взял с собой еще одного Героя, чтобы водки больше было, и мы прибыли к Василию. Он лежал в одной палате с летчиком «Нормандии-Неман» Героем Советского Союза Роланом де Ла Пуапом. А Бобков без мата слова сказать не мог – такая у него была особенность. Василий говорит французу:
– Видишь, какие у нас в армии простые отношения? Мой подчиненный вот так разговаривает с командиром дивизии.
– А почему ты майор?- обратился он к Боб- кову.- Я же тебе еще под Сталинградом присвоил подполковника!
– А приказ забыли написать, тра-та-та-та,- ответил Бобков.
Василий снял телефонную трубку и позвонил в отдел ЦК партии. Сделали.
…Виталий Иванович показывает изданную в США книгу об асах второй мировой войны с надписью: «Бывшему врагу, нынешнему другу. Гюнтер Ралль».
Гюнтер Ралль, третий ас вермахта, сбивший 275 советских самолетов. Его превзошли только Эрих Хар- тман – 352 победы и Герхард Бартхорн – 301 сбитый самолет. Ныне Ралль- депутат бундестага, входит в Клуб асов мира. В первый день войны 22 июня 1941 года он сбил над Брестом в одном бою 9 советских самолетов.
– А почему не 10?- спросил его Попков. Немец показал пальцами, как бы нажимая на гашетку: кончились снаряды.
– А «Ла-пятые» сбивал? – спросил «Маэстро».
– Ни одного,- ответил Ралль.
То ли на самом деле правду сказал, то ли потому так ответил, что Попков летал на Ла-5…
В книге десятки фотографий немецких асов, сбивших более ста советских самолетов. Лучшие наши истребители: Кожедуб – 62, Покрышкин- 59… Я понимаю, что коэффициент – отношение боевых вылетов к сбитым самолетам – у наших летчиков выше, чем у немецких, и все же в чем дело?
– У немцев подготовка была намного выше,- говорит Виталий Иванович.- Вооружение мощнее. К тому же эти летчики занимались вольной охотой и не сопровождали, как мы, бомбардировщики и штурмовики.
к чести «Маэстро» надо заметить, что он под Сталинградом сбил одного из лучших летчиков Третьего рейха – Германа Графа, на счету которого был 221 сбитый советский самолет!
Герман Граф побыл в плену, ныне здравствует…
– Правильно сделал, что ты его сбил, это такой тип! – сказал Попкову Гюнтер Ралль…
Иногда «Маэстро» можно встретить в красном пиджаке Клуба асов второй мировой войны. Американцы включили его в десятку сильнейших в мире. Может быть, знают, что он к тем сбитым немецким самолетам добавил в Корее еще три американские машины, среди которых «Летающая крепость», хотя в своем справочнике американцы написали о нем так: «Виталий И. Попков, дважды Герой Советского Союза. Сбил 47 самолетов, где – неизвестно (вероятно, летчик-шпион)».
– Как их Пауэре! – смеется Виталий Иванович.
А в Корее он побывал в начале 50-х, будучи заместителем трижды Героя Ивана Никитича Кожедуба. Но если спросить о его «командировке» на Корейскую войну, то «Маэстро» расскажет, как Кожедуб потерял там свой чемодан, а он нашел… Посольство Корейской Народно-Демократической Республики не забывает приглашать его по торжественным случаям…
Он и сейчас остается таким же веселым и по-детски проказливым. Глаза мальчишески-шкодливые, с искрой шалости. Так и кажется, сейчас что-нибудь отмочит. Идем с ним по улице, он наклонился к пацану, глотающему мороженое:
– Дай лизнуть!
Тот поднял головенку, увидел седого генерала с двумя Золотыми Звездами и обалдел…
Такой он для меня, сегодняшний «Маэстро». И еще вижу, как несет он Знамя Победы на юбилейном параде через пять десятилетий после той войны. И за этим знаменем в небе его друзья, живые и мертвые, и он сам на Самотечном бульваре, бронзовый победитель из 40-х, 50-х годов второй мировой и иных войн, а рядом проходят тысячи и тысячи современных побежденных. Это мне напоминает страшную немецкую фотографию, на которой от горизонта тянутся советские пленные. Нынешние побежденные шагают не с поднятыми руками, как и те из 1941 года, где и конвойных-то не видно…
Но после 1941-го был 1945-й.
«Клен зеленый, раскудрявый, лист резной…»
Он подарил мне свою фотографию 1945 года и написал:
«Моему другу, пилоту по происхождению и бойцу по душе! На добрую память, с уважением – бывший "Кузнечик" и "Маэстро"».
Я счастлив, что могу позвонить живому победителю, которому в Москве стоит памятник.